Владлен Борисович Китаев, владелец процветающей торговой фирмы «Три слона», был маленького роста. В школе до восьмого класса его часто били старшеклассники. В восьмом классе на перемене Владлен сбил с ног и прокусил нос мальчишке из параллельного класса, за то, что последний ради смеха пнул его ногой по копчику.

На следующий день Владлена вызвали на заседание педсовета и за нарушение дисциплины на две недели исключили из школы. Через две недели Китаев вернулся в родную школу, но больше его никто не трогал.

Из школы Владлен Борисович вместе с аттестатом зрелости вынес твёрдое убеждение, что в жизни ничто не даётся даром, и если ты чего-то хочешь добиться, то надо смело ввязываться в драку, и при этом не бояться синяков и шишек, которые судьба щедрой рукой раздаёт среднестатистическим россиянам.

Бойцовские качества очень пригодились Владлену Борисовичу, когда он затеял маленький чайный бизнес. Когда страну накрыл кооперативный бум, Владлен два года «челноком» мотался в Польшу за пуховиками. Заработанные деньги Китаев вложил в покупку недвижимости: выкупил на первом этаже «сталинского» дома угловую квартиру и переоборудовал в чайную.

Это было не одно из сотен расплодившихся в тот год кооперативных кафе, а именно чайная, где посетитель мог заказать любой из двух десятков сортов чая и свежую выпечку. Не мудрствуя лукаво и не тратясь на поиски креативного решения, Владлен Борисович скопировал на вывеску над входом хорошо известную картинку с упаковки индийского чая и назвал своё заведение «Три слона».

Дела у новоявленного кооператора по сравнению с конкурентами неожиданно пошли очень хорошо, что позволило ему прикупить пару продуктовых магазинов в самом центре города. Потом пришла мода на иностранные продукты, и Владлен Борисович первый открыл в Москве итальянскую пиццерию и первый французский ресторан. Всё это делалось под маркой «Три слона», которая к этому времени стала хорошо узнаваемым торговым брэндом.

Когда схлынули «лихие девяностые», а вместе с ними и шальные деньги, Китаев продал ресторанный бизнес, а потом и сеть итальянских пиццерий, которые к этому времени имелись в каждом районе Москвы и Московской области.

Он вовремя понял, что дорогой французский ресторан и итальянская пиццерия с её довольно высокими ценами – не то место, куда часто будут заходить живущие от аванса до получки россияне. Взамен Владлен Борисович развернул целую торговую сеть так называемых «народных» магазинов «Полушка». Магазины круглосуточно и исключительно за рубли торговали продуктовыми наборами для малоимущих граждан и пенсионеров, а также предоставляли широкий выбор товаров для тех, кто берег трудовую копейку.

Сделав ставку на средний класс, Владлен Борисович не ошибся: доход был не очень большим, зато стабильным. А когда в достопамятном 2008 году грянул экономический кризис, в магазины «Полушка» активно потянулись покупатели, которые раньше отоваривались только в дорогих супермаркетах.

К удивлению экспертов, предрекавших спад в стране экономической деятельности, фирма «Три слона» на волне кризиса взлетела на первые строчки рейтинга. По сути это была не фирма, а крупнейшая торговая корпорация, которая замкнула на себя большинство контрактов по снабжению мегаполиса продуктами. «Три слона» активно топтали конкурентов, тем самым прокладывая себе дорогу к сияющим вершинам большого бизнеса. Владлен Борисович с каждым прожитым днём набирал всё большую силу, но делал это слишком быстро и без всякой оглядки на сильных мира сего. Это не могло не вызвать опасения у последних.

– А нельзя ли помедленней, уважаемый? – спросили уполномоченные властью лица.

– Никак нельзя! – отвечал Владлен Борисович. – В нашем торговом деле ведь как: чуть отстал, тут тебя конкуренты и съели, причём без соли и без сантиментов. Так что простите, уважаемые, но в бизнесе промедление смерти подобно.

– А-а! – понятливо отозвались уполномоченные лица. – Ну, тогда всё предельно ясно. Удачи Вам, Владлен Борисович! – и с этими словами ушли в тень.

Через неделю, когда Китаев уже забыл об этом неприятном эпизоде, его на закрытой вечеринке в частном клубе познакомили с Агнессой. Пожимая руку очаровательной брюнетке, он и не подумал связать эти два события воедино.

