Глава 21

До поляны, где росли «воздушные шары», отряд добрался, когда уже солнце почти зашло. Филип приказал взять все верёвки, какие только нашлись в деревне. Лис гадал, как же Инглемазу удалось собрать нужное для подъёма человека количество в одну связку, и догадался, что он, судя по всему воспользовался «поводком», одной частью соединив нужный пучок пузырей в охапку, а другую надев на себя, скорее всего, на пояс, и настроив разрешённое расстояние на приемлемую длину, с которой в нужное время сможет проколоть несколько шаров, чтобы плавно опуститься на землю.

Рана Лиса на голове вообще была пустяковая, а плечо уже почти затянулось благодаря действию биогеля из аптечки.

При всей его, мягко говоря, небольшой любви к Инглемазу Лис в который раз не мог не восхищаться отчаянной смелостью такого поступка. Хотя, как сказал сержант, каракатицы не летают ночью, Творец отправился в полёт на импровизированном воздушном шаре ещё задолго до наступления полной темноты и вполне мог столкнуться с этими тварями в воздухе, где был бы практически беззащитен, поскольку из оружия имел лишь арбалеты с несколькими стрелами, обломки копий и ножи.

Вождь Филип Джеймс приказал аборигенам срывать пузыри и связывать их в большие снопы. Пока одни готовили собственно летающую часть будущего аэростата, другие воины из растения с лёгкими полыми стеблями, напоминавшим бамбук, быстро связали нечто вроде помоста с перилами ограждения – гондолу, где должны были лететь все четверо. Такое решение, несмотря на дополнительный вес и необходимость собрать и связать, соответственно, больше растений-пузырей было принято из соображений безопасности. Во-первых, если лететь на индивидуальных связках пузырей, существовал риск, что их растащит далеко друг от друга, и придётся тратить лишнее время на то, чтобы вновь собрать группу. Во-вторых, вероятность нападения каракатиц даже ночью не оставалась нулевой, а обороняться вчетвером, прикрыв все направления, проще и надёжнее.

Глядя на туземцев, споро работавших под началом своего белого вождя, Лис заметил:

– Похоже, мы присутствуем при зарождении воздухоплавания в этом мире. Теперь они сообразят, как можно перемещаться на большие расстояния по воздуху.

– Одна проблема – эти летающие каракатицы, – возразил Терп. – У них ведь нет действенного оружия, поэтому дневные полёты будут невозможны.

В разгар работы на поляне случилось событие, заставившее Лиса показать тайное оружие. В чаще раздался топот и на поляну выбежал очень крупный слон-кровопийца. Он растоптал двоих воинов, находившихся на его пути, и устремился в центр людского скопления. Всё оружие, которым они располагали – винтовка, два пистолета и лучемёт, пока было у сержанта. Филип на секунду замешкался, потом схватил лучемёт, справедливо полагая, что сейчас он эффективнее, но промедлил, пытаясь вспомнить, как им правильно пользоваться. Лис ничего не оставалось делать, как вскинуть руку и использовать один из остающихся у него четырёх зарядов микрогранул. Сгусток энергии пробил сорокасантиметровую дыру в боку зверя, и тот повалился, к несчастью подмяв под себя ещё одного воина.

Все, включая Творцов, с изумлением посмотрели на Лиса. Аборигены упали на колени, готовые молиться ему не как посланнику небес, а как самому богу. Они лопотали что-то, показывая пальцами на Лиса и округляя от ужаса глаза.

– Что говорят твои люди? – спросил Лис у Филипа, как ни в чём не бывало.

– Они называют тебя «Нгар-ксунтар» – «убивающий палец». Теперь это твоё официальное имя в племени, – машинально перевёл ошарашенный сержант.

– Весьма польщён. Хорошо бы этот палец действовал постоянно!..

– Как тебя понимать? Почему ты молчал? – спросила Монра, к которой вернулся дар речи.

Лис объяснил, съязвив, что молчать о некоторых потайных видах вооружения научился у неё. Терп поинтересовался, многими ли подобными вещами располагает Сварог.

