Глава 21. Конец операции «Змий»

Зинка понимал, что операция ещё не закончена, и нужно дождаться Гоблинского десанта, необходимо сохранить все вещественные доказательства преступной деятельности Штольца. Комиссия ООН, которая наверняка будет создана после Генеральной ассамблеи, получит нужные факты, сопоставит их с разведданными по Джамалтару, и тогда… Впрочем, это уже не входило в его компетенцию. Сейчас ему необходимо оценить текущую ситуацию.

Их осталось только двое – он сам и Дантист. Герцогиня мертва, Скиф, хоть и не подает вида, но едва держится на ногах, Аристократ, которого перевязал Дантист, находится без сознания. Не боец…

Их враги – Штольц, Чен, Лис – тоже мертвы и уже не могут им помешать. Но остаются клоны – сорок сильных, обученных боевиков да плюс сорок необученных, но не менее опасных. Им некому теперь отдать приказ, но кто знает, как они поведут себя в подобной ситуации – нападут или останутся нейтральными? Какая программа заложена в их головы?..

Оружие! Оружие, которое находилось на острове. Нужно лишить клонов возможности завладеть им. Зинка поделился своими мыслями с друзьями.

– Я уже позаботился об этом, – промолвил Скиф. – Ведь я ближе всех вас знаком с этими ребятами, поэтому мне первому и пришла в голову мысль об оружии.

– И что ты сделал с оружием? – поинтересовался Зинка.

– Три автомата взял с собой. У остальных вытащил бойки.

– Молодец!.. Теперь давайте решать, что дальше делать будем, – сказал Зинка.

– А что решать? – сказал Дантист. – Аристократа нужно срочно в клинику. Отнесём его на катер. Джозеф может, конечно, и сам всё организовать, но мне кажется, что Скифу нужно показаться квалифицированному врачу. Пускай сопровождает Аристократа.

– Я останусь, – покачал головой Скиф. – Я в порядке.

– Итак… – начал Зинка, но замолчал, увидев, что Скиф прищурился и внимательно смотрит куда-то, поверх его плеча. Дантист тоже посмотрел в ту же сторону.

– Эвакуация отменяется, – вздохнул Скиф, передергивая затвор автомата.

Со всех сторон к друзьям медленно приближались клоны. В «доброте» и искренности их намерений сомневаться не приходилось: восемьдесят копий Иоганна Штольца намеревались расправиться с убийцами своего создателя.

Боевики зажимали их в кольцо. Среди нападающих сновала маленькая горбатая фигурка, принадлежащая особе женского пола. Горбунья перебегала от одного клона к другому и что-то злобно шипела. Пиранья! Именно она стала главнокомандующим необычного воинства. Наверное, обнаружив господина мёртвым, женщина-зверёк быстро разобралась в ситуации и разбудила клонов. От кого-то искусственные люди-солдаты должны были получить приказ, они и получили его от Пираньи.

Было очевидно, что у клонов имеется определённый план – они действовали чётко и с холодным расчётом. Первыми шли недавно вышедшие из инкубатора клоны. За ними, прикрываясь спинами юнцов, следовали «старики».

– Мало я взял боеприпасов! – с сожалением произнёс Скиф. – Стреляйте, ребята, прицельно, одиночными. И старайтесь поразить тех, что идут вторым эшелоном. Они наиболее опасны, каратэ владеют не хуже нас с вами. Если дело дойдёт до рукопашной, нам конец.

Скиф выстрелил первым, и один из «стариков» упал, но тут же поднялся и продолжил наступление.

– Блин! Я же ему в самое сердце попал, – удивился Скиф. – Вот живучие твари!

– Стреляйте по головам, – сказал Дантист. – Так вернее.

Он выстрелил, и голова клона, выглядывающая из-за плеча впереди идущего, взорвалась осколками. Клон упал и больше не поднялся.

Отстрел наступающих боевиков продолжался минут десять, пока у обороняющихся не закончились патроны. Не все выстрелы были столь успешными, как первый выстрел Дантиста: многие клоны, поражённые не в голову, а в другие части тела, поднимались и присоединялись к наступающим. Трофейные пистолеты Лиса, Чена и Штольца осаждённые пока не применяли, оставляли для ближнего боя. Первым, у кого закончились патроны, оказался Скиф – он стрелял чаще других. Отбросив автомат в сторону, Скиф уселся посреди бетонной вертолётной площадки в позе лотоса, и, сведя большие и указательные пальцы рук между собой, закрыл глаза. Зинка, оглянувшись на товарища, подумал: «Каа готовится к битве»

Вскоре патроны закончились у Дантиста, а через пару секунд и Зинка сделал последний выстрел. Клонов было ещё много, слишком много для них троих.

Дантист подошёл к телу Бажены, которое лежало рядом с телом Герцогини на траве, на границе вертолётной площадки.

– Ну, вот, любимая, – прошептал он, опустившись на колени. – Похоже, что наша разлука не затянется. Подожди ещё немного…

Дантист нежно погладил холодную руку и решительно встал.

Клоны приближались со всех сторон. Друзья встали в центре вертолётного круга спина к спине, их спины образовали равнобедренный треугольник.

