Городок Земля

Новогодние праздники заканчивались.

Впереди, правда, ждало ещё 13 января, но Быков никогда не воспринимал сию дату серьёзно: «Старый Новый год» казался ему выдуманным праздником – потугой продлить вереницу безусловных и условных выходных дней, поводом лишний раз «заложить за воротник».

По большому счёту, Быков не признавал и Рождество, которому старались усиленно возвратить статус «национального празднества». Разве может человек, взращённый атеистом, серьёзно воспринимать религиозный календарь?

А как его может воспринимать страна, в которой чуть не столетие отбивали почтение к религии? Ясное дело – в первую очередь, как очередной повод выпить. Да и имелось ли истинное почтение в народе, который столь легко сносил собственные храмы?..

Да нет, кто же против того, чтобы отмечать церковные праздники, как традицию? Но Россия – страна многоконфессиональная, и если церковь отделена от государства, то потребуется вводить много «общенациональных» выходных. Чтоб было по справедливости, и никому не обидно: мусульманам, иудеям, буддистам и всем остальным, вплоть до адвентистов седьмого дня или чукотских шаманов. Вывешивать вдоль улиц рисунки всех пророков – Моисея, Иисуса, Заратустры, Мухаммада, Будды, а иже с ними всех богов нынешних российских язычников, чтобы политкорректность соблюсти. В ряд вывешивать, как когда-то портреты членов Политбюро.

И тогда Новый год можно встречать и по лунному, и по всем остальным календарям. Мусульмане его в июне празднуют, буддисты – в феврале. Здравствуй, здравствуй, Новый год, круглый год!

Театр абсурда, но – весело!

Понятно, что Новый год, отмечаемый европейцами 31 декабря, весьма надуманная веха, как и отсчёт времени с бегства Мухаммада в Медину, или – с даты рождения Будды. Или с Великой Октябрьской социалистической революции, прости господи. Всё относительно, как в теории Эйнштейна.

Более логичным представляется такой Новый год, какой праздновали, скажем, по началу пробуждения природы. Но, опять же, где-то природа пробуждается, где-то мороз стоит и снега лежат, а где-то и не понять границы между зимой и летом. А в Южном полушарии всё наоборот.

В принципе, праздновать можно когда угодно – главное, чтобы в душе жило ощущение надежды на чудо, что является основой любого праздника. А из тех праздников, что сложились, самый лучший – Новый год.

С детства Саша Быков привык к ёлочке, деду Морозу и Снегурочке, а с ними – к ожиданию чуда, к ощущению Праздника и Волшебства. Правда, истинный праздник Нового года заканчивался для Быкова сразу после Новогодней ночи.

С самого детства Саше казалось, что в эту ночь случится нечто волшебное. Ребёнком он ждал каких-то особенных подарков. Студентом и молодым человеком именно в новогоднюю ночь рассчитывал встретить необыкновенную девчонку (красивую, обаятельную и умную – одновременно). Он надеялся на это даже когда точно знал, что в компании, где придётся встречать Новый год, никаких «необыкновенных» девчонок не предвидится.

Но всё равно казалось, что вот распахнётся дверь, и словно волшебная Снегурочка с поблёскивающими на плечах снежинками, впорхнёт та, какой не было, и именно тогда начнётся настоящий Праздник жизни. За этой единственной захочется побежать, делать какие-то романтические глупости (хоровод водить или залезать в окно на пятом этаже!), а дальше – как знать?..

Но в компаниях подобные «снегурочки» не появлялись, а двери хотя и распахивались, но впускали самых обычных девчонок, с такими же обычными парнями. Последние, разумеется, интересовали Быкова только как приятные собеседники и собутыльники.

Правда раз по ошибке в квартиру, где праздновали Александр и компания, ввалились совершенно пьяный дед Мороз и – о! – Снегурочка. Их усадили за стол, под который вскоре «дед» и свалился, а Снегурочка оказалась покрепче…

Быков со скабрёзной ухмылкой вспоминал ту новогоднюю забаву, когда он и ещё двое парней, присутствовавшие без «своих» девчонок, втихаря по очереди, уводили пьяную Снегурочку в ванную. И в компании случился скандал – когда в «санузел любви» вознамерился тайком просочиться ещё один парень, праздновавший вместе с подружкой, а та в порыве ревности всадила «ловеласу» вилку в задницу. Целилась в передницу, но парень успел подставить менее ценную часть тела.

В общем, Новый год прошёл весело, хотя, протрезвев, Быков сильно опасался, не наградила ли его Снегурочка «французским насморком», но всё обошлось.

В общем «та, ради которой», не встречалась. Новогодние ночи разных лет проходили одна за другой, и радостное ожидание волшебства всё уменьшалось и уменьшалось, пока не сделалось совсем маленьким – приятным, но слишком рациональным, как, например, покупка нового мобильника или магнитолы: вещей необходимых, но давно не внушающих ошеломляющей радости.

Быков имел неплохую работу и однокомнатную квартиру, доставшуюся по наследству от одинокой родственницы по материнской линии. Его родители и две старшие сестры оставались в далёком Красноярске, а все студенческие годы Быков жил в общежитии.

Сразу после института, который за время учёбы переименовали в технический университет, Быков оказался на заводе. Платили там мало, зато дали отдельную комнату в общежитии для малосемейных, буквально рядом с проходной. По сравнению со студенческим обиталищем это были хоромы. В общежитии в основном квартировали ИТРовцы и командированные специалисты: публика, как правило, образованная и сравнительно спокойная. К тому же стоила эта жилплощадь гроши. Правда, само здание давно требовало ремонта, часто отключали холодную воду, но, что удивительно, теплоснабжение не страдало: на заводе работала собственная котельная. Купить квартиру, конечно, «не светило», поскольку на ту зарплату, которую получал Александр, копить даже на захудалое жильё пришлось бы лет сорок. Быков старался не думать об этом, подобные мысли ничего, кроме тоски и желания выть на луну, не приносили.

Как раз в это время случилось несчастье: умерла мать, а отец пережил супругу всего на год. Саша стал подумывать, не вернуться ли в Красноярск, в родительскую квартиру, но сёстры, считая что им, обременённым семьями, деньги намного важнее, продали квартиру, не дожидаясь его решения. Быков не стал затевать свару, но в душе обиделся, и практически перестал общаться с родственниками. Да он, в общем, всегда был самодостаточным индивидуалистом.

Так бы он и жил, неизвестно сколько, в общежитии, но через несколько лет в том же Красноярске умерла дальняя родственница матери, всегда осуждавшая сестёр Александра за то, как они поступили с парнем. Женщина была одинокая, и, как выяснилось, завещала квартиру именно ему, так что печальное, как и любая смерть, событие неожиданно обернулось для Александра положительной стороной.

Именно тогда Быков впервые пришёл к самостоятельно рождённой философской мысли, что счастье и несчастье – неразрывные «полюса» мироздания, как два знака электрического заряда или два полюса магнита: кому-то несчастье, а кому-то из данного несчастья следует своё, пусть не гигантское, но – счастье.

В Красноярск Быков возвращаться не стал, хотя денег от продажи там «двушки» хватило только на однокомнатную в более дорогом Екатеринбурге, но постепенно этот город стал для него своим. Саша бросил завод и устроился в коммерческую фирму, торговавшую мебелью. Зарплата стала несравнимо выше, Саша прикупил неплохую мебель, телевизор, проигрыватель дисков и новый компьютер. Он болтался в сети, сидел в чатах, смотрел фильмы (часто – порно), и при этом много читал, благо зарплата позволяла приобретать не только материальные, но и духовные ценности.

Александр разместил свои данные на нескольких, казалось, серьёзных сайтах знакомств, но обращались какие-то идиотки – либо явные проститутки, либо провинциальные девицы и зрелые бабы, озабоченные возможностью перебраться в крупный город и создать хоть какую-то семью. Одна из таких, на пять лет старше Быкова, прислала ему «мыло» следующего содержания: «… Ваше фото, Александр, сразу произвело на меня впечатление своими глазами. Когда же я прочитала Вашу анкету, я поняла, что мы – родственные души. Я ясно вижу, что нужна Вам женщина, именно как я …».

Вспоминая об этом послании, Быков каждый раз передёргивал плечами и грязно ругался. Чего стоила фраза: «… фото произвело на меня впечатление своими глазами »!

За повседневностью как-то незаметно «рассосались» студенческие друзья-приятели: кто женился, кто переехал в другой город, а ставший преуспевающим предпринимателем Витька Шубин, самый весёлый и безбашенный, разбился вдребезги на новеньком БМВ, прихватив с собой в царство Харона жену, тёщу и пятилетнюю дочку.

С женатыми друзьями-приятелями отношения не складывались: ведь почти любая из так называемых «нормальных» жён, как правило, сдержанно ненавидит неженатого приятеля мужа, и делает всё, чтобы благоверный не общался со старым корешем, который имеет отдельную квартиру, и значит, может – а как же иначе? – приводить туда «разных девок».

По большому счёту, несмотря на сравнительную молодость, Быков жил одиноко, и единственный, с кем он виделся относительно регулярно, был Коля Кандауров, тоже холостяк и старый – на двенадцать лет старше Александра – женоненавистник. Причём женоненавистничество не мешало Коле сохранять нормальную ориентацию, и периодически таскать в дом девиц в интервале от восемнадцати до двадцати пяти лет.

Более зрелых особей Коля не признавал, полагая, что и у старого быка всегда будет вдоволь старой говядины. «Запомни, – внушал он Быкову, – с собственными ровесницами у тебя не возникнет проблем и в тридцать лет, и в сорок, и в пятьдесят, и даже в шестьдесят, бог даст, а вот молоденьких иметь будет сложнее и дороже. Поэтому пользуйся, пока возможно!»

Александр любил посидеть у Николая, порассуждать под пиво или водку с пельменями о сути бытия, о мировых проблемах, и о том, куда катится страна. Постепенно он и не заметил, как существование вошло в устойчиво наезженную колею: работа для заработка – иногда девчонки для удовольствий – сидение у компьютера – чтение книжек – разговоры с Колей, и т. д. по кругу. И слабая надежда на «чудо» в Новогоднюю ночь, ускользающая сразу после новогодних курантов.

Так тянулись год за годом, причём настолько плавно, естественно и ужасающе-неотвратимо, что Быков и глазом не моргнул, как стукнуло тридцать – первая из фатальных дат, «обещанных» Колей, и время стало подбираться к возрасту Христа…

Обо этом, начиная от празднования Нового года и кончая указанной Николаем временн о й мужской шкалой, Александр подумал скопом, словно итожа прожитое, поздним вечером 3 января, стоя нахохлившись на троллейбусной остановке.

У Коли он просидел часов восемь. Они приговорили литровую бутыль водки, сожрали тазик самолепных пельменей, потаращились в телевизор, поругали ублюдков-олигархов и подонков-министров, которым плевать на Россию и собственный народ, раскритиковали нового губернатора и заклеймили очередную пассию Коли, которая слишком откровенно возжелала поселиться в квартире стойкого холостяка, за что и была с позором изгнана.

Наконец Саша стал собираться домой. Коля оставлял ночевать, но если девчонок не предвиделось, Быков предпочитал спать в личной постели.

Стоя под козырьком остановки и безуспешно стараясь укрыться от мокрого косого снега, Быков подумал, что его бытие въехало в какую-то унылую колею. Поднимая влажный меховой воротник куртки, он саркастически усмехнулся: в общем, в очередной раз – здравствуй, здравствуй, Новый год!

Снег окончательно перешёл в дождь, теперь под навес залетали капли воды. Погода – хуже некуда: дождь 3 января! Завтра, вполне вероятно, приморозит, тротуары и дороги превратятся в каток – только и будет слышен мат падающих прохожих и треск автомобильных бамперов.

Из боковой улицы в паре кварталов от остановки вывернула легковушка. Зрение у Быкова, несмотря на годы плотного сидения у монитора, сохранилось великолепное, и даже в паршивом ночном освещении он чётко разглядел, что это простенькая «шестёрка».

Быков остановил машину, и, сговорившись с водителем о цене, поехал домой.

«Попью чаю и завалюсь спать, отосплюсь – последний выходной!», решил он. Можно, конечно, проверить Наташку или Таньку, но, скорее всего, девчонки уже втянулись в какую-то компанию, поскольку он с ними специально не договаривался, и Саша не стал никому звонить.

Однако, проверив мобильник, который специально оставил дома, чтобы никто не доставал, чуть не застонал от огорчения: два раза звонил шеф. Александр выругался, предчувствуя кардинальное нарушение планов, и надавил клавишу вызова.

Прочитав короткую лекцию о том, что мобильник на то и существует, чтобы носить с собой, а не оставлять дома, шеф сообщил, что завтра приходит фура из Ташкента. Следовало принять товар на склад, и оприходовать, как положено. Матерясь в душе, Саша заверил шефа, что всё будет сделано в лучшем виде.

– … твою мать! – сказал он, швыряя мобильник на диван, и пошёл наливать.

Собственно, выгрузить фуру с полусотней комплектов паршивой ташкентской детской мебели не сложно, вот только бы знать, во сколько точно фура прибудет. По расчётам шефа, часов в девять грузовик окажется в зоне, где устойчиво работает сотовая связь – на юго-восточном направлении километрах в двухстах от города. Тогда и можно созвониться с дальнобойщиками для уточнения. В общем, с раннего утра придётся сидеть в офисе и периодически звонить узбекским водилам.

Так может продолжаться хоть сколько – хоть до вечера, хоть до послезавтрашнего утра. Конечно, можно было звонить из дома, а когда связь появится, поехать в офис, но надо успеть собрать штатных грузчиков. Альтернатива – выгружать мебель самому, или кидать на лапу дальнобойщикам из собственного кармана, так заведено у шефа. Поэтому придётся вызывать магазинных рабочих и сидеть с ними в офисе, выслушивая нытьё четырёх здоровых мужиков о том, что хорошо бы им денег подкинуть. Как будто Быков ждёт доставку мебели себе домой!

