39. Гел. Предчувствия. Соблазны. Предвкушения
Валентин ушел на работу. Куда конкретно – Женя Рейс не знала. Но она наконец-то осталась одна. В пустой квартире. У нее была редкая возможность побродить по ней, рассматривая вещи своего нового любовника, поразмышлять над тем, что с ней произошло за последние пару дней. Во-первых, она влюбилась. Отчаянно. Дерзко. В первого встречного. Как обычно. Во-вторых, ей до смерти хотелось поверить этому парню с ясными глазами, что и он тоже любит ее. В-третьих, она переживала за свое предательство по отношению к Земцовой и Гел. Хотя и они тоже хороши. Земцова назначила ей встречу в «Черной лангусте» и не явилась.
Звонок в дверь застал ее врасплох. Кто это мог быть? Мама Валентина? А что, если это тот самый тип, Фиолетовый, – вдруг он приятель Валентина, с которым они на пару отправились искать Гел? Ведь сказал же Валентин про Гел, причем прямо и открыто. А зачем ему Гел, спрашивается? Женя могла бы расспросить его об этом, но не стала. Ей не хотелось разбавлять их нарождающиеся чудесные отношения какими-то подозрениями, связанными с Гел и со всей этой грязной историей. Хотя выяснить, зачем ему понадобилась стриптизерша, все равно придется.
Она подошла к двери и заглянула в глазок.
– Рейс, открой, это я, Гел. Я знаю, что ты одна…
Женя распахнула дверь и оказалась в объятиях Гел.
– Мы одни? Ну вот и отлично. Ужасно рада тебя видеть, подружка! – Гел чуть не задушила ее. – Я видела, что твой красавчик уехал, поэтому и осмелилась позвонить. Он надолго уехал?
– Не знаю… На работу, сказал. Проходи. Здорово, что ты пришла. И даже если Валентин сейчас и вернется, все равно ничего страшного. Я же сказала ему, что у меня здесь есть подруга. Правда, он видел Юлю, но почему у меня должна быть в Москве только одна подруга?
Гел как ураган пронеслась по всем комнатам и вернулась к гостиную, где, немного ошарашенная ее появлением, сидела Женя и курила.
– Он неплохо устроился, этот твой Валентин. Значит, так. Кто он, имя, фамилия, мне нужны подробности. От соседей я узнала, что он живет один, не женат, что у него мать, но приезжает к нему редко.
– Это тебя Юля попросила навести о нем справки?
– Конечно.
– Все правильно.
– Земцова видела, как он выходил из уборной Нади.
– Какой еще Нади? – покраснела Женя.
– А ты уже ревнуешь? Надя – это та самая девушка, что выдавала себя за меня. Стриптизерша. Подрабатывает своим телом, проститутка, словом.
– Ты хочешь сказать, что он…
– Я не знаю. Но то, что он интересовался Гел, это точно. Ты же сама мне по телефону сказала. Тебе удалось выяснить, что он хотел от меня?
– Нет. Пока нет.
– А что он делал в «Черной лангусте»?
– Он сказал, что его меньше всего интересуют обнаженные женские тела, что он собирается выиграть в баре какую-то лотерею.
– Еще одна тайна. Ты мне лучше скажи, Женя, что у вас с ним?
– Роман, – коротко ответила она. – Не знаю, как долго он продлится, но я, кажется, снова влюбилась. И что самое невероятное в этой истории, он, Валентин, тоже меня как будто любит.
– Что значит «как будто»?
– Да потому что мне не верится. Может, у меня самооценка занижена, я не знаю… Понимаешь, если бы он знал точно, что Земцова, с которой он видел меня в баре, – частный детектив, занимающийся делом Бахраха, то я могла бы предположить, что его интерес ко мне вызван лишь этим обстоятельством. Но ведь он меня ни разу не спросил ни о Юле, ни о тебе… Создается впечатление, что он ничего не знает…
– Но Гел-то он ищет. Спрашивается: зачем?
– Может, он видел тебя, когда ты танцевала на сцене?
– Может.
– Тогда это легко проверить. Ты побудь у меня до его прихода, и, вот когда он увидит тебя, мы и посмотрим, как он себя будет вести. Но чует мое сердце, что он не знает тебя в лицо.
