22. Лингвистическая заготовка для дипломатии

Вообще-то лингвистикой положено заниматься профессионалам. И они у нас есть. Например, жена моего коллеги, электронщика Джима Смита — очаровательная американка Элизабет. Именно она, ни разу не побывав в племени ра, составила словарь его языка и сформулировала его морфологию. Для этого ей хватило бесед с теми представителями племени, которых поначалу у нас лечили, а теперь ещё и учат разным специальностям — в Городе, в Заводском районе и на ферме. Именно Лиз Смит и помогла Марату Амирову быстро освоить азы языка, когда он решил уйти в это племя.

А теперь Марат по рации помогает Лиз пополнять словарь языка ра и накапливать материал для словаря племени гезов. Хотя от долгого соседства многие слова в этих языках стали общими и многие понятия полностью совпали.

Однако, по слухам, морфология у них всё-таки разная. Сама Лиз иногда сопровождает Джима в его регулярных «ремонтных» поездках на север, в Нефть, и там подолгу беседует с двумя женщинами из племени леров, которых привёл на наш материк с материка Восточного неугомонный геолог-путешественник Жюль Фуке. Наверное, скоро появятся в привычной электронной версии и словарь языка леров и его морфология. Тому, кто уйдёт когда-нибудь в это племя, будет легче, чем мне: не придётся начинать с азов.

Возможно, именно Лиз составит когда-нибудь и систематический словарь языка купов. И морфологию его сведёт в строгие чёткие правила, по которым будут учиться следующие поколения. Но начинать — по-дилетантски и бессистемно! — всё равно мне. Больше некому. И, даст Бог, станут мои намётки тем навозом, на котором взойдёт стройный лингвистический цветок Элизабет Смит.

У купов, как я понял, большинство слов — односложные. И это естественно для первобытного человека, который привык объясняться восклицаниями.

Соседство двух восклицаний образует уже сложное понятие. Например, Уй-ка, жена Нур-Нура, белая важенка. Или Уй-лу, вождь ту-пу, белая рыба. Причём «уй» — как я понял, — означает не только белый цвет, но и температурное состояние — «холодный». А «тёплый» — «ай» — означает ещё и «красный».

«Уп» у купов — ребёнок, дитя. И купы, «лесные дети», если строго — «куупы».

«Ур» — человек. «Хур» — нечеловек. Причём это же «ур» характерно и для племени урумту — люди пещер. «Ум» — окончание множественного числа у обоих племён. А если слово оканчивается гласной, то просто «м»: ка, ка, кам… Что и слыхал я на последнем «оленьем» празднике.

Слово «ту» — «пещера» у бывших каннибалов — оно же и в племени ту-пу тоже «ту». «Пещерные крысы»… Языки вроде родственные, из одного корня. Как все славянские или все германские… А у айкупов с купами вообще один язык.

Впрочем, языковые совпадения могут объясняться ещё и тем, что многие слова принесены в племя урумту угнанными женщинами из племён купов, айкупов и ту-пу. Ведь столетиями идёт этот процесс! Малыши в северных пещерах, вырастая на руках у женщин из других племён, впитывают их языки, и причудливая смесь постепенно становится живым языком всего племени. Пойди-ка разбери тут, что первично, что вторично! Сейчас не до этого! Сейчас найти бы возможность общения без мыслеприёмников! Дальше пока моя «исследовательская» мысль не идёт…

Слова купов «кхет», «кхун», «кхон» показывают один и тот же звук «кх». В казахском языке его обозначают буквой «к» с хвостиком — «К,». Лиз Смит может и не знать такой тонкости далёкого от неё казахского языка. К Уралу он поближе… Наверное, стоит подсказать ей… Англичане даже один звук нередко обозначают двумя буквами. А то и тремя или четырьмя… Что же говорить о явном отчётливом и, возможно, стойком сочетании двух звуков? Стоит ли для них нагромождать знаки? Ведь потом детям всё это учить… Может, экономичный казахский опыт пригодится?

Однако звук «кх», возможно, имеет и смысловое значение. «Кхон» — брат, «кхун» — друг, «кхет» — прекрасный плод. Все смысловые значения — положительные. Правда, маловато слов для обобщений… Подкопить ещё?

Что же отобрать для нашего «вождя»? «Кхун Тор»? Или «кхон Тор»? Может, вначале — «друг», а потом уже — «брат»? Так сказать, по итогам… Ну и, понятно, «ухр» — для начала и для конца. Купы употребляют это и при встрече, и при прощании, и как боевой клич, и как праздничное поздравление… Экономно! А для поэзии бедновато. Но ведь им пока не до поэзии!

В общем, лингвистическое задание Розиты вроде выполнено. Всё на одном листке, только продиктовать. И пусть сами выбирают!

Теперь пора поговорить с Тором. Улетая в Нефть, я обещал ему обстоятельный разговор. Так может, прямо сейчас?

Я вынул из неразобранного до сих пор мешка подарков стопку белых вёдер, стопку белых стаканчиков, пакет с ложками и заглянул в соседнюю палатку.