Первое время Александр несколько смущался, слушая подобные претензии младшего персонала, но быстро научился отвечать то же, что слышал и сам, высказывая недовольство начальству: «Не нравится – найди другую работу. Улица широкая, длинная…». И грузчики на время затыкались: им, ничего иного, кроме таскания тяжестей не умеющим делать, «другую работу» не найти даже вдоль очень длинной улицы. А в мебельном салоне чисто и тепло по сравнению с овощебазой или стройкой.

Штучки с ожиданием фур случались нередко, но в этот Новый год прихода товара не ждали, и потому Александр полностью настроился на четыре выходных дня. Хотелось просто ничего не делать, не вспоминать про работу, которая не то чтобы ненавистна, а просто неинтересна, как постылая баба, от которой вроде и не воротит, но рутина постоянной обязанности выполнять «мужской долг» грозит привести к импотенции психогенного характера.

Больше всего Быкова раздражали именно выпрыгивающие вдруг ниоткуда фуры: сложно распределить собственное свободное время. Мало того, что приходилось работать со скользящими выходными по шесть, а то и семь дней в обычные рабочие недели, так ещё и во внеурочное время выдёргивали встречать товар!

Самое неприятное: последние месяца четыре шеф стал поручать встречи исключительно Александру. При этом некоторые коробки шеф не позволял распаковывать, а лично куда-то увозил. Саша подозревал, что тут дело не чисто, но старался не совать нос, куда не нужно, и на то имелись основания.

Дело в том, что старший товаровед Света, которая как-то раз в буквальном смысле поимела Сашу на широком итальянском кожаном диване прямо в торговом зале после вечеринки по случаю 8 Марта, шепнула, что Сергей Игоревич планирует поставить Быкова заведовать новым филиалом в Кировском районе. Не то чтобы Саша очень хотел эту женщину – он считал, что интрижки на работе до добра не доводят. Но Света в таком смысле не вызывала опасений: она была замужем и с удовольствием пропускала через себя всех мало-мальски приятных мужиков в зоне досягаемости. При этом являлась правой рукой, или чем-то ещё у шефа, и с ней требовалось иметь хорошие отношения, а посему стоило давать возможность иногда иметь себя. Да и, в общем, она была вполне ничего.

Известие о возможном повышении означало существенный рост зарплаты, и поэтому Быков никак не проявлял неудовольствия по поводу приёма фур. Однако чуть позже дело с филиалом застопорилось, а босс всё нагружал и нагружал Быкова – то ли по инерции, то ли из-за присущей большинству хозяев беспардонности и хамского отношения к людям: улица же длинная! Но разговоры об открытии филиала упорно витали, а потому стоило потерпеть, и даже об отпуске, который он не брал уже два года, Быков не заикался.

Александр налил полстакана фанты и щедро плеснул туда водки.

В общем-то, мать твою, из-за какой-то лишней тройки сотен баксов приходится терпеть такую дрянь! Есть ещё пять человек, кому можно по очереди поручать встречать неурочные фуры, но нет же – только Быкову! А если не нравится – ищи другую работу! Улица длинная, и свобода выбора ходить по ней полная, хоть вдоль, хоть поперёк…

Спать от злости расхотелось, и Быков сел к компьютеру. Пробежался по нескольким чатам, но там торчали одни малолетки, которые, видимо, кончали в трусы, перекидываясь скабрёзными разговорчикам на тему, кто и как любит это делать.

В общем, можно было заглянуть на порносайт, но сперва Александр решил посмотреть новости на местном портале. Здесь его взгляд задержался на картинке с веб-камеры – в городе недавно смонтировали такую прямо на здании мэрии, расположенном напротив центральной площади, где обычно возводился праздничный ледяной городок и главная ёлка.

Щёлкнув по иконке, Александр зашёл на страницу с видами города, показываемыми веб-камерой.

«А красиво», подумал он, всматриваясь в чёткое изображение на мониторе. Вот, вроде бы знаешь эти виды в реальности – обычная срань большого загазованного города. Но, глядя на картинку, расцвеченную новогодними огнями и прожекторами, казалось, что видишь волшебный городок. И даже паршивая погода не портила впечатление – хотелось туда, в праздничные огни и переливы света. Симпатичный городок получался на картинке, и жизнь там казалась лёгкая, радостная…

Впрочем, присмотревшись, Быков понял, что камера, похоже, гонит вчерашний вид: тогда ещё ничего не таяло, и, тем более, не шёл дождь. И здесь обман, чёрт побери!

Неожиданно в правом верхнем углу экрана что-то моргнуло. Саша вскинул глаза и успел заметить тающие на фоне тёмного куска ночного неба латинские буквы. Он никогда не учил иностранные языки, но благодаря хорошей памяти чётко схватывал подобные надписи.

Быков подождал, подёргал «мышью», но надпись больше не появилась. Он взял ручку и записал по памяти в блокноте, лежащем у компьютера: «http://www.recruit.gl».

«Стоп, – подумал Александр, разглядывая запись, – я ошибся, что ли? Что за домен такой – «gl»? Гватемала какая-нибудь?»

Хмыкнув, он ввёл указанный адрес. Окно браузера мигнуло пару раз, сделалось серым, потом по нему побежала разводами цветная рябь, словно бензиновые пятна переливались в луже, а потом экран вернулся к нормальному окну «интернет-эксплорера».

Сам сайт загрузился очень быстро. По структуре он выглядел несколько необычно, словно открылась какая-то программа просмотра графических изображений: картинка занимала почти весь экран и только слева шла узкая полоска кнопок навигации.

Первое время Быков не смотрел на ссылки, а только на картинку – она его очаровала. Синее южное небо, переходящее в неожиданно голубые горы, кое-где подёрнутые мазками снегов у вершин. Ниже по склонам темнел густо-зелёный лес, неровными волнами спускавшийся к блестящей зеркально-голубой глади. Правый край водной поверхности терялся за кромкой кадра, но Быкову почему-то показалось, что это скорее озеро, чем часть морского залива. Слева на плоском участке берега, дугой изогнувшегося у воды, раскинулся небольшой посёлок.

Ровные ряды двухэтажных домиков с красно-кирпичными крышами, окружённые зарослями деревьев, прилепились вдоль серой ленты дороги, повторявшей по самому краю изгиб берега и исчезавшей чуть дальше за отрогом возвышенности. Между изгибом дороги и посёлком располагалась круглая площадка неясного назначения диаметром метров сто. Чуть в стороне за домами просматривались сооружения вроде крытого стадиона и невысоких длинных светлых корпусов. Весь пейзаж, если бы не ощущение южного тепла, нисходящего с неба, сильно смахивал на виды швейцарских городков в живописных альпийских долинах.

Почти сразу Быков понял, что это не просто картинка, а трансляция или видеозапись: ветерок заметно шевелил кроны деревьев. Колыхался и флаг с каким-то гербом, вывешенный на мачте у первых домиков.

В картинке присутствовало нечто очаровывающее и манящее. Казалось, там, в синеве гор и зелени деревьев, мягко обнимавших сапфир озера, нет забот и проблем унылой повседневности, где надо «крутиться» и лизать задницы боссам, подстраиваясь под стереотип поведения, ненавистный самой твоей сущности. А правила игры под названием «жизнь» неумолимо заставляют встраиваться в шаблон, который, как корсет, с каждым годом всё сильнее и сильнее сжимает тебя, пока не выжмет целиком и не выбросит в прямоугольную яму или в печку крематория, чтобы в очередной раз доказать бренность и бессмысленность существования.

А в этой горной долине хотелось просто жить, зная, что ты достоин чего-то большего…

Быков хлебнул тёплой фанты с водкой, и подумал, что стоило бы бросить в стакан кусочек льда, но к холодильнику не пошёл, а продолжал сидеть, как заворожённый, уставясь в монитор.

Наконец он потряс головой, освобождаясь от наваждения.

– Симпатичное местечко, однако, – усмехнулся Саша и отпил из стакана. – Впрочем, наш новогодний городок на камере тоже сказкой выглядит…

Он начал изучать кнопки слева от картинки. Их имелось всего четыре: «Ещё виды», «Условия найма», «Регистрация» и «Окончательный выход».

Пока Быков оттопыривал губу, примериваясь нажать первую кнопку, в верхней части экрана у самого обреза картинки начал всплывать динамичный баннер, с медленно проявляющейся надписью: «Хотите изменить судьбу?». Буквы переливались мягкими разноцветными тонами секунд пять, потом исчезли, чтобы чуть позже появиться вновь – и так далее.

Саша пробормотал «Ну, допустим, хочу…», пожал плечами и ткнул курсором в «Условия». Вместо картинки удивительно быстро появился текст на мягком голубоватом фоне. В общем, писулька была выдержана в духе, близком к тому, как зазывают в сетевые «пирамиды», где за предоплату в пятьдесят баксов и рассылку дурацких писем обещают заработок в сотни тысяч. Постоянно шли рассуждения о том, что если Вы устали от серых будней и если хотите круто поменять судьбу, то попали именно туда, куда нужно. Правда, здесь не просили прислать денег вперёд и не обещали астрономических заработков взамен вложенной «скромной суммы». Лишь поэтому Александр дочитал до конца.

Самое удивительное, что денег здесь вообще не обещали: Быков прочитал дважды – в «зазывалке» не было ни слова о деньгах! Здесь обещали жизнь на «полном обеспечении» и работу с возможным обучением, «если квалификация окажется недостаточной». Единственным упоминанием о вознаграждении являлась фраза, что если нанимаемый решит прервать контракт, ему будет выплачена «сумма, адекватная вкладу в общее дело». Правда, о сроке контракта тоже не говорилось ни слова.

По-настоящему Быков понял только две вещи. Первое: если он заполнит регистрационную карточку и пройдёт отбор, то его пригласят жить в некое волшебное место для какого-то «Великого Общего Дела». Второе: он не будет ни в чём нуждаться, пока там работает.

– Хрень какая-то! – проворчал, Быков и уже хотел нажать на «Окончательный выход», но мобильник запел мелодию из «Крёстного отца».

Александр прищурился на телефон – снова звонил шеф. Со злобной неторопливостью Быков допил остатки водки с фантой и нажал кнопку ответа.

– Не спишь? – поинтересовался Сергей Игоревич, и Саша, отвечая утвердительно, покосился на часы: пять минут второго.

– Это хорошо, – констатировал шеф. – Тогда слушай внимательно. Машина придёт, скорее всего, без звонка, но тебе надо быть на месте к восьми.

– А грузчики?! – возмутился Быков. – Я же их до восьми вряд ли соберу, сами понимаете…

– Не надо никаких грузчиков! – оборвал шеф. – Шоферюги выгрузят, там не так много. Потом ты меня дожидаешься, я приеду и кое-что заберу, понял?

«В общем, целый день сидеть в магазине», мрачно констатировал про себя Александр.

– Ты всё понял? – чуть повысил голос шеф.

– Само собой, – выдавил Быков, стараясь, однако, говорить непринуждённо.

Ему вдруг пришло в голову, что, хрен его знает, что там возит шеф, на какие деньги строит роскошный коттедж, на какие – летает отдыхать по два-три раза в год то на Карибы, то на Мальдивы. Почему-то Александр раньше не задумывался, что в коробках может лежать наркота или нечто столь же уголовно-наказуемое. И если его в момент выгрузки заметут ОБНОНовцы, он будет капитально замазан вместе с шефом…

– И на хрена мне это сдалось? – сказал Быков вслух, наливая ещё водки с фантой.

Потом он посмотрел на картинку на мониторе, криво ухмыльнулся и кликнул по «Регистрации».

Пунктов оказалось очень много, часто – стандартные вопросы о личных данных и состоянии здоровья, но попадались и довольно странные, например «Что означает для Вас понятие «серые будни?», на что Быков ответил собственной вариацией на строки, знакомые из школьной литературы: «Работа, улица, фонарь, аптека: вот так и сдохнешь, невзначай».

Или вопрос: «Требуется ли резервирование Вашей собственности (указать, какой именно) по нынешнему месту проживания?» Присутствовали вопросы и об отношении к религии, и о сексуальной ориентации.

Фактически это была не анкета, а некое подобие контракта, но выглядела крайне несерьёзно, несмотря на то, что золотые горы не обещались. В конце анкеты имелись пункты пояснений о некоторых обязательствах перед рекрутом, но странным было то, что нигде не звучало название компании или фирмы, в которой проводится регистрация. Везде фигурировало безликое «наниматель», в обязательствах которого входило сохранять «статус кво» рекрута на родине, удовлетворение всех его потребностей, связанных с жизнедеятельностью, и максимальные меры по сохранению этой жизнедеятельности.

Последняя фраза не слишком понравилась Быкову, потому как за ней могло скрываться чёрт-те что. Правда, слова о том, что «…рекрут имеет право прервать контракт в любой момент, но не ранее 24 часов с момента прибытия на место дислокации», немного успокаивали. При этом рекруту, как оказалось, выплачивалось вознаграждение в любой валюте эквивалентное 10 унциям золота по ценам Лондонской биржи драгоценных металлов на момент разрыва контракта. Это были первые цифры, встретившиеся в тексте контракта и регистрационной формы.

Александр скептически скривился. Получалось, что он может просто съездить до «места дислокации», потом отказаться от окончательного подписания контракта – и получить десять унций золота, точнее – эквивалентную стоимость. Недавно он лазил ради интереса по каким-то банковско-финансовым сайтам, и припоминал, что цена унции золота ныне ползёт вверх и составляет уже чуть ли не 1300 долларов. Получается, что за один день пребывания в некоем очаровательном месте ему заплатят порядка тринадцати штук баксов!

Всё-таки тут попахивало бредом многоуровневого маркетинга, если не чем-то худшим.

