Книга: Последний козырь Президента
Назад: Глава 7. Метод исключения
Дальше: Глава 9. Охота на «Трёх слонов»

Глава 8. Менеджер «серебряного века»

Случилось это в конце «лихих» девяностых годов прошло века, когда отшумела-отгуляла всероссийская вольница, именуемая в исторических справках не иначе, как «время зарождение и укрепление демократических ценностей», а само количество ценностей, изъятых у российского народа, стало превышать разумные пределы.
Бывшие рэкетиры и строители «финансовых пирамид», а теперь законопослушные предприниматели, ошалевшие от дурных денег и безнаказанности, неожиданно столкнулись с тем, с чем восемьдесят лет назад столкнулись американские мафиози – проблемой легализации капитала.
Американские фискальные службы, понимая, что доказать криминальное происхождение десятков миллионов долларов, лежащих на банковских счетах доблестных последователей Аль-Капоне, не представляется возможным, стали сажать в каталажку владельцев этих самых миллионов за уклонение от уплаты налогов.
В России ситуация сложилась иная: государство в отношении сбора налогов, на удивление и зависть всему западному миру, заняло лояльную позицию, суть которой выражалась в одной фразе: «Хочешь платить налоги – плати! Не хочешь платить – не плати»!
Поэтому регулярно налоги в стране собирали только рэкетиры, которые взяли на вооружение известный рекламный слоган: «Заплати налоги и спи спокойно»! Бизнесмены, которые не хотели платить дань криминалу, тоже спали спокойно, но на кладбище.
И казалось, со временем всё утряслось и «устаканилось»: «деловые люди» выработали умеренный стиль «наездов» на начинающих и матёрых коммерсантов. Коммерсанты, кряхтя и охая, платили бандитам оброк, понимая, что лучше расстаться с частью прибыли, чем потерять всю. Однако такой вольный подход к налогообложению в один не совсем прекрасный миг закончился, и виной этому стала дыра – не просто дыра, а огромная дыра, в государственном бюджете.
– Ты понимаешь, что говоришь? – шипя от возмущения, поинтересовался у министра финансов внезапно протрезвевший Гарант Конституции. – Что значит «нет денег в бюджете»?
– А то и значит, – вздохнул министр растраченных финансов, – нет денег, потому как бюджет пополнять нечем. Водкой сейчас бизнесмены торгуют, то есть частные лица, но налоги не платят. А торговля алкоголем – одна из самых доходных статей нашего бюджета, после торговли оружием.
– А как у нас с торговлей оружием? – охваченный нехорошим предчувствием, снова поинтересовался Президент Всея Руси.
– А кому оно сейчас в Европе нужно? – горестно вздохнув, продолжил министр. – Оружейные склады в бывших союзных республиках разграблены, и теперь каждая уважающая себя семья, кроме велосипеда, холодильника и телевизора, имеет ещё и пару «Калашниковых». Правда, оружие устаревшее, зато в большом ассортименте. Новыми разработками российской «оборонки» сейчас торгуют исключительно прапорщики, да и то со склада, по личной инициативе, так сказать, в обход военной прокуратуры и других государственных структур. А с прапорщиков, как известно, взятки гладки!
– Да, с прапорщика налоги взять нереально! – задумчиво произнёс Глава государства, и, тяжело опустившись в кресло, поискал на столе глазами валидол. – А если взять всех этих проворовавшихся прапорщиков, и всех кто с ними в доле, да и объединить в одну структуру, и назвать её, скажем, «Военторг»? – задумчиво предложил Президент, который в этот момент перешёл в статус Главнокомандующего и, не найдя валидола, по-солдатски принял в качестве лекарства стопку водки. – И тогда налоги брать не с физических лиц, а с юридических? – оживился Президент.
– «Военторг» уже был, – почесал в затылке министр финансов. – Надо какое-нибудь другое название придумать, более современное, например, «Оборонсервис»!
– Звучит непонятно, – покривился Главнокомандующий, – словно ракетную часть с прачечной скрестили, но солидно! Пущай будет этот «Обормот-сервис»! Но с условием! – и он поднял указательный палец. – С условием, чтобы с каждой сделки налоги в бюджет шли!
– И остальные частные предприниматели и всякие там «купи-продай», тоже пусть платят, – оживился министр недостающих финансов. – Чем они лучше прапорщиков? Ничем! Поэтому пусть платят!
– Пусть! – милостиво разрешил Главнокомандующий, снова ставший в этот момент Президентом. – Но только чтобы у меня ни-ни, панимаешь! – и, погрозив кому-то кулаком, уехал на дачу, где продолжил работать с документами, не приходя в сознание.
Вот так в истории новой России был решён вопрос налогообложения.

