Глава шестая

После разговора с Ярославом Нина ходила как потерянная. Девушке не хотелось ни видеть, ни слышать Гаевого. Она не приезжала к нему и не звонила, на звонки Василия Федоровича отвечала нехотя. Гаевой, обеспокоенный поведением Кати, кричал в трубку, что «вертихвостка» связалась с «каким-то прохиндеем» и отказалась от встреч с Борисом. Нина успокаивала, говорила, что все уладится. Слова давались с трудом. Нина злилась и на себя, и на Гаевого потому, что вынуждена притворяться, не может сказать правду.

Некоторое время она чувствовала неловкость перед Ярославом, но муж вел себя по-прежнему ровно, как будто ничего не изменилось, и постепенно Нина успокоилась.

Однажды, проснувшись утром, она услышала, как Ярослав громко и радостно говорит с кем-то по телефону. Подошла к двери, прислушалась.

— Костя, улови, какое совпадение! — сообщал Ярослав. — Женька завтра приезжает! А послезавтра Севка пожалует в гости к теще. Ну да, у его жены родители здесь живут, в Подгородном. В кои-то века соберемся вместе! Событие, а? Без вылазки на природу не обойтись. Так что, Кот, на тебя вся надежда. Ты у нас по этой части главный организатор.

Нина набросила халат и вышла в комнату Ярослава.

— Доброе утро, — сказала она с улыбкой. — Ты так кричал, что я поневоле услышала. К тебе друзья приезжают?

— Ага. Однополчане. — Ярослав все еще продолжал радоваться. — Последний раз вместе собирались три года назад.

— Ты, наверное, из тех людей, которые превыше всего ценят дружбу.

— Так бывает, когда человек рано теряет семью, а новую долго не приобретает. Правда, сейчас у меня вроде как есть семья, но временная и фиктивная.

Не зная, что сказать, Нина отвернулась. Ей стало тоскливо при мысли, что придется возвращаться в дом отца, которого она уже не могла так безоговорочно любить и уважать, как раньше. Еще тоскливее становилось, когда думала об абсурдности отношений с Ярославом. Сознание собственной ненужности и неполноценности делало жизнь бессмысленной. Нину охватила новая волна ненависти к подонку, когда-то лишившему ее способности любить и быть любимой.

А Ярослав… о, этот найдет свою судьбу, но с другой женщиной. А к временной жене он, в лучшем случае, сохранит дружеские чувства, симпатию и снисходительность. И это еще хорошо, что Ярослав не перенес на нее свою ненависть к Гаевому.

— Послушай, Нина, — заговорил Ярослав деловым тоном, — завтра ко мне друг приезжает из Подмосковья. Женя. Здесь пробудет дня три-четыре по делам. Сама понимаешь, неудобно не поселить его у себя. Он не знает, что наш брак — фиктивный. Поэтому нам с тобой придется эти три ночи провести в одной спальне. Не беспокойся, я буду приносить с лоджии раскладушку, а дверь в спальню запирать изнутри, чтобы Женька случайно не заглянул и не узнал нашу тайну. Как ты на это смотришь?

— Почему меня спрашиваешь? — пожала плечами Нина. — Условия ведь ставишь ты.

— Действительно, как я запамятовал? — Он подошел к Нине, внимательно заглянул ей в глаза. — Что-то случилось? Почему упало настроение?

— Ничего. Это мои проблемы.

Нина быстро вышла из комнаты. Она и сама не могла понять, почему так муторно стало на душе, откуда это чувство беспокойства и растерянности.

Женя оказался парнем общительным и шумным. Чуть ли не с порога перешел с Ниной на «ты», рассказал ей все о себе и своей семье. Притом подчеркнул, что «значительно опередил Ярослава по срокам», что его сыну уже пять лет, а жена вот-вот родит еще и дочку.

