«Сила врага в твоей слабости, кто не имеет слабостей, у того нет врагов, кроме себя самого. Не ищи слабости врага – ищи свои. Потому как если и враг найдет свои, как запретишь ему?».

Айлен прокручивала в памяти слова старика. Смысл понимала, но уверенности в собственных силах не чувствовала.

«Кто я? Всего лишь маленькая девочка. Как могу бороться с таким? Как?»

Не знала, хотелось затаиться, переждать. Перо в волосах шелохнулось, приятный прохладный ветер коснулся лица. Айлен встрепенулась.

«Нужно быть сильной, иначе собственная слабость меня погубит».

Подошла к окошку, погладила греющегося на солнце Дымка. Кот дремал, почувствовал ласковое прикосновение, довольно муркнул, янтарные глаза округлились.

– Что, котик, пойдёшь со мной к тому месту, про которое говорил дедушка, или посторожишь? – ласково спросила девочка, Дымок ткнулся носом в ладошку, зажурчал.

– Ладно, оставайся, – Айлен кивнула, – еду я оставила тебе у печки. Пора мне собираться, чтоб до вечера успеть.

Взяла заранее приготовленный рюкзак, немного еды и воды. Помнила слова деда: «Собираешься на день, бери на неделю», – но не хотела тащить гору лишней еды и вещей.

Домик не закрывала, чтоб Дымок мог выйти на улицу, если захочет. Лентяй готов был проспать и сутки, но всё же Айлен не хотела запирать его. А случайно найти упрятанную землянку в такой глуши не удастся никому. Только специально, но от таких визитёров старый замок не спасёт. Да и ценного ничего в домике нет.

Айлен вскочила в седло, двинулась на восток, дорожка уходила вглубь леса. Тропа петляла между деревьями, низкие ветви безжалостно хлестали по лицу, девочка прижималась к спине животного.

«Предки укажут путь». Нагуэль не сказал, как точно проехать к месту. Но был абсолютно уверен: Айлен доберётся.

Девочка напрягала чувства, старалась ощутить нечто необычное, похожее на указатель таинственного пути. Ничего не находила. Спустя два часа Айлен устала, от беспрестанного петляния по лесным тропкам измучилась и Наннук.

Айлен решила сделать привал, дать отдых животному и подкрепиться. Остановилась на широкой поляне, залитой солнечным светом. Лучи пробивались сквозь поредевшие кроны дубов, касались уставшего лица путницы.

«Красивое место».

Айлен присела на замшелый пенёк, из рюкзака показался пакет с едой. Наннук принялась пощипывать приземистый кустик, растущий на краю поляны. Девочка разложила съестное на аккуратный кусок цветной клеёнки, найденной в домике. Внезапно подул ветер. Айлен насторожилась, пальцами коснулась пера в волосах. Слух едва различал дивный голос, пение.

«Духи леса! Кажется, я нашла нужное место», – обрадовалась девочка.

Торопливо расстегнула рюкзак, достала из чехла старинную дудочку, гладкое дерево потемнело от лет. Маленькие пальцы, ловко пробежались по дырочкам, бережливо положили инструмент в центр начерченного на земле круга.

Айлен запела. Нежно и протяжно, Нагуэль всего раз показал, как надо петь, но девочка помнила каждый звук. Воздух наполнился прекрасными звуками, они вплетались в пространство, вибрации усилились, пульсация времени изменила свой ритм. Тонкие голоски стали подпевать, пение девочки становилось всё громче, частота колебаний выше, время остановилось.

Порождения стихий возникли из ниоткуда. Исполинские существа, из земли и мха. Тёмные, угрюмые на вид, но добрые. Защитники шагнули по границе реальностей, откликнулись на призыв.

Айлен продолжала петь, созданные врата перехода захлопнулись, великаны стояли снаружи, у края круга. Один из них бережно поднял дудочку громадными пальцами, поднес к губам, подул. Музыкальный инструмент переходил из рук в руки, и каждый из стихиалей вдыхал в него часть первоэлемента стихии.

Исполинская рука потянулась вперёд, к поющей девочке, замерла в дюйме от лица. Айлен не шелохнулась, продолжала петь. Голос постепенно затихал. Великан положил дудочку у ног девочки, исполинская рука растворялась в воздухе, ещё миг и великан осыпался наземь сухими листьями и мхом. Запахло сырой землей.

– Спасибо вам, духи. – Айлен бережно подняла дудочку. – Да хранит вас мать земля.