– Откуда тебе это известно?
– Ниоткуда. И вообще, Гел, если бы ты знала, как мне тяжело сейчас. Понимаешь, у нас с ним сейчас просто идеальные отношения. Он пылинки с меня сдувает, постоянно клянется в любви и умоляет меня, чтобы я пожила с ним… Он хочет продолжения наших отношений. И хотя я призналась ему…
– Призналась? Так я и знала!
– Да нет… Ты не дослушала. Я призналась ему в том, что у меня проблемы и что меня могут убить…
– Женя, да ты с ума сошла!
– Но ты же не хочешь, чтобы я лгала еще и тебе! Я устала от этой лжи. И меня раздирает дикое желание обо всем рассказать ему. Признаться в том, что я была с Бахрахом!..
– Дура! – Гел стукнула кулаком по столу. – Чтобы я не слышала об этом больше! Безумная! Да разве можно рассказывать мужикам о своем прошлом? Да мало ли у кого что было. Главное – это то, какая ты сейчас и с кем ты. Если ты только расскажешь ему про Бахраха, ты сразу упадешь в его глазах. И даже если допустить, что он тебя действительно любит, в душе он не простит тебя, поверь мне. Мужчины не любят таких душещипательных историй. Больше того, ты не должна ему рассказывать ни про биржу, ни про то, что ты когда-то в чем-то нуждалась.
– Но я и сейчас нуждаюсь. У меня нет работы, у меня нет ничего… Я по сравнению с ним – уж в материальном плане точно! – полное ничтожество.
– Ты глубоко заблуждаешься, подружка. Ты красивая, Рейс, а это в наше время… да и не только в наше – целый капитал. Сама посуди, не будь ты такой красавицей, разве остановил бы на тебе свой выбор Бахрах?
– Думаю, что нет. Да он и сам говорил мне об этом.
– Вот и делай выводы. Знаешь, мне не хочется тебя разочаровывать, но постарайся взглянуть на своего Валентина другими глазами.
– Не понимаю…
– Все-таки что он хочет от тебя?
– Он хочет не от меня, а меня, понимаешь? Он очень нежен со мной, откровенен…
– И в чем же проявляется эта его откровенность?
– Он открыто говорит о своих чувствах, строит планы.
– Ты сказала, что из Саратова?
– Нет. Пока еще нет.
– Он думает, что ты москвичка?
– Я сказала ему, что приехала сюда из другого города. И когда он узнал, что мне что-то или кто-то угрожает, то предложил помочь мне.
– Даже не знаю, что тебе и сказать…
– А что, если он на самом деле любит меня?
– Дай-то бог…
– А как Земцова? Почему она не пришла в бар? Я ждала ее допоздна, пока Валентин не увез меня…
– Послушай, я тебе сейчас все расскажу. И про Земцову, и про Фиолетового… Но сначала, пока твоего друга нет, покажи мне его фотографию, его паспорт. Ведь это очень важно.
Рейс принесла паспорт Валентина, но когда открыла его, то удивлению ее не было предела.
«Валерий Александрович Франк». Но на фотографии был Валентин!
– Женя, или ты в тот вечер много выпила и не запомнила имени твоего любовника, или же он скрывает его от тебя…
– Да как же он может скрывать, если он сам лично показывал мне этот паспорт, когда хотел доказать мне, что ему нечего от меня скрывать, что он москвич, что ему тридцать два года, что он холост и все такое… Другое дело, что в тот момент, когда он показывал мне паспорт, мне было, вероятно, не до этого.
– Околдовал он тебя, что ли?!
– Валерий Франк. Да, околдовал. Мне было не до паспорта и не до фамилии. Я, похоже, совсем с ума сошла.
– Это ничего, не переживай. Думаешь, я в свое время так не влюблялась? Ты хотя бы сейчас имя и фамилию его узнала, а у меня такие романы были… не приведи господи… Но это все лирика. Ты хочешь узнать, кто такой Фиолетовый?