«Где же подвох?» – подумал Саша и снова перечитал текст, просмотрев внимательно все пункты, однако никаких «ям» не нашёл.

Завершающий вопрос анкеты звучал так: «Когда Вы готовы приступить к сотрудничеству?»

– Ладно, посмотрим, что они мне ответят, и как скоро, – ухмыльнулся Быков и нажал кнопки подтверждения регистрации, ответив на последний вопрос «Хоть когда! И чем скорее, тем лучше».

Как только он кликнул подтверждение регистрации, окно сайта не закрылось, а просто пропало, и браузер моментально вернулся к домашней странице.

Саша пожал плечами, и, решив ещё раз посмотреть на симпатичную картинку, на которой не всё разглядел, снова ввёл адрес http://www.recruit.gl.

Однако увидеть чудный городок не удалось: сколько Саша ни пытался, на мониторе постоянно возникали слова «Сервер не найден – невозможно отобразить страницу», словно сайта, где он только что побывал, не существовало в природе.

Быков разочарованно выругался и лёг спать, чтобы урвать хоть немного сна.

Показалось, что будильник зазвенел почти сразу, едва он закрыл глаза.

Александр сел на кровати, с привычной ненавистью покосился мутными глазами на электронную коробку, но тут же сообразил, что надрывается вовсе не будильник, а дверной звонок, и часы показывают лишь четыре минуты шестого.

Быков выругался, и, покачиваясь спросонья, потопал к двери, на ходу натягивая халат.

– Кто там? – Он облизал губы и попытался рассмотреть через глазок какого-то мужчину.

Благо лампочка на площадке светила ярко, а глазок широкого охвата позволял видеть, что мужчина стоит один. Роста он был повыше среднего, в короткой дублёнке, светлой вязаной шапочке и с чёрной папкой в руке.

– Александр Иванович, я по регистрации у нас на сайте! – Мужчина, чтобы говорить потише на гулкой лестничной клетке, наклонился к самой двери.

– Какой регистрации?… – начал Александр, и тут вспомнил про анкетирование.

Но в пять утра открывать дверь незнакомцу не хотелось, и он медлил. Неожиданный визитёр, словно понимая его сомнения, достал из кармана кусок картона, поднёс к глазку, и Быков чётко рассмотрел адрес сайта.

Ситуация складывалась идиотская. Саша ещё немного помедлил, и отпер дверь.

Несколько секунд он неловко стоял перед гостем, который первым нарушил молчание:

– Вы позволите? – поинтересовался мужчина, стягивая с головы шапочку и открывая короткую, но совсем не «братковскую» стрижку.

– Да-да, – поспешно сказал Быков, подавая гостю тапочки. – Может быть…э-э… чаю?

– Благодарю, боюсь, на чай нет времени, – отказался мужчина. – Вы заполнили регистрационную анкету и указали, что готовы приступать «немедленно, причём чем быстрее, тем лучше». Вот потому я здесь и сейчас! Разрешите представиться, меня зовут Виктор Францевич, я координатор проекта…

«Боже, как банально, – подумал Быков, – «координатор проекта»!

В ответ он кивнул, жестом приглашая гостя к столу. Виктор Францевич сел, раскрыл папку и быстрым уверенно-спокойным движением протянул Александру пару скреплённых листков.

– Стандартный договор. Можете внимательно ознакомиться, хотя сразу скажу, что ничего нового по сравнению с тем, что вы читали на сайте, здесь нет. От вас требуется подписать…

Быков машинально взял бумаги.

– …или не подписать. В последнем случае я удаляюсь, и вы более никогда о нашей организации не услышите.

– Как и о вашем сайте? – вырвалось у Александра, который проснулся окончательно.

– Совершенно верно, – подтвердил Виктор Францевич, и, предупреждая готовое возникнуть возражение, продолжал: – Безусловно, вы можете войти на него с другого компьютера, и так далее, но никогда не сможете зарегистрироваться повторно именно как Александр Иванович Быков.

– Почему? – не слишком остроумно спросил Саша.

Виктор Францевич сделал неопределённое движение рукой:

– В данный момент это неважно. Вы написали – «немедленно». И я здесь. По анкете вы нам подходите. Читайте ещё раз договор, подписывайте, и поедем.

– Прямо сейчас и поедем?! – вытаращился Быков. – Но мне же надо собрать вещи! Да, и самое главное: мне же к восьми на работу!

Гость посмотрел на него с лёгким удивлением, чуть подобрав губы и наклонив голову на бок.

– Александр Иванович, даже поверхностный анализ вашей анкеты свидетельствует, что нынешняя работа вам осточертела. Поэтому плюньте на неё. Вам хочется её бросить – так и бросайте!

– Вы правы, осточертела. Но если я надумаю вернуться? Куда – на пустое место?

– Извините, для того и даётся компенсационный эквивалент в десять унций золотом, и это за один день! У вас будет возможность безбедно жить, пока не найдёте новую работу.

Быков моргнул пару раз и ухмыльнулся:

– Кстати, а если я пробуду у вас два дня, то получу двадцать унций, и так далее?

Виктор Францевич покачал головой, улыбаясь уголками губ:

– Нет, там будет иная пропорция, пониже. Но суммы получаются значительные. Мы не говорим об этом на сайте, чтобы не возникало соблазна попользоваться на дармовщину. Кроме того, через пять дней подготовки и обследования некоторых мы бракуем – тогда им выдаётся отдельная компенсация, много выше. Никто не остаётся обиженным, поверьте!

– Что-то больно складно выходит. Где же подвох? Сыр, мышеловка, топор, верёвка!

Гость хохотнул – искренне, от души:

– Подвоха нет, мышеловки, топоров – тоже. А вот сыр есть, и есть, разумеется, некоторая тайна…

– Ага, – прищурился Саша, – используете людей как доноров, на органы? Тайно увозите, режете…

Визитёр поморщился:

– Ерунда, сами посудите: зачем эта бодяга с сайтом, моим приходом к вам, и тому подобным?! Вычислить здорового, без патологий парня или девчонку через поликлинику по месту жительства, выкрасть, вырезать почки, печень и роговицу, а останки – уничтожить без следа! Так, кстати, и делают некоторые ублюдки.

– А вы?

– У нас – наём на работу. Правда, на довольно сложную, иногда – тяжёлую и опасную, но очень важную и уникальную. Такую вам больше нигде не предложат! От серых будней точно сбежите.

– Но работа – опасная, верно?

Гость кивнул:

– Тут вы правы, – и, видя, что Быков открывает рот, добавил: – Да, на наших работах можно и погибнуть, но вероятность этого не выше, чем, допустим, у нефтяника на нефтяной платформе в Северном море или у строителя на крупной стройке, где всегда может сверху упасть поддон с кирпичами.

– Значит, та картинка…

– Нет, жить вы будете именно там, а если захотите, то есть и другие места. Содержание отличное, ни в чём нужды нет. Всем, кто решит прервать контракт в любой момент, выдаётся хорошее денежное вознаграждение в нужной вам валюте.

– Что значит «решит прервать контракт»? А те, кто просто отработает свой срок?

Виктор Францевич улыбнулся:

– Так ведь договор бессрочный – вы что, не обратили внимания? Прерывается он либо при непрохождении второго этапа отбора – это первые пять дней на месте дислокации, – либо по вашему желанию в любой день и час. Во всех остальных случаях вы можете работать и жить там до конца дней своих.

– Где это – там? – спросил Саша.

– Вам всё объяснят, – мягко кивнул визитёр.

Быков замолчал, всматриваясь в лицо таинственного нанимателя. Вполне обычное, приятное и открытое лицо, светло-серые глаза не бегают, смотрят прямо – в общем, вызывает доверие. Может, специально подбирали, чтобы легко людей охмурять?..

Казалось диким взять и бросить насиженную квартиру, относительно нормальную работу – и рвануть чёрт знает куда. И, тем не менее, Быков вдруг ясно представил, что его ждёт по жизни, если он сейчас откажется: самое большее, возможно, повышение до управляющего мебельным салоном в Кировском районе. Ну, или занятия поиском другой, более «интересной» работы. Это право у него есть, вот только чего он хочет конкретно от жизни, он и сам не знает точно. Поэтому что искать – непонятно.

Хочет зарабатывать «хорошие деньги» (опять же, что значит – хорошие?) Хочет… Да чёрт его знает, чего он хочет. Одно можно сказать определённо: дело не в размерах заработков. Не хочется прожить жизнь по схеме «работа, улица, фонарь, аптека…», но как прожить её иначе, неясно. Наверное, банально хотел бы быть полезным стране – вот только, опять же, как это сделать? Ну не в депутаты же идти, если действительно хочешь быть полезным!

Ладно, отрешимся от высоких материй и демагогии (хотя и жаль, что приходится признавать «демагогией» рассуждение о желании принести пользу Родине) – он хочет иметь некую высокооплачиваемую работу. Так, чтобы не заботиться о быте в виде подтекающего унитаза, отклеивающихся обоев и тому подобном. При этом хотелось бы заниматься чем-то интересным и уникальным. Но ведь, если верить Виктору Францевичу, ему именно такую работу и предлагают. А если обещаемая компенсация не обман, то он вообще ничего не теряет. Нечто подобное нынешнему мебельному салону он за пару месяцев легко найдёт.

Понимая, что предложение пахнет авантюрой со всех углов зрения здравого смысла, Александру вдруг ужасно захотелось не идти через пару часов в магазин и не встречать подозрительный груз. Захотелось послать босса подальше и оказаться на берегу замечательного озера рядом с зелёными деревьями и изогнувшейся, словно потягивающаяся кошка, дорогой.

Правда, похоже, что работа где-то заграницей, а насчёт работ за границей ходит много тёмных слухов. Но, опять же, вроде не выглядит это как предложение ехать на стройку в Португалии. Тем более что не видел он, чтобы у контор, которые засылают дешёвых российских и украинских рабов в загранку, были такие сайты, и методика там явно не та – там ещё и деньги вперёд сдирают с доверчивых безработных каменщиков и штукатуров…

– Судя по картинке, место работы за границей? – деловито спросил он Виктора Францевича, кивая зачем-то на выключенный компьютер.

– Да, далеко, – охотно согласился гость.

– Значит, потребуется загранпаспорт?

– Нет, не потребуется.

– Нелегальное пересечение границы?!

– Пересечение – возможно, но это смотря какая граница. Пока для вас нет законов, запрещающего эту границу пересекать. А где нет закона, нет и преступления – ещё Святой Лука сказал, – улыбнулся Виктор Францевич.

Быков потряс головой:

– Вы мне голову святыми не морочьте, пожалуйста. Хорошо, допустим, всё так, хотя я ни фига не понимаю. Но как мне уволиться с нынешнего места работы? Сегодня никак не выйдет…

– Я же говорю: наплюйте вы на нынешнюю работу вообще, – посоветовал наниматель. – На это и даётся компенсация даже за первый день, если вы откажетесь. Но почему-то мне кажется, что вы не откажетесь! Да и, поверьте: мало кто отказывается.

Быков пожал плечами, состроив задумчивую гримасу. Взглянув на часы, подумал, что ему скоро следовало бы собираться в мебельный салон. Если, конечно, он не примет таинственное авантюрное предложение.

«В конце концов, – прикинул Саша, – трудовая, к счастью, у меня на руках, печать там стоит, надо будет – сам сделаю запись об увольнении. Да гори он синим пламенем, Сергей Игоревич, с его коробками!»

– Скажите мне вот что: с компенсацией более или менее понятно, но зарплата там у вас вообще есть?

– Конечно, есть. Она разная, смотря кем конкретно вы станете работать. Будет проведено определение квалификации, и в зависимости от этого вам предложат разные виды работ… – Он сделал понимающее движение рукой, видя, что Быков хочет уточнить: – Примерный разброс зарплат – от трёх до тридцати тысяч евро, для России мы сейчас в них считаем. В отдельных случаях может быть и много выше.

– В месяц? – изогнул бровь Александр.

Гость кивнул.

– А отпуск есть? – поинтересовался Быков, забыв опустить бровь.

Виктор Францевич засмеялся:

– Есть, но по этому вопросу существуют определённые ограничения. Давайте не сейчас, у нас не слишком много времени. Поверьте, никакого ущемления ваших прав или насилия над личностью! Ну, что решаете?

Срываться с места не хотелось, хотелось подумать денёк-другой, но ещё больше не хотелось отправляться в магазин и ждать подозрительную узбекскую фуру.

– Всё-таки у вас сомнения по поводу вашей нынешней работы, – утвердительно заметил Виктор Францевич, постукивая пальцами по столешнице. – Кстати, ваш директор действительно возит наркотики.

– Мысли читаете?

– Нет, прекрасно понимаю ваши сомнения, опыт есть, знаете ли. А по поводу вашего директора я успел навести справки в нашей базе данных.

Быков пробормотал «Так-так…», встал, и, подойдя к стенному шкафу, вынул объёмистую сумку, с которой обычно ездил в командировки.

– Возьмите только самые дорогие вашему сердцу мелкие вещи, – участливо посоветовал гость-наниматель. – Всё остальное, от трус о в до вечернего костюма, получите на месте.

Быков с сомнением посмотрел на гостя, прикидывая, что взять.

– Кроме того, Александр Иванович, коли уж вы решились, одна небольшая техническая формальность… – Виктор Францевич встал, вынимая из кармана коробочку размером с пачку сигарет. – Будьте любезны, вашу левую ладонь.

Быков подозрительно посмотрел на коробочку, но там не виднелось никаких колющих или режущих выступов, и ладонь протянул. Виктор Францевич коснулся торцом непонятного устройства запястья Быкова, подержал пару секунд.

– На первом этапе за глаза хватает интернетовского теста, но проверять иногда стоит. Всё нормально, я не сомневался.

Быков вздохнул: он по-прежнему ничего не понимал.

