Глава 7
Постепенно сказывались изношенность техники, отсутствие ремонтной базы, дефицит запасных частей. Все же большинство боевых машин прошло войну в Афганистане. Они еще могли вести боевые действия, но на пределе своих возможностей. Многие БМП заводились воздухом либо с буксира.
На одной из таких боевых машин пехоты Левченко вышел с базы на смену Сергея Логинова. Из-за нехватки людей Михаил сам вел БМП, а командир роты лейтенант Марин занимал место наводчика. Минометный расчет неделю назад был снят с первого блокпоста по той же причине – из-за острой нехватки рядовых бойцов.
На подъезде к посту БМП обстреляли из-за реки. Боевики вели огонь из стрелкового оружия и вреда машине нанести не могли.
Левченко вывел БМП на территорию поста и увидел Сергея Логинова. Тот, не обращая внимания на обстрел, свист пуль, во весь рост, сняв шлемофон, шел навстречу прибывшим товарищам.
Левченко бортом прикрыл друга, высунулся из люка и спросил:
– Серега, у тебя с головой все в порядке?
– А в чем дело? – как-то безразлично ответил лейтенант.
– Ты хоть пригнулся бы, что ли. Непонятно, как духи не сняли тебя.
Логинов взглянул на Левченко и сказал:
– Знаешь, Миша, задолбался я уже кланяться.
С брони машины спрыгнул лейтенант Марин и спросил:
– Жить надоело?
– Да хорош вам базарить одно и то же. Сказал же, задолбался я здесь кланяться, шарахаться от каждой пули.
Офицеры прошли в блиндаж у минного поля, служивший командно-наблюдательным пунктом, присели на скамью.
– Докладывай обстановку! – приказал Марин.
– Обстановка хреновая, Влад. Духи бьют по посту с высоты, из-за реки и со стороны дороги. Днем бойцы прыгали по территории, как сайгаки. Только кто-то высунется, сразу обстрел. Хорошо, близко не подходили, а то подожгли бы технику к чертовой матери.
Выслушав Логинова, Марин кивнул и сказал:
– Понятно. Все как всегда. На высоте много духов замечено?
– Не особо, но это днем. К темноте там соберется приличная стая. Какого хрена держать нас здесь? Давно пора бросить этот пост и усилить второй. Тут только потери, а толку никакого.
– Это, Серега, не нам решать, – сказал Марин.
– Комбат должен прекрасно понимать, что без контроля над высотой тут делать нечего. Чем дольше будем стоять здесь, тем быстрее духи отстрелят весь наш личный состав.
– Над Маджитовым тоже есть начальство.
– Которое ни хрена не знает о реальной обстановке.
– Серега, Карим каждый день докладывает в штаб и просит разрешения снять пост. Но ему приказывают не паниковать и держаться.
– Был бы смысл в обороне поста, последний рубеж или какой-нибудь важный объект в тылу, тогда понятно. Но сзади-то точно такой же блокпост, находящийся в гораздо более выгодных условиях.
Марин поднялся.
– Ты собирай бойцов да уходи на базу. Я пойду посмотрю, что там наверху.
– А что там наверху, Влад? Там стреляют.
Марин не ответил и вышел из блиндажа.
Логинов повернулся к Левченко:
– Вот такие дела, Миша. Я Владу не стал говорить о том, что прошедшей ночью наблюдатели зафиксировали перемещение банды рыл в двадцать на высоте. Шли грамотно, соблюдая дистанцию. Это не местные. Банда ушла за высоту и дальше никак не проявляла себя ни ночью, ни днем. Но приперлась-то она сюда не затем, чтобы просто посмотреть, как мы тут службу несем. Вполне возможно, духи сегодня проявят себя. Так что смотри за высотой.
– А может, это они обстреливали пост? – спросил Левченко.
– Нет, – ответил Логинов. – Обстрел велся и до появления банды.
– Ладно, разберемся. Все же у нас две БМП и танк. Да, кстати, ты мне нормальную машину оставить можешь взамен моей?
– А что с ней?
– Да заводится только с буксира. Если что, как мне быть?
Стабилизатор пушки работал только при включенном двигателе.
– Бери мою, если хочешь, но боекомплект израсходован наполовину.
– Все лучше, чем моя. Ты тогда загони ее на базу.
– Боекомплект на посту перегрузить не сможем.
– Понятно, что не сможем при обстреле. Но того, что есть, хватит. У второй БМП и танка с боеприпасами все в порядке. Да и вообще, в нашем деле главное что?
Логинов улыбнулся и ответил:
– Вовремя смыться.
– Вот! Правильно. Так что гони мою БМП на базу.
– Добро. У меня тут есть четыре выстрела к «РПГ-7». Дарю.
– Вот за это спасибо, Серега. С выстрелами сейчас на базе дефицит. Комбат говорил, дальше хуже будет.
– Куда ж еще хуже?
– Если бы знать.
На этом разговор закончился.
Как только наступили сумерки, старый караул покинул блокпост. Левченко решил проверить машину Логинова. Он занял место механика-водителя, завел двигатель, подъехал к склону и поставил БМП на ручник, не глуша двигатель. С движком вроде все в порядке, теперь следовало проверить вооружение.
Левченко перебрался на место наводчика и дал несколько выстрелов по двум новым огневым точкам духов, координаты которых получил от Логинова во время доклада обстановки. Тут же рядом с левой гусеницей разорвался снаряд.
Стреляли с другого берега. Это лейтенант определил быстро. Он вернулся на место механика-водителя, загнал БМП в лощину, прикрытую от огня противника достаточно высокой каменной грядой, и вызвал бойцов. Те в темноте наломали веток и замаскировали машину.
Из блиндажа вышел Марин:
– Что за дела, Мишаня?