 

В этот самый момент на другом конце Москвы, в старинном особнячке, за столом из карельской берёзы, уставленном элитным алкоголем и лёгкими закусками, группа особо предприимчивых москвичей, отягощённая парой-тройкой незаконно нажитых миллиардов, мучительно искала выход из создавшегося положения. Однако мучились они недолго, и для легализации капиталов, нажитых «непосильным трудом», решили учредить банк.
Надо сказать, что в это время банки в стране плодились, словно грибы после летнего дождя, поэтому создание очередного коммерческого банка у налоговой полиции не вызвало ни малейшего подозрения. Более того, капитализация экономики приветствовалась властями, поэтому на открытие банка были приглашены мэр, министр финансов, министр экономического развития, на всякий случай с далеко идущими последствиями – министр МВД, и другие официальные лица.
Банк назвали скромно: «Омега», без всяких креативных выкрутасов, и поместили в самом центре Москвы. Для успешной работы банка быстро и без проблем набрали целый штат опытных работников, среди которых оказался и Аскольд Северянин. Северянин был щуплым, но подвижным, как ртуть, молодым человеком, который ко всему ещё обладал острым умом и склонностью к аналитической работе.
Просиживая в офисе возле компьютера до глубокой ночи, Осколок, как его звали за глаза подчинённые, наутро точно знал, куда, на каких условиях и сколько надо инвестировать «американских рублей», чтобы получить быструю и гарантированную прибыль. Это позволило ему со временем выбиться в главные менеджеры, которые, собственно, и обеспечивали банку эту самую прибыль.
В начале славных дел, когда банк играл роль «прачечной» для отмывки первоначального капитала, отцы-основатели «Омеги» смотрели на активную деятельность менеджеров банка снисходительно, дескать, суетятся людишки, ну и пусть себе суетятся, создают рабочую обстановку. Однако после того, как банк провёл ряд успешных операций по вложению средств, и прибыль банка стала на порядок превышать количество «отмытых» денег, роль Осколка и его команды вышла на первый план.
На момент, когда куранты на Спасской башни торжественно отбили двенадцать ударов, и Россия благополучно простилась с сумасшедшим двадцатым веком, банк «Омега» полностью прекратил рисковые операции и перешёл на вполне легальный бизнес. К этому времени Северянина уже никто Осколком ни в глаза, ни за глаза не называл.
Как главный менеджер «Омеги», он – в прямом смысле слова – имел красавицу-секретаршу, перешедшую ему вместе с просторным кабинетом на четырнадцатом этаже по наследству от предшественника. Кроме того, в придачу к кабинету и секретарше, Аскольд получил так называемый «золотой парашют» – многомиллионное выходное пособие в случае увольнения, и репутацию среди банкиров Москвы наиболее удачливого и опытного менеджера.
От суетливого молодого человека с горящим взглядом осталось только имя. Теперь Аскольд выглядел вальяжно: покрылся жирком, отрастил «чеховскую» бородку, острый взгляд спрятал за дымчатыми стёклами очков, а лобастую голову украшала модная стрижка. Движения его стали неторопливы, речь плавной, а обертоны голоса всё чаще приобретали назидательный тон. Да и сама манера вести диалог выдавала в Северянине большого начальника.

 