– Видите ли, – сказал Лис, – у меня сложилось впечатление, что Сварог может использовать далеко не всё, что может дать Центр. Иначе, полагаю, он стал бы практически всемогущим, а таковым не является, во всяком случае, как показал опыт. Кое-что – да, Центр как бы даёт использовать с широкими возможностями, например, перемещения в пространствах, а многое, по-моему, как-то лимитировано. Каким образом, не понимаю.

– Почему ты не использовал это оружие против меня? – включился в разговор почти потерявший дар речи Фил.

– Это лишнее доказательство, что я играл, играю и буду играть с тобой в открытую, пока в открытую играешь ты, – ответил Лис и добавил: – Я имею в виду, что, если мы вырвемся отсюда, ты не будешь предпринимать в дальнейшем на Земле никаких выходок без советов с нами. А сейчас давай решим, кто какое оружие возьмёт. Мы все должны быть вооружены. У меня осталось всего три заряда – их я приберегу на самый «чёрный» час.

Филип, немного поколебался, но наличие у Лиса «убивающего пальца» убедило, что опасаться ему нечего, и позволил всем взять оружие. Поскольку Монра почти не имела навыков обращения с огнестрельным оружием, Лис отдал ей лучемёт, а они с Терпом взяли пистолеты: сам Лис ОЦ-27, а Терп «кольт» сержанта, к которому сохранилось ещё немного патронов. Кроме того, по всеобщему согласию доспехи отдали единственной даме.

Солнце зашло, но в небе висела одна из планет, светившая раза в четыре ярче, чем полная земная луна. Вскоре изготовление кустарного аэростата было завершено – лёгкая площадка, привязанная к кустам, рвалась вверх силой огромных связок воздушных пузырей. На площадку положили несколько больших камней, чтобы использовать в качестве балласта.

Перед тем, как сесть в гондолу, сержант произнёс краткую речь для своих воинов.

– Что ты им сказал? – поинтересовался Лис.

– Приказал через день явиться к пирамиде и посмотреть, ушли ли мы к богам. Если нет, то они приведут лошадей, и мы вернёмся в деревню. А если я не вернусь, то приказал им выбрать нового вождя и разрешил пользоваться моим имуществом. Боюсь только, что у меня осталось слишком много самогона.

Лис усмехнулся: упьётся вся деревня.

Верёвки перерезали, и аэростат резво взмыл вверх, увлекаемый сначала слабым, а по мере подъёма всё более быстрым воздушным потоком. Все расположились, наблюдая за каждой из четырёх сторон, но, как и говорил сержант, ночь была тиха и спокойна, не считая посвистывания ветра в натянутом такелаже. Каракатицы не появлялись, и это радовало. Внизу проплывали леса, один раз заметили довольно крупное озерцо, питаемое, как пояснил Фил, регулярными дождями.

Им повезло и в том, что нынешняя ночь оказалась одной из достаточно редких, когда не шёл дождь. Перспектива стоять на открытой шаткой площадке под хлещущими струями на высоте нескольких сот метров над землёй не привлекала никого.

Скорость движения составляла не менее пятидесяти километров в час. Сержант прикинул возможное время достижения цели, и получилось, что прибыть они должны будут под утро. Поскольку Инглемаз существенно опережал их, то он должен был бы добраться до Дворца ещё среди ночи, если, конечно, на него при свете дня не напали каракатицы.

В принципе, существовали два варианта развития событий. Первый, если Инглемаза сожрали бы звери, был самым предпочтительным, ведь, судя по всему, он не менял коды доступа во Дворец давным-давно, не знал, что там побывал Терп, а, значит, последний мог открыть вход.

Если же их враг благополучно достиг своего Дворца, то, безусловно, вход блокирован и другим туда уже не попасть – это равносильно ссылке в Недоделанный мир на неопределённое время. Творцы и Лис, как долгожители, ещё могли на что-то рассчитывать, хотя вряд ли Инглемаз оставит им хоть один шанс воспользоваться возможностью выхода отсюда. Для Филипа Джеймса такое развитие событий значило, что остаток дней белый вождь обречён провести со своими туземцами. О таком варианте все четверо старались не думать.