— А тебе, Тор, надо неверстывать упущенное с двойной энергией, — говорил Женя, поглядывая на Нину. — Выбирал слишком долго. Конечно, выбрал по высшему разряду, ничего не скажешь. Нина, он тебя, наверное, на конкурсе фотомоделей высмотрел? Ему позавидовать можно.

— Вряд ли, — заметила Нина с иронией. — Если бы ты жил в нашем городе, то знал бы: у меня здесь не очень хорошая репутация.

— Что это значит?! — с шутливым испугом воскликнул Женя.

— Совсем не то, о чем подумал, — рассмеялась Нина. — Просто обо мне знакомые говорят: мол, я «с шизой», со странностями…

— Но это же то, что надо! — перебил ее Женя. — Тору как раз и нужна была жена со странностями. Он и сам такой. Романтик до мозга костей.

— Он — романтик?.. — удивились Нина. — А мне казалось, совсем наоборот.

— Многим так кажется. Тор умеет натянуть маску делового сухаря. На самом же деле — мечтатель, каких мало.

— Не может быть, — все больше удивляясь, сказала Нина. — Если бы он был мечтателем, не смог бы вести столько дел.

— Заблуждение, Нинон, — возразил Женя, прихлебывая холодный квас и обмахиваясь газетой. — Ух, ну и жара у вас… Деловому человеку особенно необходимо живое воображение, полет мечты, фантазии… Ну, конечно, мечтательность должна быть не маниловская, а действенная… скажем, как у героев Джека Лондона. Кстати, это любимый писатель Тора. Знаешь?

— Догадываюсь, — улыбнулась Нина. — Если б Ярослав был актером, из него бы вышел неплохой Мартин Иден или Элам Харниш.

Она посмотрела на Ярослава, который до сих пор молчал, слушая диалог Жени и Нины.

— Похож, похож, — согласился Женя. — И внешностью, и характером. Не удивительно, что его полюбила такая красивая девушка.

— Какую ты имеешь в виду? — Нина рассмеялась, чувствуя, что смех получается не очень естественным. — Насколько мне известно, у вашего Тора было много разных девушек.

Женя переглянулся с Ярославом и, подняв указательный палец, провозгласил:

— Насколько ей известно! Улавливаешь, Тор, что для женщин самое главное? Что их больше всего интересует? Все простят, но наличие соперниц — никогда!

— Ладно, кончай трепаться, — по-простецки сказал Ярослав и хлопнул друга по плечу. — Рассказывай, какие планы.

— Очень нужно красивой женщине слушать о наших планах и соцобязательствах! — воскликнул Женя. — Об этом мы с тобой поговорим сами. А в отношении Ниночки у меня вот какие планы: повести ее сегодня вечером в ресторан. Ну, конечно, в придачу придется взять и ее супруга, куда денешься. Кстати, а где наш Кот-Бегемот?

— Увидишь скоро, не волнуйся, — ответил Ярослав.

— Нина, возьми Константина под свою опеку, — объявил Женя. — У парня на счету уже два развода и одни алименты. Куда это годится? Без счастья в личной жизни далеко не уедешь. Теперь, слава Богу, Тор устроился, остепенился, пора и за Костю взяться. Поэтому, Ниночка, перебери в уме своих подруг…

— Слушай сюда, — перебил его Ярослав. — Завтра Сева с Таей приезжают. А послезавтра вместе на природу.

— А запослезавтра я отправлюсь в обратный путь, — вздохнул Женя. — Опять эти границы, таможни… Не могу привыкнуть.

— Потому, что нам это ни к чему, только мешает, — сказал Ярослав. — А тот, кто от границ и таможен имеет пользу, будет держаться за них руками и зубами.

— Это верно, — вмешалась Нина. — Вот у моей сотрудницы брат недавно пострадал. Закупил в России большую партию товара, деньги под проценты занял. А наша таможня продержала целый месяц. Ровно столько, сколько надо было, чтобы его долг возрос вдвое. Парню, естественно, заплатить было нечем. Пустился в бега. Его нашли, избили до полусмерти. Потом он все пытался узнать, какая связь между его кредиторами и таможенниками.

