БЕЗ КОПЫТ
— Может, следовало попросить у них провизии? — почему-то шепотом поинтересовался Юнис, когда мы немного отъехали.
— Или купить, — предложил сэр Жеральд.
— Да? — возразил я. — Чтобы они попытались отобрать у нас деньги и купить себе лошадей, которые вот-вот понадобятся и нам?
— Пусть бы попробовали! — нахмурился сэр Жеральд.
— А они и попробовали: кто в сеть попал? — продолжал я. — Зачем провоцировать? Они пока не грабители, не разбойники, а что-то вроде конокрадов: им нужны только лошади. Если бы они хотели заполучить наши деньги, они бы так и сказали: «Кошелек или жизнь». Но, очевидно, не все можно купить за деньги и здесь.
— А еда? — напомнил Юнис.
— Я предлагаю поголодать, — сказал я. — Чем скорее мы отбросим копыта, тем лучше. Мне уже надоело быть кентавром, я хочу вернуть свою человеческую сущность. А если мы будем по-прежнему жевать пищу, а не жить за счет внутренних резервов нашей лошадиной составляющей, то это произойдет не так скоро. Ты же хотел попасть на турнир? Юнис кивнул, но как-то неуверенно. — А сколько нам голодать? — спросил он.
— Посмотри на себя: уже сейчас мы размером... пони — не пони, но лошади Пржевальского — точно. Я думаю, не больше недели.
— Так поскачем же! — воскликнул сэр Жеральд, переведя наши теоретические споры в плоскость практики, и нам с Юнисом ничего не оставалось, как перейти на галоп. Но мне показалось, что Юнис украдкой вынул что-то из" переметной сумы и сунул в рот. Неужели у него остались ириски? Вот негодяй!
Скачка продолжалась. Лесная дорога сменилась полевой, которая в свою очередь превратилась в луговую, вывела нас на берег реки и повела вдоль нее. Река очень напоминала однажды нами форсированную, но все небольшие реки, в общем, похожи друг на друга.
Выбрав более-менее удобное место для входа в воду, мы с удовольствием искупались, причем я заметил, что сэр Жеральд так и норовит схватить мелькавшую перед ним в воде рыбку. А пиявку, впившуюся ему в правое заднее бедро, когда он нехотя выходил на берег, он оторвал обрадовано; и долго задумчиво смотрел на нее, прежде чем с сожалением бросить обратно в воду.
Искупавшись, мы продолжили свой бег. Но скакать становилось все труднее и труднее: густая трава поднималась все выше, скрадывая постепенно исчезавшую дорогу, зеленый луг становился все более заливным, пока не стал лугом в кульминационный момент своего залива и вскоре мы поняли, что хлюпаем по настоящему болоту.
Но к тому времени мы так вымотались, что нас хватило лишь на то, чтобы отыскать более возвышенное и сухое место для ночлега — пока такие еще попадались, на громадной кочке, словно срисованной с болота детской игрушки «CROW», — и завалиться спать под тихое переквакивание лягушек.
Утром нас ожидал приятный сюрприз: проснувшись, мы обнаружили, что наши копыта исчезли, а ног стало всего две, причем точно таких же, какие были раньше — в штанах и сапогах. Последние пришлись особенно кстати, как заявил сэр Жеральд, любовно подтягивая их.
— Слов нет: кентавром и передвигаться, и воевать сподручнее, — заявил он, подкручивая ус, — однако же звон шпор со звоном подков сравнить нельзя: шпоры звенят все время, а подковы — только на булыжной мостовой.
— Закажи чечеточные подковы,—посоветовал я ему,— будешь тогда всюду стэп выбивать. — А когда он удивленно посмотрел на меня, разъяснил, что некоторые танцоры-чечеточники имеют специальную обувь, чтобы отбивать чечетку на любых поверхностях. — То же самое можно сделать и с подковами, мне кажется, — пояснил я, — если имеется такое желание.
— Да ладно уж... — буркнул сэр Жеральд, сраженный моей эрудицией, обойдусь.
— По болоту ничего не выступишь, — сказал Юнис. — А ласты для стэпа бывают?