27

Он сразу узнал пса. Это был тот самый зверь, который привёл его на берег озера, куда на своей ладье спустилась по лунному свету Богиня. Пёс лаял и метался от двери к кровати и обратно, словно требуя, чтобы Виктор спустился вниз, в гостиную. Но как он попал сюда, в Бристоль, не говоря уже о том, как он проник в спальню? – подумал Виктор, и только потом он понял, что спит. Вернее, не спит, а находится в том пограничном состоянии, когда ты уже понимаешь, что спишь, можешь осознанно влиять на ход сновидений, но не можешь ещё окончательно проснуться.

Виктор попытался встать, но тело его не слушалось. Он не мог даже пошевелиться, даже сказать что-нибудь псу или хотя бы улыбнуться ему. Видя это, пёс схватил его за рукав пижамы и попытался стащить с кровати, но это тоже не принесло результата. Тогда пёс принялся больно кусать Виктора, и боль помогла тому вырваться из сна.

Проснувшись, Виктор не сразу понял, что он в спальне на втором этаже коттеджа, который они сняли в пригороде Бристоля. Это был милый домик буквально на самом берегу залива, и шум волн был для них своего рода колыбельной. Виктор чувствовал себя преотвратно. Он словно бы страдал жутким похмельем и одновременно был сильно простужен. Вот только простужен он не был, да и пил вчера более чем умеренно. Они прогулялись с Жозефиной по берегу, поужинали в одном из местных ресторанчиков и легли спать.

В спальне Жозефины не было.

Неужели она что-то подмешала ему в чай, который они пили перед сном? Но зачем? Неужели она?.. – но Виктор не захотел об этом даже думать.

На душе у него было тревожно, и эта тревога только нарастала – не зря же пёс гнал его прочь из спальни во сне. Как был в пижаме и босиком, Виктор покинул спальню и стал осторожно спускаться вниз по лестнице, которая начиналась сразу за комнатой. Свечу Виктор тоже не стал зажигать, подчинившись внутреннему чутью. Это чутьё, не раз спасавшее ему жизнь, не подвело и на этот раз.

На столе посреди комнаты тускло горела лампа. Фитиль был настроен так, чтобы света хватило исключительно осветить неподвижно сидящую за столом Жозефину. На ней был дорожный костюм, и это доказывало, что она действительно подмешала ему в чай снотворное, иначе бы попросту не смогла одеться, не разбудив Виктора. Из груди Жозефины торчала рукоятка ножа, вокруг которой, словно нарисованное для привлечения внимания, на светлом фоне платья выделялось кровавое пятно.

Замерев на мгновение от увиденного, Виктор закричал от душевной боли и бросился к Жозефине. Но, поскользнувшись на чем-то скользком, он, что называется, грохнулся со всех четырёх, растянувшись на полу у самого стола, сильно ударившись правой коленкой. Это падение спасло ему жизнь. Падая, он уклонился от брошенного в него метательного ножа – лампа горела так, что не было видно, что в комнате прячутся посторонние. Их было двое, и как минимум один из них был мастером метания ножей. Не дожидаясь, пока тот повторит бросок, Виктор схватил первое, что было в пределах досягаемости, и запустил в противника. Этим первым попавшимся предметом оказалась горящая лампа. Противник был достаточно ловким для того, чтобы увернуться, но это его не спасло. От удара об стену лампа разбилась, обдав его горящим керосином.

Этих мгновений хватило второму гостю, чтобы вступить в игру. Как и его приятель, он умело работал ножом, но в отличие от него предпочитал не выпускать оружие из руки. В течение пары секунд он нанёс Виктору несколько пусть не опасных, но весьма болезненных ран. Боль помогла Виктору прийти в себя, и он умудрился, увернувшись от очередного удара, сорвать со стены оленьи рога. Ими он и забил до полусмерти сначала одного, а потом и второго противника.

К тому времени, как он закончил проявлять должное гостеприимство, пламя охватило весь дом, и Виктору ничего больше не оставалось, как бежать прочь. Меньше всего ему в тот момент хотелось попадаться кому бы то ни было на глаза, а особенно пожарным или полиции.

Отбежав на достаточное расстояние от дома, Виктор нырнул в попавшийся ему на глаза кустарник. Надо было отдышаться, а заодно и решить, что делать дальше. Он был босой, в разорванной пижаме, раненый, весь в крови и в саже… Не стоит, думаю, говорить, что в таком виде бежать из города было попросту невозможно. Виктор вспомнил, как пару дней назад один господин обсуждал с женой предстоящую поездку в Европу. До этого он видел несколько раз этих людей и даже знал, что они живут недалеко от временного убежища Виктора. Идти к ним было рискованно, но, похоже, выбора у него не было.

Виктор не был уверен, что в доме никого нет, поэтому перед тем, как туда забраться, он несколько минут громко стучал в дверь. Убедившись, что никого нет, он начал думать, как лучше пробраться внутрь. Можно было бы разбить какое-нибудь окно, но Виктор решил этого не делать. Кто знает, как долго ему придётся использовать этот дом в качестве убежища? Недалеко от дома росло огромное дерево, ветви которого, нависая над крышей, словно укрывали её от непогоды. Выругавшись от души, Виктор полез наверх. Одна из не очень-то внушающих доверие веток нависала над козырьком балкона второго этажа. Рискуя сорваться или же грохнуться на землю вместе со сломанной веткой, Виктор осторожно полез по ней в сторону балкона.

Ветка трещала, подозрительно гнулась и всячески старалась сбросить с себя непрошеного гостя. Наконец, Виктор оказался над балконом, но видимо он несколько неправильно оценил высоту ветки, в результате ему пришлось прыгать прямо на черепицу, которой был покрыт козырёк балкона. Под черепицей могло быть всё, что угодно, вплоть до честного слова, и необходимость прыгать на эту площадку с высоты более полуметра Виктора совсем не радовала. Но отступать было некуда, к тому же начинался рассвет.

С домом ему повезло. Балконная крыша оказалась достаточно прочной, чтобы не сломаться под Виктором, а балконная дверь не была заперта. Оказавшись внутри дома, Виктор несколько минут просто лежал на полу. Затем он тщательно вымылся и осмотрел раны. Ничего опасного, но надо накладывать швы. Матерясь на все лады, Виктор отправился в комнаты прислуги в поисках иголки и ниток, а потом… Об этом не хотелось и вспоминать. Закончив с ранами, он приготовил и съел плотный завтрак, после чего приступил к изучению хозяйского гардероба. Владелец дома был несколько ниже и чуть худее Виктора, но, к счастью, его костюмы хоть и были малы, но всё же налезли на Виктора. А в одном из ящиков стола в кабинете хозяина Виктор обнаружил приличную пачку наличных.

Заочно поблагодарив хозяев за гостеприимство, Виктор ликвидировал следы своего пребывания в доме. Он тщательно стёр все отпечатки и следы крови, а останки пижамы сжёг в печи, после чего тщательно перемешал кочергой пепел.

Вскоре он покинул дом с небольшим чемоданом в руке – он не хотел привлекать к себе лишнее внимание, садясь в поезд без багажа. Поймав извозчика, он приказал тому ехать на вокзал. Через час он уже дремал в купе первого класса.