Час проходил за часом, и когда небо на востоке начало уже чуть светлеть, впереди показалась пирамида, блестевшая в лучах пока не скрывшейся луны. Они прокололи несколько пузырей, и аэростат снизился – теперь он летел на высоте всего нескольких метров над верхушками деревьев. Когда лес кончился, снизились ещё.

Равнина за двадцать пять лет, прошедших с момента появления здесь сержанта, покрылась более густой порослью кустарника. Лис внимательно смотрел в бинокль и, наконец, когда до пирамиды оставалось немногим более полукилометра, увидел то, чего не хотел бы увидеть: валяющуюся на открытом участке охапку сморщенных пузырей. Сомнений не вызывало: здесь Инглемаз спустился на землю. Лис вздохнул и, кивнув своим друзьям на брошенный аэростат, проколол сразу несколько связок пузырей. Полёт закончился.

Поскольку утром у самой земли ветер был совсем слабым, они без проблем приземлились и направились к пирамиде по следам Инглемаза. Все молчали, поскольку дальнейшая перспектива оказывалась более чем ясна.

Солнце показалось над горизонтом, и сразу стало заметно жарче. Лис вяло подумал, что они зря не взяли воды, кроме небольшой фляги на каждого. Вообще в целях меньшего веса поднимаемого аэростатом груза их экипировка состояла в основном из наличного оружия. Только сержант позволил себе прихватить небольшую баклажку с самогоном. В принципе, через день прибудут воины Фила, так что вытерпеть можно.

– Проверим вход? – спросил Лис, чтобы как-то завязать разговор и постараться отвлечь спутников от невесёлых мыслей.

– Ну, да, – мрачно согласился Терп, – для очистки совести.

«Я сделал ошибку, что не оставил сообщение для Сварога, куда отправился», – думал Лис, вяло, как и все остальные, переставляя ноги. – «Хотя, и времени-то не было, чтобы как-то ему сообщить, да и вопрос, нужен ли я ему после того, как сделал для него всё? Может, он только будет счастлив, если я отсюда не выберусь?»

Не будь пирамида гладкой и блестящей, то не хватало бы лишь сфинкса у подножия, чтобы общая панорама сильно напоминала изображения знаменитых египетских пирамид, виденные в книгах и в кино.

Лис не думал, что Инглемаз может остаться для сведения счётов. По его мнению, Творца гораздо больше интересовала перспектива захвата Центрабыл, и Лис практически уверен, что враг поспешит вернуться на Землю, чтобы прежде всего разобраться со Сварогом. Однако как бы в подтверждение самых мрачных мыслей, из-за пирамиды на бреющем полёте выскочил гравилёт.

Скорее всего, Инглемаза заставила остаться, садистская струнка: ему явно хотелось получить удовольствие от собственного превосходства и от отчаяния, страха и унижения противников, прежде всего Лиса. «Да уж, – подумал Лис, – он мне припомнит и «поводок», и Дворец Терпа, и дихлофос!»

На гравилёте торчал ствол большого излучателя, но, несмотря на безнадёжность ситуации, все четверо вскинули оружие. Луч, установленный на большую мощность, ударил в нескольких метрах перед ними, мгновенно обратив в пепел несколько кустов и заставив землю затрещать от жара.

– Бросить оружие! – зазвучал через усилитель голос Инглемаза.

Лис и его спутники переглянулись. Можно, конечно, открыть огонь, чтобы умереть красиво. Но теперь, несмотря ни на что, у них появился слабенький шанс. Если Инглемаз не сжёг всех сразу, значит, он хочет поиздеваться, а это позволяет выиграть время. Лису, этому богу «убивающего пальца», нужно было удачно выстрелить – и так, чтобы, не убив врага, лишить того возможности применить большой излучатель.

Гравилёт завис недалеко от группы на высоте метров двух над землёй, и Инглемаз повторил приказание, подкрепив его новым, на сей раз пущенным над головами людей, лучом.

Лис снова посмотрел на Терпа и Монру, и ему показалось, что Творцы всё поняли.

– Почему не уничтожишь его сейчас же своим «убивающим пальцем»? – шёпотом спросил Лиса сержант. – Не пробьёт эту машину?