— В нашем бывшем общем отечестве таких историй — пруд пруди, — вздохнул Женя. — Техас начала века. Только мы с тобой, Славка, никогда не скажем, что Боливар не выдержит двоих, верно? И пока мы этого не скажем, — мир не рухнет. За это мы и выпьем сегодня вечером.

— И сегодня, и всегда будем пить за это, — подтвердил Ярослав.

До вечера Нина пребывала в радостном настроении. Не столько предстоящий поход в ресторан был тому причиной. Ей вдруг стало интересно жить. Она обнаружила, что каждый день открывает для себя что-то новое, словно астронавт на чужой планете. И этой незнакомой, постепенно изучаемой планетой был Ярослав. Она вдруг поняла, отчего мудрецы говорили, что каждый человек — вселенная.

И вечером ее снова ждало открытие. А начиналось все даже комично. Перед входом в ресторан Нина заметила Борю Ильчука в компании каких-то приятелей. Нина хотела кивнуть ему издалека, но он, увидев ее, отвернулся. Она пожала плечами и, усмехаясь, подумала про себя, что обида на Катю у Бориса зашла очень далеко. Нина заметила, что Боря шепчется с дружками, поглядывая в ее сторону. Потом он вдруг резко повернулся и куда-то исчез. Нина только посмеялась про себя над ужимками Бориса, но ничего на стала говорить своим спутникам.

Однако этот короткий эпизод получил неожиданное продолжение. Боря в ресторан не пошел, но его приятели, все четверо, не только пошли, но и заняли столик неподалеку от Нины. Она была уверена, что если бы не ее неожиданное появление, то Борис тоже был бы среди них.

Когда заиграла музыка и первые парочки отправились танцевать, один из «Борькиной» компании, уже порядком поднабравшийся, нетвердыми шагами приблизился к их столику и пригласил Нину на танец.

— Нет, — решительно отказалась она. — Я танцую только со своими спутниками. Пойдем, Женя.

Пока они с Женей танцевали, в компании возникло некоторое замешательство. Неестественно возбужденные приятели глупо хохотали, кивали в сторону Ярослава и Нины с Женей, громко, по именам, подзывали официанток. Похоже, они были здесь завсегдатаями.

Следующий танец Нина собралась танцевать с Ярославом. Они уже поднялись из-за столика, как вдруг… она даже не сразу поняла, что это было. Какое-то непонятное движение за спиной, чей-то дурацкий смех, чья-то рука у Ярослава на плече, и голос врастяжку: «А-а, Рэмбо, местный вариант… Как там на вашем памятнике написано? — «Лягло костьми людей муштрованих чимало». Хоть бы рассказал о своих подвигах, а?»

И — мгновенная реакция Ярослава: поворот, резкий захват руки, слова, брошенные прямо в нахальное и линяющее от испуга лицо: «А вот об этом — не надо. Понял, или объяснить?»

«Шутник» заматерился, пытаясь скрыть свой испуг, и даже намерился ударить Ярослава коленом в живот; но Торич сделал быстрое движение в сторону, одновременно крутанув противника и тут же отпустив его руку. «Шутник» кувырком полетел вперед и попал прямо под ноги официанту, уронившему поднос ему на голову.

Трое приятелей поспешили на выручку. Один из них успел наброситься на Ярослава сзади, когда тот отшвыривал в сторону «шутника». Другой размахнулся бутылкой, нацелившись в голову Ярославу. Третий, выкрикивая угрозы, вытащил из кармана нож с пружинным лезвием. Женя вскочил с места, молниеносно вывернул руку «бутылочнику» и ногой поддел «приятеля» с ножом, заставив его по-лягушачьи растянуться на полу. Ярослав тем временем освободился от захвата сзади и отбросил противника прямо на его столик. Зазвенела разбитая посуда, завизжал кто-то из посетителей.