– Вы мне можете сказать, как называется фирма, где мне предлагают работать? – спросил он, возвращаясь к складыванию вещей.

Виктор Францевич благожелательно следил за его сборами.

– Название вам ничего не скажет. В принципе, называется она «Комитет…».

– Комитет Государственной Безопасности? – нервно хохотнул Александр, аккуратно укладывая смену белья и кое-какие любимые мелочи.

Наниматель улыбнулся:

– Не совсем. В данном случае, «Комитет Благоустройства».

– Хорошо, а что у вас за обозначение домена верхнего уровня? Не Гватемала случайно?

Виктор Францевич хитро покосился на Быкова.

– Вы про «точку джи-эл»? Скажете тоже, Гватемала? Конечно, нет!

Внизу стояла машина – как в полумраке смог рассмотреть Быков, совсем новая «Волга». Виктор Францевич сам сел за руль, а Саша, бросив сумку назад, устроился рядом.

– И куда мы сейчас? – деловито поинтересовался он, когда машина тронулась.

– На аэродром, разумеется. Нам лететь. – Оторвав руку от руля, Сашин наниматель изобразил ладонью взлетающий самолёт.

– То есть, в Кольцово? – уточнил Быков, подразумевая главный городской аэропорт, откуда летали все международные рейсы.

– Нет, поскромнее, в Арамиль.

Александр удивлённо повернулся к Виктору Францевичу:

– А долго лететь?

Наниматель состроил неопределённую гримасу в полумраке салона:

– Прилично: часов семь.

– Но в Арамили не садятся большие самолёты!

– А кто сказал, что вы полетите на аэробусе? – хмыкнул Виктор Францевич, срезая поворот на перекрёстке, где равномерно мигал жёлтый светофор.

Быков пожал плечами, вспоминая картинку посёлка и озера:

– Не понимаю, куда можно улететь на небольшом самолёте?

Ранний гость засмеялся и дружески потрепал пассажира по колену.

– Дорогой Александр Иванович, не волнуйтесь! Вам, именно вам, всё понравится.

Саша ещё раз пожал плечами. В душе боролись противоречивые чувства: было очень интересно, но одновременно он по-прежнему чувствовал себя идиотом. Разве не глупо, что он так легко согласился на подобную авантюру?

Машина выбралась на обводную дорогу, и, светя мощными галогенками, покатила в сторону развязки на аэропорт.

Чтобы немного унять беспокойство, и отчасти из злорадства, Александр набрал номер шефа, и, окончательно сжигая мосты, сообщил заспанному Сергею Игоревичу, что не сможет выйти на работу.

– Ты пьяный, что ли?! – взревел владелец мебельного салона, и Быков отстранил трубку от уха. – Охренел! Смотри у меня, Александр, вылететь с работы хочешь?!

– А вы сами приезжайте, Сергей Игоревич, – стараясь как можно чётче и ровнее выговаривать слова, посоветовал Быков. – Сами свои коробки и заберёте.

Шеф, точнее, теперь безусловно бывший, аж поперхнулся:

– Ты что, полный урод, что ли?!

– Без оскорблений, Сергей Игоревич! – попросил Быков, и отключился.

Виктор Францевич одобрительно кивнул, не отрывая глаз от дороги:

– Правильно, правильно. Так с ними и надо, с вашими строителями рыночной экономики.

Быков молча бросил на него взгляд и стал смотреть на грязно-мокрый асфальт впереди, отлакированный светом фар.

Через пару минут телефон зазвонил снова. Александр посмотрел на дисплей: ничего не понимающий коммерсант-наркоторговец пытался договорить с бывшим подчинённым. Быков дёрнул щекой и отключил мобильник.

– Кстати, Виктор Францевич, объясните мне, как производится резервирование моей собственности и тому подобное, если вдруг я уезжаю неизвестно куда, и отсутствую чёрт знает сколько?

Он только сейчас подумал, что, вполне вероятно, это делается для того, чтобы завладеть квартирой. Его увозят, убивают, а хату оформляют на подставную фирму.

Александр осторожно пощупал револьвер, который украдкой сунул себе в карман. Оружие газовое, но сейчас барабан заполняли дробовые патроны.

– Вам не о чем беспокоиться, – улыбнулся Виктор Францевич, заметив движение Быкова. – Если вы вернётесь, допустим, через двадцать лет, квартира и тому подобная собственность сохранится за вами. Разумеется, если не будет форс-мажорных обстоятельств. А если дом сгорит, или его, к примеру, снесут, вам выплатят адекватную компенсацию.

– Но как?! – удивился Быков. – Вы настолько влиятельны в соответствующих инстанциях? Что-то я сомневаюсь! Кроме того, я же не писал никаких заявлений, а это потребует…

– Дорогой Александр Иванович! Ну, какая вам разница, как это будет технически реализовано? Это практикуется многие годы, и ни разу, подчёркиваю, ни разу у нас не возникало проблем. Все, кто находил работу через нас, остались довольны, все документы оформлялись легально. Не все работают с нами до конца дней своих, но ни один рекрут не пожалел, что связал жизнь с нашей компанией. Мы отбираем тех, кто точно не пожалеет!

– А вы что, уже много лет работаете? – немного ошарашенно спросил Александр. – С самого начала перестройки? Это какое-то совместное предприятие?

Виктор Францевич хохотнул:

– При чём тут перестройка?! Но, можно сказать, что предприятие совместное. В общем, давно работаем.

– До перестройки в России не могло быть никаких СП, – с вызовом возразил Быков.

– Формально, да, как бы и не могло, а практически очень даже могло, – заверил Виктор Францевич. – Всё зависит от того, что считать СП и с кем его учреждать. Понимаете?

– Нет! – честно признался Александр. – Ни черта не понимаю!

– Ничего, скоро поймёте!

– И, тем не менее, как давно ваша компания работает?

– Долго, уже долго, поверьте мне.

– Хорошо, а что за форс-мажор, о котором в контракте написано?

Виктор Францевич хмыкнул:

– Ну, форс-мажор, как говорится, и в Африке, или где подальше, форс-мажор. Скажем, землетрясения, наводнения, войны, и тому подобное. Хотя, должен сказать, даже во время войн, не говоря о наводнениях, нам удавалось решать многие проблемы. Разумеется, там, где города сровняли с землёй, имелись определённые трудности, но это решаемо, не так, так иначе. Я понимаю, жалко потерять дом или квартиру, но когда вам выплачивают, допустим, её десятикратную реальную стоимость, это утешает, не правда ли?

С этим спорить не стоило, но Быков ухмыльнулся, вспоминая небезызвестные фильмы-катастрофы:

– А при падении астероида, допустим?

Виктор Францевич оторвал одну руку от руля и помотал в воздухе пальцем.

– Ага, в этом случае, значит, не выплачиваете ничего? – Александр саркастически поморщился.

– Нет, скажем так: у нас есть большая уверенность, что астероид на Землю не упадёт. Это маловероятно.

Быков не выдержал и повысил голос:

– Интересная уверенность! Какого дьявола, объясните, что это всё значит?

Виктор Францевич снова успокаивающе похлопал его по колену:

– Это значит, что вам предложили очень интересную работу. Вы её заслужили благодаря неким своим качествам. Во-первых, реакции: не каждый успел бы заметить исчезающую надпись на экране, длительность её специально подобрана. Затем, благодаря вашему возрасту – вы молоды, а после сорока пяти редко кто проходит первичный тест на реакцию, хотя и более старые иногда проходят. Кроме того, самое главное, вы явно не удовлетворены своим положением в обществе, а традиционными путями решать данный вопрос вам скучно – это следует из анкеты. Все вопросы тщательно отработаны, и наши аналитики сделали верное заключение.

Машина свернула к зданию аэропорта, светившемуся огнями, но вокруг было пустынно – всего один автомобиль на стоянке, и никого народу.

Виктор Францевич показал милиционеру у стойки какое-то удостоверение, и провёл Быкова мимо заспанной дежурной – в это время, видимо, никаких других рейсов из Арамили не вылетало.

Быков запоздало испугался, что его проверят и обнаружат револьвер, но всё обошлось, проверять ничего не стали. Они миновали прохладный смрад тёмного приземистого зальчика, так называемого «накопителя», и через второго милиционера, который, отпирая дверь, козырнул Виктору Францевичу, вышли на лётное поле.

Вдалеке в полумраке темнели силуэты самолётов и вертолётов. Виктор Францевич уверенно шагал по бетонному покрытию к стоявшему ближе всех приземистому с верхним крылом двухмоторному самолёту, в котором Быков узнал старого трудягу АН-24. В недоумении он покосился на Виктора Францевича:

– Сколько вы сказали лететь, семь часов? С кучей посадок, что ли?

Не сбавляя шага, наниматель небрежно махнул рукой:

– Нет! Будем считать, что перелёт беспосадочный.

– Ничего не понимаю! – в который раз возмутился Быков. – Что вы мне голову морочите?! Этот самолёт не продержится в воздухе семь часов!

– Поверьте, это не ваша забота! – по-прежнему не останавливаясь, заметил Виктор Францевич.

В самолёте маячила открытая задняя дверь, и в проёме виднелась фигурка стюардессы в строгом сером костюмчике, поверх которого была наброшена пуховая шаль.

– Ещё кто-нибудь приедет, Виктор Францевич? – спросила девушка, передёргивая плечами от сырой морозной прохлады.

– Васянин был?

Девушка кивнул:

– С полчаса до вас, всего двадцать четыре человека собралось. Они у меня уже парятся, – улыбнулась она, показывая пальцем в салон.

– Ясно, Леночка, значит, я юбилейного привёз, двадцать пятого, – кивнул Виктор Францевич, подмигнул Быкову и достал из кармана телефон.

Он ткнул пару кнопок, подождал и спросил невидимого собеседника:

– Макс, ты как?… Понятно, у тебя, стало быть, сегодня пусто….. Ага, ты у нас в отстающих. В общем, мы стартуем, до встречи!

Он повернулся к Быкову, который ждал, держа сумку обеими руками:

– Итак, прошу в салон, Александр Иванович!

В тусклом свете потолочных плафонов Быков разглядел, что занята едва половина кресел. Почти все пассажиры повернулись, а кое-кто приподнялся, чтобы посмотреть на вновь прибывших. На мгновение Быков замер, пытаясь рассмотреть лица, высовывающиеся из-за спинок, а потом повернулся к Виктору Францевичу, взглядом спрашивая, куда садиться.

– Где больше нравится, там и садитесь, – кивнул тот.

Быков пожал плечами и бросил сумку на одно из сидений справа в предпоследнем ряду, а сам сел на другое. Помнится, он слышал, что в хвосте безопаснее летать, а самолётик-то старый!

– Располагайтесь! – Виктор Францевич потрепал его по плечу и прошёл прямиком в кабину пилотов.

«А может, стоило подсесть к кому-то и поболтать? – подумал Быков. – Хотя, с другой стороны, чего теперь болтать? Только воду в ступе толочь».

Сзади глухо хлопнуло: стюардесса Леночка заперла дверь, и тоже прошла в носовую часть, скрывшись за висевшими поперёк прохода занавесками. Тусклые плафоны погасли, и только через иллюминаторы пробивался слабый свет немногочисленных аэродромных огней.

Протяжно завыл сначала левый, а потом правый двигатель, салон наполнился давящим гулом. Самолёт дрогнул и начал разворачиваться, выруливая на взлётную полосу.

Табло в передней части салона с просьбой пристегнуть ремни, не горело – видимо, не работало. Быков, воровато взглянув по сторонам, перекрестился и слабо махнул рукой в окно – неизвестно, что за авантюра, в которую он ввязался и когда ещё увидит снова этот город, если увидит вообще. Нет, конечно, надо быть полным идиотом, чтобы назваться груздем и полезть в непонятно какой кузов.

На всякий случай Александр снова пощупал в кармане револьвер: хорошо, что не отобрали, вдруг пригодится? На мгновение даже Сергей Игоревич показался милым и понятным, но только на мгновение: воспоминание о шефе лишний раз напомнило Быкову, что вряд ли он много теряет.

Разгон сопровождали толчки, неожиданно сменившиеся плавным скольжением по воздуху. АН-24, набирая высоту, сделал вальяжный разворот и лёг на неизвестный курс.

«Леденцов, похоже, не дадут», – прикинул Александр, сунул в рот «Орбит» и, жуя, стал смотреть в иллюминатор.

Какое-то время Быков созерцал огоньки внизу, где скоплениями, где цепочками оттеняющими предрассветную мглу, а потом попытался снова рассмотреть хоть кого-то из пассажиров, но мешали спинки кресел. Впрочем, теперь не горели и те плафоны, что светили на земле, и густой полумрак в салоне вряд ли позволил бы хорошо увидеть даже близких соседей.

Быков вдруг почувствовал, что очень хочет спать.

«Я же почти не спал сегодня, – отрешённо подумал он. – В общем, даже если лечу в ад, стоит поспать».

Поспал он хорошо – настолько крепко, что проспал посадку. Самолёт стоял на земле, двигатели молчали, а в иллюминатор лился яркий солнечный свет.

Быков наклонился к стеклу – и обомлел: самолёт, похоже, находился на той самой круглой площадке, которую Александр видел на мониторе.

Площадка по виду сильно смахивала на бетонную. Всего в нескольких метрах от её края проходила с крутым изгибом дорога, за которой чуть дальше расстилалось озеро. За полосой воды в лёгкой дымке испарений высились голубые с белым на вершинах и с зелёным внизу горы.

Остальные пассажиры копошились в креслах и тоже посматривали в иллюминаторы. Раздавались отдельные сдержанные возгласы, но почти никто друг с другом не разговаривал, из чего Александр машинально сделал вывод, что видимо, все, как и он, доставлены к самолёту поодиночке, и познакомиться не успели.