Возвращаться не хотелось, громадные, но добрые стихиали ощущались такими родными. Айлен сидела на поляне, прикрыв глаза. Спокойствие и гармония грели душу.

«Нужно ехать, столько ещё предстоит сделать».

Девочка схватила рюкзак и взобралась на спину совершенно спокойной лошади. Наннук не испугалась великанов, тихонько пощипывала кусты. Айлен погладила любимицу по шее.

Обратная дорога казалась и быстрей, и легче. К домику Айлен вернулась как раз перед закатом. Дымок сидел на лавочке у дверей, ждал хозяйку. Девочка, завидев кота, обрадовалась.

«Вылез, лежебока, ждёт».

Дымок успел выспаться и съесть всю оставленную на день еду, теперь с нетерпением ожидал возвращения заботливой Айлен.

Девочка спрыгнула с лошади, кот – с лавки, шустро подбежал, стал тереться головой об ноги.

– Ах, ты, обжора, слопал всё! – Айлен покачала головой. – Как можно столько есть. Ты съедаешь за день больше, чем я!

Дымок хитро посмотрел янтарными глазами, муркнул.

Девочка насыпала корма в мисочку, немного, как раз чтоб наесться. А то, сколько не насыпь – всё мало.

– Иди, жуй, хитрюга.

День близился к вечеру, тени становились длинней, солнце пряталось за горами. Айлен сидела на лавочке, у входа в домик и любовалась закатом. Больше всего любила наблюдать за тем, как алый диск небесного светила мерно погружается за горизонт. Небосвод окрашивался оранжевым, малиновым, наливались цветом облака. «Вечером солнце – мудрое и ласковое, как дедушка, а по утрам – молодое и нежное, как я».

Айлен смахнула со щеки одинокую слезу, ресницы девочки затрепетали.

«Нет-нет, дедушка, не плачу, это просто соринка, пыль попала в глаза…»

Дымок осторожно прокрался на руки, положил голову на колени хозяйки, тихое мурчание расслабляло. Айлен погладила хитреца по пушистой дымчатой спинке, почесала под шеей, кот разомлел.

Чехол с дудочкой лежал рядом на скамье, плотная кожа, украшенная символами и орнаментами. Руки сами потянулись к музыкальному инструменту, бережно достали, коснулись знакомых отверстий.

Айлен поднесла дудочку к губам, легонько подула, пальцы ловко забегали по дырочкам, полилась дивная мелодия. Дымок мигом проснулся, замер, завороженно вслушивался в каждый звук.

Необычные протяжные звуки лились из дудочки, живые и густые, как сама земля. Девочку окутало желтое сияние, тёплое и ослепительно яркое. Лучи разгоняли вечерние сумерки, согревали воздух. Айлен чувствовала, как наполняется силой. Духи земли, как и рассказывал Нагуэль, наполняли уверенностью и непоколебимостью.

Опавшие листья скользили по земле, вертелись в танце, к ним присоединился сухой мох и мелкие веточки. Листья складывались в причудливые фигуры, подкатывались к ногам Айлен, повторяли её жесты. Девочка продолжала играть, свечение усиливалось, проникало внутрь тела. Каждая клеточка организма светилась изнутри тёплым жёлтым светом. Сила впиталась в тело, в душу.

Дудочка сама выскользнула из рук обратно в чехол. Айлен не могла вспомнить подробностей, происшедшее выпало из памяти. Осталось лишь ощущение единства со стихией, чувство великой силы. Дымок, очарованный золотистым светом, провалился в сон, Айлен забрала его в дом, положила с собой на кровать. Не успела и задуматься, голова оказалась на подушке. Айлен соскользнула в мир снов.

Айлен знала, что спит, всегда знала. Как никто другой понимала: сон – другая действительность, более гибкая, не схожая с привычной реальностью, но, тем не менее – настоящая.

Человек засыпает и просыпается, то на одном, то на другом конце планеты, люди переходят из бодрствующей реальности в мир сна. День сменяется ночью, измерения сновидений распахиваются перед странниками. Реальность сна никуда не девается, вне зависимости от того, спишь или бодрствуешь, как не исчезают и кровать, стены дома, когда засыпаешь. Переходишь из одной реальности в другую. Процесс настолько легок и естественен, что многие забывают о нём. Охваченность чёткими формами не позволяет увидеть более гибкий мир.