Однажды утром, сидя на планёрке, Аскольд поймал себя на мысли, что не сделал подчинённым ни одного замечания: банк, словно хорошо отрегулированный механизм, работал без его вмешательства.
– И чего я здесь сижу? – задался вопросом главный менеджер. – Смотаюсь я лучше в сауну на лечебный массаж, а то что-то спина побаливает.
В сауне его, как дорогого клиента, приняли с распростёртыми объятиями. Разомлев от обилия виски и женского внимания, Аскольд денег не жалел, чем вызывал у персонала сауны всеобщий восторг.
– Я ведь прямой потомок Игоря Северянина, – уверенно врал главный менеджер, с трудом удерживая в руке скользкий бокал с напитком. – Знаешь, кто такой Игорь Северянин? – обращался он к молоденькой завёрнутой в простыню проститутке Жаннет – урождённой Женьке Крякиной, бывшей абитуриентке театрального ВУЗа, «срезавшейся» на третьем туре.
– Поэт, что ли? – неуверенно отвечала несостоявшаяся студентка.
– Поэт! – трагически восклицал Аскольд. – Не просто поэт, а поэт «серебряного века»! Его молодёжь Москвы и Питера на руках носила! А женщины… женщины его боготворили! Я ведь и сам в юности стихи пописывал. И надо вам сказать, неплохие стихи!
– Неужели? – притворно удивилась Жаннет и незаметно для клиента зевнула. «Сейчас придётся выслушать очередной монолог о загубленной юности, – тоскливо подумала проститутка и ещё плотней закуталась в простынь. – Ладно, пускай талдычит дальше. Время-то всё равно оплачено».
– А я вот свой поэтический дар променял! – тряхнул головой несостоявшийся поэт. – А ведь мог бы быть вторым Северяниным, и это меня бы боготворили и носили на руках!
– Знать, милый, судьба твоя такая! – привычно поддакнула проститутка, рассматривая остатки педикюра на большом пальце левой ноги. – Сейчас-то ты чем занимаешься?
– Сейчас я тупо делаю деньги! – с театральным надрывом выдал менеджер «серебряного века». – Большие и очень большие деньги! Про банк «Омега» слышала? Так вот из моих рук половина Москвы кормится!
Услышав про большие и очень большие деньги, Женька Крякина резко утратила интерес к педикюру и привычным движением, сорвав с себя простынь, выставила вперёд, словно таран, свою молодую грудь с соблазнительно торчащими сосками.
– Да что же ты раньше молчал, милый! – проворковала Жаннет. – Иди ко мне, голубь! Я тебя сейчас согрею!

 

На следующее утро Аскольд воровато пробрался в свой роскошный кабинет и яростно принялся за работу. Сотрудники входили и выходили из кабинета, загруженные указаниями и срочными распоряжениями. Персонал банка, как и прежде, был с ним необычайно вежлив и учтив.
После обеда его вдруг осенило: вчерашнего отсутствия никто не заметил! Это открытие подвинуло его на новые приключения.
С тех пор мир для менеджера Северянина окрасился в радужные тона нескончаемого удовольствия. Со временем он официально стал работать только до обеда, оставляя вторую половину рабочего дня для «аналитической деятельности», которую в основном проводил в борделях, закрытых клубах и казино. А потом менеджер «серебряного века» и вовсе перестал посещать кабинет.
– Банк прибыль имеет? – вопрошал он у коллег и сам же отвечал он на свой вопрос. – Имеет! Работает стабильно? Стабильно! Рейтинг высокий? Приличный! Так чего мне в кабинете пыль глотать? – выпытывал он у руководства банка, которое пыталось его урезонить. – Зовите меня, когда возникнут проблемы!
И проблемы возникли. Шокированные такой откровенной наглостью члены Совета директоров банка единогласно проголосовали за его увольнение.
– Увольняйте! – беззаботно махнул рукой главный менеджер. – Выходное пособие принесёте мне лично… в сауну! – и, как ни в чём не бывало, уехал к проституткам, заниматься «…анализом состояния финансовых рынков».
Члены Совета директоров ознакомились с количеством нулей в сумме выходного пособия менеджера Северянина, и задумчиво почесали в затылках: дешевле содержать лентяя на зарплате, чем выплатить выходное пособие. Подумали, посчитали, прикинули, и решили своё решение отменить.
– Чёрт с ним! – решили члены директората. – Пусть остаётся! Ведь когда у банка возникнут проблемы, он действительно будет нужен.
Вот так «золотой парашют» одним фактом своего существования спас его владельца от неминуемой беды.

 