Взглянув на противоположную сторону, он почти не удивился, узнав виденные один раз домики и деревья, кое-где лиственные, кое-где хвойные, а местами, как ни странно, попадались явно южные экземпляры – во всяком случае, Быков узнал азалии и фикусы.

– Ага, – сказал Быков вслух, – в этом не обманули.

Произнёс он это достаточно громко, потому что сидевший через два ряда кресел парень повернулся и настороженно посмотрел на Сашу. Быков приветливо кивнул:

– С прибытием!

Парень усмехнулся немного напряжённо и кивнул в ответ.

Быков снова посмотрел в иллюминатор. В поле зрения не было ни одной живой души, но через секунду из-за высокой живой изгороди на краю бетонной площадки вышли двое в теннисках и шортах и направились к самолёту.

Занавески в передней части салона распахнулись, пропуская Виктора Францевича. Десятки глаз моментально уставились на него, кто-то покашливал, прочищая горло, но люди молчали.

Из-за спины странного вербовщика выпорхнула стюардесса Лена и протанцевала в хвостовую часть. Стукнул люк, и в салон потянуло тёплым воздухом. Пассажиры, в большинстве одетые по-зимнему, начали разоблачаться.

Виктор Францевич хлопнул в ладоши и помахал руками, призывая к вниманию:

– С прибытие, друзья мои! – весело объявил он. – Сейчас вы проследуете в отведённые каждому личные апартаменты, где сможете немного отдохнуть и привести себя в порядок. В комнатах есть часы, сейчас шестнадцать минут первого. Ровно в четырнадцать ноль-ноль по местному времени в центральном зале для собраний состоится общая лекция, на которой последуют разъяснения и ответы на все возможные вопросы…

– «Возможные» – это какие? – несколько вызывающе спросила девушка, стоявшая через четыре ряда сидений слева впереди от Александра. – На которые можно отвечать?

Виктор Францевич улыбнулся:

– Смею уверить: вопросов, на которые вам не ответят, будет очень мало. Обычно их не каждый умудряется задать. А пока – прошу! – Он указал в хвост самолёта, откуда через распахнутую дверь веял лёгкий ветерок.

Поскольку Быков сидел последним, то вышел первым. Вышел – и невольно остановился. Самолёт стоял почти в центре той самой круглой бетонной площадки с картинки.

Собственно, Саша и не сомневался в этом, взглянув через иллюминатор, но только сейчас до него дошло, что АН-24 просто не мог здесь сесть. Этому самолёту требовалась минимум полукилометровая посадочная полоса, а за пределами бетона не наблюдалось ровной поверхности, пусть и грунтовой, размеры которой позволяли бы приземлиться подобному летательному аппарату. Бетонный круг окружали частые массивные столбики, высотой примерно с полметра, и самолёт неизбежно оторвал бы шасси, попытайся въехать с луга на площадку.

«Каким же образом?» – ошарашенно подумал Быков, но сзади его тронули за плечо.

– Дружище, чего встал, как вкопанный? – Это был тот самый парень, которого он поздравлял с прибытием.

– Да вот не понимаю, как самолёт здесь сел? – выдавил из себя Александр, спускаясь по трапику, по которому гуськом потянулись остальные пассажиры.

Подошли двое мужчин, которых Быков заметил из самолёта. Они дружелюбно улыбались и кивали вновь прибывшим. Пассажиры столпились кучкой, непроизвольно собравшись слева от трапа – по другую сторону от той, с которой стояли улыбчивые местные парни.

Последним вышел Виктор Францевич с дюралевым дипломатом в руке. Он что-то негромко сказал остававшейся внутри стюардессе, и повернулся к рекрутам.

– Ну, друзья, ступайте с Петей и Митей. Они приведут вас к нужному жилому блоку.

Быков подал голос:

– А вы сейчас куда?

Виктор Францевич кивнул:

– Я тоже с вами. У нас ещё собрание будет. Идёмте!

И зашагал к корпусам, уютно белевшим за деревьями.

Быков бросил быстрый взгляд на попутчиков, толпившихся гурьбой возле трапа – с куртками, свитерами и сумками в руках. Сейчас, при свете дня, их можно было рассмотреть куда лучше, чем в салоне. В основном молодые, хотя и с достаточным возрастным разбросом: кому на вид не более двадцати, кому – много больше, но старше сорока, похоже, нет никого. Примерно половину группы составляли женщины, одна очень даже ничего – высокая шатенка с хорошей фигурой.

– Сударыня, – улыбаясь уголками глаз и губ, Быков протянул руку за объёмной сумкой девушки, – позвольте помочь…

– Ну что вы, не стоит, – возразила девушка.

– Ну как же! – в тон ей произнёс Саша. – Сумка у вас, похоже, тяжёлая.

Девушка впервые открыто улыбнулась – напряжение первых минут начинало таять.

– Знаете, – сказала она, – хотя и обещали, что практически ничего не требуется из вещей, но я взяла кое-что. Так, на всякий случай.

– Конечно! – Быков кивнул и взял сумку – вес её вполне соответствовал виду. – Я вот в спешке собирался – у меня оставалось полчаса, а то бы тоже взял побольше…

– Ребята, пойдёмте, а то они вон утопали куда! – позвал парень, выходивший из самолёта следом за Быковым, и кивнул на убежавших вперёд Петю и Митю.

Следуя примеру Александра, остальные мужчины начали забирать сумки у женщин. Парень подхватил поклажу миловидной женщины несколько постарше на вид. Старше её делали объёмная кофта и свободный брючный костюм, скрывавшие подробности фигуры – именно поэтому Быков не сразу обратил на неё внимание.

На ходу четвёрка успела познакомиться. Парня звали Глебом, а девушку и женщину Ольга и Ирина. Быков начал развивать тему знакомства, стараясь втянуть в разговор других пассажиров странного АН-24, но поговорить не дали жизнерадостные Петя и Митя, которые приостановились и дождались всю группу.

– Вы сейчас отдохнёте, – затараторил один из провожатых, – потом пообедаете. На общем вводном собрании будет знакомство и представление всех друг другу. У нас русскую группу почему-то давно не привозили.

– Так у вас из разных стран…?

– Ой, кого тут только нет, – засмеялся абориген и поманил рукой: – Идёмте, идёмте!

И они с напарником пошли вслед за успевшим удалиться Виктором Францевичем.

– Ты въезжаешь? – Глеб посмотрел на Быкова.

– Какое там! – мотнул головой Саша. – Одно понимаю: здесь тепло и красиво. Если не будут резать на органы, то жить можно.

Женщины ахнули, а Глеб вскинул глаза на Быкова:

– Типун тебе на язык: на органы!

Александр, криво усмехаясь, пожал плечами: мол, всё может быть, хотя он уже не верил в такое.

Они миновали пологий травяной луг за бетонным кругом, и оказались на аккуратной аллее, идущей вдоль ряда белых коттеджей. Здесь встречались люди. Александр понял, что насчёт разных стран сказали правду: присутствовали и белые, и чёрные, и жёлтые лица разных этнических принадлежностей, но белых больше. Кое-кто приветливо помахал руками и крикнул что-то на непонятном языке. Новички, чтобы не казаться невежливыми, помахали в ответ.

Шедший впереди Виктор Францевич остановился у четвёртого коттеджа.

– Ваши апартаменты! – главный рекрутёр указал перстом на дом. – Жилые помещения на втором этаже. Выбирайте комнаты, все свободные. Откройте дверь и приложите палец к пластинке в середине двери – система запомнит ваш отпечаток, будет в качестве ключа. На первом этаже вспомогательные помещения: столовая, тренажёрный зал, бассейн, сауна. Полтора часа на отдых и обед. Обедать можете кто когда хочет, но в четырнадцать ноль-ноль встречаемся во-он там, у конференц-зала, где и состоится вводная лекция.

Быков повернул голову в указанном направлении. За деревьями, в стороне от коттеджей, виднелся большой купол.

Номер тянул на небольшой двухкомнатный люкс в нехилой гостинице. Добротная и удобная деревянная мебель, сверкающая ванная, холодильник, устройство, похожее на маленький суперкомпьютер, какой-то огромный дисплей на стене всего с несколькими кнопками, встроенные шкафы и шкафчики, назначение которых оставалось непонятным. На столе в большой комнате ваза с цветами, а из окна открывался замечательный вид, не сильно отличавшийся от того, на который клюнул Александр, натолкнувшись на «одноразовый» сайт в Интернете.

В прихожей на тумбочке лежал цветной буклет на русском языке со словами «Добро пожаловать!» на обложке. Внутри оказалось всего две странички: приветствовали с прибытием, сообщали, что все терминалы будут активированы после вводной лекции и принятия окончательного решения потенциальным сотрудником «Комитета Благоустройства».

– Знать бы, благоустройства чего? – проворчал Александр.

Быков бросил сумку на пол в спальне и скинул зимнюю одежду в шкаф, оказавшийся совершенно пустым, если не считать десятка привычных плечиков.

– А сказали, будет всё необходимое, – укоризненно фыркнул он.

Правда, в шкафу в ванной комнате лежали стопки идеально чистых полотенец и висели несколько халатов разного размера, имелись шампуни, зубные пасты, гели для душа, кремы. Надписи везде на русском.

После душа Александр облачился в предусмотрительно захваченную чистую рубашку и джинсы, почувствовал, что по-настоящему голоден, и решил, что пора идти в столовую. Перед выходом повертел в руке револьвер и спрятал в сумку.

Столовая по оформлению тянула на ресторан. На одной из стен располагался терминал со слепым дисплеем: для чего эта штука здесь, оставалось гадать. Единственное, что роднило это место со столовыми, была стойка, на которую выставляли блюда две приветливые женщины.

За одним столиком сидел Глеб, с аппетитом поедавший что-то из тарелки. Оли и Ирины пока не было.

Александр подошёл к проёму в стене, который принял за окно раздачи, и увидел панель с кнопками. Панель выглядела нерабочей.

– Что это? – удивлённо спросил он у раздатчиц, готовых подать тарелки через большое обычное окошко.

Женщины владели русским языком свободно – очевидно, соотечественницы – и сообщили Быкову, что это терминал для заказа блюд.

– Он пока не работает, – сообщила смуглая и черноволосая, лукаво поглядывая на Александра. – Вас потом научат, как пользоваться. А пока извольте выбрать, сударь! Просто скажите, что вам бы хотелось – это и получите!

Саша любил вкусно поесть, но сейчас у него не было настроения вспоминать о деликатесах, а потом сидеть и смаковать выбранное, да и времени особо не оставалось, а хотелось просто быстро насытиться. Поэтому он попросил какой-нибудь овощной салат, борщ и отбивную с картошкой.

– А пива у вас нет? – поинтересовался он.

– Вообще у нас в дневное время ничего крепче соков не положено, – усмехнулась вторая «раздатчица» с чуть рыжеватыми волосами, выбивающимися из-под похожей на докторскую белой шапочки. – Только для тех, кто выходной от работы. А поскольку у вас скоро лекция, и вы вроде как на работе, то уж простите, юноша!

Её коллега засмеялась, одновременно набирая что-то на устройстве, которое Александр принял за наладонник. «Интересно, – подумал он, – какого дьявола наладонник на кухне делает?»

Впрочем, помещение, которое он видел через «окно раздачи», совершенно не походило на кухню. За спинами женщин не наблюдалось плит с парящими кастрюлями, шипящих сковородок и прочих атрибутов кухни. Там рядами, в рост человека стояли какие-то панели с тускло мерцающими дисплеями и разнокалиберными дверцами, вроде микроволновок. Самое удивительное, что перед шкафами располагались несколько удобных кресел, которые могли свободно перемещаться по всему пространству необычной кухни. Правда, слабо уловимые запахи еды в воздухе ощущались.

– Такие у нас правила, и такая у нас кухня, – подтвердила черноволосая женщина, подождав, пока Быков насмотрится. – Ну, что будете пить?

Быков пожал плечами:

– Раз так, давайте сок, виноградный, красный. Два стакана, если можно.

Женщина кивнула и ещё несколько раз коснулась пальцем устройства, которое держала в руке. Её подруга подошла к ближайшему шкафу и вынула большой поднос, на котором красовались тарелки с блюдами, заказанными Александром, и большой, на пол-литра, чуть запотевший стакан.

– Приятного аппетита! – Рыжая, улыбаясь, поставила поднос перед Быковым.

Александр обалдел: по уровню технического оснащения подобное можно было ожидать разве в Японии, но на Японию местность не походила. Да и не будут в Японии набирать столь разношёрстный персонал: Быков знал, что японцы – весьма закрытое общество, и не шибко привлекают иностранцев на работу, даже в обслугу.

– Быстро у вас линия доставки работает, – только и нашёл он, что сказать. – А как она действует? Снизу подносы подают?

Женщина переглянулись и сдержано хихикнули. Рыжая облокотилась на стойку, и, положив подбородок на сложенные ладони, стала смотреть на Быкова.

– Люблю я новичков, – заметила она. – Им всё интересно…

– Всё вам объяснят, – пообещала черноволосая. – Всему своё время.

Быкову наклонился к женщинам, и, понизив голос, спросил:

– Слушайте, девушки, а что это за место? Я так и не понял, куда нас привезли.

Раздатчицы снова переглянулись и рыжая подмигнула ему:

– Я пятый год работаю, и не видела никого, кто бы сразу понял. Не огорчайтесь, скоро поймёте.

– Говорю же, всё вам объяснят, – повторила её коллега и добавила, переходя на «ты»: – Да не бойся, парень, тут хорошо, тебя не обманули.

Быков чуть покраснел: ему было не очень приятно, что женщины уловили его опасения, и, поблагодарив, отошёл, освобождая место другим посетителям столовой.

Еда оказалась совершенно домашней, и Александр всё быстро прикончил. Относя поднос к окошку приёма использованной посуды, он ещё раз, для поддержания разговора, поинтересовался у третьей встреченной им сотрудницы столовой, почему здесь такие ограничения по спиртному? Уж не исламская ли это страна?