– Проверял Серегину машину, а с того берега пустили реактивный снаряд.
– Машина не повреждена?
– Нет! Не смогли духи из самоделки прицельно выстрелить.
– Повезло. Сам-то куда стрелял?
– По ориентирам, которые передал мне Серега.
– Значит, потревожил ты духов. А где БМП?
– В лощину загнал.
– Но оттуда она не сможет вести огонь.
– Зато уцелеет. Нам хватит и огня танка со второй машиной. Если, конечно, моджахеды не попрут с высоты.
– Пока там спокойно.
– Вот именно, что пока!
– Пойдем проверим позиции. Главное, чтобы бойцы не уснули. А то точно попадем в переделку.
– Погоди, перекурим.
– Давай в окоп, а то получится как с Дудихом.
– Я не идиот, чтобы подставляться ночью огоньком сигареты.
– А Дудих был идиотом? Просто не подумал, а в результате…
Марин ссылался на печальный случай с «самаркандцем» из первой роты лейтенантом Дудихом. Тот ночью присел за куст, хотя до окопа было всего ничего, и закурил, надеясь, что огонек сигареты не увидят боевики. А может, и не надеялся, а просто не подумал.
Однако вражеский снайпер не дремал, получил ориентир и выстрелил. Пуля попала лейтенанту в промежность. Дудиха доставили в госпиталь. Позже кто-то сказал, что вроде сделали операцию, пришили что надо, но как дальше сложилась судьба однокурсника, офицеры не знали. Начальник медицинской службы бригады, будучи в батальоне, сказал, что после такого ранения мужик может забыть о бабах. Возможно, он ошибался.
Перекурив в окопе, Марин и Левченко обошли позиции подразделения. Бойцы не спали. Наблюдатели за холмом доложили, что перемещения боевиков не замечали. Далее проверку позиции они осуществляли по очереди.
Под утро, как только немного посветлело, на обход отправился Левченко. Не успев выйти из окопа, он услышал глухой взрыв впереди позиций и понял, что сработала противопехотная мина. Это могло означать одно: боевики предприняли попытку нападения на блокпост.
Затем уже на территории разорвался заряд гранатомета. Левченко успел заметить вспышку на склоне высоты. Гранатометчик духов находился сверху. Танк почему-то молчал, хотя его экипаж должен был обстрелять высоту. Вторая же БМП вынуждена была ударить по берегу реки, так как оттуда начался массированный обстрел из автоматов и пулеметов.
Таким образом, гранатометчик на высоте мог продолжать вести прицельный огонь. Он выстрелил, целясь в танк, но то ли оказался неподготовленным, то ли позиция у него была плохая, на склоне. Выстрел лег перед танком, а тот по-прежнему не стрелял, хотя развернул башню на холм.
Из блиндажа выскочил Марин.
Левченко схватил заряженный гранатомет, выскочил из окопа и крикнул командиру роты:
– Влад, посмотри, что с танком. Орудие не стреляет. Я попробую выбить стрелка с высоты.
– Давай!
Марин бросился к танку. Левченко занял позицию и выждал, пока вражеский стрелок обозначит себя третьим выстрелом, разорвавшимся недалеко от блиндажа. Он послал гранату точно туда, на позицию боевика, и тут же нырнул в окоп, чтобы перезарядить «РПГ-7».
Приведя оружие к бою, он высунул голову из окопа. С высоты по блиндажу били уже три гранатомета, кроме того, сверху начал работать пулемет. Усилился и автоматный огонь. Боевики плотно накрыли блокпост.
Левченко удалось сбить две гранатометные позиции. Третий стрелок сам прекратил огонь. Возможно, Михаил задел и его. Но больше Левченко не мог отвечать противнику. Закончились выстрелы. «РПГ-7» превратился в обычную бесполезную трубу.
Подхватив автомат, Михаил дал несколько очередей по высоте. Потом он заметил, что в укрытии возле дерева Марин пытался по радиостанции связаться с батальоном. Михаил короткими перебежками, перекатами добрался до ротного и упал рядом с ним.
Влад, отложив гарнитуру, взглянул на Левченко и сказал:
– Хреновые дела, Мишаня. Это не обычный обстрел, а артподготовка.
Впереди сработали еще две противопехотные мины, на правом фланге – еще одна.
– Нас обходят, Миша.
– А что с танком? Почему он молчит?
– Да у него орудие заклинило. Так что стрелять может только из «ПКТ». А нужен мощный орудийный огонь.
– Прикажи второй БМП перевести огонь на высоту.
– Да? А ты глянь через оптику на противоположный берег реки.
Левченко смотреть не стал.
– И что там?
– Продвижение духов, вот что там. Переправиться им БМП не даст, если не изменять сектор обстрела.
– Что сказал комбат?
– Передал, что идет на помощь.
– Вопрос, когда он придет.
Боец, стрелявший из неглубокого окопа недалеко от дерева, крикнул:
– Духи на высоте.
Офицеры посмотрели на гору. С нее спускались не менее четырех десятков боевиков, ведших огонь на ходу из автоматов и пулеметов.
– Похоже, Влад, что духи решили захватить нас вместе с техникой.
– Выводи свою БМП на позицию прямого огня по высоте.
– А гранатометчики? Это у нас стрелять нечем, а у боевиков всего хватает. Выведу машину, и ее тут же подожгут. Тогда нам каюк.
– Но мы не продержимся до подхода комбата.
Левченко крикнул:
– Внимание! Раненые есть?
– Есть, – крикнул кто-то в ответ.
Пулемет рядом замолчал. Михаил взглянул в его сторону. Лицо бойца было окровавлено, но он не обращал на это внимания, перезаряжая «ПКМ». А вот дальше, в таком же неглубоком окопе, обхватив голову руками, лицом вниз лежал солдат. Автомат рядом.