– Думаю, пробьёт, – так же тихо ответил Лис, – но, если на то пошло, Инглемаз нам нужен живой.

– Прекратите болтать! – Гравилёт плавно подлетел ближе. – Оружие на землю, руки за голову и всем десять шагов ко мне!

Люди подчинились, но Лис, оставаясь верным своему старому прозвищу, бросил пистолет немного вперёд и в сторону, надеясь, что Инглемаз не обратит внимания. Гравилёт остановился метрах в десяти, и створки кабины раскрылись. Инглемаз, держа в руках лучемёт, встал, опираясь одной ногой на край борта. Он был в доспехах с откинутым щитком шлема и лучезарно улыбался, как победитель.

«Калашникова, – подумал Лис, – полцарства за автомат! Оружие Сварога слишком мощно, а пулей я бы, наверное, рискнул попробовать подстрелить его также, как меня подстрелил Фил».

– Как я рад видеть всех вас вместе! – сказал Инглемаз, почти ласково щурясь. – Самый радостный день у меня за последнюю тысячу лет. Особенно, я рад нашей встрече с тобой, ванвир!

– А я нет! – сплюнул Лис. – Ты как истинный садист, не мог напоследок не покуражиться.

– Это точно! – Инглемаз, посмеиваясь, присел на край борта. – Я не мог не доставить себе удовольствия не попрощаться с тобой персонально! Да и с ними, – он кивнул на Терпа и Монру, – мне тоже приятно попрощаться. Помнишь, ванвир, что я говорил тебе про центр мира? Мне доставит удовольствие, что на пару моих соплеменников станет меньше. В конце концов, должен будет остаться только один из всех нас, и, уверен, это буду я!

– Однако, ты самоуверен! – сказал Лис, переминаясь с ноги на ногу и осторожно смещаясь в сторону брошенного пистолета.

– Ты думаешь о Свароге? Ничуть, я всё равно обыграю всех, в том числе его.

Лис понимал, что Инглемаз, видимо, как ни крути, психически не вполне нормален. Стараясь поддерживать разговор, Лис рассчитывал потянуть время как можно дольше и, улучив удобный момент, отстрелить микрогранулой ногу или руку противника, но так, чтобы не убить наповал. Правда, выполнить выстрел настолько точно ввиду большой мощности оружия можно только с более близкого расстояния. Попытаться отвлечь Инглемаза и прыгнуть за пистолетом, было, конечно, почти безумием, но Лис прикидывал и такой вариант.

– Ты забываешь, что Сварог теперь полностью предупреждён о твоей сущности, и будет очень осмотрителен.

– Я найду способы разделаться с ним, будь уверен, и, знаешь, мне даже жаль, что ты этого не увидишь.

– Если жаль, предоставь возможность посмотреть – я никуда не тороплюсь, тем более, в Великое Ничто, как выражались твои бывшие друзья. Будет любопытно увидеть дальнейшее развитие твоих отношений со Сварогом.

– Жаль, жаль, я же говорю, мне жаль, что ты не увидишь многого, – сокрушённо покачал головой Инглемаз, – но это как раз та роскошь, которую я точно не смогу себе позволить.

Творец посмотрел по очереди на всех четверых.

– А это кто такой? – Он ткнул стволом лучемёта в сержанта. – Ванвир или Творец? Отвечайте, когда я спрашиваю!

Лис объяснил.

– Вот как? Надо же, как интересно! И давно он здесь?.. Ты смотри, даже вождём заделался… – Инглемаз о чём-то задумался, скаля зубы.

– Американец? – переспросил он по-английски, обращаясь персонально к Филипу. – Говоришь, все эти годы провёл среди черномазых обезьян?

– Так получилось, – хмуро ответил сержант.

– А на Землю хочется вернуться?

– Ещё бы, – подтвердил Фил.

– Понятно, – согласился Инглемаз, – но не рассчитывай!. Однако, я тебе решил сделать подарочек. Я тебе подарю жизнь, и ещё кое-что, – он хитро подмигнул Лису. – Ты, наверное, американец, соскучился здесь без нормальной красивой бабы, а?

– Вот тварь! – процедила сквозь зубы Монра.