Аппетитная особа, словно сошедшая с картины Рубенса, засмеялась. Она складывала грязные тарелки в агрегат, похожий на те, что Быков видел на местной «кухне», только вместо дверцы на передней панели располагалась нечто вроде лепестковой диафрагмы старых фотоаппаратов.

– Да что вы, какой ислам! Такие правила, по выходным – сколько угодно. Или если вы, скажем, сегодня не работаете, допустим, смена закончилась, или вы вахтовик, то тоже можно. У вас будет карточка, типа кредитки, где указано, можно ли вам наливать. Вечером тоже не возбраняется, но не поощряется, если кто-то накануне работы выпивает слишком много. За это от работы на следующий день могут отстранить.

Александр кивнул, машинально отметив, что ответили снова на чистом русском языке, правда, немного окая.

– Ага, значит, в принципе, выпить практически всегда можно?

– Конечно, почему же нет?

– Ну а если по религиозным принципам? Вдруг кому-то религия не разрешает?

Женщина хихикнула и бросила в открывшуюся «диафрагму» последнюю тарелку:

– А у нас тут все атеисты, даже арабы или иранцы. У нас нет церквей, мечетей, всяких синагог. Как я понимаю, если человек в анкете написал, что в бога верит, то его не возьмут на работу. Сами подумайте, неспокойно было бы, если с одной стороны колокола звонят, а с другой муэдзин с минарета поёт, верно?

Быков машинально кивнул, но про себя подумал: как можно набрать одних атеистов? Люди, особенно из слаборазвитых стран, всегда подсознательно тащат религиозные убеждения за собой, как хвост. Разве что сюда вообще не вербуют никого из слаборазвитых стран или тех, где сильны религии? Возможно, поэтому преобладают европейцы?

– А вы кем раньше работали? – поинтересовался он. – Вы ведь из России? Меня Александром зовут, а вас?

Женщина усмехнулась:

– Очень приятно, я – Валя. Конечно из России, разве не видно? Работала учителем в школе. Зарплата мизерная, целый день тетрадки, сидишь допоздна. Не заметила, как тридцать лет перевалило, даже замуж выйти не успела. Одни идиоты попадались, а после тридцати, сами понимаете, баба уже старая.

– Бросьте, какая вы старая! – искренне улыбнулся Быков, скользнув взглядом по плотной, но узкой по сравнению с бёдрами талии женщины. – Честное слово, вы очень красивая женщина! Молодая!.. А сюда-то как попали?

– Ладно вам, льстец, – засмеялась Валя.

– Честное слово! – Быков сделал максимально серьёзное лицо. – Я женщинам никогда не вру, особенно тем, кто нравится. Комплименты говорю только искренне. А если не нравится – просто молчу…

Он не выдержал и улыбнулся.

– Хотите верьте, хотите нет, – добавил он. – Ну, как вы сюда попали, если не секрет?

– Да какой секрет, – пожала плечом Валя. – Случайно, можно сказать. Сидела у подруги в библиотеке, училась с Интернетом работать – в школе проблема с компьютерами, натолкнулась на сайт, где вербовали. Подумала: а чего мне терять? Ну, и вот… И вы, вижу, новенький?

– Новенький, – подтвердил Быков. – Два часа, как прилетел.

– Значит, сейчас будет вводная лекция. Тут так заведено: чтобы начальники всё новичкам объясняли. Если хотите, заходите потом, поговорим. Я здесь работаю. – Она взяла за ручку агрегат на колёсиках, похожий на гипертрофированный полотёр, и покатила вглубь рабочего помещения, стрельнув на Александра напоследок влажными глазами.

В Вале определённо имелось нечто женственное и притягивающее, помимо роскошных форм.

– М-да, – пробормотал Саша, – потом так потом. Может, и поболтаем…

Глеб ждал его на скамеечке рядом с крыльцом здания. Он вытащил пачку лёгкого «Честерфилда» и протянул Быкову. Александр покачал головой.

– Интересно, тут курево продают? – поинтересовался Глеб, щёлкая зажигалкой. – Я прихватил четыре блока, но надо уточнить.

– Да почему же ему не быть? – удивился Александр. – Спиртное есть.

– Ха, я спросил про спиртное, – сказал Глеб, – оно есть, но только по вечерам или по выходным. Вдруг с сигаретами как-то так же?

– Ну, тогда нас сейчас могут оштрафовать, – лениво заметил Быков, хотя сказал чисто риторически: он не сомневался, что никто новичков штрафовать не станет, хотя бы потому, что Виктор Францевич не предупреждал, что курить нельзя.

– Как думаешь, куда нас завезли? – снова задал вопрос Глеб.

Быков пожал плечами:

– Сам гадаю. По погоде – явно не Россия. Но каким образом нас за границу вывезли? Виз не оформляли…

– Вот-вот, – поддакнул Глеб, выпуская струю дыма. – Между нами, я серьёзно начинаю опасаться, не подстава ли это? Вдруг завезли в какую-то дыру, сделают рабами, или действительно, на органы разрежут?

– Хм, – Быков потёр подбородок, – у самого сначала такая мысль мелькала. Конечно, непонятного много, но не похоже, что нас вывезли в качестве рабов или как донорский материал. Уж очень условия… э-э… комфортные, я бы сказал. И персонал выглядит спокойным и довольным.

– Тоже верно, – согласился Глеб. – Это и непонятно… Опять же, мы летели без посадки, и все вырубились и спали, как убитые, и это тоже неспроста. Все спали, все! Нас как-то усыпили. Кстати, я когда-то авиацией интересовался, даже в лётное хотел поступать, и помню, что у этого «АНа» реальная дальность полёта всего километров восемьсот. Ну и куда мы могли улететь, в какую заграницу? Разве что в Казахстан, но не может быть такого места в Казахстане! Ты на оборудование в столовой обратил внимание?

– Ещё бы! – кивнул Быков и усмехнулся: – А номера, куда нас поселили? Если думать, что это Европа… Да нет, ерунда, я тоже понимаю, что самолёт не для дальних рейсов, а этот Виктор Францевич, который меня привозил, сказал, что лететь семь часов! Не вяжется!

– Вот-вот, – поддакнул Глеб.

Они замолчали и просидели минут пять, думая каждый о своём. Глеб посмотрел на часы:

– Ну, на лекции, надеюсь, что-то вразумительное скажут.

– Кстати, ты тоже в Интернете на сайт с объявлением попал? – запоздало поинтересовался Александр.

– Ага! Потом приехал ко мне парнишка такой шустрый – собирайся, говорит. Вот так я на аэродроме оказался. Вообще мне на Родине особо терять нечего.

– У меня примерно так же было, только за мной явился Виктор Францевич. Он, похоже, тут какая-то шишка, или типа того.

– Да, я заметил, серьёзный мужик…

Появилась Ольга с соседкой. Ирина переоделась, распустила светлые волосы и сразу преобразилась. Сейчас на ней вместо широковатых брюк красовалась короткая вельветовая юбка, открывавшая стройные крепкие ноги, а лёгкая открытая кофточка выгодно подчёркивала грудь. Конечно, было видно, что она старше Ольги, но выглядела нисколько не хуже, если не лучше, благодаря чуть более женской округлости фигуры.

«Похоже, все тётки набрали не один комплект одёжек», – подумал Быков.

– Умеют женщины быстро и радикально переодеваться и преображаться, – заметил он.

Молодая женщина внимательно посмотрела на него и улыбнулась. У неё были немного раскосые глаза и выступающие скулы.

– Ну что, пойдём в конференц-зал? – предложил Глеб, тоже косившийся на спутницу.

Они двинулись по аллее к куполообразному зданию. Народу по-прежнему встречалось мало, но все улыбались и приветливо махали руками. С одним чернявым парнем Глеб попытался заговорить, но выяснилось, что парень не знал русского, а начал тараторить на испанском – Быков узнал язык. В конце концов, парень перешёл на вполне приличный английский, сообщив, что сам из Перу, зовут Диего, здесь третий год, ему очень нравится, а когда новички выучат международный язык, он с удовольствием пообщается. При этом тоже косился на Ирину, хотя не обходил вниманием и Ольгу. На вопрос, где они находятся, перуанец потыкал пальцем в близкий купол – мол, там всё скажут.

– Хорошо, а какой же здесь международный язык? – настаивал Глеб.

– На лекции объяснят, – улыбнулся перуанец, и ушёл.

– Ну что же, – подвёл итог беседе с первым «старожилом» здешних мест Александр, – страшного, похоже, ничего нет.

– А кто говорил, что страшно? – поспешно возразил Глеб. – Просто хочется узнать, где мы…

– Все говорят, что скоро узнаем, – пробормотал Александр, и зачем-то оглянулся назад.

У куполообразного здания, вблизи казавшегося ещё больше, чем издали, на верхней ступени короткой широкой лестницы, ждал Виктор Францевич. Когда все собрались, он повёл группу внутрь.

Здание представляло собой что-то вроде огромного конференц-холла и киноконцертного зала. Но сейчас Виктор Францевич проследовал в отдельный малый зал, пояснив, что в большом проводят крупные общие мероприятия.

В зальчике мест на сто Виктор Францевич взобрался на возвышение, напоминавшее кафедру, и сразу начал речь:

– Итак, друзья, для вас наступил переломный момент в вашей жизни, и, прежде всего… – Он сделал паузу, улыбаясь, – хочу сообщить, что вы находитесь не на Земле! В смысле – не на планете Земля. Возможно, кое-кто из вас начал об этом догадываться, признавайтесь? Или нет?..

Слушатели почти одновременно шумно вздохнули. Виктор Францевич снова выдержал паузу, словно давая возможность лучше оценить столь экстраординарное сообщение.

– То есть, что вы имеет в виду? – воскликнул мужчина, севший в первый ряд. – Что за бред, как такое возможно – не на Земле?!

– Возможно, – заверил Виктор Францевич. – Сейчас мы находимся достаточно далеко – почти в трёхстах световых годах от Солнечной системы. И я объясню, зачем и почему вас сюда пригласили.

– Вот тебе на …., и Европа, – Глеб достаточно громко ввернул крепкое словцо, но даже женщины не возмутились.

После того, как Виктор Францевич закончил говорить, в зале на несколько минут воцарилась полная тишина. Быков повёл глазами влево-вправо: люди переваривали свалившуюся информацию, таращась на оратора, который спокойно облокотился на кафедру и ждал вопросов.

Александр пожевал губами: да уж, вот так нанялся на работу! В общем, поверить было трудно, но Виктор Францевич обещал представить «доказательства» – например, совершить показательный полёт над поверхностью планеты, где они находились. По словам Виктора Францевича, наняли их для «благоустройства непригодных для жизни миров». Занимается этим некое Содружество Идентичных или сокращённо СИ – объединение цивилизаций, представители которых генетически идентичны друг другу.

– Разве такое возможно? – крикнул с места Глеб. – На разных планетах – генетически одинаковые люди?!

– Возможно, – кивнул Виктор Францевич. – Мы обнаружили уже семь таких планет. Однако в силу определённых причин, в Содружество входит только три цивилизации. Почему так – вам разъяснят на общеобразовательных курсах, это отдельный вопрос.

По словам лектора, людских ресурсов у СИ постоянно не хватает, и они и привлекают жителей других идентичных миров. С теми, кто официально не входит в Содружество, ведётся скрытая работа. Новобранцы проходят полное общее обучение и обучение работе с разнообразными агрегатами. Многие остаются работать и просто в обслуге, поскольку и на такие работы спрос есть всегда. Условия жизни прекрасные, оплата высочайшая по меркам любой, самой благополучной земной страны. Контракт может быть прерван в любой момент с возращением работника на родную планету и обеспечения всех условий для того, чтобы его отсутствие выглядело правдоподобно.

Естественно, многих заинтересовали условия основной работы – «благоустройства планеты». Виктор Францевич пояснил, что всё, что они видят вокруг – жилая зона под защитным куполом, полное название которого купол комфортной среды или сокращённо ККС. Вне купола условия на планете довольно суровые: сильные перепады температуры дня и ночи, пылевые бури, совсем недавно была разреженная атмосфера. «Благоустроители» работают сменами по восемь часов – формируют рельеф местности, строят станции обогащения атмосферы кислородом и промышленные синтезаторы почвы и воды, параллельно ищут местные залежи полезных ископаемых, и тому подобное.

– А зачем полезные ископаемые, если у вас синтезаторы? – с вызовом спросил паренёк из третьего ряда.

– Хороший вопрос, – похвалил Виктор Францевич. – Да, можно обойтись синтезаторами, если бы мы не вылезали за пределы ККС. Но в масштабах планеты готовить всё необходимое на одних синтезаторах – слишком дорогое удовольствие. Если есть, скажем, природная нефть или вода, медь или уран, куда проще и дешевле использовать эти материалы. Точно так же, как будет дешевле, проще и надёжнее использовать служащих в столовых и ресторанах, а не проводить к каждому столу систему доставки от синтезатора.

Вопросы стали сыпаться чаще и чаще, рекруты почувствовали себя свободнее, их интересовала масса нюансов как общего плана, так и весьма конкретных: от существования других, негуманоидных цивилизаций, до расценок на разных работах и отпусков.

Александр сидел, слушал – и удивлялся сам себе: у него, когда стало понятно главное, не возникало много вопросов. А те, которые появлялись, задавали другие люди.

Оказалось, прежде всего рекруты проходят тщательное медицинское освидетельствование – тем, кому требуется лечение или коррекция состояния здоровья, их получают. А потом – после обучения и выяснения пределов профпригодности, предлагается разнообразная работа, в зависимости от выявленных возможностей, но без принуждения. Если, допустим, человек признан годным для работы вне купола на разведке полезных ископаемых или строительстве, но пожелает оставаться работать внутри ККС, допустим, уборщиком или оператором бытовой техники, ему дадут именно такую работу, поскольку на такие должности постоянно имеются вакансии. Ведь работа вне купола, хотя и гораздо более тяжёлая, соответственно выше и оплачивалась, и туда многие стремились.

