…Алекс, согревшись у костра, почувствовал некоторое облегчение. Слезы, омыв щеки, уже не ранили душу. Он смотрел на костёр и думал об Эн. «Сколько же он её не видел?» Мысль в одно мгновение переключила работу мозга, ища ответы. Алекс в ожидание заснул…

 

…Она вышла из открытой неведомо откуда взявшейся двери, за её спиной был виден райский сад, ветер доносил его благоухание. У Алекса закружилась голова. Он не верил своим глазам.

Подойдя к нему Эн, тихо сказала:

– Алекс! Я нашла тебя.

Он не понимая, откуда, та взялась, удивлённо спросил:

– Эн, ты откуда?

Она кивнула, сказав:

– Из дома, не в силах была ждать тебя, вот и вышла тебе навстречу.

Она стояла перед ним в струящемся красном шифоновом платье на босу ногу. Её золотистые волосы, развивающиеся на ветру, обрамляли её румяное лицо. Улыбка была настолько лучезарной, что Алекс невольно сказал:

– Какая же ты красавица!

Эн улыбнувшись, парировала:

– Это от любви…

Он притянул её к себе, ощущая порхание миллиона бабочек внутри, шепнул:

– Шикарная! – касаясь поцелуем её глаз.

Он смотрел на неё с любопытством, как будто видел впервые.

Она, коснувшись руками его щёк, тихо прошептала:

– Я так соскучилась.

Взволнованно:

– Алекс, я так старалась ускорить нашу встречу, прости, что задержалась в пути… – роняя слезу… – столько проблем… Пришлось по ходу решать…

Алекс, касаясь поцелуем её трепещущих губ, томно глядя в глаза, в пылу пробормотал:

– На тебе нет вины!.. – глядя в упор, разглядывая, – ты стала другая…

Эн испуганно:

– Как другая?

Он поспешил заверить:

– Ещё лучше! – страстно целуя, – я хочу быть с тобой… – улыбаясь уголками губ, – ты даже не представляешь, как…

Эн подавая губы для поцелуя:

– Завтра мы уедем отсюда навсегда и без оглядки…

Они вбежали в тёмную туннель соединяющую прошлое с будущим. Бег их был долгим, устав они встали у двери, в замке был ключ, Эн попыталась его повернуть, но тот неподвижно стоял на месте.

Она вздохнула:

– Ночью лил дождь, чтобы вырос райский сад, наверно заржавел, прости… – нервно поворачивая ключ, расслышала скрежет, наконец, сработал полный оборот, дверь распахнулась.

Они оказались в будущем, где стояли на руинах дома. Из подвалов выбегали люди, под угрозой смерти бежали за пайкой хлеба. Его раздавали люди в белых халатах, что были одеты поверх военной формы. Вдали громыхали гаубицы. За домами сияло красное солнце.

Эн со страхом произнесла:

– Мне пора, наверно, я не готова принять такое будущее… – махнув рукой, убежала…

Алекс, с недоумением посмотрев на солнце, сказал:

– Так это же рассвет! Все будет хорошо!.. Не бойся!.. – крича вслед, – даже война не может убить вечное: веру надежду любовь!.. Пока жива мечта о лучшей жизни, человек способен работать над ошибками, исправляя…

Крича, что есть мочи:

– На то он и человек!.. Всё будет хорошо! Это рассвет!..

 

…Алекс, прикорнувший возле костра, ворочаясь, кричал:

– Это рассвет! Эн не убегай!..

Вспыхнувшие языки пламени стёрли картинку из сна, Эн исчезла, он продолжал шептать:

– Эн! Эн…

Открыв глаза, он увидел пылающий огонь. Ольга сказала:

– Подбросила, чтобы издалека нас с тобой заметили.

Шамкая сухими губами:

– Только что с твоими говорила, сказали, с минуту на минуту должны подъехать.

Алекс с надеждой спросил:

– Эн? – глядя в упор…

Та тихо доверительно прошептала:

– Сказали, что Эн будет ждать в безопасном месте. Небезопасно… – гладя по голове, – так что жди мил человек.

Вдали послышался скрежет автомобильных шин об острый снег. Машина ехала с включёнными фарами, чтобы её могли заметить в метель. Которая не на шутку разыгралась, делая землю как никогда чистой, что радовало душа.

Ольга, махая руками, кричала:

– Мы здесь! Мы здесь…

Машина, набирая скорость, через пару минут была возле них.