Всю информацию, касающуюся гражданина Северянина, я подчерпнул из интернета. «Жёлтая пресса», конечно, сгущала краски и делала акцент на пикантных подробностях ведущего менеджера банка «Омега» Аскольда Северянина, но в общих чертах картина мне стала ясна. Осталось неясным, зачем Рождественский на последней встрече упомянул его имя? Что именно он хотел сказать, указывая на Северянина?
Вопрос долго оставался без ответа, пока я не запросил информацию на Северянина из базы данных нашей «конторы». Чего-то особо криминального на главного менеджера «Омеги» не было. Правда, в начале нового века следователи Следственного Управления г. Москвы пытались привлечь его и других руководителей банка за противозаконные банковские операции – пресловутую «отмывку» капитала, но то ли не хватило доказательств, то ли кто-то с самого верха, невидимый, но могущественный, дал команду «Фу», но следствие свернули. Я бы сказал, торопливо свернули! Вынесли «Постановление об отсутствии в действиях персонала банка «Омега» события преступления», и свернули!
Потом моё внимание привлёк рапорт сотрудника наружного наблюдения о том, что «объект» Северянин встречался в казино с сотрудником Администрации Президента Воронцовым Николаем Аркадьевичем. Это не могла быть случайная встреча, так как Северянин ждал появления Воронцова. При встрече они обменялись рукопожатием, после чего состоялся короткий разговор. Говорил в основном Воронцов, а главный менеджер кивал. В конце короткого разговора Воронцов шепнул что-то Северянину на ухо, после чего Аскольд в ответ ещё раз молча кивнул и поспешно покинул игровой зал.
Я обратил внимание на дату рапорта – 1 сентября, ровно за три дня до покушения на Воронцова. Как известно, исполнительницей «заказа» была Кармен, бывший офицер ГРУ.
– А может, и не бывший! – неприятно кольнула меня догадка. – Может, на тот момент она ещё была под контролем и как раз исполняла приказ начальника. Тогда получается, что сотрудника Администрации Президента Воронцова устранили по указанию руководства ГРУ? Бред! Военная разведка в местные «подковёрные» игры не вмешивается. Её дело – территории стран вероятного противника. А если Кармен устранила Воронцова уже будучи «свободным охотником», то возникает вопрос: «Кто заказчик»? И как убийство Воронцова связано со встречей главного менеджера банка «Омега»? И вообще, есть ли между этими двумя событиями хоть какая-то связь?
Забегая вперёд, скажу, что ответы на эти вопросы я получил гораздо позже, когда взял Северянина в плотную разработку, и убедился, что никакого отношения к Таненбауму он не имеет, и то, что попал в сферу интересов спецслужб – закономерный результат его безалаберной жизни. А началось всё для Аскольда как обычно – со скандала.

 