На вопрос, насколько работа вне купола опасна, Виктор Францевич объяснил, что, она не намного опаснее работы на крупной земной стройке.

– Судите сами: на планете четыре базовых ККС, всего работает около десяти тысяч человек, и за два года работ всего одиннадцать несчастных случаев, из которых лишь два, к сожалению, со смертельным исходом. При этом работающие вне купола получают минимум пять тысяч кредитов в валюте СИ. Кроме того, планета защищается нашим флотом от любых нападений извне…

– Слушайте, а как соотносятся ваши кредиты с нашими евро, если на то пошло? – спросил мужчина из первого ряда.

Виктор Францевич улыбнулся:

– Это зарплата высококвалифицированного специалиста, работающего на наших обжитых планетах. Сравнение с Землёй возможно лишь очень грубое, но это примерно то же самое по уровню жизни, что получать десять тысяч евро в месяц там. По-моему, неплохо.

По залу пронёсся лёгкий вздох.

– Послушайте, – подал голос молчавший до сих пор Быков, – вы говорили про защиту от нападений. Что это значит? Тут есть внешние враги?

Виктор Францевич внимательно посмотрел на него.

– Враги есть, – подтвердил он, – и вам о них расскажут на общих занятиях. Но степень защиты от подобной угрозы здесь очень высока.

– Значит, нас здесь могут прихлопнуть какие-то негуманоиды?

Лектор покачал головой:

– Вас отбирали по специальным тестам, вы все – весьма талантливые представители землян, поэтому никому не хочется, чтобы вы погибали от какой бы то ни было опасности, поверьте. Система защиты здесь мощная: на орбите располагается группировка военных кораблей. Кстати, желающие могут пройти отбор в нашу армию – если кто-то захочет. Хотя для военной службы отбор ведут, как правило, военные специалисты, а моё ведомство набирает гражданских.

– А вы сами-то кто – землянин или?.. – спросил Глеб.

– Дамы и господа! – развёл руками Виктор Францевич. – Каюсь: я не землянин. Я представитель именно той цивилизации, которая когда-то начала данный рекрутинг, которая и создала Содружество. Нет, я не в гриме, маске или в чём-то подобном! – Он выставил перед собой ладони, предупреждая возможные вопросы. – Мы очень на вас похожи, и набираем идентичных гуманоидов по вполне понятным причинам.

Было ещё много вопросов, нескольких человек, например, чрезвычайно интересовало, каким образом, судя по циферблатам в отведённых комнатах, сутки здесь имеют те же двадцать четыре часа, что и на Земле, но никто не выразил желания немедленно вернуться.

Виктор Францевич выглядел очень довольным. Он сообщил, что через несколько часов будет проведена обещанная экскурсия с облётом планеты, а пока до конца дня все могут гулять и знакомиться с территорией под куполом, которая, кстати, занимала почти тридцать квадратных километров. Кроме того, в комнатах у всех заработали терминалы, через которые можно узнавать всё, что придёт в голову, а для местной личной связи всем выдадут коммуникаторы, некие подобия мобильных телефонов.

Быков задал ещё один вопрос, на который мало кто из сидевших в зале обратил внимание. Все были увлечены выяснением заработков, возможностью прервать контракт в любое удобное время, местным временем и тому подобными темами, так что когда Александр поинтересовался, как сказывается вывоз рабочей силы на ситуации на самой Земле, в зале даже не притихло шушуканье.

– А вот это мы с вами позже обсудим, – негромко и, глядя только на Александра, ответил Виктор Францевич.

Последний вопрос задала Ирина, когда все начали подниматься с мест.

– Скажите, пожалуйста, что значит «джи-эл» в адресе сайта?

Виктор Францевич хитро улыбнулся и снова встретился глазами с Быковым.

– Милые мои, как я говорил одному из вас, по большому счёту, ничего это не значит, как и адрес сайта. Этот сайт с точки зрения земных системных администраторов – всего лишь случайная наводка в сети Интернет, глюк своего рода. Даже сервер никакой реально не используется – нам это ни к чему. Расширением можно было поставить любую пару букв. Но один из наших специалистов взял для обозначения адреса мнимого сайта сокращение от земного слова «галактика». В общем, получилось правильно: наш Комитет в Галактике и работает.

Шагая по дорожке, Быков отстал – своим новым друзьям, к некоторому их удивлению, сказал, что хочет подумать.

Почти все, прибывшие по найму, были людьми одинокими или живущими далеко от родственников, так или иначе недовольными своим существованием на Земле – тут наниматели рассчитали правильно. Настройка блуждающего «сайта» не позволяла заметить его людям, непригодным по определённым интеллектуальным параметрам, а первичный анкетный вопросник был составлен из опыта психологии, на десяток столетий обогнавшей земную. Поэтому до вводной лекции добирались точно те, кто соответствовал личностным требованиям практически на сто процентов.

Буквально все, прослушавшие лекцию, шли радостные и возбуждённые. Кое-кто побаивался свалившейся информации, но перспективы чудесной новизны, высокой зарплаты и хороших условий жизни прельщали любого. Никто не отказался – все согласились проходить «третий тур» – медицинское освидетельствование, тесты на пригодность к определённым видам работ и тому подобное, а кроме того, впереди ждал банкет по случаю начала работы, что добавляло ощущения праздника.

Однако Быков почему-то не чувствовал особой радости. Нет, общее ощущение было фантастическим: узнать, что инопланетяне существуют, что набирают землян на работу, понять что наша планета не единственная обитаемая во Вселенной – это грандиозно. Но в душе, помимо восторга, ворочался и неспокойный червяк сомнения: правильно ли систематически выдёргивать с родной планеты людей самого продуктивного возраста, да ещё и весьма качественных по уровню интеллекта?

Саша Быков шёл по дорожке, посыпанной крупным приятно хрустящим песком, разглядывал клумбы с красивыми диковинными и знакомыми цветами, зелень деревьев и сильно потемневшее к вечеру, но с земной синевой небо над головой (как оказалось, искусственное), и думал.

Конечно, он понимал, что однозначно готов тут работать – сам «социальный статус», и деньги, чего говорить. Собственно, дело не только в деньгах, но и в том, что от такой работы вряд ли отказываются. Это – просто круто, но…

Но как же Земля?

Ему вспомнился отъезд в институт из Красноярска: город, куда он уезжал, не Москва и не Питер, но – миллионник, в несколько раз ближе к столицам, чем его родной сибирский город, и, безусловно, молодому человеку уезжать было выгоднее, чем оставаться. Но тогда его тоже точила какая-то грусть – и он не понимал причину. Сейчас причина понятна, правда, как бы в ином масштабе: если из «городка Земля» систематически, год за годом, уезжают лучшие люди, то кто же там остаётся?

Он покосился в сторону – рядом некоторое время шагал, примериваясь к его неторопливому движению, Виктор Францевич.

Наниматель улыбнулся:

– С вами я хотел поговорить отдельно, как и обещал.

Быков развёл руками:

– Весь к вашим услугам, куда ж я денусь с подводной лодки!

Виктор Францевич засмеялся.

– Прекрасно, – кивнул он. – Между прочим, на лекции вы задали самый серьёзный вопрос, это прекрасный показатель!

– Показатель чего? – прищурился Быков.

– Того, что вы смотрите на проблему глубже, чем основная масса рекрутов.

Александр ухмыльнулся:

– М-да? Честно говоря, я пока не понял, как смотреть на данную проблему.

– Но проблему видите?

Быков кивнул:

– Вижу, и большую. Вы вывозите из нашего «городка» лучших людей, и провинция вымирает.

– Из городка?! – удивился Виктор Францевич.

Александр объяснил.

Виктор Францевич улыбнулся, но уже грустно.

– Я вас понимаю. И, поверьте, мы чувствуем свою ответственность. Конечно, мы вывозим талантливых, но далеко не всех: никто не вывозит людей, которые обзавелись семьями, имеют детей и множество родственников…

– Пусть так, – перебил Быков, – но проблема существует! Кроме того, как я заметил из анкеты, и из одного короткого разговора с местными, вы не вербуете людей верующих. И я знаете, о чём подумал? А не из-за того ли последние годы на Земле всё больше и больше плодится религиозных фанатиков? Казалось бы, народ должен становиться более атеистичным, а смотришь – прямо средневековье возвращается! Не ваши ли действия повышают концентрацию потенциальных фанатиков в обществе? Тем более сейчас, когда в развитии нашей цивилизации есть проблемы и перекосы – и нерациональная потребительская экономика, и надвигающиеся энергетические проблемы, и, самое главное, отставание уровня образованности населения от его прироста, которое плодит бедность, а, значит, и почву для религиозного фанатизма, которые насаждают те, кому требуются бездумные исполнители.

Виктор Францевич сочувствующе покивал, но на его лице читалось удовлетворение.

– Я в вас не ошибся, вы и тут правы! – он прищёлкнул пальцами. – Да, кое в чём мы просчитались. Думали, что человечество само встанет на правильный путь, особенно глядя, как развивалась Европа в течение восемнадцатого – девятнадцатого веков, можно было на это надеяться. Но проблем оказалось слишком много.

– Кстати, а сколько народа вы вывозите с Земли, если не секрет?

Виктор Францевич вздохнул:

– Когда-то вывозили человек сто в месяц, в лучшем случае – требовалась серьёзная индивидуальная работа даже на самом первом этапе. Последние лет пятьдесят, когда появились электронные СМИ, а потом Интернет, вербовать нужных людей стало намного легче. Поэтому вывозим больше.

– Сколько же конкретно?

– От двадцати до тридцати тысяч в год.

Быков присвистнул.

– Что же вы хотите! – фыркнул он. – И, как легко догадаться, намного больше из тех стран, где есть широкий доступ к Интернету и тому подобное, то есть, из наиболее развитых, верно? И, как сами говорите, лучших. Вот и результат!

– Именно поэтому мы чувствуем ответственность. Вы правы: такой вывоз людей с определёнными качествами отрицательно сказывается на земной ситуации в целом, и не в наших интересах причинять подобный вред. Да, мы заселяем планеты, чтобы заполнить родственной расой как можно больший ареал в Галактике. Да, это массированный проект, чтобы противостоять негуманоидам, с которыми отношения складываются сложно. Но делать это ценой ухудшения ситуации на планетах, с которых мы вывозим «рабочую силу», мы никак не планировали. Поэтому последние десять лет мы ввели специальную программу «Месс и я».

Александр вопросительно посмотрел на Виктора Францевича:

– Вы точно инопланетянин?

– Я не землянин, уверяю! – кивнул тот. – Но я «свой» – я же сказал, что мы ведём работу только среди генетически совместимых рас.

– Кстати, а как такое возможно: генетическая совместимость с инопланетянами?!

– Когда это обнаружилось впервые, мы были очень удивлены. Есть теории, пока не подтверждённые, что все мы, люди – потомки некогда мощной гуманоидной расы, населявшей Галактику. Потом что-то произошло, и связи между планетами надолго прервались, цивилизации скатились в варварство, потом некоторые возродили былое могущество. А сейчас мы восстанавливаем возможное былое единство.

Быков покачал головой:

– Надо же, никогда бы не подумал… А неидентичных, как я понимаю, тоже хватает? Много во вселенной всяких разумных тараканов?

– Встречаются, – ухмыльнулся Виктор Францевич. – Чтобы именно тараканов, и не много, но негуманоидов – хватает. И есть ничем не уступающие по уровню развития нам, Содружеству Идентичных. Камалы, которых негласно называют «псами».

– Ясно. А что вы говорили про какую-то программу?

Виктор Францевич неожиданно остановился. Остановился и Быков. Наниматель несколько секунд смотрел на него.

– Это – самая сложная работа. Возможно, и самая тяжёлая. Но и самая высокооплачиваемая, если этот фактор играет для вас значимую роль.

Александр криво усмехнулся, соображая, что ответить.

– И вы не всем такую работу предлагаете, да?

Виктор Францевич кивнул:

– Именно! Лишь тем, кто проявил заинтересованность не только в собственной шкуре, но и в судьбе своей планеты. Мы сразу отмечаем подобное качество, свидетельствующее о «социально-системном подходе». Мы очень ценим таких людей, они формируют элиту собственных рас.

– В данном случае, «расой» вы называете всех нас, всё земное человечество?

– Само собой! Но, повторяю: мы с землянами и ещё с пятью расами – братья по крови, мы – идентичные! И очень важно, чтобы люди Земли рассматривали себя прежде всего как единую расу хотя бы в рамках своей планеты…

– Хо-хо, – сказал Саша, – до этого так же далеко, как отсюда до Земли пешком! Да и настолько ли важен этот вопрос? Люди всегда подозрительно относились к чужакам – из соседней ли деревни или с другого острова. Тем более если с другой планеты.

– Поверьте, для землян это пока кажется не столь важным лишь потому, что вы не вышли в дальний космос, не осознали себя детьми одной планеты. Вы пока фатально делите друг друга по цвету кожи, разрезу глаз, по религиозной принадлежности, и так далее, и тому подобное. И только столкнувшись с альтерами, то есть по-настоящему «чужими», «тараканами», как вы изволили выразиться, земное человечество поймёт, что все вы – братья, и что никакого бога, тем более разных богов, над вами нет. Есть законы природы, и есть элементарная порядочность, которая не религией воспитывается, а культурой и знаниями, и есть нормальное отношение друг к другу одинаковых – поймите, одинаковых! – существ, то есть нормальная расовая солидарность. Вы перед лицом общей внешней угрозы из космоса всегда можете договориться между собой – белые, чёрные или жёлтые, вы одной расы, и раса эта называется земляне, а не негроиды, европеоиды и прочие. Но вы не сможете найти общий язык с цивилизацией членистоногих или кишечнополостных. Вы не сможете найти общий язык даже с народом разумных собак, если он будет равен вам по технической мощи, как и они не смогут и не захотят делить какую-то планету с людьми.