– Твою мать! – выругался Левченко. – Убит, что ли?
Он перескочил в окоп. Солдат оказался жив, но от страха утратил способность сопротивляться.
Михаил пнул его и спросил:
– Ты что, парень, на пляже разлегся?
Боец только заскулил, как щенок. В это время недалеко прогремел взрыв. Перепуганный солдат вскрикнул и схватился за ягодицу. Ребристый, острый как бритва осколок распорол ему мягкие ткани.
– Долежался!
– Я тяжело ранен! Кровь…
– Не бойся, не бросим. – Левченко вернулся к Марину: – Что, Влад, будем делать? Надо сваливать! Запроси разрешение на отход. Иначе скоро нас здесь всех покрошат в винегрет.
– Да запросил уже. Карим сказал, если не можем вести оборону, то отход, но организованный.
Кругом вздымалась земля от разрывов гранат. К счастью, боевики не доставали до второй БМП и танка, занявших позиции на некотором удалении, и не могли поджечь их. Судя по тому, что по машине не было выпущено ни одного гранатометного выстрела, духи не знали о нахождении там и первой БМП.
– Как еще моджахеды не хватились спрятанной машины? – крикнул Левченко.
– Хрен их знает, может, ждут, когда она выйдет из-за укрытия.
– Может, и так! Валим?
– А что остается? Блок нам не удержать. Суки! – зло выругался ротный. – Ведь сколько мы твердили, что без контроля над высотой тут ловить нечего. Нет, проносило, значит, и дальше обойдется. Вот и получите. Давай, Мишаня, всех бойцов к лощине. Я доложу Кариму об отходе и подойду.
Левченко крикнул:
– Внимание всем! Раненых к лощине, остальные с оружием туда же! Быстро!
Пулеметчик помогал бойцу, раненному в ягодицу, солдаты с передних позиций тащили сержанта, получившего сильную контузию. Левченко взглянул на высоту. Боевики, уже не прячась, спускались по склону.
На какое-то мгновение наводчик второй БМП перевел огонь на этих духов, заставил их на время залечь и выбил из рядов с десяток рыл. Но закончились снаряды тридцатимиллиметровой пушки, продолжал работать только пулемет, как и у танка. Серьезного ущерба наступающим силам противника они нанести не могли, но прикрыть отход были в состоянии. Бойцы разместились в десантном отсеке боевой машины, стоявшей в лощине.
Боевики проследили, куда пошли солдаты, и открыли по гребню беспорядочную стрельбу. Надо было быстрее уходить из опасного места.
Левченко запрыгнул в люк механика-водителя, устроился на сиденье и похолодел. Он увидел, что манометр показывает всего восемьдесят атмосфер, а заводилась БМП при давлении от девяноста и выше.
– Черт! – проговорил Михаил. – Неужели конец?
Он смахнул холодный пот с лица, повернул ключ стартера.
– Ну, давай заводись, родная! – закричал Левченко. – Давай! Давай!
Двигатель издал тупые, захлебывающиеся звуки, взревел и завелся.
Левченко облегченно выдохнул.
– Ну и хорошо! Вот и ладненько!
Марин занимал место в башне. Как только завелся двигатель, он включил стабилизатор пушки. Левченко рванул машину из укрытия. Оказавшись на открытой площадке, Марин повернул башню и ударил из пушки по приближающимся духам. Те быстро залегли. Сквозь грохот стрельбы пробивались крики раненых моджахедов.
Обработав подножие высоты, Марин перевел огонь на склон, затем на группы, прорывающиеся с фланга. От обстрела детонировали мины. Боевики несли большие потери. Однако долго оставаться на открытой позиции было нельзя.
Пока Марин расчищал подступы, Левченко совершал маневры. Но они сводились к движению назад – вперед. Гранатометчик мог подбить БМП. Тогда хана!
Левченко развернул машину и стал сдавать к танку и второй БМП. Марин выпустил ракету желтого цвета – сигнал отхода.
Танк и БМП спустились по серпантину и попали под обстрел боевиков, укрывшихся на противоположном берегу реки. Машина Левченко оказалась головной. На мосту БМП начало бросать из стороны в сторону, но лейтенанту удалось выправить ее. С танком комбата, за которым шли БМП, потрепанная колонна встретилась перед въездом в Тавильдару. Пропустив технику, капитан повел свою колонну на оставленный блокпост.
На базе уже стояла «таблетка» – медицинский «УАЗ-452». Медики забрали раненых и увезли в больницу. Пулеметчику повезло, два осколка прошли строго вдоль висков, распоров только кожу. Оттого он и был в крови.
Левченко сказал ему:
– Считай, солдат, ты в рубашке родился.
– Зачем меня в больницу, раз только кожу содрало?
– Чудак-человек, в больнице помоешься, тебе обработают раны, накормят, на чистую постель уложат. Хоть отдохнешь по-человечески. На войну-то всегда успеешь.
Позже, за обедом, комбат сказал:
– Хорошо, мужики, поработали. Мы когда подошли к блокпосту, ни одного духа не увидели. Постреляли для острастки, забрали оставленное оружие и вернулись. Недавно на связь разведчики выходили. По их данным, с горы сняли больше тридцати трупов, с десяток вытащили с минного поля, потери за рекой тоже около десятка, но эти данные не подтверждены. В любом случае встретили вы их не хило.
Логинов проговорил:
– Это Левченко благодарить надо. Если бы он не спрятал БМП, а вывел на позицию, то с рассветом ее первую духи и сожгли бы.
– Согласен, – сказал комбат и улыбнулся.
Марин взглянул на Маджитова и спросил:
– А что за отряд бродил у высоты накануне?