Похожая как две капли воды на Лайзу Миннелли, Агнесса была крупным специалистом по инвестициям, по крайней мере, её так представили. В общении с женщинами Китаев всегда испытывал комплекс неполноценности из-за своего маленького роста. Агнесса носила туфли на низком каблуке и была выше Владлена всего на полголовы. Этот факт сыграл решающую роль, и вскоре Агнесса Павловна стала личным консультантом владельца «Трёх слонов».

– Мани, мани, мани… – тихонько напевала Агнесса, сидя у компьютера и кокетливо «стреляя» глазками в сторону босса. Китаев кожей чувствовал эти взгляды и от счастья глупел на глазах. Владлен Борисович боялся признаться даже самому себе, что впервые в жизни влюбился, как мальчишка.

В жизни Владлена, конечно, были женщины, но любви к мимолётным подругам он не испытывал. Их отношения скорее напоминали хорошо выверенный годами бартер: ты мне повышение по службе, я тебе ночь страстной любви, ты меня везёшь в Турцию или на Карибы, я тебя обслуживаю по высшему разряду весь отпуск.

Правда, страсти в этих отношениях было ни на грош, и женщины вели себя в постели подобно механическим куклам, в очередной раз симулируя оргазм.

С Агнессой всё было по-другому: она не осыпала босса комплиментами, держалась с ним на равных, и казалось, не стремилась к близким отношениям. Опытная интриганка – она умело моделировала ситуацию так, словно Китаев сам шаг за шагом не быстро, но уверенно покорял сердце своенравной красавицы.

– Владлен Борисович, а что если нам поступить следующим образом… – говорила Агнесса, разложив на его рабочем столе документы очередного коммерческого проекта и при этом слегка касаясь его плеча своим бедром.

Китаев чувствовал жар тела молодой женщины и усилием воли заставлял себя вникать в суть проекта.

– Интересно, интересно, – бормотал Владлен, перелистывая бумаги, и мысленно молил бога, чтобы прикосновение длилось как можно дольше.

– Это, конечно, потребует дополнительных затрат, – ворковала Агнесса, – зато в перспективе мы застолбим большой сегмент рынка за собой.

– Хорошо! Очень хорошо! – честно признавался Китаев, чувствуя, что прикосновение становится плотнее.

– Тогда, если Вы не против, – шептала искусительница, нагнувшись к самому уху и касаясь упругой грудью его правого плеча, – я поручу нашим экономистам обсчитать затраты и ожидаемую прибыль?

– Сделайте одолжение, любезнейшая Агнесса Павловна, – улыбался владелец «Трёх слонов» и незаметно расправлял плечи, тем самым ещё больше усугубляя контакт с трепещущей под лёгкой кофточкой женской плотью.

Однако, надо отдать должное специалисту по инвестициям, ни один из предложенных ею проектов не был провальным. Поэтому когда Агнесса заговорила с ним о вложении значительной части прибыли в строительство лесоперерабатывающего комбината под Иркутском, с последующей продажей выпускаемой продукции торговым партнёрам из Поднебесной, Китаев не особо удивился.

– Знаете, почему печально известный кризис тридцатых годов прошлого века разорил большинство ранее успешных американских предпринимателей? – вопрошала Агнесса, сидя в кресле напротив своего работодателя и лениво покачивая туфелькой.

– Да как-то я об этом не задумывался, – мямлил Владлен Борисович, не в силах отвести взгляда от изящной щиколотки личного консультанта.

– Ошибка их стратегии в том, что они, образно говоря, сложили все яйца в одну корзину, то есть полностью вложились в какой-то один сектор экономики и не имели «спасательного круга». Так вот когда нас всех накроет вторая и окончательная волна экономического кризиса, который разрушит все ранее наработанные связи, Иркутский лесоперерабатывающий комбинат будет для нас тем самым «спасательным кругом».

– А где гарантия того, что торговля лесом в условиях обрушившегося рынка окажется прибыльной?

– Прибыльной будет только та часть торговых операций, которая будет предлагать не услуги, а реальный продукт – лес, нефть, торф, уголь. В условиях жёсткого кризиса поставка продуктов в Москву и другие крупные города прекратится, так как большинство фирм и частных предпринимателей обанкротятся за один день. Наступит кризис неплатежей, торговать сначала будет невыгодно, а потом и нечем. Это будет конец торговой империи «Трёх слонов», но мы и из этого положения можем извлечь выгоду, если заранее продадим ваш московский бизнес и развернём торговую экспансию в Сибири.

