– Какие люди в наших палестинах! – Ежов шёл с протянутой рукой навстречу переступившему порог кабинета председателю Государственного комитета иностранных дел Виноградову. Стиснув руку, с улыбкой заглянул дипломату в глаза. – Колись, Паша, дело пытаешь, аль от дела лытаешь?

– Да как тебе сказать… – решил подыграть Ежову Виноградов. – Еду. Время к обеду. Стал присматривать подходящую ресторацию, гляжу, дом знакомый, где мой друг в немалых чинах ходит. Вот и подумал: чёрт с ней, с ресторацией, загляну лучше к другу на чаёк!

– Вот и правильно, – одобрил Ежов, нажимая под столешницей кнопку звонка. – «Чайковского», как говаривал покойный Ильич, мы мигом организуем!

За чаем говорили о пустяках. Наконец, Виноградов отставил стакан в затейливом подстаканнике и довольно погладил себя по животу ладонью.

– Благодарствуйте, Николай Иванович, приютили, накормили, напоили…

– Могу ещё и спать положить, – предложил Ежов.

– Нет, – отгородился от предложения ладонями Виноградов, – увольте. Поговорим о деле.

Лицо Ежова враз сделалось серьёзным:

– Слушаю тебя, Паша!

Провожая через несколько минут гостя до дверей кабинета, Ежов ещё раз заверил Виноградова:

– Будь спок! К просьбе твоих заокеанских коллег мы отнесёмся и с пониманием, и с должным уважением. За девочкой, где надо, проследим, а где надо и поможем! От Стокгольма до Стокгольма, считай, она под нашим покровительством. Хотя стопроцентной гарантии безопасности, особенно на территории Германии и её союзников, дать не сможем, ты понимаешь.

– Понимаю, – кивнул Виноградов, – и мои заокеанские коллеги это понимают тоже. Но…

– Будем надеяться, что никаких «но» не случится, – улыбнулся Ежов.

Когда за Виноградовым закрылась дверь, Ежов снял трубку внутренней связи:

– Трифон Игнатьевич? Зайди-ка ко мне…