Улыбка Маджитова стала еще шире.
– А вот сейчас самое главное. Бойцы Марина и Левченко отбили атаку не местных сепаратистов, не афганских душманов, а разделали в клочья арабский спецназ. Арабы имели задачу утром захватить блокпост с личным составом и технику, но сами получили хороших звездюлей! Посему я буду ходатайствовать о награждении офицеров правительственными наградами.
Маджитов действительно отправил представления на награждение Марина и Левченко орденом Красной Звезды. Но Союз уже распался, а оставшиеся советские ордена были нужны старшим офицерам Министерства обороны Таджикистана. Поэтому наград Марин с Левченко так и не получили.
После этого боя на первый блокпост людей уже не выставляли. Потери роты не компенсировались, боевики же постоянно получали подкрепление. К тому же их поддерживала часть местного населения.
Вечером 8 июня капитан Маджитов вернулся из штаба бригады и собрал офицеров. Говорил он недолго. Смысл сказанного сводился к тому, что боевики планируют захват базы в Лангаре, для чего у них есть все возможности. Посему службу на блокпосту и на базе следовало усилить. А как это сделать, если из сотни бойцов осталось чуть более двадцати, капитан не объяснил. Да и не было у него ответа на этот вопрос.
Вечером того же дня Левченко решил осмотреть кишлак. Чтобы было лучше видно, он забрался в высокую кабину своего «ГАЗ-66» и сразу же заметил силуэты, мелькнувшие между домов. Время для прогулок позднее. Да и передвигались неизвестные мужчины, явно применяя меры предосторожности. Михаил не без основания решил, что это боевики.
Не раздумывая, лейтенант спрыгнул на землю и открыл огонь из автомата по этим людям, не успевшим зайти за здание. Его поддержали огнем бойцы охранения.
Мужчины пропали, но затем вновь появились. Двое, пригибаясь, тащили на себе третьего. Видимо, он был ранен, убитых так не переносят.
К Левченко подбежал Марин:
– Что за стрельба, Миша?
– Смотри на кишлак. Прямо на окраину, ориентир – дом, где пробивается из окна свет, правее метров десять.
– Так! Вижу. Двое тащат третьего. Его ты подстрелил?
– Я или бойцы охранения.
– Считаешь, боевики?
– Мне, Влад, считать что-либо некогда было. А если это оказалась бы диверсионная группа, которая влупила бы по нам из гранатометов?
– А если мирные жители?
– Да плевать! Не хрен об эту пору по кишлаку шарахаться. Их предупреждали, чтобы с наступлением темноты сидели дома.
– Ты прав.
Марин вскинул автомат и послал длинную очередь в направлении отходящих мужчин. Пули достигли цели. На землю рухнули те двое, которые несли раненого.
Марин спохватился:
– Черт! А если все же это были местные?
– Местные? Ты посмотри на них!
Двое мужчин лежали в пыли недвижимо, третий пытался поднять автомат. В свете, падающем из окна дома, это было видно отчетливо.
– Вот тебе и мирные жители. Такие автоматы с собой не таскают. – Левченко поднял «АК-74» и дал очередь в грудь третьему боевику.
Потом офицеры в сопровождении двух бойцов решили посмотреть, кого они завалили, и вышли на окраину кишлака. Трупы лежали рядом друг с другом. Поблизости автоматы, ночные бинокли, планшет с картами.
– Разведка, – проговорил Марин.
Левченко поднял планшет. Внутри оказалась схема базы с указанием постов и мест сосредоточения техники.
Версия Марина полностью подтвердилась.
Захватив с собой планшет, бинокли и оружие, Марин с Левченко вернулись на базу, где их с нетерпением ожидал командир батальона.
Марин доложил о происходящем, передал капитану планшет.
– Держи, командир. Наши позиции указаны с точностью до метра.
– Значит, вы завалили разведгруппу.
– Значит, разведгруппу.
– Это хорошо. Плохо то, что разведка духов проявляет к нам такой интерес. Значит, скоро следует ждать какой-нибудь пакости.
Марин улыбнулся:
– Не пакости, командир, а полноценного штурма, но до этого духам надо разгромить второй блокпост.
– Не обязательно. Боевики могут провести атаку одновременно на базу и на блокпост.
Но самые скверные ожидания офицеров не оправдались. По каким-то причинам боевики на штурм не решились, ограничились обстрелом базы. Возможно, это являлось последствием удара, который части и подразделения двести первой мотострелковой дивизии неожиданно нанесли по силам оппозиции и наемникам. Не исключено и что-то другое, но на базу в этот раз духи не пошли.
Вскоре в батальон приехал однокурсник Левченко лейтенант Валерий Варченко. Он получил осколочное ранение в голову, мог бы и комиссоваться, но вернулся после отпуска. Рота, в которой Варченко служил заместителем командира по воспитательной работе, находилась в тылу. Валерий упросил комбата организовать его перевод в подразделение, ведущее боевые действия.
Вскоре Варченко и Левченко заступили на второй блокпост на трое суток. Как уже говорилось, этот пост находился на два километра ближе первого, оставленного, к основной базе, и располагался недалеко от кишлака, брошенного жителями.
Спустя сутки после начала дежурства офицеры решили осмотреть селение. Ночной дозор докладывал, что в кишлаке было замечено перемещение четырех человек. Местные жители давно ушли из селения, это могли быть только боевики. Утром наблюдатели не обнаружили их в кишлаке. Однако Левченко прекрасно знал, что следует за появлением таких малых разведывательных групп противника, и настоял на проверке.
Кроме того, молодым офицерам банально хотелось нормально отдохнуть после бессонной ночи. Не на самодельных нарах блиндажа, а в доме, в цивильных условиях, если так можно назвать отдых в брошенных домах.