– А может, не будем торопиться с продажей корпорации? – нерешительно сопротивлялся Владлен Борисович, которого такие революционные перемены откровенно пугали.

– Владлен Борисович! – с укоризной произнесла Агнесса. – Вы сейчас напоминаете больного, у которого с минуты на минуту лопнет аппендикс, а он, корчась от боли бормочет: «Погодите, доктор, резать, авось обойдётся»! Однозначно надо продавать, и чем быстрее, тем лучше!

Все эти факты я узнал из довольно объёмного электронного досье на господина Китаева, «флешку» с которым передал мой связной Алексей по моему же запросу. Вообще-то я ожидал, что это будет обыкновенная справка, подробная, но справка. Оказалось, что практический интерес к владельцу «Трёх слонов» моя родная «контора» проявляет довольно длительное время, отсюда и обилие материала на фигуранта. Однако материалы разработки Китаева меня не порадовали, и ситуацию не прояснили.

«Обыкновенные торговые войны между конкурентами, – подумал я, выключая компьютер. – Вот таким оригинальным способом недоброжелатели убирают Китаева с игрового поля. Довольно изящная, и, самое главное, бескровная комбинация».

Дальше можно было Китаева не «разрабатывать». Можно, но личность Агнессы меня смущала, и я, повинуясь интуиции старого опера, негласно продолжил работу по сбору данных, и, как потом оказалось, не зря!

Для начала я послал Ерёму – молодого опера Антона Еремеева, у которого была обманчивая внешность деревенского простачка, походить денёк за «объектом» и собрать дополнительную информацию.

На следующий день Ерёма принёс в полиэтиленовом пакете стакан тонкого стекла, который он самым бессовестным образом «увёл» из кафе, где обедала Агнесса.

– Больше ничего не нарыл, – с виноватым видом сообщил Ерёма. – Она ни с кем не встречается, её никто не провожает, даже обедает одна.

– И за это спасибо! – поблагодарил я коллегу и с чувством пожал ему руку.

В этот же день наш криминалист, которого все называли по-свойски: дядя Миша, снял со стакана отпечатки и загрузил их в компьютер.

Компьютер пару часов недовольно гудел, переваривая и сравнивая полученную информацию, после чего выдал на экран фото и анкетные данные женщины, отдалённо напоминавшую Агнессу Павловну. Незнакомка, похожая на Агнессу на протяжении последних пяти лет вела активную криминальную деятельность, за что и была объявлена ростовскими полицейскими в федеральный розыск.

Когда информации накопилось достаточно для серьёзного разговора, я решил познакомиться со специалистом по инвестициям поближе.

Это зимнее утро для Агнессы Павловны не задалось. Как всегда, подъезжая на своём тёмно-синем «Пежо» к центральному офису корпорации «Три слона», она, убедившись в отсутствии попутного транспорта, включила левый «поворотник» и стала перестраиваться в левый ряд, чтобы через сто метров повернуть налево и въехать за ажурную ограду охраняемой стоянки.

Она уже начала выполнять манёвр, когда с левой стороны послышался какой-то неясный звук. Через пару минут перед самым её носом резко затормозил серый «Бентли», из которого вышли два «братка». «Братки» с расстроенным видом стали осматривать правое крыло своей навороченной «тачки», после чего с каменными лицами подошли к её сиротливо стоящему возле обочины «Пежо».

– Выходи! – сказал «браток» и рванул дверцу на себя. Дверца не открывалась, так как Агнесса Павловна успела нажать кнопку и заблокировать двери.

– Выходи, сука! – рявкнул водитель «Бентли» и тоже рванул дверцу на себя.

– Ничего, сейчас выйдет! – заверил водителя его товарищ и вернулся к своему автомобилю, из багажника которого извлёк спортивную биту.

Агнесса Павловна взглянула на нетронутые интеллектом лица незнакомцев, и поняла, что её всё равно достанут, но только за волосы, через разбитое лобовое стекло.

Женщина обречённо вздохнула, разблокировала двери и сама вышли из машины.

