Глава 21
Перекусив, слегка отдохнув и обязательно сфотографировавшись на память, отряд покорителей вершин отправился в обратный путь.
Спуск дался спецназовцам значительно легче подъема. Тем более что поднялись они, как оказалось, быстрее запланированного и теперь могли не спешить.
Когда вторая учебная группа вышла на относительно пологий участок горного склона, Ефимова, прямо как малого ребенка, начало разбирать острое желание сесть на пятую точку и словно на санках скатиться вниз. Но, увы, подобные вольности заранее были строго-настрого запрещены Олегом Анатольевичем. Старшему прапорщику оставалось только смотреть по сторонам и с сожалением вздыхать об упущенных возможностях в деле скоростных спусков.
К гостинице отряд подошел в сумерках, едва-едва начавших сгущаться.
«Сейчас приду, сразу влезу под душ и спать», – рассуждал Михаил.
«Времени еще сегодня море. Успею отдохнуть», – думал Федор.
«Хоть согреюсь», – мечтал Агушев, зябший всю дорогу.
«Все дошли. И Уткин нормально держался. Молодцы!» – констатировал Ефимов.
«А Сергей Михайлович наш – тот еще конь!» – восхищенно удивлялся Зудов.
«Тяжело!..» – Горелов слегка сутулился.
«Как жрать охота!» – Жбанов пускал слюну.
«Сейчас в душ, и сразу позвонить домой», – намечал план действий Николай Арсанов.
«Надо бы постираться, а то провонял весь. Где сушить? На балконе или на батареях? – решал дилемму рядовой Дударенков. – На балконе сразу замерзнет. На батареях вода потечет на пол. А если сначала на балкон? Полчасика повисит, затем на батарею? Так и сделаю».
«Миша, поди, устал. Надо у него будет комп на полчасика отжать», – строил захватнические планы Петрович.
«Ротный вернулся, сейчас нас с дерьмом мешать будет», – злился Прошкин, сидевший в своем номере.
А старшина роты не думал ни о чем. Ему было хорошо. Казанов, приняв пол-литра на грудь, безмятежно спал в своей койке и плевать хотел на службу, на собственных детей, оставшихся вдалеке, да и на весь белый свет. Его жизнь, любовь, страсть, долг оказались ничем в сравнении с жидкостью, растекшейся по организму.
А ночью нажрался Сошников, причем в хлам, и пошел бродить по этажу, выкрикивая нечто похабное. Его вопли разбудили капитана Кречетова. Уставший, злой на старшину, напившегося днем, ротный вышел в коридор в полнейшей готовности рвать и метать.
– Борисыч, ты, сука, какого хрена? Что, меня подставить хочешь?
– Я… мы… – промычал пьяный замкомроты.
– Борисыч, ты разве не понимаешь, что доклад отсюда идет сразу в округ? Ты идиот?
– Сам ты идиот! – В пьяном кураже Сошников не знал себе равных. – И попробуй только еще раз!..
Кречетов больше не церемонился. Хороший удар в грудь опрокинул Сошникова навзничь.
– Ах ты… – запричитал старший лейтенант, пытаясь подняться, но не самый сильный пинок ногой вновь поверг его на пол.
Сошников чуть поскулил, поерзал и затих, не предпринимая больше попыток отмщения.
– Порфирин, Сарматов, ко мне! – рявкнул ротный, вызывая бойцов, живших в соседнем номере.
– Что, товарищ капитан? – Сарматов отозвался почти сразу.
Видимо, пьяные крики Сошникова и последующая возня разбудили и его.
– Ко мне, сказал! – Ярость, клокотавшая в ротном, была готова выплеснуться вновь и перекинуться на ни в чем не повинного подчиненного.
– Иду я, товарищ капитан. – Дверь номера скрипнула.
– Где Порфирин?
– Сейчас трусы наденет и выйдет.
– Вы что там, сношаетесь, что ли?
– Да в туалете он сидит, товарищ капитан! – оскорбленным тоном пояснил боец.
– Оттащить этого героя в его номер! – Кречетов ткнул пальцем в своего заместителя, ворочавшегося на полу. – Уложить в кровать и никуда, пока не протрезвеет, не выпускать.
– Мы ему что, няньки? – спросил Порфирин, высунув голову из номера.
– Ты мне поговори, голубок. – Капитан перевел взгляд на Сарматова и заявил: – Будет буянить – разрешаю бить.
Боец заметно оживился, но тут же услышал:
– Только не в морду! Увижу следы, у тебя такие же будут, понял?
– Все путем сделаем, товарищ капитан! – заверил ротного Сарматов и едва заметно, но нехорошо ухмыльнулся.
– Тащите эту падаль с моих глаз! – Ротный махнул рукой в непонятном направлении, развернулся и скрылся в своей комнате.
А в это время на пятом этаже царила тишина. Спали все.
В том числе и Ефимов.
Через два дня они встретились вновь. На этот раз полковник вызвал Ефимова через командира заставы, прикрывшись какой-то сущей безделицей.