– Ну, ты такая умница! – широко улыбнулся Инглемаз, и сказал, обращаясь уже к Лису. – Помнишь, я хотел переписать разум твоей подружки в вокзальную бомжиху в твоём родном городе на Земле? Я придумал нечто более забавное. Сейчас твой американский друг на твоих глазах оттрахает Монру, а потом всех вас по очереди застрелит. В смысле – Терпа, а потом тебя. Подругу вашу я оставлю ему в подарок, пусть живут счастливо в этом мире. Может, она даже детей нарожает, улучшат местную породу, так сказать!

– Сволочь! – сплюнула Монра. – Я всё равно найду отсюда выход, и тогда – берегись!

– Нет, не найдёшь, я ликвидирую все внешние точки перехода, а во Дворец тебе не попасть, хоть ты сто тысяч лет будешь грызть своими красивыми зубками эти стены. Тебя ждёт хорошая, весёлая жизнь здесь! Твой будущий муж, – Инглемаз кивнул на Филипа сдохнет лет через двадцать как обычный человек, а ты, если выживешь, сотни, если не тысячи лет будешь гнить в диком племени, и тебя будут трахать аборигены с серьгами в носу и расписными рожами. Так даже смешнее, чем бомжи на вокзале, верно? И, главное, дольше и надёжнее! – Творец захохотал.

– Ну, действительно, мразь! – сказал Терп. – Я наблюдал на Земле гестаповцев в Германии во время войны, так и то те – меньшие извращенцы.

– Не скажи! – наставительно возразил Инглемаз. – Я был хорошо знаком со многими, например, с доктором Геббельсом, да и с самим Адольфом. Он, можно сказать, мой крестник. Так вот, Геббельс содержал балет из юных девочек, и хоть имел пятерых детей, как мужчина был слабоват, и больше одной девчушки за раз осилить не мог. Но доктор очень любил смотреть, как их трахали его гориллы. Ну, так что, ты согласен? – прикрикнул он на Фила.

Сержант искоса посмотрел на Лиса и вдруг как-то подобострастно кивнул:

– Знаете, мистер, это намного больше, чем я мог рассчитывать, уж коли вы оказались в победителях. Вы мне жизнь сохраняете, да ещё такую бабу отдаёте! Огромное спасибо, одним словом. Прямо сейчас ей и засадить?

– Конечно, давай – я жду, не дождусь понаблюдать это убогое порно!

– Mother fucker! – выругался Лис по-английски.

– Ну, она не моя мама, – ухмыльнулся американец и подмигнул Инглемазу: – Хоть и нехорошо так говорить, но она намного лучше, чем была моя мамочка, честное слово! Классная ведь баба, правда, мистер?

– Правда, правда! Давай, начинай работать!

Сержант направился к Монре, на ходу расстёгивая штаны. Монра попыталась сопротивляться, но Инглемаз пустил луч чуть ли не вплотную к ней.

– Стой смирно, радость моя, – приказал он. – Или лежи – в зависимости от того, какие позы предпочитает твой новый сожитель. Удовлетвори его как следует – ты же не хочешь доживать здесь калекой?

– А ты ещё сомневался, что делать с этой сволочью! – бросил Лису Терп, указав на Филипа.

«Я всё-таки выстрелю, – решил Лис. – Чёрт с ним, убью наповал, так убью – выхода всё равно нет. А ведь надо же, американец мне сперва даже понравился…»

Лис начал осторожно выгибать кисть так, чтобы направить нужный палец на Инглемаза. В этот момент американец резко взмахнул рукой. Краем глаза Лис увидел, что что-то небольшое как теннисный мячик полетело в кабину гравилёта.

Сверкнул луч, и одна нога сержанта подломилась, срезанная почти в паху. Заливая кровью землю, Филип Джеймс повалился на Монру. Одновременно раздался хлопок, и открытая кабина гравилёта окуталась дымом. Догадываясь, что Фил бросил газовую гранату, Лис, кувыркнулся, кривясь от боли в не до конца зажившем плече, и метнулся к валявшемуся пистолету – ему казалось, что он двигается очень медленно.