Левченко и Варченко оставили на блокпосту за старшего одного из лейтенантов-«пиджаков» и спустились в кишлак. Хорошо вооруженные офицеры прошли по узким улочкам селения и ничего подозрительного не заметили. Они вернулись на окраину, выбрали дом побольше, собрали в кучу одеяла и матрасы, устроили себе лежаки и завалились на них.
К счастью, они сразу не уснули. Михаил и Валерий не знали, что с самого начала их прогулки по кишлаку за ними внимательно наблюдали четверо боевиков-разведчиков.
Варченко устроился у стены, Михаил – возле окна, где дул сквознячок. Уснуть офицерам помешали вши. Одеяла и матрасы просто кишели ими, и лейтенанты впервые почувствовали всю «прелесть» от их присутствия на собственных телах.
– Черт! – размахивая руками, проговорил Варченко. – Миша, кажется, мы вшей нахватались.
– Да я уже понял. Отдохнули, мать их!
Если у солдат вши были в порядке вещей, то офицеры до этого как-то избегали их. Возможно, потому, что чаще мылись и тщательнее следили за собой. И вот на тебе!
Михаил присел на матрасе и заявил:
– Надо к реке идти, отмокать.
– Ну не твою ж мать! Пошли, все равно теперь не уснем.
Левченко потянулся за автоматом, и в это время в комнате мелькнула тень. Кто-то приближался к открытому окну.
– Оп-па, Валера! – тихо проговорил Левченко. – По-моему, здесь нас встречают не только вши. Тень заметил?
– Не только тень. Кто-то вроде в арык скатился.
– Духи! Те, которые базу ночью обстреливали и в кишлаке срисовали нас.
– Значит, они пасли нас от блокпоста, раз не засветились.
– Кончаем базары. Здесь оставаться нельзя. Бросят суки бородатые гранату в окно, и разнесет нас на куски. Надо выходить во двор.
– А там нас ждет бородатый дядя с пулеметом.
– Тогда уходим в сад через заднюю дверь.
– Дом наверняка окружен.
– Ничего, прорвемся. Ты двигай за мной и делай, что я скажу.
– Давай.
Левченко, стараясь не шуметь, прошел к задней двери, которая висела на вывернутых петлях, качалась, скрипела под порывами ветра. Он замер у стены, через большую щель посмотрел в сад.
Варченко оказался прав. Дом был окружен. По крайней мере, у старой яблони лежал боевик, направивший автомат в сторону двери. Со света он не видел, что происходило внутри здания, но наверняка знал о наличии в доме российских офицеров.
Левченко указал Варченко на пояс с гранатами. Он жестом показал, что бросит одну и после взрыва им надо будет выскочить в сад.
Варченко кивнул, но взял товарища за руку, показал пальцами бег и ткнул в сторону поста. Левченко отрицательно покачал головой и провел ладонью по горлу. Мол, будем валить духов, которые устроили засаду.
Михаил достал наступательную «РГН» с вкрученным запалом, выдернул кольцо, удерживая предохранительную чеку, и наклоном головы показал Варченко на дверь. Тот кивнул и ногой ударил по доскам. Дверь слетела с петель.
Боевик не ожидал этого и потерял драгоценные секунды, а с ними и жизнь. Михаил подбросил гранату прямо под ствол автомата, под самую физиономию боевика. Тот не успел дернуться, как взрыв снес ему череп.
Офицеры бросились к соседним деревьям, залегли за ними и повернули стволы автоматов в сторону дома.
Остальные боевики не ожидали подобной развязки и рассчитывали, что добыча станет уходить к посту. По команде старшего они ринулись в сад. Двумя очередями Левченко и Варченко положили их, выждали некоторое время, поднялись и осмотрели трупы. По виду это были таджики или узбеки, одетые в камуфлированную натовскую форму.
С поста прогремела очередь. Пулеметчик бил по верхушкам деревьев, давая понять, что бойцы поста готовы поддержать офицеров.
Левченко зарядил магазин пятеркой трассеров и дал в небо короткую очередь. Это означало, что лейтенанты в поддержке не нуждаются и идут к своим. Офицеры обыскали трупы, не нашли документов, забрали автоматы, пистолеты, ножи и вернулись на блокпост.
Все прошло бы тихо, но после взрыва гранаты лейтенант-«пиджак», желая показать, какой он дисциплинированный служака, сообщил на базу о выходе Левченко и Варченко в кишлак и о том, что там начался бой. Впрочем, связист вскоре поправил его, передал на базу, что в кишлаке произошел короткий бой и офицеры уже подали сигнал о выходе из селения.
Когда офицеры пришли на пост, их уже ждал лейтенант-таджик с радостной новостью. Михаилу приказано было выйти на связь с командиром батальона.
Левченко спросил у него:
– А откуда комбат знает, что мы уходили в кишлак?
Лейтенант замялся и промямлил:
– Так это я посчитал нужным доложить.
– Слил, короче?
– Почему слил? Доложил, как и положено.
К нему подошел Варченко:
– Тебя, придурка, кто просил докладывать комбату о нашем выходе?
– Никто, я сам.
– Сам? Теперь сам будешь две оставшиеся ночи безвылазно сидеть в переднем окопе и смотреть за кишлаком, понял?
– Понял, но здесь командир лейтенант Левченко.
Михаил усмехнулся:
– Считай, что ты получил приказ от меня.
– Тогда разрешите после обеда отдохнуть?
– Чего? Отдохнуть? – Левченко повысил голос. – После обеда, студент, проверишь технику, бойцов. Запомни, ты здесь не на отдыхе, а на войне.
– Но мне надо спать.
– Пару часов получишь на сон. Но завтра.