Быков пожал плечами.

– Когда я учился в школе, у нас в семье жил кот, классный был кот. Я вообще кошек люблю. Недавно подумал: а не взять ли мне котёнка, но не взял: я же один живу, никуда не уедешь, даже надолго не уйдёшь. Так вот, я это к тому, что не могу рассматривать домашнего кота как «чужого».

Виктор Францевич усмехнулся:

– А если бы он был столь же разумен, как вы, имел бы автомобиль и компьютер, и начал права качать? Как в этом случае?..

– Хе… – сказал Александр, – хе-хе… О таком не думал. Не знаю…

Они проходили мимо террасы, где располагалось кафе. Сейчас там играла негромкая музыка, сидело много людей, но свободных столиков хватало.

– Присядем, – предложил Виктор Францевич, – сколько можно ходить!

Быков кивнул. Они зашли на террасу и устроились на самом краю.

Подошла девушка-официантка. Виктор Францевич вопросительно посмотрел на Александра. Тот вскинул брови:

– У вас меню есть?

Девушка приветливо улыбнулась:

– Меню не обязательно: назовите, что вам хочется, и я принесу.

– Здесь синтезаторы, Саша, – пояснил Виктор Францевич. – Даже если вы пожелаете вальдшнепов, фаршированных трюфелями и «арманьяк» тридцатилетней выдержки, вам это подадут. Качество адекватное, хотя, скажу честно, натуральное ценится выше.

– Ясно, – кивнул Быков. – Тогда, как в том анекдоте, мне чашечку кофе, пожалуйста, крепкий «капучино». Ну и рюмка коньяка не помешает.

– «Арманьяк»? – подмигнула официантка.

– Уговорили! – согласился Быков. – Хоть и синтезированный.

– А вам, Виктор Францевич? – Девушка знала руководителя проекта в лицо – вероятно, он и её вербовал персонально или читал первую вводную лекцию.

– Будьте любезны, то же самое! – чуть поклонился в сторону девушки «инструктор».

Официантка ушла.

– Итак, мы остановились на расовой солидарности, – продолжил Виктор Францевич. – Видите ли, говоря о тараканах, я беру самые крайние варианты. Много хуже, что есть цивилизации, представители которых формально гуманоиды, то есть имеют две руки, две ноги и голову, но генетически не совместимы с нами. И тут возникают серьёзные проблемы.

– Большие, чем с тараканами?

– Существенно большие! Цивилизаций, достигших уровня межзвёздных перелётов, всего две, и ещё четыре, не вышедшие в космос самостоятельно, примерно как вы на Земле. Сами понимаете, что они ведут политику, похожую на ту, что ведём мы: колонизируют планеты, стараясь расселиться как можно шире.

– Значит, – спросил Александр, – вы не можете найти язык с цивилизациями, отличающимися от вас?

– От нас , – многозначительно поправил Виктор Францевич. – Понимаете, объяснить трудно, ситуация весьма сложна и запутанна. Существует Единый Галактический Совет, куда входят все расы, совершающие межзвёздные полёты и установившие к данному моменту между собой контакт. Но там всё так же непросто, как, например, в вашей ООН. Кто-то из стран на Земле входит в альянсы друг с другом против третьих, и тому подобное. Со временем разберётесь.

Официантка принесла восхитительно пахнущий кофе и пузатые бокалы с тёмно-янтарным коньяком, источающим божественное благоухание.

– А как долго вы этим занимаетесь? – спросил Быков.

– На Земле? Конкретно по программе вербовки землян около двухсот ваших лет. А всего около шестисот лет мы обустраиваем иные миры для Содружества Идентичных и заселяем Галактику себе подобными.

– Перекрываете, значит, кислород разным тараканам?

– Почему перекрываем? Мы не захватываем заселённые миры, даже если там имеются пригодные для нас, идентичных, условия. Мы создаём на свободных местах более широкий ареал обитания себе и тем, с кем мы генетически совместимы. Это вполне этичный подход: мы не тормозим развитие других миров, не ускоряем развитие тех, что нам дружественны – как я говорил, очень важно не нарушать естественный ход развития цивилизации, дабы не создать иждивенческого настроения и не вызвать комплекса неполноценности. За этим, кстати, следят – и мы, и наши противники, согласно закону о «Естественном Ходе Событий». Также давно принят некий «договор о ненападении». Согласитесь, войны в космосе – страшная вещь. Но ведётся много подпольных игр. Например, недоброжелатели вполне могут подправить орбиту астероида, пролетающего мимо планеты с иной расой, вызвать там повышенную сейсмическую активность или что-то подобное. Порой бывают и локальные стычки. Приходится следить за противниками, а они следят за нами. В общем, почти как у вас на Земле, только масштаб галактический, понимаете?

– Кажется, понимаю, – вздохнул Быков, нюхая коньяк.

Он не был знатоком французских коньяков, но запах свидетельствовал, что напиток великолепен, хотя и сделан, возможно, из опилок или чего похуже.

«Странно, а почему они не могут договориться с «чужими», – подумал Александр. – Почему нужно обязательно находиться в состоянии конфронтации?» Пример Земли не вполне уместен: у нас хотя пространства вроде на всех хватает, но ведь всех не поселишь на Средиземноморских курортах и всем не дашь нефтяные месторождения. Так что наши подспудные распри, в общем, понятны. А здесь, на просторах Галактики, что делить? Планет и звёзд – полно! Неужели есть фактор «борьбы за пространство»?! Ведь у какой-нибудь голубой звезды типа Сириуса вряд ли станут жить люди?

Он так и спросил у Виктора Францевича. Орханин усмехнулся:

– Вы правы, у Сириуса мы жить не будем. Как и камалы, как и ратлы, как и все остальные. Все обнаруженные формы жизни существуют только на планетах так называемого «земного типа» в очень узком диапазоне температур, типов атмосфер и тому подобного. Да, изредка встречаются экзотические формы жизни в метановых атмосферах вроде как на вашем Титане или в океанах Европы…

– Это вы э-э… спутники Сатурна имеете в виду? – уточнил Быков.

Кирилл Францевич кивнул:

– Сатурна и Юпитера. Европа – спутник Юпитера. Так вот, но такие экзожизни нигде не породили разумных обитателей. Разум возник только на землеподобных планетах. А землеподобных планет в Галактике в пригодном для жизни виде очень мало. В том смысле, чтобы не только масса планеты была близка к земной – таких-то пруд пруди…

– Но вы же говорите, что переделываете планеты, создаёте нормальную атмосферу, и так далее… – снова перебил Быков, и спохватился: – Извините, что перебиваю, ради бога!

Его наниматель усмехнулся:

– Да ничего! У нас же не лекция, а диалог…

Орханин объяснил, что да, они терраморфируют планеты, говоря земным языком, но Содружество Идентичных – не боги. Они могут создавать атмосферу, почву. Но помимо этого надо, чтобы у планеты имелось подходящее внутренне строение: металлическое ядро, жидкая токопроводящая мантия, так как у планеты, на которой комфортно жить, должно быть магнитное поле. Не будь его на Земле, никакой жизни там бы не появилось: солнечный ветер сдул бы атмосферу, а радиация убивала бы жизнь в зародыше. Кроме того, спектр излучения звезды должен быть близок к солнечному. Помести Землю в систему звезды с мощным гамма-излучением – никакое магнитное поле не поможет. Так что СИ берётся за преобразование только таких планет, которые имеют соответствующее внутреннее строение, у которых наличествует магнитное поле нужной напряжённости и конфигурации, и которые расположены в системах звёзд, сходных с теми, вокруг которых вращаются планеты идентичных. Плюс расстояние до звезды должно быть приемлемое: менять орбиту или вешать искусственное светило рядом с планетой нецелесообразно. Так что подходящие планеты – редкость.

– Но звёзд же – сотни тысяч, а планет – миллионы, выбирай – не хочу! – не унимался Александр.

– А найти подходящую планету в необъятной Вселенной – задача ох как не простая. Вселенная слишком большая. Кроме того, мы же не по всей Галактике летаем – процентов двадцать охвачено. А некоторые сектора уже под юрисдикцией камалов – там нам искать нельзя. В общем, мало нужных планет, Саша, мало. И для нас мало, и для чужих. Мы бы не занимались преобразованием планет, если бы хватало тех, на которых – бери и живи! Да и тех, которые можно преобразовать, тоже мало. Так что создаём базы, расширяем ареал обитания, иначе там, где могли бы жить мы, будут жить камалы, ратлы и тому подобные.

Александр покивал – да, судя по всему, космический океан, это не океан Земли. Островки, на которых можно жить, встречаются куда реже.

Он обвёл взглядом раскинувшийся вокруг парк, светившийся вечерними огоньками, словно пытаясь разглядеть за деревьями дорогу, бежавшую по берегу озера – пейзаж, столь очаровавший его на блуждающем интернетовском сайте. Да, похоже, в этом месте ему не удастся поработать.

– Эта планета – некая база? – спросил он.

– Точнее, один из будущих домов людей. То, что вы видите, полностью преобразованный участок. Вне ККС можно находиться, но там пока некомфортно. Правда, лет пять назад было вообще неуютно: температура за шестьдесят по Цельсию, высокий уровень радиации, всего три процента кислорода и тому подобные прелести.

Виктор Францевич тоже взял в руки бокал, и, чуть прищурившись, посмотрел на Быкова.

– Ну, что скажете?

Быков пожал плечами:

– Выбираю я?

– Само собой! Повторю ещё раз: то, что я предлагаю вам, куда более трудно и опасно, чем работа здесь вне купола. Да, это соответственно оплачивается, но дело, уверяю, не в этом. Дело в том, что вы сможете оказать своей расе куда большую услугу, и потому ваша работа будет куда более почётной. Хотя на ней люди гибнут чаще, чем на дезактивации танталовых песков и цементировании действующих вулканов.

Быков поболтал коньяк в бокале и снова понюхал.

– Вы думаете, я справлюсь?

– Я надеюсь! Необходимую подготовку вы получите по полной программе. Главное, что у вас есть нужный психологический настрой. Это – главное!

– Неужели один-единственный заданный вопрос так выделяет меня из остальных завербованных?

– Вы не поверите, но это – кардинальный вопрос! Далеко не в каждой группе новичков находится хотя бы один человек, кто такой вопрос задаёт.

Александр хмыкнул: надо же, каким он «особенным» оказался! Приятно слышать, но он понимал: это накладывает колоссальную ответственность – и перед самим собой, и перед Землёй, как ни пафосно звучит.

– Понятно, понятно, – пробормотал Быков. – А знаете, у меня ещё вопрос возник: как у вас с религией? Я заметил, что есть люди разных национальностей, и рас, но мне сказали, что тут нет культовых зданий – ни церквей, ни синагог. Это так?

– Именно так! Нам не нужны конфликты на религиозной почве, поэтому и отбираем атеистически настроенных людей.

– Но на Земле вы этим ситуацию ухудшаете…

Виктор Францевич чуть склонил голову:

– Мы последние годы работаем над компенсацией этого недостатка. Хотя альтеры серьёзно нам противодействуют. И у вас будет возможность поработать. – Он улыбнулся и поднял бокал: – Ну, за ваше решение!

Они чокнулись и выпили.

– А как зовётесь вы? – вдруг спросил Быков. – В смысле, ваш народ, ваша цивилизация?

– Если переводить дословно, – снова улыбнулся Виктор Францевич, – то мы зовёмся «люди». Вы выучите наш язык, вам придётся это сделать. Название исходной планеты звучит как «Орхан». Можете, если хотите, звать нас орханами!

– У нас, похоже, типы мышления родственные, да?

– Конечно! – Виктор Францевич поднял палец. – Рад, что вы меня понимаете. Нам теперь придётся тесно взаимодействовать, так что можете звать меня просто – Виктор. Конечно, у нас существует близкая к военной субординация, но на оперативной работе мы общаемся на короткой ноге.

– Ну, и когда приступать к оперативной работе? – осведомился Быков.

Виктор развёл руками:

– Да хоть прямо сейчас: допьём кофе и коньяк – и к знакомому вам самолётику. Отправимся назад, для начала в ваш город.

Александр хмыкнул:

– О как! В мой город под названием Земля….

– Ну, – Виктор улыбнулся, – можно и так сказать. А если точнее, «городок», небольшой «городок» на краю Галактики. Вы будете работать для того, чтобы он стал менее провинциальным, а другие будут его оберегать.

– Как я догадываюсь, оберегать есть от чего, – вздохнул Быков.

– И от чего, и от кого, – подтвердил Виктор. – Вам предстоит многому научиться, чтобы быть по-настоящему полезным на этой работе.

Они вышли на тёмную аллею, где прогуливались люди, отдыхавшие после дневной смены на работе по созданию прекрасного мира с чистыми морями и зелёными лесами, мира, который станет домом для части землян.

– Я увижусь с группой, с которой прибыл сюда? – вдруг спросил Саша.

– Стоит ли? Впрочем, если встретитесь, пока будете забирать вещи, можете сказать, что вам предложили другую работу, попрощайтесь. Кстати, мне показалось, что вам понравилась одна девушка, а, может, и две… Поэтому хотите совет? С теми, кто работает у нас, можете поддерживать любые отношения, даже семью создавать, если захотите. Но не заводите сердечных друзей среди землян, которые не подозревают о нашем существовании. Ваша работа в некоторой степени сродни работе разведчика: вы должны быть независимы, неуязвимы и хорошо законспирированы, понимаете?

Александр кивнул, помолчал и посмотрел на незнакомые звёзды в небе:

– А земное Солнце видно отсюда?

– В мощный телескоп, но не в это время года. Ну что, идёмте, Саша – вас ждёт городок Земля.