Схватив пистолет, он прицелился, стараясь попасть по ногами Инглемаза, и уже видя, что Творец, согнувшись пополам и кашляя, выронил лучемёт, выпадая из кабины, дважды выстрелил практически наугад. «С такой точностью можно было стрелять микрогранулой, – мелькнула мысль.

Густой дым взорвавшейся гранаты медленно сносило ветерком. Терп, не теряя времени, схватил винтовку сержанта, и припал на колено, тоже готовый стрелять, но этого не потребовалось. Инглемаз, давясь кашлем, корчился на земле под продолжавшим стационарно висеть гравилётом. Подбежав к упавшему Творцу, Лис увидел, что попал в него только один раз, и в грудь.

– Присмотри-ка за этой тварью, – попросил Лис, а сам подошёл к Монре, пытавшейся оказать помощь сержанту.

Филип Джеймс потерял много крови, которая продолжала хлестать, несмотря на попытки наложить повязку из аптечки. Монра ввела обезболивающее, но рана была такова, что перекрыть разрезанные артерии жгутом не получалось, а поток крови смывал даже заживляющий коллоид.

Подошёл Терп, неся на плече лучемёт Инглемаза.

– Не сдохнет пока, – сказал он, имея в виду Творца, – но у него, похоже, пневмоторакс: ты ему лёгкое пробил. А тут как?

– Как видишь, – Лис кивнул на сержанта, почти плававшего в луже крови.

Филип Джеймс приоткрыл глаза.

– Я его газовой гранатой, – прошептал он. – Последняя оставалась, думал, не нужна будет никогда…

– Так ничего не сделать, – с отчаянием крикнула Монра. – Нужно специальное оборудование!

Терп и Лис переглянулись.

– Где бы такое здесь взять, – пробормотал Терп.

– Ребята, – прошептал Фил, – вы не думайте… я…

Он вдруг обмяк и замолчал. Сомкнувшиеся, было, веки сержанта, начали медленно приоткрываться.

Лис опустился на колени рядом с Монрой и прикрыл глаза Филипа Джеймса, бывшего сержанта армии США и просто человека с Земли.

– Прости, дружище, – тихо произнёс он, – я плохо о тебе подумал. Жаль, что не могу помочь вернуться в твою Аризону и начать собственный бизнес.

– Да, – вздохнул Терп, – признаю, и я думал о плохом. Но ты знаешь, – он потрогал Лиса за плечо, – так, возможно, даже лучше, а?

– Кто знает, кто знает, может быть… – пробормотал Лис. – Его надо похоронить.

– Разумеется, – согласился Терп.

Лис встал, зачем-то посмотрел на розовое небо, и, сдув песок с пистолета, произвёл прощальный выстрел. Затем он пошёл к Инглемазу, валявшемуся под гравилётом.

Запах едкого слезоточивого газа, которым американцы выкуривали вьетконговцев из дзотов и землянок, уже почти не ел глаза и вызывал лишь легкое покашливание. Лис взял застонавшего Инглемаза подмышки и, задерживая дыхание, оттащил подальше в наветренную сторону. Он крикнул Монре, чтобы та принесла аптечку. Сняв с Творца доспехи, Лис обработал рану, но укол обезболивающего делать не стал. Потом он взял фляжку сержанта и сделал несколько глотков обжигающего горло чистого самогона. Когда Лис перевёл дух, Терп тоже молча протянул руку за флягой.

Инглемаз перестал стонать. Лис посмотрел на него, снял пистолет с предохранителя и сел рядом на землю. Он легонько, почти нежно, потряс Творца за плечо. Инглемаз открыл слезившиеся глаза. Лис взял флягу с водой и, тратя драгоценную в этой пустынной местности влагу, аккуратно полил на лицо раненому, смывая едкое вещество.

– Ну, как, – тихо и почти безучастно осведомился он, – по-прежнему рассчитываешь выиграть?

Инглемаз, усмехнулся и сказал слабым голосом:

– Тебе опять чуть-чуть повезло, но ты лишь отсрочил свой конец.

– Интересно, – покачал головой Лис, переглянувшись с Творцами, – почему ты так уверен?! Сейчас ты нам расскажешь, как войти в твой Дворец…

– Не расскажу, – Инглемаз закашлялся, перхая кровью, но, продолжая кривиться в усмешке.