Айлен вспомнила слова Нагуэля:

«Если будешь смотреть как всегда – не увидишь ничего. Там не так. Всё не так. Тут вещи жёсткие – кроме намерения нужно действие – тогда форма поддаётся, из дерева выходит фигурка, из женщины – ребенок, из труда – плод. Там не так. Всё не так. Забудь, как тут, и концентрируйся. Внимание, воля и сила».

В привычном мире мы привыкли руководствоваться пятью чувствами, этого достаточно для миров чётких форм. Но во сне иначе, формы гибче, податливей. Нет ясности в сознании – мир растворяется, превращается в бессмыслицу, сумбур.

«Концентрация убирает хаос, воля – открывает глаза, сила – даёт способность действовать».

Айлен легко давалось путешествие в мир снов, Нагуэль говорил, у неё дар. Иная реальность принимала девочку, как родную, легко шла на контакт, обнажала тайны. Иные запутались бы, но не Айлен, а в трудную минуту – обращалась за помощью к дедушке. Мудрые советы помогали прежде, не подводили и сейчас.

«Дедушка теперь рядом со мной, в круге предков, я чувствую его».

Айлен сосредоточилась на образе Нагуэля, волей пронзая пространство. Отклик пришел мгновенно, из ниоткуда возник высокий мускулистый индеец в кожаных штанах, мокасинах, на широченных плечах – шкура ягуара. Айлен не сразу узнала в сильном и молодом мужчине своего деда, но, увидев глаза, перестала сомневаться.

– Дедушка, как я рада встрече. Мне нужен твой совет.

Нагуэль кивнул, жестом позвал за собой. Айлен побежала следом, ухватила за руку. Широкие ладони деда оказались такими, как и прежде, – крепкими, мозолистыми.

– Я тоже рад, Айлен, – улыбка сверкнула на строгом лице, – ты все сделала верно. То была наша битва, не твоя. Твоя ещё только начинается.

Перед глазами возникли очертания ранчо, вдали виднелись знакомые постройки.

«Дом, родной дом».

Нагуэль открыл двери, зашёл первым, пригласил Айлен внутрь.

– Поговорим за чаем, – улыбнулся индеец. – Как всегда.

Девочка обняла деда, прижалась щекой к твердой, как сталь, груди.

– Я так рада тебе, дедушка. Нет человека роднее тебя.

Нагуэль ласково погладил внучку по голове:

– У меня для тебя подарок, Айлен. Я вручу его, когда будем прощаться.

– Самый большой подарок – это чувствовать твою поддержку, дедушка, – ответила Айлен.

Девочка зажгла плиту, поставила чайник. Нагуэль занялся подбором трав, кисет перекочевал из пояса на стол, содержимое высыпалось в заварник. Вода вскипела в мгновение ока, Айлен разлила по чашкам душистый отвар, сели за стол.

– Я встретилась с духами в горах, как ты и сказал, – девочка отпила чаю, – сила духов земли наполнила меня. Что нужно делать дальше?

– Хорошо, – кивнул Нагуэль, – я чувствую силу. Дальше поедешь к реке, через плоскогорье. В недрах земли найдешь скрытую долину источников. Там отыщешь их.

– Я почувствую её? – спросила Айлен.

– Да.

Нагуэль прикрыл глаза, в воздухе возникла трубка, протянул руку, пальцы ухватились за привычную деревянную поверхность. Набил травами, раскурил.

– Враг отвлечён, Айлен. Он не знает о нашей тайне. Никто не знает. – Нагуэль прищурился. – Я не смогу долго быть здесь. У меня не осталось дел ни в одном из миров.

– Что с тобой будет? – спросила девочка, посмотрела в глаза.

– Одному творцу известно. – Нагуэль улыбнулся. – Великая радость наполняет мою душу, вся вселенная отворяется перед идущим по Пути. Но я помогу тебе, ещё есть время.

– Спасибо, дедушка, – Айлен схватила маленькими ручками широкую ладонь, – одной мне тяжело.

Пришло время прощаться. Нагуэль встал из-за стола, отложил в сторону трубку.

– Пойдем, там ждёт твой подарок.

Айлен проворно вскочила со стула, направилась вслед за дедом.

В комнате царил сумрак, бледный лунный свет проникал через окно, рождал полуночные тени. Нагуэль зашел внутрь, сел на деревянный стул с высокой спинкой. Айлен шагнула следом, застыла на пороге.

«Что это такое?»