Мужчины помогли Алексу сесть в машину.

Тот попросил помочь женщине, говоря:

– Она бездомная. Помогите ей, она меня спасла.

Ольга, вытирая слезы, опередила мужчин, со слезами радости, выкрикивая сквозь нещадно валившийся снег:

– Да, что ты! Какое там спасла?!

Делая крестный мах:

– На все воля божья!.. И я выживу, не пропаду, чай на родной земле.

Задорно:

– Теперь меня никто не обидит… Сдачу дам… – показывая замерзшие кулачки, – «нас не возьмёшь»… – дыша паром над кулачками, – живы будем, не помрём… – толкая смущённых мужчин.

Те даже рта не успели открыть, чтобы предложить помощь.

Борис побежал к багажнику, открыв, достал сумку с едой, водой и тёплой одеждой.

Та, с благодарностью приняв, сказала:

– Вот за это спасибо. Перезимуем, а там и весна на улицу придёт. И заживём лучше прежнего, – глотая набежавшую слезу… – не 41-ый прорвёмся!.. – сажая мужчин в машину.

 

Та, со скрежетом сорвавшись с места, оставила Ольгу одну, среди припорошённого снегом пепелища.

Она, накладывая вслед крест, прошептала:

– Всё пройдёт… Войны тоже заканчиваются… Не может мир сойти с ума. Все и плохие, и хорошие мечтают о лучшей жизни.

Присев, возле костра подкинув в огонь поленья, наблюдая за мечущимися языками пламени, завела песню:

– Ой, мороз, мороз…

 

…Выехав на трассу все сидящие в машине, забеспокоились. Сгущавшиеся сумерки не лучшее время в пути. Они боялись столкновений на блокпосте с вооружёнными формированиями. Забросав Алекса, спящего на заднем сидении тряпьём, надеялись, если что проскочить. Безопасность проезда стояла проблемой, которую можно решить деньгами или просто проехать на везение. «Зелёный коридор» в Марьинке был обложен со всех сторон, шли бои, поэтому решили ехать окольными путями, где контроль был для проформы. Там обычно стояли с ленцой, чаще чтобы взять «мзду» за проезд по контролируемой ими территории.

Однако без контрольной остановки на дороге не обошлось. Машину остановили два военных облепленные снегом, без каких-либо отличительных нашивок. Было видно, что те стояли несколько часов и им порядком надоело стоять в метель. Поэтому спросив документы, не заглядывая внутрь салона, сразу попросили 300 гр. Борис сказал, что нет проблем, мол, понимает, что стоять в снег не комфортно, отдав деньги, получил добро на проезд.

Уже отъезжая, Борис глядя в зеркало, услышал: «Катаются, как белые люди, а ты здесь торчи»…

Сплюнув, махнув рукой, один из них добавил:

– Сваливаем, на пару бутылок есть. Кости разомнём и разогреемся… – исчезая из виду…

 

…Страх ранее сковавший их, внезапно исчез. Однако приходилось следить за дорогой.

Подъехав к гостинице, где находилась Эн, Борис сказал:

– Готовься к встрече… – глядя на окно, в котором горел свет, констатировал, – ждёт… – перезвонив Эн.

 

Та вышла их встречать. Не успев сделать пару шагов, в конце длинного коридора она заметила троих мужчин. Ей стало жутко, сердце защемило от боли. Эн видела мужчину, что едва напоминал Алекса. Тот едва передвигался, при ходьбе ему помогали рядом идущие с ним мужчины. Он так похудел, что был похож на тень. Кожа была восковой, тусклый взгляд бесцветных мутных глаз говорил о затравленности. Эн стало жалко этого человека.

Подбежав к нему упав перед ним на колени, щупая его худое безжизненное тело, она заплакала:

– Боже, что они с тобой сделали?! – тут же сияя глазами, – ничего, ничего родной, были бы кости… – вытирая слезу, – мясо нарастёт… – горестно улыбаясь.

Алекс, преодолевая боль, видя и в её глазах усталость, щемящую боль, едва шевеля сухими губами, заверил:

– Все будет хорошо, Эн! После заката всегда рассвет!.. – поднимая ту с колен, целуя в губы, продолжая, – не плачь! Жив, здоров и, Слава Богу… – роняя слезу.