Лис был даже озадачен: уж очень уверенно, превозмогая боль от прорывающегося в грудную клетку воздуха, смеялся Инглемаз.

– Как ты, наверное знаешь, и не таких людей заставляли говорить, – доверительно сообщил Творцу Лис. – Я не сторонник насилия, но мы будем пытать тебя. Радует такая перспектива? Но если расскажешь, я оставлю тебя жить, так и быть. Здесь, в Недоделанном мире – но живым. У сержанта сохранился неплохой дом, сможешь поселиться там, а я попрошу аборигенов, чтобы тебя не обижали.

– Да пошёл ты! – прохрипел Инглемах. – В этом доме поживёте вы, а потом я вернусь, и наша разборка продолжится.

– Не понял? – Лис посмотрел на Терпа и Монру, стоявших за его спиной. – Бредит, что ли? Говори, как открыть вход во Дворец!

Инглемаз помотал головой и опять попытался усмехнуться, пуская ртом кровавые пузыри:

– Хер тебе… в задницу, как говорят на твоей сраной родине!

Лис пробормотал «Ага!» и выстрелил Инглемазу в голень – показалось, что раздался даже треск кости, разбиваемой пулей. Тело Инглемаза дёрнулось, скрючилось, а из горла вырвался хрип, и новая порция крови побежала по подбородку.

– Мы не будем тратить на тебя уколы, – пообещал Лис. – Называй коды доступа!

– Правильно, – сдавленным голосом просипел Инглемаз, – уколы вам самим понадобятся!

– Я повторяю, – сказал Лис, – ты что, хочешь мучаться дальше? Назови коды, мы тебя вылечим и оставим в покое.

– Да пошли вы… вы все! – В голосе Инглемаза звучало столько ненависти, что Лис в который раз поразился. – Я вернусь, идиоты, и мучаться будете вы, обещаю! И чем быстрее вы меня убьёте, тем скорее я вернусь…

– Бредит! – убеждённо констатировала Монра.

Инглемаз, изгибая кровавые губы, прошипел:

– Кретины… и Творцы, и ты, ванвир! Я открыл способ дублировать сознание, я сделал то, что не смог раньше никто… Я записал себя в шар, оставшись самим собой, и сделал тело-клон. Едва я погибну, моё второё «Я» возродится! Так что давайте, убивайте меня!

– Хм, интересно, – удивился Терп. – Такого не удавалось никогда: снять копию с сознания. Но ты же снимал её не час назад, даже если твоё тело и возродится, ты не будешь помнить чего-то, произошедшего за определённое время.

– Я всё учёл, – презрительно прохрипел Инглемаз. – Во Дворце у меня стоит аппаратура, постоянно записывающая моё сознание на расстоянии…

– И твой клон здесь же? – как бы между прочим поинтересовался Лис.

– Как бы не так! Сейчас приборы фиксируют мои ощущения, мою ненависть, всё, что я вижу вокруг… Как только биопотенциалы не будут поступать на датчики, капсулу с информацией перебросит в один укромный мирок, где и спрятан мой клон и шар с базовой копией сознания. Дополнительная информация будет дописана в шар, и система жизнеобеспечения клона начнёт считывание полной информации из шара в мозг: я буду возрождён, и я буду помнить всё до последней минуты… Месть моя будет ужасна! Я вернусь сюда за вами.

– Так! – сказал с досадой Терп.

Он поднял пистолет сержанта и выстрелил Инглемазу во вторую ногу. Творец завыл, но продолжал сыпать проклятиями и угрозами. Лис и Терп отошли в сторону, подозвав Монру.

– Что делать будем? – Лис неуверенно потёр подбородок.

– Будем продолжать! – решительно махнул рукой Терп. – Будем колоть стимуляторы, и пытать. Ничего иного не остаётся: либо он нам скажет, либо мы останемся здесь.

– А если он говорит правду, и у него действительно создана эта система оживления? – спросила Монра.