Где-то над океаном мчались по направлению к острову штурмовые вертолёты Гоблина и рассекали волны острыми носами быстроходные катера. Но помощь была ещё далеко, а клоны были совсем близко, на расстоянии удара…

Аристократ вышел из комы на четвёртые сутки. Первым, кого он увидел, был его старый приятель Аристарх Глобин, по прозвищу Гоблин… – Да, – согласился Аристократ. – Я очень счастливый…

По завершению Генеральной ассамблеи ООН была создана комиссия, вернее целых две. Первая занималась вопросом о незаконных опытах доктора Иоганна Штольца с геномом человека, на основании результатов операции «Змий». Главной темой второй комиссии явился Джамалтар и все связанные с ним проблемы. Обе комиссии довольно быстро закончили работу. Клонирование человека в который раз было осуждено и запрещено. В Джамалтар был введён ограниченный контингент миротворческих сил. Басмангалей был схвачен и приговорён. Народу Джамалтара, как водится, был предложен демократический путь развития. Многострадальные джамалтарцы зализали свои физические и душевные раны, недолго помитинговали и избрали правителем лояльно настроенного, но безвольного и слабого отпрыска Ташира. Многие страны установили с Джамалтаром дипломатические отношения, некоторые государства этого делать не торопились… Тела Зинки, Герцогини, Скифа и Дантиста также были переправлены в столицу, но похоронены весьма скромно…

Аристократ сидел у могил своих друзей. Перед ним стояла открытая, но непочатая бутылка водки. Он глядел на фотографии друзей и читал надписи, выбитые золотом на чёрных гранитных плитах. – У нас других заданий не бывает, ты же знаешь…

Сырым и промозглым зимним лондонским вечером высокий худощавый джентльмен в широком и длинном кожаном плаще с капюшоном постучал в дверь домика кладбищенского сторожа. Сторож открыл дверь, из комнаты пахнуло теплом и уютом. Было слышно, как потрескивают дрова в камине. Лицо у сторожа оказалось приветливым и добрым. Близость к мертвецам никоим образом не повлияла на его нрав, не огрубила черт лица, а может быть, это души умерших таким благотворным образом поучаствовали в его жизни.

– Вы укажете мне фамильный склеп Яржебинских? – спросил джентльмен. В его руке сторож увидел большую сумку из жёлтой кожи.

– Почему бы не показать? – пожал плечами сторож. – Но не поздновато ли сейчас для подобного визита?

– У меня мало времени, – ответил джентльмен. – Завтра утром я должен быть в Берберре.

– Где? – не понял сторож.

– В Берберре. – повторил джентльмен. – Берберра – столица Ямбы.

– Да знаю я, просто не расслышал… Как же… Берберра… Говорят, неспокойно там?

– Всё давно улеглось… Я готов заплатить за неудобства, причиненные вам моим столь поздним визитом.

– Ну, что вы! Это мой долг. Проходите, я только накину плащ и переобуюсь. Одну минуту…

– Я подожду здесь. – Джентльмен вышел под моросящий унылый дождик.

Сторож вышел действительно через минуту.

– В этот склеп давно никто не приходит. Уже больше года. А тогда, год назад, сюда приходила девушка. Очень часто приходила, каждый день. Потом перестала приходить, наверное, уехала куда-нибудь. Сейчас молодёжи не сидится на месте, все куда-то уезжают…

– Почему вы думаете, что она уехала? Может, умерла?

Сторож не ответил. Они подошли к склепу.

– Ну, вот мы и пришли. Здесь есть электрический свет. Вот выключатель. Прошу вас, – сказал сторож, включив свет и пропуская джентльмена вперёд, – проходите.

Сторож деликатно остановился на пороге и сказал:

– Если бы та девушка умерла, её прах был бы здесь. Она заказала ячейку для себя, я сделал всё, как мне было сказано.

– Она умерла, – коротко сообщил джентльмен и вошёл внутрь склепа.

Посреди склепа стояла скамейка для молитв. Напротив скамейки под потолком – распятие, под распятием три ячейки. Надписи на польском языке – имена и даты жизни и смерти. На одной ячейке было начертано только имя и дата рождения. Джентльмен раскрыл сумку и вынул из неё ритуальную урну. Поставил её в пустую ячейку, он присел на скамейку.

– Прости, Винтик, – сказал он, сбрасывая капюшон, и грива седых волос рассыпалась по его плечам. – Прости, но я не знаю ни одной молитвы. Я просто поговорю с тобой, ладно?.. Я говорю по-русски, но ведь это неважно, правда? Ты же понимаешь меня, любимая… Ну вот, я выполнил своё обещание. Теперь ты здесь… Я очень хочу увидеть тебя, снова заглянуть в твои синие глаза. Я хочу услышать твой голос. Но, к сожалению, пока это невозможно. Мы с тобой оба покойники, только находимся в разных измерениях… Пока в разных… Но, может быть, скоро мы встретимся. Я очень хочу этого. Ответь мне, любимая: там, где ты сейчас, хорошо?.. Я думаю, что там лучше, чем здесь. Здесь скучно и пусто без тебя. Здесь столько мелкого и непонятного. И ненужного. Здесь предают и обманывают. Здесь едят друг друга в прямом и переносном смысле… Прости, я говорю глупости. Но это мои глупости. Искренние… Когда ты ушла, эти глупости тут же поселились в моей голове. Может быть, я сумасшедший?.. Все мои друзья говорят мне об этом. И ещё они говорят, что в жизни много доброго, красивого и правильного… А я не вижу ничего правильного. Я не вижу ничего красивого и доброго… Меня ничто не держит здесь. Нет, вот и я соврал. Держит, ещё как держит. Дела… Я бы хотел ещё немного побыть с тобой, но мне надо ехать. Ненавистная мне жизнь зовёт меня. Но, может быть именно она, моя ненавистная жизнь и ускорит наше свидание… До встречи, Винтик…

–//–