На очередной презентации чего-то коммерческого – то ли очередного торгового центра, то ли сотого телеканала – Аскольд принял на грудь лишнего, поэтому был чрезвычайно весел и говорлив. Невольно привлекая к себе всеобщее внимание, он попал в поле зрения Бажены Збышек – ведущего аналитика журнала «Русский финансист». Бажена опытным глазом быстро определила, что алкогольная эйфория, под действием которой находился Северянин, продлится ещё минут сорок, а потом пойдёт на спад, если, конечно, Аскольд не добавит в свой измученный жаждой организм ещё граммов триста.
Она ловко отделила Северянина от толпы праздных слушателей и увлекла в курительную комнату, где на кожаном диване под кальян надеялась выпытать у ведущего менеджера последние новости из мира финансов. При реализации своего плана Збышек не учла одного: после определённой дозы Аскольд начинал выдавать желаемое за действительное. Делал он это с таким мастерством и таким упоением, что собеседник не мог предположить, что всё, что слетает в этот момент с губ главного аналитика «Омеги» – самый настоящий трёп!
– Поворкуем? – мягким баритональным сопрано поинтересовалась Бажена, передавая мундштук порядком захмелевшему Северянину.
– Без проблем! – заверил её Аскольд и глубоко затянулся ароматным дымом. В голове у ведущего аналитика зазвучали небесные хоралы, и он почувствовал непреодолимую тягу к общению с красивой женщиной.
– Вот с этого и начнём, – предложила Бажена, забросив ногу на ногу. – Расскажите мне по дружбе, у кого нет проблем, у кого они намечаются.
– Бажена! Вы красивая женщина, и неужели Вам интересно слушать всю эту финансовую дребедень? – выдохнул Аскольд вместе с клубами дыма и покосился на красиво очерченные икры собеседницы.
– Не такая уж это дребедень, Аскольд Германович, – улыбнулась женщина, сверкнув безупречными зубками. – Например, для меня это хлеб насущный.
– Так Вы, Бажена, желаете хлеба и…
– …И информации! – перебила его Збышек. – Если, конечно, Вы ею располагаете, – добавила она с невинным видом, намекая на некомпетентность Северянина. Удар по самолюбию главного аналитика был нанесён мастерски. Обвинение в профессиональной некомпетентности Аскольд просто так снести не мог, поэтому решил «добить» собеседницу широтой взглядов и смелостью суждений.
– Финансовый мир – не застывшая субстанция, – начал он издалека, и хмель в этот момент, казалось, покинул его. – В этом мире властвуют свои законы и порой то, что виделось вечным и незыблемым, вдруг распадается в прах, а на вершине финансового олимпа оказывается никому не известная личность, которая железной рукой начинает наводить свои порядки! Что именно Вас интересует: во что вложить непосильным трудом заработанные «баксы», или прогноз инфляции на ближайший год?
– Прогнозы – дело неблагодарное, – наклонившись к нему, вполголоса произнесла Бажена и розовым язычком облизнула пухлые губки. – Что касается выгодных вложений, то это не для меня, так как в акциях я ничего не смыслю. Поэтому просто расскажите последние сплетни, а я постараюсь отделить зерна от плевел.
– Мир наживы и чистогана полон слухов, – глубокомысленно изрёк «финансовый гений» и в очередной раз глубоко затянулся. Дым наполнил лёгкие, всосался в кровь, и Аскольду почувствовал себя весело и беззаботно. «Интересно, что они в табак подмешивают?» – мелькнула мыслишка, но тут же утонула в клубах табачного дыма.
– И о чём же слухи? – спросила Бажена.
Порядком захмелевший финансовый аналитик поднял на красивую женщину осоловелые глаза и выпустил дым через нос.
«Какая же она обворожительная стерва! – восхитился главный менеджер. – Интересно, как она в постели?»
– Уж, не о слиянии ли двух нефтяных гигантов? – продолжала допытываться Збышек.
– Вот видите, даже Вам этот секрет известен, – авторитетно заявил Северянин, хотя ни о каком слиянии двух нефтяных корпораций до встречи с Баженой он не слышал.
– Это будет поглощение или партнёрство на паритетных началах? – ёрзая от нетерпения, уточнила Збышек.
Северянин на минуту задумался. В одурманенном мозге мысли разбегались, как наркоманы во время облавы наркоконтроля, и в логическую цепочку выстраиваться никак не хотели, поэтому он решил отделаться общими словами:
– Условия предстоящей сделки покрыты пеленой секретности, но я думаю, что это будет «брак по расчёту».
– Интересно! – промурлыкала Бажена. – Очень интересно.
Она уже видела на развороте журнала свою фотографию и огромную статью о происках нефтяных корпораций, которые ради собственной выгоды готовы подставить под удар целое государство. Чем именно при заключении сделки корпорации навредят родной стране, Збышек придумать не успела, но это вторично. Главное, что такой авторитетный аналитик, как Северянин, подтвердил муссирующийся слух о слиянии двух нефтяных гигантов.
– Скажите, Аскольд, – медовым голосом произнесла женщина и положила ладонь поверх его руки, – а почему они так долго тянули с принятием решения? Дело в больших деньгах, или… – тут Бажена сделала многозначительную паузу и заглянула в помутневшие глаза собеседника, – …или не давали «добро» на самом верху?
– Не могу утверждать точно, но судя по тому, что именно нашему банку предложено вести финансовое обеспечение этой сделки, вопрос действительно утрясался на самом верху, – глубокомысленно закончил главный банковский аналитик и постарался сконцентрировать взгляд на глубоком декольте собеседницы.
Збышек поняла, что большего из Северянина не вытянуть, легко поднялась с дивана, и, поблагодарив за интересную беседу, покачивая бёдрами, удалилась в общий зал, где гулянье было в самом разгаре.
«Какая божественная попка!» – подумал менеджер «серебряного века», глядя вслед уходившей женщине.
Докурив кальян, Аскольд уже не помнил, о чём пять минут назад говорил с обворожительной журналисткой. Фривольно развалившись на кожаном диване, он сладко уснул, продолжая сжимать в руке ненужный мундштук.

 