– Ну, так что? – Терп пожал плечами. – Выхода всё равно нет, будем пытать, пока эта сволочь жива, пока хватит препаратов в аптечках. Я тоже не в восторге от такой работы, но что делать?

– М-да, – задумчиво пробормотал Лис.

– Ну, что «м-да»? – Терп зло посмотрел на него. – Если бы у нас была аппаратура для сканирования мозга, тогда, конечно. А так…

– Ладно, – развёл руками Лис, – коли так, попробуем индейским методом. Называется «тлеющее бревно».

– Как это? – Монра вскинула брови.

– Сейчас увидите, – угрюмо пообещал Лис, которого нисколько не увлекал процесс пытки.

Он связал изрыгающего проклятия Инглемаза, прикрутив руки к туловищу так, чтобы тот не мог ими размахивать. Затем он собрал как можно больше сухих веток и развёл костёр, придвинув стянутые ноги Инглемаза к пламени.

Огонь начал лизать обнажённые ступни – Инглемаз закричал, запахло палёной кожей. Монра скривилась и отошла подальше от костра в сторону, откуда дул ветер.

Когда боль стала невыносимой, Инглемаз потерял сознание. Ему сделали укол стимулятора и продолжили пытку. Лиса уже начинало мутить, но можно было сколько угодно сожалеть об отсутствии «препарата правды» или мозгового сканера Творцов, наличие которых сделало бы жестокости ненужными. Подобные средства отсутствовали, и оставались методы на уровне средневековой инквизиции.

Лиса поражало, что Инглемаз так здорово держится. Это, скорее всего, говорило, что слова о системе сохранения жизни, спрятанной неизвестно где, не являлись блефом, и Творец уверен, что возродится как птица Феникс в прямом и переносном смысле. Очень неприятная в данном случае птица.

Хотя и Лис, и, тем более Терп, имели богатый жизненный опыт, они никогда сами не занимались выколачиванием признаний и никогда сами никого не пытали. Опыт палача – тоже опыт, приобретаемый лишь практикой. Кончилось тем, что Инглемаз не выдержал боли. Когда он не пришёл в себя после очередного укола стимулятора, стало ясно, что их враг умер.

– Одно могу сказать, – Терп поднялся и пнул тело Инглемаза ногой, – держался он, сволочь, хорошо.

– Да, уж, – пробормотал Лис.

Он вытер пот со лба и посмотрел на сверкающую грань пирамиды, возносившуюся к небу неподалёку от них. Где-то там сейчас сработал механизм, выбросивший в неизвестное пространство капсулу с записью последних минут жизни Инглемаза, чтобы он вернулся, охваченный жаждой мщения по полной программе.

Копая ножами, они похоронили тело сержанта. Труп Инглемаза на гравилёте отвезли к лесу, и там подвесили на дерево: желания копать вторую могилу для врага под палящим солнцем ни у кого не было.

Вернувшись к пирамиде, Лис и Творцы опустили гравилёт на один из уступов пирамиды так, чтобы получалась хотя бы узкая полоска тени и сели там ждать неизвестно чего. Отряд воинов из деревни был им сейчас, в общем-то, и не нужен. На гравилёте они могли бы вернуться туда за четверть часа, но просто не знали, что делать. Перспектива начинать первобытную жизнь, не улыбалась. Так они просидели часа три, и даже жажду, казалось, оттеснило куда-то тягостное раздумье.

– В конце концов, – сказал Лис, что бы хоть что-то сказать, – у нас есть ещё возможность искать иные точки перехода. У нас остался гравилёт, мы сможем обследовать большую территорию и сделать это быстро.

Творцы вяло согласились. Вдруг Монра сказала:

– Слушайте, как бы то ни было, а что мы тут сидим? Если Инглемаз не врал, он может вернуться! Я не знаю точно, сколько потребуется по его методике времени, но чего мы сейчас-то дожидаемся?

– Наверное, меня! – насмешливо ответил кто-то сверху.

Несмотря на угрюмое настроение, реакция Лис и Творцов оказалась мгновенной: они вскочили, схватившись за оружие. Но, увидев говорившего, Лис опустил лучемёт: на бордюре, наклонно идущем по граням пирамиды, стоял, усмехаясь Сварог.