Войти не могла, невидимая стена встала между ней и дедом. Айлен сосредоточилась. Перед взором возник барьер. Волей устремилась дальше, сметая преграду дарованной силой стихий. Удар оказался мощнее, чем ожидала, стена дрогнула, поддалась. Айлен надавила сильней, преграда утончилась.

«Центр, надо найти центр!»

Девочка ударила в полную силу. Барьер лопнул.

– Ты смогла пройти там, где мало кто ступал, – кивнул Нагуэль, протянул сжатую в кулак ладонь, – возьми.

Айлен сложила ладони лодочкой, поднесла к руке деда. Кулак разжался, в руки упал тяжелый небольшой предмет.

– Не может быть! – изумилась девочка. – Дедушка, где ты это взял?

– Неважно, – улыбнулся Нагуэль – теперь он твой. Пусть послужит тебе, как раньше мне.

– Большое спасибо, дедушка, это очень редкий и бесценный подарок. – Айлен положила предмет в карман. – Ты должен идти?

– Да, но ты найдешь меня, когда закончишь с долиной. – Нагуэль закрыл глаза и растаял в воздухе.

Айлен осталась в комнате совершенно одна, вздохнула, сосредоточилась, скользнула в центральный поток реальности. Дом и ранчо растворились, тело пропало, осталось лишь ощущение «я» и ясность. Девочка знала, куда направится.

Поток вынес к поверхностным слоям мира, где происходили обычный синтез и построение реальности согласно уровню сознания спящего. Айлен погрузилась в самый обыкновенный сон.

Проснулась рано утром, ещё до восхода, от странного шороха за окном. Подарок Нагуэля легонько оттягивал ладонь. Айлен тихо встала с кровати, подошла к двери. Широкая щель между плохо подогнанными досками служила вместо глазка.

Луна уступала место рассветному светилу, бледнела, выцветала в ярком свете солнца. На земле, неподалеку от окна, ссутулившись, сидела странная фигура. Тощая, длинная, с копной чёрных волос на безобразной голове.

«Злой дух, – решила Айлен, – он выследил меня».

На сером безжизненном лице светились жёлтым и холодным светом кошачьи глаза. Длинные когти с негодованием скребли землю.

«Вот что за шорох».

Айлен хотела так же тихо отойти от двери, но оступилась, нога зацепилась за казанок. Едва уловимый шорох, но чуткому ракшасу хватило. Зверь яростно прищурил глаза, прыгнул в окно. Дверь распахнулась, Айлен выбежала на улицу. Земля холодила босые ноги, горный воздух бодрил, обострял рефлексы. Тварь выскочила обратно, из глотки вырвалось злобное шипение. Нападать не спешила, зыркала исподлобья.

Айлен смотрела на длинные страшные когти.

«Если попадёт, разорвёт на части».

Ракшас прыгнул, быстро, сноровисто, расстояние в два десятка футов одолел одним махом. Айлен успела отбежать к деревьям, оглянулась – гневный оскал, тварь рванулась вперёд. Девочка понимала, что не сможет убежать от шустрого врага, остановилась.

«Я тебя не боюсь, злой дух».

Ракшас прыгнул снова, жилистое тело взмыло воздух, пасть распахнулась, обнажая кривые клыки. Сокрушительный удар когтистой лапы пришёлся как раз в голову девочки. Тварь намеренно ударила тыльной стороной.

Айлен упала на землю, сознание затуманилось болью, не могла пошевелиться. Тварь схватила зубами за шиворот, потянула к дому. Что может ребенок противопоставить такой твари? Девочка собралась с силами, сосредоточилась и позвала Наннук. Кобылица дремала неподалёку под сенью дубов.

Стук копыт становился всё громче, ракшас повел ухом, но добычу не отпустил.

Айлен чувствовала приближение кобылицы, рванулась в сторону. В зубах твари осталась узкая полоска ткани.

Замешательство длилось всего секунду, ракшас удивлённо моргнул. Когтистая лапа пыталась выдернуть ткань, повисшую на зубах. Истошно заржав, Наннук грудью налетела на жуткое исчадие, отбросила от хозяйки. Ракшас попытался подняться, правая передняя лапа плетью повисла вдоль тела. Зашипел, ощерился, глаза злобно блеснули в угасающем свете луны. Наннук яростно бросилась вперед, встала на дыбы, обрушила на голову твари могучие удары копыт. Череп с треском раскололся, как сухой пень, серое тело упало наземь. Кобыла втоптала зверя ногами в грязь, выплескивала ярость.