Наверно мужчины плачут от любви, боясь, что потеряют или при встрече с ней. Ясно одно, что никто на свете не может жить без веры надежды любви…

 

…Уже в номере сняв одежды, Эн смогла разглядеть, что в нем осталось только месту, сердцу и душе. Так он выглядел, и это видеть было страшно и больно. Зажав ладонью рот, она вышла, боясь его напугать своими женскими причитаниями, охами, вздохами, плачем как по покойному. Он был жив и это самое главное!

Борис, с другом подобрав одежду, с осторожностью переодев, сказали, что надо выезжать. Затемно они выехали на границу, откуда Эн, и Алекс вылетели в Москву на резервном самолёте.

На следующий день мир облетела новость об освобождение Алекса. Узнали об этом и в Венгрии…

 

…Карина Оксана и Гражина сидели у телевизора, прилипнув к экрану. Шли новости. Вдруг тишину нарушила младшая из них, прыгая от радости, та закричала:

– Мой папа жив, его спасли. Он скоро приедет! – тыча пальцем на отца в кадре новостей.

В это время передавали сюжет о героизме и стойкости Алекса, который мужественно пережил плен. Каждая расплакалась, не пряча своих слез. Они были счастливы, видеть Алекса живым. Рядом с Эн он был в безопасности, радовала мысль, что скоро он приедет домой, пусть тот жил на два дома, но все же домой.

В Москве Эн выйдя на нужных людей, устроила Алекса в частную клинику, чтобы тот мог пройти курс реабилитации. Ему была необходима помощь, чтобы забыть ужас, так похожий на войну по-взрослому. Сам факт происходящего до сих пор не укладывался в голове. Раскалённый мозг штурмовали мысли: такого в нашей жизни просто не могло быть, но было…

 

…Эн, готовилась к выписке Алекса, что ожидалось к Рождеству. Она с вдохновением дописывала его портрет, касаясь кистью, любимые мужские черты была счастлива, сознавать, что он жив, здоров, рядом. Ей хотелось открыть перед ним свою душу, мир любви и счастья в котором она нашла ему место рядышком с собой, считая его единственным мужчиной.

Эн с детской наивностью ждала Рождество.

Когда после выписки Алекс приехал к ней домой, то был ошеломлён, увидев свой портрет, на котором лежала печать большой любви. В который раз понимая, что Эн, та единственная без которой нет смысла жить.

То, что Алекс в преддверие Рождества рядом, Эн расценивала подарком судьбы. Они готовились к Сочельнику, суетясь с ужином.

Квартира Эн была насыщена запахом ели, свечей, во всем было некое таинство. За окном падал снег, Москва сияла в иллюминации, была картинка настоящей сказки. И они в ней главные герои.

Ненадолго Эн покинула Алекса, говоря, что хочет сделать сюрприз.

Он находился в комнате, когда Эн его буквально застала врасплох. Он смотрел на неё с немым восхищением.

Она стояла перед ним в необыкновенно красивом вечернем платье, волосы были распущены, тем самым подчёркивали тонкие линии лица, делая молодую женщину более утончённой и грациозной, настоящей богиней.

У него сразу же защемило сердце. Глядя ей в глаза Алекс видел в них желание быть с ним рядом. Её томный взгляд сводил его с ума.

Эн протянув к нему руку, коснулась плеча. Его тело трепетало от вожделения. Они стояли рядом на уровне их дыхания. Их глаза смотрели в глаза, напротив, с любовью и нежностью.

Эн обвив руками своего любимого мужчину, прижавшись к нему, под шёпот слов:

– Люблю, люблю, люблю… – сливалась с ним воедино, боясь, выпустить из своих объятий.

Он, подавая для поцелуя свои влажные трепещущие губы, шептал:

– Эн! Ты моё сердце! Больше никогда тебя не оставлю одну в этом мире. Он только для нас с тобой…

Та, бросая слезу, прошептала:

– И я тебя никогда никому не отдам. Ты мой! Я твоя!

 

Приподняв её подбородок, разглядывая любимое лицо, Алекс прижался губами, поедая алые мягкие сладкие женские губы. Их поцелуй был долгим и страстным. Слившись в одно целое, они упали на постель, прогревая холодный шёлк покрывала своими горячими телами. Эн притянула его к себе, и они буквально растворились друг в друге, отогревая сердца и души пылкими ласками и горячими поцелуями, открывая новую страницу в истории их любви…

 

…Как часто они мечтали об этой встрече. И Рождество явило чудо, подарив им эту ночь. Теперь они всегда будут вместе. Он и она…