Женя Рейс слушала, затаив дыхание. Теперь, когда она знала, что Земцова не могла приехать в «Черную лангусту» из-за ножевой раны, которую ей нанес Нодень, вся история Бахраха предстала перед ней в еще более мрачном свете. А ведь она расслабилась, потеряла бдительность, рассиропилась и разлимонилась в объятиях мужчины, в то время как Юлю чуть не убили. И кто: друг Бахраха, сбежавший из тюрьмы Нодень!
– Между прочим, в тот вечер, когда ты уехала со своим Франком, Нодень почему-то сказал Юле, что подруга, то есть ты, не вернется… Сейчас-то я понимаю, почему он так сказал и что имел в виду. Просто он, вероятно, видел, как ты уходила с парнем, а потому решил, что ты закружилась, понимаешь? Закружилась-влюбилась, в этом смысле. А Земцова поняла по-своему, будто бы Фиолетовый знал наверняка, что ты не вернешься, как если бы он сам приложил к твоему исчезновению руку.
– Да уж, можно себе представить, как она поволновалась из-за меня. Не знаю, как буду теперь смотреть ей в глаза…
– Она – тоже живой человек. Думаю, поймет. Другое дело, она переживает из-за этого твоего Валентина, то бишь Валерия.
– Она думает, что он работает на пару с Ноденем?
– Ну конечно!
– Да я и сама так думала. Но если бы это было так, зачем же ему было говорить мне там, возле бара, что ищет Гел?
Раздался звон ключей. Гел испуганно взглянула на Рейс.
– Это он, чего ты задрожала? Это он, Валентин…
– Его зовут Валера.
Женя встала и бросилась на звук открываемой двери. Гел из гостиной слышала ее воркующий голос. Она спокойна. А чего это мы с Земцовой так переполошились? Может, все не так уж и страшно, как нам кажется? Или у нас групповая паранойя?
– Вот, это моя подруга… – Женя смутилась и не сразу нашлась, как представить Гел.
– Меня зовут Гел, – вдруг сказала Гел.
– Гел?
Валерий Франк был в костюме, подтянутый, строгий, и выглядел весьма респектабельно – управляющий банком, не меньше.
– Валерий, очень приятно, – он слегка растерянно оглянулся на Женю, после чего как-то неуклюже поцеловал руку Гел. – Какое у вас странное имя.
– Почему же странное? – Гел встала. – Для стриптизерши вполне даже подходящее. Яркое и запоминающееся, не так ли?
– Вы – стриптизерша?
– Да. Вас это шокирует? Женя сказала, что вы разыскивали меня, вот я и пришла.
Рейс, не ожидавшая такого поворота разговора, напряглась.
– Вы хотите сказать, что вы и есть та самая Гел, которая выступала в стрип-баре «Черная лангуста»? – Валерий смотрел на Гел с недоверием.
– Вам станцевать, чтобы вы поверили? – голос Гел звучал твердо, а глаза ее повлажнели от волнения. – Что вам надо от моей подруги, от Жени? Отвечайте! Вам, москвичам, думаете, все позволено? Вы вскружили ей голову, а сами рыскаете по барам в поисках стриптизерши? На кого вы работаете, и кто вы на самом деле? Я еще раз повторяю вопрос: что вам надо от Жени?
– Но почему я должен вам что-то отвечать? Мои отношения с Женей вас не касаются. Вы кто ей?
– Я – подруга. Подруга по несчастью, если можно так выразиться. И пока вы не ответите мне, зачем вы в «Лангусте» искали Гел, я и с места не сдвинусь. Больше того, сейчас сюда, к вам, приедут еще люди, друзья Жени, и тогда вам придется отвечать уже перед всеми…
– Женя, что происходит, кто эта девушка и почему она называет себя Гел? – Валерий вел себя довольно спокойно, и по нему трудно было догадаться, что он взволнован.
– Она называет себя так, потому что она и есть самая настоящая Гел. А вот зачем она тебе, я думаю, ты нам сейчас и расскажешь. Или у тебя от меня есть какие-то тайны?
– Гел… Эта девушка должна была передать мне одно письмо.
– Какое письмо? – побледнела Рейс. – И почему ты назвался Валентином?