– Не надо, милая, не надо, – прошептала Айлен, – ты умничка, он уже умер. Не надо больше.

Девочка поднялась на ноги, двигалась с трудом, тело болело. На руках и правом боку – глубокие царапины, затылок распух от ушиба. Кое-как добралась до кровати, легла на живот, не могла на спину, как привыкла.

Заснуть удалось не сразу, хотя Айлен в совершенстве овладела искусством сновидений. Боль мешала сосредоточиться, энергия не шла в нужное русло. Помог Дымок, тихонько уселся рядышком, напряжение стало спадать, боль затихала. Нагуэль рассказывал девочке о способности кошек снимать стресс, утолять боль.

– Спасибо, котик, – прошептала сонно Айлен, – спасибо, хороший.

Дымок приоткрыл янтарные глаза, благодарно муркнул.

Мир сновидений распахнул врата, девочка скользнула внутрь. Не сопротивлялась потоку, направилась по течению. Путешествие напоминало погружение с аквалангом на большую глубину. Чем глубже спускаешься – тем меньше света, тем гуще кажется океан, возрастает плотность.

Поток усиливался, Айлен сосредоточилась на происходящем, уловила туманные образы, построила туннель. Поток хлынул в ответвление, вперёд к очерченной цели, полнота ощущений возрастала.

«Они там, впереди, я приду с основным потоком, никто не заметит».

Айлен знала, как можно незаметно скользнуть в чужие сны, в индивидуальный канал. Подобное могло обернуться трагедией, если неопытный сноходец оказывался во власти злого сновидца.

Айлен прежде видела спящую – невероятно красивая женщина, напоминающая ангела, с сердцем из железа.

«Жестокая, коварная, но в ней не угасла искра, ещё есть надежда».

Девочка замерла, следя за происходящим. Обнажённая блондинка сидела у водоема, бездонные синие глаза выглядели красочней озёрных вод. За спиной паслась породистая чёрная лошадь с тонкими ногами. Стройная и подтянутая, как и сама хозяйка. Женщина любовалась своим обликом, улыбалась солнцу. Скакун подошел ближе, нагнул красивую длинную шею, ткнулся мордой в изящное плечико блондинки.

Айлен чувствовала: случилась беда, женщина не чувствует потоков, не знает, куда её сносит.

«Она умирает, предсмертное состояние обнажило мечты, но вскоре красивая картина поблекнет – оголятся греховные кости».

Девочка знала, что происходит в подобных случаях. Сладкие грезы развеиваются, приходят суровые слуги нижних миров, уносят вниз, во мрак.

«Но ещё не поздно».

Айлен погрузилась в воду озера, растворилась в потоке, оставив лишь сознание. Девочка слилась с отражением блондинки, тонко взяла форму под контроль. Осторожно, чтобы не нарушить эмоциональные связи, иначе образы, создаваемые ясновидящей, распадутся, а вместе с ними погибнет и сноходец. Подобное часто заканчивалось плачевно. «Человек не может проснуться, впадает в кому или даже умирает во сне».

Блондинка погладила тёплую морду жеребца, улыбнулась. Отражение повторяло все движения хозяйки, Айлен тонко перехватывала контроль. Не сразу, постепенно обнажённая красавица стала делать то, чего хотела девочка.

Луиза зашла в озеро, не могла отвести глаз от образа на поверхности воды. Отражение казалось даже красивей, чем она сама.

«Как же я хороша, даже поцеловать хочется».

Айлен специально использовала слабости Луизы, в слабостях – сила, так учил Нагуэль. Исподволь приближала к ответвлению в потоке. Блондинка нырнула, не могла видеть ни жеребца, ни зелёного луга, сознание выстраивало другую картину – подводный мир озера. Айлен тонко вставляла нужные образы, подводила к грани.

Луиза замерла, завороженная красотой отражения на поверхности громадной перламутровой раковины, лежащей на дне. Подплыла ближе. Айлен закончила начатое, на границе основного потока и индивидуального канала сила возрастала. Девочка плавно перенесла Луизу за грань, та ничего не заметила. То же озеро, такая же раковина.

«Теперь она в безопасности, можно и поговорить».

Айлен приняла облик Луизы, но более нежный, невинный.

– Ты – это я, – сказало отражение.

Луиза испугалась, глаза широко распахнулись от удивления, взгляд буравил говорящее отражение.

– Не может такого быть, – прошептала блондинка, – откуда ты взялась?