– Почему вы так со мной? Даже солдаты имеют больше прав.
– Почему? – переспросил Левченко и ответил: – А потому, что ты, студент, должен запомнить раз и навсегда – закладывать своих боевых товарищей очень плохо. За это можно не только сна, но и головы лишиться. Ты все понял?
– Так точно.
Из блиндажа высунулся связист и обратился к Левченко:
– Товарищ лейтенант, вас вызывает Роза-04.
Это был позывной капитана Маджитова.
Левченко рявкнул на лейтенанта-таджика:
– Выполнять обязанности! – Он прошел в блиндаж, взял гарнитуру: – Роза-04, я – Редут-2, как слышите?
– Я – Роза, слышу хорошо. Что означает визит в кишлак?
– Там обнаружены четверо гостей.
– Почему решил сам идти?
– К таким гостям других послать не мог.
– Что с ними?
– С гостями?
– Да.
– Уехали. Больше не вернутся, им здесь не понравилось.
– Все четверо уехали?
– Так точно!
– Больше без моего разрешения никакой самодеятельности. Вопросы, Редут?
– Вопросов нет!
– Конец связи!
– Конец! – Левченко выключил микрофон, передал гарнитуру радиостанции связисту и предупредил его: – К станции никого, кроме меня и лейтенанта Варченко, не допускать. Ни под каким предлогом. Если только мы не будем выведены из строя и не сможем вести переговоры. Понятно, боец?
– Так точно!
Левченко вышел на улицу. Вши не давали ему покоя. Страдал от них и Варченко. Офицеры пошли к горному ручью, соорудили запруды и легли в поднявшуюся воду. Эта процедура принесла им облегчение. Но стоило парням одеться, как вши объявились вновь.
В конце концов лейтенанты к ним просто привыкли. В таких вот условиях молодые офицеры защищали национальные интересы независимого Таджикистана.
Дежурство на посту закончилось, подразделение вернулось на базу. В тот же вечер из-за реки открыли огонь боевики. Стреляли они из гранатометов и безоткатных орудий. Несколько снарядов легли рядом с бронетехникой. Ответный огонь результатов не давал. Духи, проведя обстрел, тут же скрывались за утесом. Часть из них вела огонь из самодельных устройств. Бойцы сбивали духов, которые выходили на небольшое плато, дабы перезарядить самоделки, но за утесом их скопилось немало.
Так продолжалось, пока в бой не вступил командир танковой роты Евгений Шахворостов, выпускник Ташкентского (Чирчикского) танкового училища. Молодой лейтенант стрелял из танка просто филигранно, а главное – изобретательно. Боевики использовали для укрытия утесы на террасах, расположенных за ними. Шахворостов умудрялся выстрелить так, что снаряд лишь чиркал о скалу, а разрывался за ней.
Даже на базе были слышны вопли и крики раненых боевиков. Обстрел прекратился. Понеся большие потери, моджахеды отошли в глубь территории, контролируемой ими.
Обеспечение частей и подразделений таджикской формируемой армии продолжало ухудшаться. Не хватало не только боеприпасов, продовольствия, но и формы. Старая изрядно обносилась. Офицеры и бойцы стали похожи на душманов. Многие не брились, так как считалось плохой приметой делать это перед боем. А бои велись практически без перерыва.
Невыносимые условия, в которых приходилось вести боевые действия, вынудили офицеров обратиться к министру обороны Таджикистана с требованием немедленно принять меры по удовлетворению своих элементарных потребностей. В противном случае офицеры оставляли за собой право уйти с позиций вместе с техникой и личным составом в места постоянной дислокации. Требования были отправлены в Душанбе с капитаном по имени Акрам, присланным из министерства для инспекции батальона.
Партизаны тоже предъявляли претензии к командованию бригады и батальона. Их должны были уволить, но в Душанбе не торопились с приказом. Дабы избежать массового дезертирства, а это вполне реально могло произойти, офицеры на местах стали сами принимать решения на увольнение партизан. Главным условием такой вот демобилизации была подготовка себе замены из молодого пополнения, которое в незначительном количестве, но все же прибывало в часть. Впрочем, среди них также было немало случаев дезертирства.
В общем, в войсках творился самый настоящий бардак. Но даже в таких условиях батальон капитана Маджитова продолжать решать все задачи, ставившиеся перед ним.
Как уже заметил читатель, на блокпостах несли службу небольшие сводные подразделения и два офицера. Наступил черед заступать в наряд Логинову. Ему был подчинен лейтенант из минометной батареи, выпускник гражданского вуза Анвар Абдурасулов с партизанами Менпулатовым и Сариевым. Им был обещан дембель после этого дежурства, так что солдаты заступали в наряд в хорошем настроении.
Колонна под командованием Логинова благополучно прибыла на пост. Лейтенант произвел смену, а затем инструктаж личного состава. Сменившаяся группа ушла на базу, вновь заступившие бойцы занялись своим делом. Кто-то сразу заступил на посты наблюдения, кто-то обходил траншеи и осматривал стрелковые ячейки. Ни со стороны кишлака, ни из-за реки духи не стреляли. Логинов связался с комбатом, чтобы доложить о приеме поста.
Никто не увидел, как лейтенант Абдурасулов спустился к реке. Там его ждал таджик с виду лет под сорок, но, возможно, годы ему добавляла борода, скрывавшая почти все лицо, черное от загара.
– Салам, Анвар, – проговорил мужчина в камуфлированной форме без знаков различия.
– Салам, Бандали. Ты сильно рисковал, выходя сюда.
– Ничего, из-за кустов нас не видят. Если что, успею скрыться, а ты легко объяснишь, зачем ходил к реке. Жарко, ополоснулся, так что сними эту куртку.