– Успокойся, я тебе сейчас все объясню. Ко мне сюда приехал один человек и передал вот это… – Валерий достал из книжного шкафа книгу, откуда выпал ярко-желтый конверт. – Письмо. А в нем черным по белому написано: «Найди Гел в Москве, в стрип-баре „Черная лангуста“». Вот я и отправился на поиски.
– Вы позволите? – Гел внимательно перечитала записку и незаметно сунула в карман.
– Но что это за человек? И почему ты должен кого-то искать в баре? – Женя готова была разрыдаться. Мысль о том, что она провела двое суток с оборотнем, убивала последние надежды на счастье. С каждым произнесенным словом таяли мечты, иллюзии… Ей хотелось умереть.
– Я не знаю этого человека, он не представился. Но он назвал меня правильно по имени и фамилии и вручил конверт. Мне и самому было любопытно, кому это понадобилось отправлять меня в какой-то стрип-бар, чтобы искать там Гел. Я даже не знал, что это женщина. О том, что Гел – очень красивая девушка-стриптизерша, исчезнувшая после смерти хозяина бара Бюшгенса…
– Вы и об этом знаете? – удивилась Гел.
– Ну конечно! Я расспросил бармена, официанток… Бармен оказался негодяем и отправил меня по ложному следу – так я очутился в уборной одной из танцовщиц, которая носит сейчас имя Гел. Я начал расспрашивать ее о письме…
– Но с чего вы взяли, что у нее должно было быть для вас какое-то письмо? – Гел задала правильный вопрос. И от того, как Валерий ответит на него, зависело многое в жизни Рейс. Поэтому она вся сжалась в ожидании.
– Я сначала не знал ничего о письме, – ответил Валерий. – Но эта девушка… Надя… Она, как только услышала, что я ищу Гел, так сразу же набросилась на меня чуть ли не с кулаками. Она кричала на меня и топала ногами… Ей не понравилось, что я ищу настоящую Гел. Вот она-то и сказала мне, что у нее никакого письма нет.
– Ты хочешь сказать, что она до твоего прихода знала о существовании у настоящей Гел письма?
– Конечно! И я подумал тогда, что, вероятно, не я один разыскиваю эту Гел. Вот почему я удивился, когда вы представились этим необычным именем. Вы на самом деле та самая Гел?
– Да. Но только никакого письма ни для вас, ни для кого бы то ни было у меня не было. И тот, кто адресовал вас ко мне, просто решил подшутить либо надо мной (что скорее всего, раз вы были не первый, кто меня разыскивал), либо пошутили над вами… Остается лишь выяснить кто.
– Дурацкая история. Она чуть было не поссорила нас с тобой, – Валерий обнял Женю. – А что касается моего имени, то здесь и вовсе вышло недоразумение… Я с самого начала представился тебе Валерой. Но ты, вероятно, не расслышала и стала называть меня Валентином. Ну а если хорошенько припомнить все, то мы друг друга по имени ни разу и не назвали…
Женя Рейс густо покраснела. Это была правда. Она выразительно посмотрела на Гел. Вот видишь, я же говорила, он не лжет, это всего лишь недоразумение, словно бы говорил ее взгляд. И Гел не оставалось ничего другого, как удалиться.
В подъезде она села прямо на ступеньку и закурила. Она знала, чувствовала, что Жене грозит беда, но объяснить ей это сейчас, подобрать нужные слова не могла. Ей оставалось только одно – вернуться домой и обо всем рассказать Земцовой. Но впереди был целый день, и она подумала о том, что было бы неплохо успеть до вечера разыскать Ольгу Белоконь. Ей не терпелось поскорее разделаться со всеми делами, продать квартиру и начать свою жизнь с нуля. И эта ее жизнь уже будет без компромиссов, в ней будет все ясно и правильно. В сущности, жизнь слишком коротка, чтобы ее разменивать на что-то иллюзорное, призрачное, то, чем она жила до последнего дня…
Сначала она позвонила к себе домой, где ее должна была дожидаться Земцова. Но когда поняла, что в квартире никого нет, то перезвонила ей на сотовый.
– Юля? Это я. Ты можешь сейчас говорить?
– Нет, – отозвалась тихим голосом Земцова, и Гел показалось даже, что она плачет.
– Что-нибудь случилось? Ты не дома, как я понимаю?
– Да. Я в машине.