Скандал разразился в тот же день, как только «Русский финансист» опубликовал большую аналитическую статью Бажены Збышек. Статья называлась «Анатомия заговора», и в ней журналистка открыто ссылалась на мнение ведущего аналитика банка «Омега» Аскольда Северянина. Рынок ценных бумаг отреагировал на новость о слиянии двух крупнейших нефтяных корпораций рекордным падением курса акций: никто из акционеров рисковать не хотел. Для руководства банка «Омега» тоже стало откровением их участие в «проекте века», и они потребовали от Северянина объяснений.
Первые пять минут публичной «экзекуции» Аскольд с непонимающим видом вертел головой, пока ему не сунули под нос журнал со статьёй Збышек.
«Сознаться, что это я наболтал по пьяной лавочке? – мучительно думал он, скользя взглядом по строчкам. – Или уйти в «глухую защиту» обвинив журнал во лжи и всё отрицать? Глупо, да и такая позиция меня вряд ли спасёт».
– Меня принудили, – наконец выдавил из себя Северянин.
– К чему Вас принудили? – с трудом сдерживая гнев, сквозь зубы спросил Председатель совета директоров Александр Смолянинов.
– К участию в этом проекте, – пошёл ва-банк Северянин.
– В каком таком проекте? – брызгая слюной на собеседника, разразился гневным криком Смолянинов. – Нет никакого проекта! Нет! Я полчаса назад лично обзвонил участников так называемого «слияния», и никто из них ни слухом, ни духом не ведает о разрекламированном по вашей милости «проекте века». Нет его в природе! Он если и существует, то только в вашем воспалённом сознании! Вы знаете, что сейчас творится на бирже? И кто Вам дал право выступать от имени руководства банка?
– Меня принудили, – упорствовал Северянин.
– Кто Вас принудил? – вклинился в разговор начальник службы безопасности Игорь Морозов.
– Я не знаю, но они сказали, что если я не обеспечу «слив» информации о предстоящем слиянии нефтяных корпораций в прессу, Таненбаум будет очень недоволен.
После этих слов повисла томительная пауза. Аскольд кожей почувствовал, как незыблемая позиция членов директората дала ощутимую трещину, и воочию увидел, как по их лицам пробежала тень сомнения. Разумеется, никакого давления со стороны таинственного Таненбаума на Северянина оказано не было, а гениальная мысль использовать его имя как спасательный круг, пришла в похмельную голову главного менеджера за секунду до того, как он открыл рот.
Аскольд всего на мгновенье скосил глаза на соседнюю страницу журнала, где жирно был набран заголовок статьи «Таненбаум – миф или реальность «теневой» экономики?», и импровизация удалась. Почувствовав нерешительность членов директората, Аскольд перешёл в наступление.
– А что бы вы сделали на моём месте? – спросил он растерявшихся коллег.
– Почему Вы об этом не сообщили мне, а пошли на поводу у шантажистов? – вновь подал голос начальник службы безопасности. – Мы бы приняли срочные меры…
– Меры? – перебил его Северянин и в голосе зазвучали нотки праведного гнева. – Какие меры? Опознали бы мой хладный труп? Не уж, увольте! Лично мне моя жизнь дорога, как память!
– Почему из всего персонала банка выбор шантажистов пал именно на Вас? – не унимался Морозов.
– Они сказали, что моё мнение среди финансовых аналитиков вызывает доверие, – пробормотал Аскольд, имитируя растерянность.
– Следует ли из сказанного Вами, что Таненбаум заинтересовался деятельностью нашего банка? – после короткого раздумья спросил Смолянинов, продолжая с недоверием поглядывать на Северянина.
– Не думаю, – уверенным тоном продолжил импровизировать Аскольд. – У меня создалось впечатление, что он использовал нас, чтобы добиться падения цен на акции. Возможно, он или его люди решили сыграть на бирже по-крупному.
– Я немедленно займусь этим, – пообещал Морозов, преданно глядя в глаза Смолянинову.
– Займитесь! – кивнул головой председатель Совета директоров. – И пока идёт разбирательство, попрошу Вас, Аскольд Германович, воздержаться от публичных заявлений. На этом, пожалуй, и остановимся. Все свободны!

 

Разумеется, расследование, проводимое начальником службы безопасности банка Морозовым, никаких результатов не дало. Однако руководство банка «Омега» решило Северянина не трогать, и оставило в покое, до очередного скандала.
Всё это мне рассказал сам менеджер «серебряного века» в моем кабинете на Лубянке. Сначала разговор между нами не клеился. Однако я сумел убедить его в том, что ничего из его показаний достоянием гласности не станет, и со стороны работодателей ему ничего не грозит. Северянин рассказал мне всё без утайки, как на исповеди.
Выяснилось, что никакого отношения к таинственной личности Таненбаума он не имеет, а его встреча с ныне покойным Воронцовым была продиктована чисто деловыми отношениями: в последние годы жизни Воронцов увлекался игрой на бирже, и Северянин за десять процентов от полученной прибыли консультировал азартного чиновника.
После допроса я подписал ему пропуск и отпустил на все четыре стороны.
Казалось, время на разбирательство с Северяниным потрачено зря, и я злился, что пошёл на поводу у Рождественского. Однако это мне только казалось.
Назад: Глава 7. Метод исключения
Дальше: Глава 9. Охота на «Трёх слонов»