Тор работал под куполом парашюта — плёл пол из лиан. Гибкие коричневые ветки были рассортированы возле него кучками — по длине, по толщине. И лежали рядом два ножа — перочинный, привезённый из Нефти, и кремнёвый, тоненький, со свежей мелкой насечкой. Тор пользовался то одним, то другим — явно сравнивал.

Я остановился сбоку, положил на уже сплетённый пол вёдра, стаканчики и ложки, тихо произнёс: «Ухр Тор!», услышал в ответ такое же тихое: «Ухр Сан!» и заметил, что мыслеприёмника на голове вождя нет. Тор искоса глянул на меня, как-то по-необычному свистнул и продолжал протягивать гибкую лиану сквозь поперечные прутья.

Не успел он покончить с этой лианой, как вбежала Лу-у. Видимо, свист предназначался ей. Короткого словечка «шух!» и быстрого движения пальцем вокруг головы было достаточно для того, чтобы Лу-у сняла с себя мыслеприёмник, протянула отцу и сейчас же исчезла, одарив меня торопливой улыбкой. Волосы её были по-прежнему подвязаны лентой, как я подвязал. Видимо, хотела казаться моложе.

Тор неторопливо надел мыслеприёмник, пересел с земли на край сплетённого собственными руками пола и, как бы не заметив подарков, спросил:

— Когда мы с тобой пойдём к колдуну айкупов?

— Зачем?

— Чтобы ты у него поучился. Нам нужен колдун.

— Я пока не знаю ваш язык. Когда научусь говорить со всеми без этой дуги, — я показал на мыслеприёмник, — наверно, тогда.

— Учись!

— Хуры не дают.

— Их же нет!

— Они скоро пойдут на племя ту-пу. Вот спадёт вода…

— Вода уже спадает.

— Значит, совсем скоро.

— А тебе какое дело?

— Я смотрел селение ту-пу. Они хорошие строители. Мне будет жаль, если им принесут горе.

— Ты хочешь им помочь?

— Хочу.

— А если хуры пойдут на айкупов? Поможешь айкупам?

— Помогу.

— Это хорошо. Айкупы — наши друзья. А ту-пу — трусы. Они никогда нам не помогали. Забьются в свои норы и сидят.

— Если я помогу ту-пу, они потом помогут купам.

Тор усмехнулся с явным недоверием к моему простодушному прогнозу. Но не возразил. Только поинтересовался:

— Ты узнаешь, когда хуры пойдут на ту-пу?

— Узнаю.

— Откуда?

— Сыны неба скажут. Они видят сразу всю землю. Когда хуры выйдут из своих пещер, я буду знать.

Тор задумался. Ситуация вырисовывалась такая, какую дальновидный политик наверняка не упустил бы. Какой-то из прусских королей изрёк: «Искусство политика не в том, чтобы создавать благоприятные ситуации, а в том, чтобы умело их использовать». Похоже, Тор этим умением обладал. Однако душу его терзали сомнения.

— Как ты узнаешь, куда пошли хуры? — хитро прищурившись, спросил он. — Может, они пойдут на айкупов?

— По дороге хуры жгут костры, — объяснил я. — По этим кострам сыны неба определяют, куда идут хуры. Если они пойдут на айкупов, это быстро скажут их костры.

Тор опять усмехнулся недоверчиво. Но тут уж помочь ему пока я не мог. Понятия «карта», «курс», «азимут», «космический спутник» ему ещё предстояло познать в будущем. Если поймёт когда-нибудь…

Однако практичность дальновидного политика брала в нём верх.

— Хорошо бы предупредить ту-пу, — явно размышляя произнёс он. — Может, на самом деле они за это отблагодарят купов?

Это было именно то, чего я ждал! Умный человек всегда старается строить отношения с соседями на добрых делах. Только на этой основе отношения и могут сложиться прочными и выгодными для всех. Даже когда умный имеет дело с не очень умными. Ибо, как часто шутил мой отец: «Каждый дурак сам себе не дурак…»

А уж в нехватке ума у вождей ту-пу были основания сомневаться. То, что видел я в их селении, не говорило о глупости местного начальства.

— Если купы согласятся предупредить соседей, — неторопливо произнёс я, — то об этом узнает сам вождь сынов неба. И отблагодарит купов новыми подарками. А пока возьми вот эти. — Я показал на то, что принёс, — И раздай кому хочешь.

— Тун эм, — коротко отозвался Тор, и я понял, что посуда принята. А уж как он распорядится ложками — его забота. Почему-то казалось, что за свою привилегию владеть единственной в племени ложкой он сегодня держаться не станет. Попользовался — хватит! Своею рукой может и ликвидировать эту привилегию. Поймёт, что возникают другие. Вот перочинный нож, единственное в селении зеркальце… Да и вообще, допускаю, у него достаточно ума, чтобы держаться не столько за конкретные привилегии, сколько за их источник. И, значит, о главном и самом трудном можно договориться: как удержать других людей от уничтожения общих злейших врагов?

Непростая задачка!

Впрочем, до этого дипломатического порога ещё предстояло дошагать. Пока он был не близок.

А вот дипломатии-то нас в «Малахите» не учили. К сожалению…