– У тебя неприятности?
– Пустяки.
Гел подумала, что, если бы ей действительно что-то угрожало, она бы нашла способ подать знак. Неужели она снова попала в лапы к Фиолетовому? Она не представляла, с кем в машине могла оказаться Земцова, а потому перепугалась.
– Ты свободна?
– Да, все в порядке.
– Ты заставляешь меня нервничать…
– Брось. Я с Германом.
– Уф… Ну да ладно, потом все расскажешь. Сначала скажи, могу ли я сама попытаться разыскать эту Белоконь хотя бы в справочном бюро? Или через Интернет? Или же у тебя есть какие-то свои планы на этот счет? Ведь она – следующее звено…
– Я знаю. Поговорим об этом вечером. Надо все обдумать. Ты рвешься в бой?
– Да, ты все правильно поняла. Дело в том, что я только что от Рейс. Я навела справки об этом парне. Его зовут Валерий Франк.
– Разве не Валентин?
– Нет. Они так были увлечены друг другом, что ни разу не назвали друг друга по имени. Во всяком случае, они мне именно так это и представили.
– Ты сама разговаривала с ним? Ты видела его?
– Да. Так получилось, что, опросив соседей и выяснив, что он действительно москвич и давно живет в этой квартире, я решила показаться ему, тем более что он искал меня… то есть Гел. И знаешь, что он мне сказал?
И Гел коротко изложила Земцовой суть своей беседы с Франком.
– Ты хочешь сказать, что и его направили по тому же следу? И что ему принесли… – она не посмела в присутствии находящихся рядом с ней в машине Германа и Харыбина произнести слово «письмо» или «конверт».
– Письмо, – продолжила ее фразу Гел. – Да, представь себе, ему тоже принесли конверт, где черным по белым было написано…
– Я поняла. Вернее, все это лишь осложнило дело. Приезжай домой и не предпринимай ничего самостоятельно. Я прошу тебя.
– Но ты же предприняла…
– Я через четверть часа будут уже дома. Все. Пока… – И вдруг добавила шепотом: – Звони в дверь.
«Звони в дверь». То есть она просила ее не пользоваться своими ключами. А раз так, значит, она сейчас войдет в свою квартиру не как хозяйка. Значит, так и нужно. Ей виднее. И Гел, сгорая от любопытства, поехала домой. Всю дорогу она пыталась догадаться, каким образом Земцовой удалось встретиться с Германом и, главное, куда они могли ехать на машине? Что еще нового приготовила ей Земцова? И только в магазине, куда Гел зашла, чтобы купить немного еды, ей вдруг в голову пришла мысль, что Герман мог сам заявиться на Софийскую набережную, чтобы попытаться встретиться там с настоящей Гел. Проведя ночь в объятиях Нади и наверняка лишившись большей части своих денег, он, чтобы уж довести дело до конца, решил сам, своими глазами увидеть квартиру Гел и убедиться, что она пуста, как ему наверняка рассказал бармен из «Черной лангусты». И вдруг он встречает там – кого? – Земцову! Интересно, что испытала Юля, когда увидела на пороге Германа? Скорее всего, выдумала какую-нибудь историю, чтобы окончательно сбить его с толку… Бедный, незадачливый охотник за чужими сокровищами. Да только где они, эти сокровища, и есть ли на самом деле? И эти желтые конверты – не шутка ли старого маразматика Бахраха? Или же шутка… Романа Георгиевича!
Гел поднялась к себе и позвонила. Она почти не удивилась, увидев на пороге Германа.
– Проходите, пожалуйста, – он жестом пригласил ее войти в ее же собственную квартиру. – Юля сейчас в ванной комнате. Меня предупредили о вашем приходе. Вы ведь Галина?
Отлично, значит, он не знает, что я Гел. Интересно, куда она меня отправила? На тот свет или поближе?
– А вы кто будете?
– Я ей – никто. Так, знакомый. Я сейчас уйду. Просто у нас с ней были кое-какие дела…
Юля, услышав звонок и голоса, накинула махровый халат Гел и вышла в переднюю.