Ярослав и Женя стали рядом, плечом к плечу. Двое против четверых, но перевес явно был не на стороне большинства. Приятели Бориса подбадривали себя ругательствами и демонстрировали все виды холодного оружия, но нападать не решались. К месту потасовки ринулись официанты. метрдотель, а также здоровенный медлительный детина, выполнявший роль вышибалы. Четверку, как завсегдатаев, не стали особенно трепать, хоть они и были зачинщиками драки, но увели подальше для серьезного разговора.

Нина даже не успела испугаться, но не могла прийти в себя от удивления. Она опять села на место и, переводя взгляд с Ярослава на Женю, спросила:

— Ребята, что они вам говорили?.. Выходит, вы служили в Афгане?

— А ты не знала? Он что, тебе об этом не рассказывал? Похоже на Тора. Другие вспоминают часто, — кто с гордостью, кто с горечью. А Тор словно вычеркнул это прошлое из своей жизни. Хотя, я уверен, что вспоминает об этом часто. Можно наложить запрет на разговоры, но не на память.

Женя все еще был возбужден. Ярослав казался спокойным, но Нина не могла забыть, какое холодное бешенство сверкнуло в его глазах, когда он заломил руку пьяному нахалу. Когда-то Ярослав показался ей флегматиком. Но какие же бури могут бушевать за этой внешне бесстрастной оболочкой, — подумала она.

— Стараюсь не вспоминать, — сказал Ярослав, глядя куда-то в сторону. — Из прошлого я вынес только одно приобретение — дружбу. Твою, Костину, Севкину.

— А это немало, — заявил Женя. — Между прочим, мушкетеры тоже ничего, кроме дружбы, из своих приключений не вынесли. Ну, служили они королям, кардиналам, в политику особенно не вникали, с великими идеями не носились. Зато друзей не предавали никогда. И еще. Подумай, Тор: мы с тобой как бы родились дважды. А ведь могли тогда, в восемьдесят пятом, и остаться там… навсегда. Как Витек или Тенгиз. Развеяло бы нас по ветру, даже хоронить было бы нечего. Судьба нас уберегла и грех нам на нее роптать.

Ярослав и Женя посмотрели друг на друга, молча выпили. Нина поняла, что помянули они про себя тех, кого судьба не сохранила.

Гаевой упорно не хотел рассказывать ей о прошлом Ярослава. Зато Ильчукам, как видно, кое-что доложил. Боря явно был в курсе и дружков своих поднакрутил. Нина оглянулась по сторонам. Компания куда-то исчезла, Может, перебрались в бар. Ну, а вдруг пошли за подмогой и будут поджидать где-нибудь на углу? Она поделилась сомнениями с Ярославом и Женей.

— Эти типы не опасны, — спокойно сказал Ярослав. — И потом, если меня знают, то ведают, с кем имеют дело.

— Мы и не в таких разборках участвовали, — сообщил Женя.

— Да уж, вы бывалые вояки, — невесело усмехнулась Нина. — Значит, шрам на руке у тебя оттуда? — обратилась она к Ярославу.

— И на бедре тоже, — ответил за друга Женя.

Эти слова лишний раз подтвердили, что Женя считает их брак настоящим. После развода супругов Торичей он будет горько разочарован.

— А что это мы прервались, господа? — спросил Женя и встряхнул головой, как бы сбрасывая остатки грустных мыслей. — В конце концов, старик Хайям правильно говорил:

Что у нас на очереди? Танцы? Вы, кажется, собирались танцевать?

На этот раз никто не помешал Нине и Ярославу подойти к танцевальному пятачку. На них поглядывали — то ли потому, что находили интересной парой, то ли из-за недавнего короткого, но напряженного инцидента.

Пока они танцевали, в зал вошел один тип из компании, тот самый, который пытался пригласить Нину на танец. Он и сейчас уставился на нее с нахальной ухмылочкой. Издалека. Подойти не решился.

