– Планета? Я не понимаю!

Гордиан вздохнул.

– Мир, – сказал он, – все то, что вокруг. Земля под ногами, небо. Континенты и океаны. Мир, ты понимаешь?! Как вы называете его?

Незнакомый Гордиану серв-прислужник, с которым они трепали языком, случайно встретившись возле фонтана школы, задумчиво почесал голову.

– Ну и вопросы ты задаешь, брат, – сказал он, а потом обвел рукой стены школы и теряющийся за ее стенами в белесой дымке далекий горизонт: – Все, что вокруг, называется Боссон, брат. Это самая северная марка Великого Эшвенского королевства. материк называется Эшвен. На нем находятся четыре королевских марки – Боссон, Артош, Артона и Аран…

– Ну хорошо, а сам мир? – настаивал Гор.

– Сам мир… – Серв снова почесал голову. – Мир состоит из каверн или сфер. Сфера, где мы сейчас находимся и где находится Эшвен с Боссоном, – это сфера Невон, других я не знаю. Весь мир?.. Ну весь мир, Мироздание, называется по имени создателя – мир Хепри-Ра.

Гор был обескуражен.

Во-первых, смущало название – Хепри-Ра! Великое божество Света почиталось повсюду и во вселенных Нуля, однако Хепри было столь древним именем всеблагого Бога, что Гордиан даже не помнил, чтобы оно где-нибудь еще упоминалось.

А во-вторых, его смущало понятие «сфера».

– Сфера? – переспросил Гор. – Мне кажется, мы с тобой имеем в виду одно и то же, брат, просто произносим по-разному. Под планетой я подразумевал космический шар, на внешней поверхности которого размещены моря и континенты. Очень большой шар, на котором мы живем. Разве нет?

Незнакомый служка посмотрел на Гордиана как на больного.

– У тебя что-то с фантазией, – сказал он, подхватывая с бортика фонтана сумку и плащ, с которыми шел в барак, и разворачиваясь, чтобы ретироваться. – Сфера – это сфера, а вовсе никакой не шар. И континенты с морями находятся не на внешней поверхности шара, а внутри сферы!

Гор постоял некоторое время, то глядя вслед серву, то упираясь взглядом в весело звенящие водные нити фонтана.

На внутренней поверхности сферы!

Было утро, однако солнце висело прямо над головой. Раньше Гордиан не замечал этого, по крайней мере – не придавал значения, но теперь отчетливо понял: все эти дни и все эти ночи, солнце всегда висело в зените! Просто утром оно светило слабее, постепенно набирая силу, днем палило, как топка, а ближе к вечеру медленно угасало, сжимая ослепительные потоки разящих во все стороны лучей до блекло-розового диска, печально гаснущего в небесах.

А ночью… То что Гор, не задумываясь, принимал за луну, было не чем иным, как светящимся слабым светом, полузатухшим на несколько часов, солнечным диском.

Неподвижное солнце, светящее днем и гаснущее ночью.

Неподвижные небеса без луны.

Мир-сфера, шар, вывернутый наизнанку, – это Гор с трудом мог себе представить.