– Ты погляди, зараза, что ты наделала! – не унимался водитель «Бентли». – Я эту «тачку» неделю как пригнал из автосервиса!

На переднем правом крыле «Бентли» красовалась царапина длиной около метра, которая упиралась в правый фонарь. Фонарь тоже пострадал, о чём красноречиво свидетельствовала пересекавшая его трещина.

– Я заплачу, – скупо произнесла Агнесса, понимая, что оправдываться в такой ситуации глупо.

– Ясен пень, что заплатишь! – оскалился один из «братков». – Куда ты денешься!

– Я заплачу, хотя и не понимаю, как это произошло.

– А тебе и понимать ничего не надо, – подвёл итог дискуссии водитель «Бентли». – Поехали твою квартирку посмотрим.

Агнесса и пикнуть не успела, как её умело, но почему-то с предосторожностями запихали в «Бентли» и водитель дал полный газ.

– Я вам адреса не скажу, – пыталась сопротивляться перепуганная женщина.

– Не скажешь? – ухмыльнулся «браток», который сидел справа от неё и крепко держал за локоть. – Да и не надо! Сейчас приедем в одно тихое местечко, там ты всё скажешь, даже то, что давным-давно позабыла!

С этими словами он натянул ей на голову лыжную шапочку так, что Агнесса Павловна перестала видеть, куда её везут.

Тихое местечко располагалось на третьем этаже старой пятиэтажки из красного кирпича. Квартира № 12 ещё с перестроечных времён использовалась сотрудниками доблестной милиции в оперативных целях, и по «наследству» перешла в ведение нынешних полицейских.

В этой квартире я находился с раннего утра, и уже знал, что изъятие из привычного мира нужного мне человека проведено без сучка и задоринки. Можно было, конечно, вызвать Агнессу по повестке в отдел, но там разговора не получилось бы. Агнесса – женщина не глупая, и, почувствовав что-то неладное, вероятней всего пришла бы на допрос со своим адвокатом, который бы зорко следил, чтобы на его клиента не оказывалось никакого давления. Я даже услышал наполненный праведным гневом визгливый голос, который бесстрашно вопрошал: «А по какому праву Вы, господин полицейский, выдёргиваете из дома законопослушных граждан»?

Поэтому и предпочёл встретиться с Агнессой Павловной на нейтральной территории. Я знал, что в квартиру она войдёт в шоковом состоянии, и, хотя это не по закону, мне будет легче вытрясти из неё интересующие сведения.

Всё произошло именно так, как я ожидал: два дюжих оперативника, которых и при ясной погоде легче принять за бандитов, чем за сотрудников правоохранительных органов, ввели в квартиру перепуганную копию голливудской «звезды».

– Проходите, Агнесса Павловна, – произнёс я медовым голосом и привстал из-за стола. – Садитесь.

Перепуганная женщина осторожно опустилась на краешек обшарпанного стула.

– Я должен принести Вам, уважаемая Агнесса Павловна, свои глубочайшие извинения за учинённый моими коллегами «спектакль», но этого требовали обстоятельства.

– Спектакль? – непонимающе закрутила головой женщина, которая уже мысленно смирилась с тем, что в этой квартире её будут зверски избивать, потом насиловать, возможно, даже в извращённой форме, а потом пристегнут наручниками к батарее и будут морить голодом.

– Вы ни в чём не виноваты, – продолжил я. – Я и мои коллеги – не бандиты! Мы сотрудники одной государственной силовой структуры.

Агнесса Павловна недоверчиво скосила взгляд на бритоголовых оперов и опасливо поджала ноги.

– Вам никто и ничто не угрожает. Никакого ДТП не было, и сюда Вас привезли для приватной беседы.

– Удостоверение покажите, – неожиданно перебила меня женщина.

– Какое удостоверение? – не сразу понял я.

– Ваше удостоверение. Служебное!

– Ах, удостоверение! Уверяю Вас, Агнесса Павловна, что и у меня и у моих коллег удостоверения имеются, но лучше, если на этой встрече мы для Вас останемся инкогнито.

– Боитесь, что я нажалуюсь в прокуратуру, и вас всех за превышение служебных полномочий уволят и, возможно, отдадут под суд?

Такого перехода я не ожидал. Дамочка слишком быстро пришла в себя и теперь попыталась диктовать свою волю.