– Из твоих грёз, – ответила, улыбнувшись, Айлен, – ты так любишь меня, что я не удержалась и пришла к тебе.

– Это такая шутка Владыки? – с недоверием спросила Луиза. – Разыгрывает меня?

– Нет-нет, – невинные синие глаза смотрели искренне, с любовью, – я пришла спасти тебя. Ты в опасности. Тебе грозит гибель.

– Хм, – блондинка осторожно протянула руку, коснулась пальцами упругой груди отражения, самодовольно улыбнулась, – и где же угроза?

– Ты сломала спину при аварии и можешь умереть. Ты сейчас в коме.

– А ты мой ангел-хранитель? – с недоверием в голосе спросила Луиза.

– Почти, – кивнула Айлен, – я помогу тому хорошему, что есть в тебе.

– Даже так. – Луиза улыбнулась, призадумалась.

«Почему Владыка не спас меня?»

– Он не может, – ответила Айлен на немой вопрос, – нихаса – лжец.

– Как ты назвала его?

– Нихаса, – повторила девочка, – злой дух, демон.

– Но он уже спасал меня прежде, – возразила блондинка, против воли продолжая любоваться чистой красотой отражения.

– Не от смерти, – покачала головой девочка, – от собственной лжи. Разве ты хочешь причинять боль? Разве не ты любишь красоту, животных?

– Да, люблю, – отвела взгляд в сторону, – я люблю жизнь и всё прекрасное в ней, – призналась Луиза, – но что плохого в том, что я хочу выжить? Мир рушится у меня на глазах, я не хочу умирать, как другие! У меня есть хоть какой-то шанс.

– Но ты умрёшь, прежней тебя не станет, – опечалилась Айлен, – ты станешь им, станешь нихасой. Разве не его голос ты слышишь внутри?

– Слышу, – кивнула Луиза, поднимая взгляд печальных глаз.

– Голос станет крепче, сильней, потом ты в нем растворишься. Злая воля убьёт тебя, сломает, принудит. Но ещё есть шанс.

– Выжить?

– Нет, остаться собой. – Айлен не сводила глаз с собеседницы. Смотрела нежно, с любовью.

– И умереть? – слёзы покатились по красивым щекам. – Я не хочу умирать, – Луиза упала на колени, – неужели нельзя остаться собой и жить, жить, как раньше?

– Мир меняется, – грустно сказало отражение, синие глаза наполнились грустью, – мы теряем тех, кого любим, теряем наш мир. Это злая судьба. Но именно потому нам следует оставаться собой. Это то прекрасное, что мы в силах всегда сохранить. Этого у нас не отберет никто, пока не отдадим сами.

– Мне страшно, – призналась Луиза, – я боюсь умирать. Что ждет меня по ту сторону жизни? Вряд ли нихаса оценит мое предательство, а больше покровителей у меня нет, – голос блондинки приобрел решительность, жёсткость, – мне не на кого положиться, моя жизнь не была прекрасной.

– Я понимаю, – печально сказала Айлен, – но причины всегда внутри. Так говорил мой…

– Кто?

– Мой наставник, мудрейший из всех, кого я знала.

– И где же он? – спросила Луиза. – Может, он ответит на мои вопросы?

– Вряд ли, – покачала головой Айлен, – ты не сможешь увидеть его.

– Вот так всегда, – в синих глазах сверкнула злость, – но спасибо, что спасла меня. Не знаю, чем тебя отблагодарить. – Луиза замялась, длинные ресницы легли на щеки. – Жаль, что я не ты.

– А мне жаль, что не могу помочь, – опечалилась Айлен.

– Я, правда, хотела бы, но не могу разорваться, – блондинка пожала плечами, – буду бороться до самого конца. Пока жива – шансы ещё есть.

– Нет. Если отдашь жизнь в чужие руки, то решать не тебе и шансы не твои, – бросила девочка на ходу.

– Постой! – Луиза устремилась вслед за отражением. – Постой, пожалуйста. Я…

Ясновидящая знала ответ на невысказанный вопрос.

– Твоя мама в порядке, – ответила Айлен, не оборачиваясь, – но ей лучше не знать, какой путь ты выбрала.

Луиза заплакала, отражение поблекло, растворилось в потоке. Мир задрожал, боль и собственный крик выдернули из грёз. Глаза открылись с трудом. Сверху нависало окровавленное, обеспокоенное лицо итальянца. В яростном взгляде проблеснула радость.

– Ты жива, крошка, это главное. Ты жива…