– Галя? Отлично. Ты мне как раз и нужна. У меня сегодня одно мероприятие. Ты уложишь мне волосы? Боюсь, что у меня самой ничего не получится…
– Ты не познакомила меня с этим очаровательным молодым человеком.
– Знакомьтесь: это Герман. Это – Галина, – Юля выглядела очень больной и уставшей. – Герман, вот твои деньги, спасибо, ты сильно меня выручил. Звони, приходи… А сейчас извини, у нас дела…
И она, всучив Герману обещанные за труды деньги – тысячу рублей, – практически выставила его за дверь.
– Я смертельно хочу спать, а еще есть – у меня не было возможности даже пообедать.
– Что это за деньги, ты сказала, что он выручил тебя…
Юля рассказала Гел все, что произошло за те несколько часов, что они не виделись.
– Ты сегодня ужинаешь с Крымовым в «Праге»? Вот это класс!
– Похоже, что только эта новость и произвела на тебя впечатление.
– Еще бы… Сам Крымов, собственной персоной осчастливил нашу грешную столицу. И ты будешь ужинать с ним при свечах в самом шикарном ресторане Москвы. Господи, да я бы пол-жизни отдала за такой ужин.
– Но ведь мы будем ужинать втроем, – напомнила ей Земцова. – Будет еще Харыбин…
– Его присутствие сделает ваш ужин еще более пикантным, если не сказать больше… Сидеть за одним столом с любовником и мужем одновременно и слушать их признания в любви – такое случается не каждый день.
– Ты не знаешь этих людей. Они – страшные эгоисты. И я не удивлюсь, если узнаю, что этот ужин будет посвящен исключительно Михаилу Семеновичу Бахраху.
– Что? Что такое ты говоришь? А при чем здесь Бахрах?
– Бахрах – это кубышка с деньгами. А там, где деньги, там всегда Крымов с Харыбиным. Они чуют денежки за тысячи верст…
– Понимаю. Ты ложись, Юля, а я сейчас принесу тебе что-нибудь поесть. И все равно… – голос Гел доносился уже с кухни. – У тебя сегодня будет необыкновенный вечер. И я, если честно, тебе завидую… белой завистью. Похоже, что только мне сегодня придется провести ночь в полном одиночестве. Рейс будет обниматься со своим оборотнем, ты – флиртовать с Харыбиным и Крымовым, а я… Думаю, что мне, чтобы не помереть от скуки, придется перемыть везде полы, пропылесосить, стереть пыль, вымыть унитаз…
– С унитазом ты, пожалуй, поторопилась, – отозвалась, улыбаясь, Юля. – Да и вообще… Ты права, это несправедливо. А потому мы поступим следующим образом. Поскольку у нас с тобой все равно полно времени до девяти часов, предлагаю тебе тоже заняться своей внешностью и составить мне компанию…
– Не поняла… – Гел, запыхавшаяся, уже стояла перед ней. – Что ты хочешь мне сказать, Земцова?
– Да-да, ты все правильно поняла. Ты тоже поедешь сегодня в «Прагу». Но только одна. И попытаешься соблазнить Крымова.
– Соблазнить, а потом бросить? И ты думаешь, у меня получится?
– Что касается первого, то безусловно. Ты соблазнишь его. А вот насчет того, чтобы бросить его… это уж как получится.
– И ты отдаешь его мне на растерзание?
– Отдаю. И Харыбина в придачу.
– А как же ты?
– А я буду наслаждаться этим зрелищем.
– Ты шутишь?
– Нисколько. Почему-то ни ты, ни Харыбин не верите в то, что я совершенно равнодушна к этим мужчинам. Но это правда.
– Нет. Ты сильно рискуешь, говоря так. Ты увидишь Крымова, и сердце твое забьется…
– У меня сейчас новое сердце, и оно бьется независимо от Крымова. Предлагаю нам сейчас хорошенько выспаться, а потом начнем не спеша собираться… Надеюсь, ты одолжишь мне одно из своих шикарных платьев…
Гел в порыве радости бросилась ей на шею.
– Вот это вечер! Вот это да! Земцова, ты еще лучше, чем я себе это представляла… Только обещай, что не передумаешь. Ты хорошенько все обдумала?
– Я не думала вообще. У меня не было для этого сил… Ну что, спать?