– Это Вам бояться надо, – после небольшой паузы перешёл я в ответную атаку. – Иначе это Вам придётся объяснять прокурору, почему Вы живёте под чужим именем.

– А разве это противозаконно? Мне нынешнее имя больше нравится! Оно звучит благородно, а при моей работе это немаловажно.

– До того, как стать Агнессой Винтер, Вы были Агатой Авербах, Ксенией Кристалинской и Вероникой Вронской, – продолжил я монотонным голосом. – Подвела Вас, Мария, страсть к красивым именам.

– Меня бывшие ухажёры преследовали! Вот я имена и меняла.

– Вас, Мария Яковлевна Гуськова, бывшие коллеги из Питера, Нижнего Новгорода и Ростова преследуют за то, что Вы их бизнес развалили, а их самих под бандитскую крышу подставили. И благодарите бога, что это я Вас нашёл, а не они!

– Я так понимаю, что если с вами не договорюсь, вы меня с лёгким сердцем им сдадите? – со вздохом спросила Гуськова и зачем-то зажала ладони между колен.

– Правильно понимаете.

– Предлагаете сделку?

– Предлагаю. Условия сделки Вас вполне устроят.

– Я слушаю Вас.

– Сейчас Вы, Мария Яковлевна, чистосердечно и без утайки ответите на все мои вопросы, после чего наши сотрудники вывезут Вас в другой район города, где и отпустят. У вас будут ровно сутки, чтобы убраться из фирмы «Три слона» и вообще из Москвы.

– И это всё?

– Это всё!

– И даже вербовать меня не будете?

– Не тот случай. Вы нам, госпожа Гуськова, по морально-деловым качествам не подходите.

– Ну-ну! – усмехнулась Гуськова. – Вам видней. Проститутки и ворьё всякое вам по морально-деловым качествам подходят, они, наверное, вам по этическим соображениям ближе, а женщина с высшим экономическим образованием не подходит! Впрочем, я не настаиваю. Задавайте свои вопросы!

– Ну, хорошо, перейдём к основной части нашего свидания. Поясните, кто Вам поручил внедриться в фирму «Три слона», и с какой целью?

– Цель? Цель одна: убрать как можно быстрее Китаева из Москвы.

– А почему таким необычным способом?

– Ну, если бы заказчик был из бизнесменов или «братков», тогда бы не меня, а снайпера наняли.

– А кто был заказчик? Его имя!

– Имя не знаю, но то, что он из ваших – точно!

– В каком смысле «из ваших»?

– Я имела в виду, из «силовиков», но точно не мент.

– Пояснить можете?

– Да чего тут пояснять! Менты самоуверенней, и ведут себя развязней, а тот мужчина, к которому меня его подчинённые в машину запихали, совсем на мента не похож. Так же, как Вы сейчас со мной, вежливо себя вёл, в разговоре каждое слово взвешивал. Обстоятельно мне о моём «боевом» прошлом рассказал, и предложил на выбор: либо работа в Москве за хорошие деньги по его заданию, либо срок за мошенничество и работа за пайку на лесосеке. Выбор, как вы понимаете, небогатый, я и согласилась. Он мне паспорт и трудовую книжку выправил, биографию новую выучить заставил, а потом его помощник в клубе меня с Китаевым и познакомил.

– И Вы сначала вошли к нему в доверие, а потом стали управленцем фирмы.

– Поверьте, это было нетрудно. Владлен Борисович любовью избалован не был. Я имею в виду настоящее чувство. Вокруг него одни лизоблюды да давалки дешёвые увивались, готовые за подачку в виде повышения оклада ноги раздвинуть. Я же дала Владлену почувствовать себя настоящим мачо, и при этом сумела обойтись без вульгарных постельных сцен.

– Отдаю должное вашей изобретательности. А скажите, как на Вас вышел ваш последний работодатель, которого Вы назвали «силовиком»?

– Сама удивляюсь! Я только в Москву из Ростова перебралась, только на съёмной хате осела, а меня на следующий день два вежливых молодца возле метро перехватили и в чёрную машину запихали. Хорошо, что не в «воронок». А там пожилой мужчина сидит – аккуратный такой, в костюме. Вот он мне чисто так, без акцента, по-немецки и говорит: «Гутен таг, фройлен Гуськова»! И ещё что-то сказал, но я не поняла, так как дальше приветствия мои знания немецкого языка не распространялись. Он понял и говорит уже по-русски, дескать, надеюсь, что мы с Вами подружимся, потому как Вы женщина умная, и мне известно, что с клиентами Вы работаете творчески, а не по трафарету. После этого про все мои «подвиги» в Ростове, Питере и Нижнем Новгороде подробно выложил. Ну, а дальше Вы уже знаете.