– Я сделал фотокопии, – объявил разведчик прапорщику, едва успевшему прикрыть дверь. – Если мои страхи оправданы, то пакет не попадет к адресату. Но они… – Полковник не сказал, кто такие эти таинственные «они», но пояснения тут и не требовались. – Они на этом не остановятся и обязательно рассмотрят возможность фотокопирования. Тут я перестраховался. – Полковник взял со стола стакан, хлебанул из него что-то весьма подозрительное, очень уж похожее на спирт, и пояснил: – Они должны будут успокоиться, когда найдут у меня эту фотопленку.
– Тогда в чем смысл? – спросил Ефимов, не поняв хода мыслей своего «куратора».
– А я их сделал две, – пояснил разведчик после легкой, практически незаметной заминки и хитрой улыбки. – Я сегодня уезжаю и одну возьму с собой, а вторую отдам тебе. Ты нынче же должен ее надежно спрятать. – Полковник запустил руку в карман куртки.
Когда он вытащил ее оттуда, Ефимов увидел на раскрытой ладони что-то небольшое, напоминающее спичечный коробок, плотно завернутый в полупрозрачную пластиковую пленку.
– Держи. – Полковник протянул коробок Ефимову. – Спрячь сегодня же, но так, чтобы ты мог отыскать это место хоть через пятьдесят, хоть через сто лет. И смотри, чтобы ни одна живая душа не видела! Понимаешь, что это слишком важно?
– Понимаю. Я все сделаю так, как вы сказали, – заверил Ефимов, принял коробок и сразу опустил его на дно бокового кармана бушлата. – Какие-нибудь еще задачи будут?
– Нет. Больше никаких задач. Чем меньше мы с тобой станем общаться, тем лучше.
– Я ведь почти полтора месяца работал по вашей наводке. Это не вызовет подозрений?
– Нет. Нас больше ничего не должно связывать. Да, я воспользовался тобой и твоим взводом для срочной проверки некоторых разведданных. Что с того? Сейчас подобная надобность отпала. Нет никаких загадок и вопросов.
– Понятно. – Ефимов согласно кивнул.
– Все, ступай! И ни пуха!..
– К черту!.. – Сергей ухватился за ручку входной двери.
– Постой! – Этот резкий окрик заставил Ефимова замереть на месте. – И еще запомни, что я ни при каких обстоятельствах не назову твое имя. Никогда никому! Любой, кто скажет, что пришел от меня, – враг. Если потребуется, я найду тебя сам. Знай, никогда никто не придет к тебе от моего имени. Запомни это накрепко! Твоя жизнь в твоих руках! А вот теперь ступай!
Сергей вышел с территории заставы и побрел вдоль периметра защитных стен, мучимый одной-единственной мыслью: куда спрятать, да еще так, чтобы никто не видел, а он смог найти если не через сто лет, то хотя бы через пять?
Он подошел к одному из углов глинобитной стены, окружающей заставу, и остановился. Прямо в этот дувал упирался здоровенный валун.
«Может, здесь? – мелькнула мысль. – Почему бы нет?»
Ефимов огляделся по сторонам и никого не увидел. Он присел, выискивая взглядом место под камнем, куда можно было бы вложить фотопленку, переданную полковником. Подходящая щель нашлась почти сразу. Она шла по поверхности камня и наискось уходила под его нижнюю кромку.
Сергей опустился на колено, потрогал трещину руками и заключил, что это будет самое то. Если с усилием впихнуть в щель коробок, то он будет держаться там вечно.
Ефимов полез в карман, чтобы достать фотопленку, но тут словно что-то почувствовал и резко обернулся. В полусотне метров за таким же глинобитным дувалом спряталась мальчишеская голова.
«Ой, дурак, чуть было не погорел! – Ефимов обругал себя последними словами. – Совсем забыл, что афганские мальчишки круглые сутки приглядывают за заставой. Может, шпионят, или же им просто делать нечего. Да, сейчас бы я спрятал! Дурак набитый! Так что же теперь делать? Хотя… есть у меня одно место».
Придя к такой мысли, Сергей вернулся на территорию заставы и приказал первому попавшемуся на глаза бойцу:
– Давай экипаж дежурного бэтээра на выезд!
– Что-то срочное? – поинтересовался солдат, надеясь, что его тоже возьмут.
– Просто прокатимся, проверим трассу, – как можно беспечнее сообщил Ефимов. – Скажи, минут через десять пускай выходят.
Боец кивнул и не спеша пошел на поиски экипажа дежурного бронетранспортера.
Скрипнула дверь, из своего жилища, щурясь на свет, выбрался полковник. В руках он держал два больших чемодана. Нарочито не заметив прапорщика, наблюдавшего за ним, разведчик покинул заставу и направился к двум машинам, ожидавшим его. Как только он сел, автомобили тут же рванули с места.
Ефимов остался стоять и размышлять. А ведь действительно было у него одно подходящее местечко.