— Это что — твой знакомый? — спросил Ярослав у Нины.

— Первый раз вижу.

— Но этот тип нахально смотрит на тебя. Если еще раз попытается пригласить на танец…

— А если кто-то другой пригласит? Не будешь возражать? — спросила Нина не без кокетства.

— Ты, вижу, не так уж чуждаешься мужчин, как говорила, — заметил Ярослав с шутливой угрозой. — Смотри, я не потерплю супружеской неверности.

— Ты — такой рассудительный, бесстрастный — кажется, устраиваешь мне сцену ревности? — рассмеялась Нина. — И музыка по теме — звучит танго «Ревность!»

Действительно, заиграли знаменитое итальянское танго и певец, подражая Челентано, запел хрипловатым голосом. Ярослав прижал Нину к себе и, делая резкие переходы вперед и назад, с суровым выражением лица продекламировал:

Нина подхватила:

Они сделали замысловатую фигуру, когда партнерша прогибается назад. И дальше продолжали в том же духе — с переходами и выпадами.

— Я уже поняла: ты человек опасный, — сквозь смех говорила Нина. — В тебе столько скрытой свирепости, что просто жуть. Не душа, а лава. А еще прикидываешься таким спокойным, умеренным и аккуратным…

Она говорила, смеясь, а про себя думала: «Герой Лермонтова ревновал, потому что любил свою Нину, а Ярослав, если и будет ревновать, так только из самолюбия». Ей было весело, но и немного грустно. Снова пришло на ум сравнение, что душа Ярослава — неразгаданная планета. По крайней мере, для нее.

В какой-то момент, оставшись наедине с Женей, она спросила:

— А что, Ярослав всегда такой скрытный? Как можно перечеркнуть свое прошлое? Или он просто бесчувственный человек?

— Ты, вижу, его плохо знаешь. Это, конечно, самородок, который очень много работал над собой. Прошлое… давило. Несколько лет назад Ярослав был… в полном смысле слова опустившийся человек. Хмурый, вечно небритый, часто напивался. Через слово — мат. В те времена Костя был против него Цицерон. Но это недолго продолжалось. Сам себя взял в руки. Поверь: Тор не бесчувственный и не бесстрастный. Просто умеет свои страсти держать в узде. Он очень сильный.

«О, в этом я не сомневаюсь» — вздохнув, подумала Нина.

На следующий день состоялся выезд «на природу», и Нина познакомилась с еще одним другом Ярослава — Севой. Сева был родом из портового города в Придунайском крае, где проживало много молдаван и болгар. Он и сам был типичный южанин с виду: черноволосый, очень смуглый, с быстрой речью и порывистыми движениями. А его жена Тая — симпатичная худенькая блондинка — была местная, и с Севой они познакомились на первой свадьбе Константина.

Сева был из семьи портовиков и речников; успел объездить несколько стран, наладить связи в «дальнем» зарубежье и войти в состав двух совместных фирм. Впрочем, Нина сразу заподозрила, что успехи и многочисленные связи Севы — скорее плод богатого воображения, да еще дань моде. Возможно, его отец — моторист, много лет ходивший по Дунаю, и дядя, работавший в порту, да старший брат, служивший на таможне, воспитали в нем с детства вкус к материальной независимости, но сам он, как заметила Нина, был в чем-то наивнее, чем даже простоватый с виду Костя. В Севе чувствовалась веселая дерзость, энергия, смекалка. В то же время, не было серьезности и основательности, свойственной его товарищам, особенно Ярославу. Он мог бы провернуть несколько удачных сделок с получением одноразовых прибылей, но его нельзя было представить во главе большого и долгосрочного дела, дающего стабильный доход. Там, где требовалось постоянно все продумывать и предусматривать, Сева скорее всего растерялся бы.