– Он не представился?

– Не представился, и паспорт с пропиской не предъявлял, но одно могу сказать точно: он не женат. Возможно, вдовец.

– Почему Вы так решили?

– Вам, мужикам, этого не понять! Мы, женщины, это сердцем чувствуем. Только я бы за него замуж не пошла, хоть он мужчина представительный, и чувствуется, что при деньгах.

– Почему?

– Точно сказать не могу, но от него каким-то холодом веет, вроде как и не живой он вовсе.

– Значит, он поставил Вам задачу увести Китаева и его активы из Москвы?

– Первоначально мне ставилась задача познакомиться с Китаевым и понравиться ему. Когда этот рубеж я успешно преодолела, он поручил мне войти в правление фирмы и вывести Китаева из игры, переориентировав его интерес на Сибирь. Потом была ещё одна встреча, где мой неназванный друг попросил убедить Китаева в необходимости строительства под Иркутском в глухой тайге современного посёлка, в котором бы располагались жилые помещения для сотрудников фирмы, офис фирмы, складские и служебные помещения, госпиталь, вертолётная площадка и крытый бассейн. И всё должно быть оборудовано по последнему слову техники. Я тогда его спросила: «Зачем это»? А он усмехнулся и говорит: «Я руками Китаева во глубине сибирских руд себе резиденцию отгрохаю»!

Я не поняла его юмора и переспросила, дескать, Вам-то она в Сибири зачем?

Пожевал он губами, затылок задумчиво почесал и серьёзно отвечает: «Не пройдёт и года, как мои Нью-Васюки будут пределом мечтаний каждого москвича»!

Меня после его слов даже в жар бросило: выходит, что вся эта лапша о последствиях всемирного кризиса, которую я Китаеву на уши вешала, правда?

– И что было дальше?

– Да вообще-то на этом наше свиданье закончилось. Напоследок он сказал, что на мой счёт перечислена очередная «зарплата», и что если я ему буду нужна, он меня сам отыщет. Я, правда, успела спросить: «А мне следом за Китаевым в Сибирь ехать, или можно в Москве задержаться?»

– И что он ответил?

– Ничего! Захлопнул дверцу своего чёрного лимузина и уехал.

– А как он с Вами связывался?

– Да почти никак! Когда я ему была нужна, он просто ловил меня по пути на работу, и мы с ним беседовали в его лимузине.

– Номер автомобиля Вы, конечно, не запомнили?

– А зачем он мне? Меньше знаешь – крепче спишь!

– Скажите, а почему он поздоровался с Вами по-немецки?

– Я только могу догадываться: сама я языка не знаю, а вот мой прадед по материнской линии, Йозеф Штампе, был типичный поволжский немец. Он каменную мельницу в самом центре Царицына построил. Правда, от неё сейчас только развалины остались. Вот только откуда это моему работодателю известно? Неужели он такой неугомонный, что мою биографию до четвёртого колена раскопал?

В этот же день я экстренно послал в родную «контору» запрос: занимался ли кто-либо из сотрудников Центрального аппарата в период с мая по октябрь этого года «разработкой» Марии Яковлевны Гуськовой, 1979 года рождения, уроженки г. Саратова, русской, образование высшее, незамужней.

Ответ пришёл незамедлительно: в указанный период гражданкой Гуськовой компетентные органы заниматься не могли, так как незамужняя Мария Яковлевна Гуськова, 1979 года рождения, в июне прошлого года утонула в Волге в присутствии двух свидетелей – случайных знакомых, с которыми распивала спиртные напитки на городском пляже. К ответу прилагалась копия допросов двух жителей города Саратова, которые подтвердили, что после распития двух бутылок водки Гуськова пошла купаться, и на пляж больше не возвращалась. Тело утопленницы, как водится, не нашли, одежду и документы погибшей сдали в полицию.

Я тут же бросился разыскивать Гуськову, но было поздно: аферистки с обликом Лайзы Миннелли ни в фирме, ни в самой Москве уже не было.