Абдурасулов разделся по пояс.
От боевиков пришел Бандали Гардилов, один из ближайших помощников полевого командира Мадрасула.
– Состав поста обычный? – спросил он.
– Да.
– Кто командует постом?
– Лейтенант Логинов. Это опытный офицер. Он моложе меня, но много наших лично уничтожил.
– Сегодня ни ему, ни остальным уже никто не поможет. Ночью на этот берег переправились две группы наших братьев из Саудовской Аравии. Это хорошо подготовленные воины. Они и атакуют блокпост с тыла.
– Могу ли я узнать, сколько человек в группах?
Бандали подозрительно прищурился.
– А зачем тебе это, Анвар?
– Просто хочу знать, где мне занять позицию, когда начнется штурм. У меня нет никакого желания попасть под пули или кинжалы арабов.
– Найдешь место. Но до этого ты должен отвлечь бойцов тылового охранения. Как только арабы войдут на пост, можешь прятаться там, где хочешь, но не за техникой и не в блиндаже. Место выберешь сам.
– Понятно. Один вопрос, уважаемый?..
– Спрашивай!
– Когда планируется штурм?
Бандали усмехнулся:
– А вот этого, брат, я тебе при всем желании сказать не могу.
– Мне уйти с поста после боя?
– Зачем?
– А разве его не займут арабы?
– Чтобы их расстреляла первая же подошедшая бронегруппа? Нет, Анвар, наемники имеют задачу уничтожить блокпост, а не захватить его. Они разделаются с неверными и их прислужниками, уйдут в кишлак, а дальше… впрочем, тебя это тоже не касается. Делай свое дело.
– Я постараюсь.
Бандали вновь усмехнулся:
– Постарайся, Анвар. Командир Мадрасул, отправляя меня сюда, просил передать, что если ты все сделаешь как надо, и не только в предстоящей акции, но и в дальнейшем, то после твоей демобилизации, которую ты устроишь себе сам, он отдаст тебе в жены прекрасную Гулнасаб и приданым не обделит. Она же у него единственная, горячо любимая племянница. Породнившись с самим Мадрасулом, ты станешь большим человеком, когда мы возьмем власть. А мы ее не упустим.
Анвар схватил собеседника за куртку.
– Это правда? Господин Мадрасул обещал выдать за меня Гулнасаб?
– Да, правда, клянусь!
– О, я счастлив!..
– Ты подожди радоваться. Впереди работа.
– Ради дорогой Гулнасаб я сделаю все возможное и невозможное.
Бандали покачал головой:
– Тебе и без девушки придется делать все, что мы прикажем. Иначе смерть. Не забывай, Анвар, и об этом.
Абдурасулов склонил голову.
– Да, Бандали. Я все помню.
– Тогда обмойся и иди на пост.
– А как же ты?
– За меня не волнуйся. Не пройдет и часа, как я буду на том берегу. Удачи тебе, Анвар.
– Да поможет нам Всевышний.
Бандали растворился в кустах, словно призрак, не издав не единого звука. Абдурасулов ополоснулся по пояс холодной водой и, застегиваясь на ходу, держа при себе автомат, направился к посту.
Логинов вышел из командного пункта, когда Абдурасулов вовсю гонял подчиненных, заставляя их двигаться быстрее.
– Чего ты людей торопишь, Анвар? Каждый знает свое дело.
– Знает, товарищ лейтенант, только некоторые как сонные мухи. А мы на боевом дежурстве!
– Ты лучше объясни Менпулатову и Сариеву, как вести себя в случае нападения духов.
– Есть, товарищ лейтенант!
Логинов из укрытия через оптику осмотрел кишлак. Там никого, только две курицы бегали по окраине.
«Сюда бы их, – подумал Сергей. – Но за птицей людей не пошлешь».
Не заметив ничего подозрительного в селении, Логинов осмотрел противоположный берег. За рекой он тоже никого не увидел. Если духи и готовятся обстрелять пост, то ближе к ночи, сейчас это опасно. Танк и БМП быстро накроют их позиции. Значит, спят душки, отдыхают перед ночной работой, а может, и отошли. По последним разведданным, полученным в штабе батальона, нападение на пост, по крайней мере в ближайшие сутки, не ожидалось.
В общем, на посту и ближайших подступах к нему все было тихо и спокойно. Это отчего-то тревожило молодого лейтенанта. Причин тому он не находил, но подсознательно ощущал, что опасность близка. Она никуда не делась, затаилась где-то рядом и ждет своего часа.
Логинов спустился в блиндаж, вновь вызвал на связь комбата и запросил свежие разведывательные данные.
Маджитов усмехнулся и спросил:
– Ты что, Редут-2? Никак мандражируешь?
– Нет. Но на душе неспокойно.
– Это от накопившейся усталости. Ты не волнуйся. Если что, знаешь, мы недалеко. Подойдем, поможем.
– Я не волнуюсь. До связи, Роза-04.
– До связи, Редут-2.
Приближалась ночь, а вместе с ней и трагедия. Абдурасулов сперва беспокоился, потом почувствовал страх. Он знал, что пост атакуют, но не мог предположить, когда именно.
Как только стемнело, он обратился к Логинову:
– Пойду проверю посты.
– Давай, – отмахнулся Сергей.
Абдурасулов направился к тыловому посту, где несли службу двое молодых таджиков. Логинов же прошел на передовую, там в очередной раз через оптику внимательно осмотрел подступы к позициям подразделения и вновь ничего подозрительного не заметил.
«Сегодня не было обстрелов. Это странно. Неужели духи отошли? – подумал он. – Но почему? Проводят перегруппировку где-то на дальних рубежах или принимают пополнение?»
Ответов на вопросы, как и прежде, не было. Логинов задумался, пытаясь понять происходящее.
Тем временем с тыла к дозору приближались наемники. Лейтенант Абдурасулов, разговаривая с молодыми солдатами, постоянно бросал взгляды на дорогу и придорожные кусты. Наконец он увидел, как они зашевелились. Арабы подходили к блокпосту умело.
Абдурасулов подумал, а не обманул ли его этот Бандали, посланец Мадрасула? Вдруг и ему уготована та же участь, что и всему личному составу поста? Прекратив разговоры, он посчитал за лучшее отойти в глубь территории и спрятался за деревом.
Оттуда Абдурасулов видел пост и две тени, мелькнувшие возле него. Послышался чей-то всхлип. Предатель понял, что арабы сняли часовых ножами, и еще крепче вжался в небольшой окоп для стрельбы лежа.
Уничтожив тыловой дозор, наемники разделились. Несколько человек нырнули в окоп, который вел в блиндаж. Еще четверо – это отчетливо видел Абдурасулов – сблизились с танком, стоявшим в центре блокпоста. Рядом с «Т-72» сидел весь его экипаж: командир, механик-водитель и наводчик. Они о чем-то спокойно переговаривались.
Арабы одновременно открыли огонь в блиндаже и у танка. Видимо, они имели между собой связь по портативным станциям. В итоге арабы расстреляли Сариева, Менпулатова и двух солдат.
Ударили они и по танкистам. Наводчик погиб на месте, остальные члены экипажа не растерялись, они не впервые были на боевом выходе. Командир успел запрыгнуть в люк и занял свое место. К сожалению, сержант не смог больше ничего сделать. Арабы ударили по танку из гранатомета. Механик-водитель, откатившись в окопчик, дал очередь по наемникам и ранил одного из них в ноги. Арабы подхватили его и начали отходить к кишлаку. Механик продолжал стрелять, заставил наемников бросить раненого и срезал еще одного араба.
Лейтенант Логинов услышал стрельбу и понял, что означала эта необычная тишина.
Он крикнул подчиненным:
– Всем к бою! Нападение на пост с тыла. – Сам же ротный рванулся к позиции механика-водителя, чтобы прояснить обстановку.
В это время подошла вторая диверсионная группа арабов. Они расстреляли еще двух солдат.
Логинов выскочил на открытую местность. До дерева, а значит, и до позиции механика-водителя оставались считаные метры, когда перед ним выросли две фигуры. Интуиция подсказала ему, что делать. Лейтенант рухнул на землю за долю секунды до того, как очередь, пущенная одним из арабов, прошла буквально в сантиметрах от его головы.
Логинов выпустил ответную очередь и положил обоих противников. Сергей приподнялся, чтобы подползти к дереву, из-за которого продолжал стрелять механик-водитель танка, но еще один араб на этот раз не промахнулся. Пули попали Логинову в грудь. Он упал.
Но и араб недолго прожил после убийства Логинова. На помощь своим от передовых позиций спешили бойцы-мотострелки. Кто-то из них снес наемнику половину черепа.
Раненый связист успел передать на базу сообщение о нападении, о бое, разгоревшемся на территории блокпоста. Это услышал командир наемников и тут же отдал приказ второй группе с ранеными и убитыми быстро уходить в кишлак.
Вдогонку им ударили автоматические пушки БМП-2, но накрыть отходящих арабов наводчик не смог, так как ожил противоположный берег. Оттуда по машине ударили гранатометчики, и наводчик перенес огонь за реку. Стоило наемникам скрыться в кишлаке, как огонь с противоположного берега реки прекратился.
Лейтенант Абдурасулов, выпустивший в небо половину магазина, вышел из укрытия и увидел механика-водителя, перезаряжавшего автомат.
– Жив? – спросил он солдата.
– Жив! А вот ребята… – Он кивнул на дымящийся «Т-72».
– Так сейчас боекомплект рванет.
Солдат спокойно ответил:
– Нет. Если бы рванул, то сразу.
– Надо потушить огонь.
– Да? – вдруг зло выкрикнул солдат. – Тогда иди и туши!
– Ты как разговариваешь с офицером? – возмутился Абдурасулов.
– Это ты офицер? А где ты был, офицер, когда духи атаковали блокпост? Командира я видел, его духи подстрелили. Других парней, которые вели огонь, тоже видел, сам положил двух козлов. А тебя не замечал.
– Это не значит, что я прятался, – заявил Абдурасулов.
– А мне молодые, которые фланг прикрывали, сказали, что лежал ты, лейтенант, за деревом и стрелял в воздух. Потом наши разберутся, прятался ты или нет, а сейчас иди отсюда, а? Не нервируй.
Абдурасулов обошел пост. Подразделение понесло серьезные потери. Он осмотрел тело Логинова, спустился к связисту. Тот, морщась от боли, перевязывал раненую руку.
– На базу о нападении сообщил? – спросил лейтенант.
– Так точно. Успел. Как раз когда духи ребят в окопе расстреливали.
– Ну и хорошо. Правильно. Значит, помощь скоро подойдет.
– Какой теперь смысл в помощи? Наемники уже ушли в кишлак.
– С чего ты взял, что блокпост атаковали наемники?
– По рожам определил. Арабы это были.
– И откуда ты мог их видеть?
– А вам-то какая разница?
– Блокпост атаковали местные боевики. Я вел бой вместе со всеми и в отличие от тебя видел, в кого стрелял.
Связист усмехнулся и спросил:
– И много местных боевиков вы подстрелили, товарищ лейтенант?
– Не считал. Да и темно было.
Абдурасулов не желал больше разговаривать со связистом. Тем более он, единственный офицер, оставшийся в живых, должен был встретить бронегруппу, идущую с базы.