Новый «джип» — реальное доказательство Севиных жизненных успехов — был избран для выезда всей компании на природу. Костя, которому поручили организацию пикника, неплохо все предусмотрел. И место нашел удачное — речка с песчаным дном, лес, красивые берега и поляны. И припасы сделал основательные: мясо для шашлыка, овощи, фрукты, напитки. Не забыл и удочки, и котелок для ухи, и многое другое.

И все было бы хорошо в этот день, если бы не чувствовала Нина некую смутную неловкость. Временами ей казалось, что села не в свои сани и не имеет права находиться здесь, в компании не ее друзей, что она — «чужая на этом празднике жизни». Получилось, что Нина как бы обманным путем сюда проникла, не являясь тем, за кого ее принимают. Впрочем, ведь у этого обмана был еще один участник. Нина искоса посмотрела на Ярослава. Он сооружал треножник для котелка, — совсем как на фотографии из альбома. Нина с Таей в это время чистили рыбу. К ним подошел Сева, бросил в миску еще рыбину — свой улов. Сева с Таей посмеялись какой-то шутке, прижались друг к другу. Нина давно уже заметила, что этот контраст не может не броситься в глаза: Сева с Таей, женатые уже несколько лет, часто обнимаются и шутливо целуются, а «молодожены» Нина и Ярослав почти не прикасаются друг к другу. Интересно, что думают по этому поводу друзья Ярослава? Наверное, все относят за счет излишней сдержанности. Недаром Женя в какой-то момент налетел сзади на Нину и Ярослава, толкнул их друг к другу и сказал:

— Эмоций у вас маловато, ребята, эмоций!

Никогда раньше на пляже Нина так остро не чувствовала свою обнаженность. Тонкие полоски купальника почти ничего не скрывали. И, хотя она знала: ей нечего стыдиться, но все же неловко было ловить на себе быстрые и пристальные взгляды Ярослава. Нина тоже старалась смотреть на него незаметно, отводя глаза всякий раз, когда он поворачивался к ней. Она отмечала про себя, что Ярослав отлично сложен, и, наверняка, это не раз оценивали другие женщины. Интересно, а сам он знает о своих преимуществах? А если знает, почему не пользуется ими? Вот уже больше месяца со времени свадьбы Ярослав, похоже, обходится без женщин на стороне. Или, может, незаметно обставляет свои свидания? Как бы там ни было, но он выполняет свое обещание «соблюдать приличия».

Когда вся компания, разомлевшая от жары и еды, забралась в тень, Тая положила голову на грудь Севе, Костя плюхнулся в свой «персональный гамак», а Нина оказалась между Ярославом и Женей. Легла на спину и закрыла глаза, делая вид, что отдыхает. К счастью, эту неловкую для нее ситуацию разрядил Женя, который принялся вдруг рассуждать:

— Вот нашли мы тут, ребята, уголок природы. Один из немногих, что еще не испорчены людьми. Какая красота — вы посмотрите! И что человеку все блага цивилизации без этой красоты!

— А у нас и цивилизации не прибавилось, и природу загубили, — философски изрек Константин. — Перед выборами все кричат про экологию. А заводы как были старыми, так и остались. А где ж деньги брать, как не на этих самых заводах.

— Да, у вас местность не курортная, — посочувствовал Сева. — Вы к нам приезжайте. У нас и воздух чистый, и море рядышком. И политики нас не достают. Они все больше по промышленным городам ударяют. По стратегическим, так сказать, центрам.

— Вот уж поистине… как там у Бродского… — откликнулся Женя. — Не ручаюсь за точность, но примерно так:

— Это точно! — согласился Сева. — Без политиканов куда спокойней.

Ярослав усмехнулся и добавил:

— Кто не умеет делать дело, занимается политическим трепом. Вот им-то и не нужен порядок, а нужны потрясения, бедствия, мутная вода…

— Ну, а как же, — вмешалась Нина. — Стравливать между собой нации или классы веселей и доходней, чем вкалывать где-нибудь в конкретной отрасли.

Ярослав вдруг приблизил свое лицо к ее лицу и, улыбаясь, сказал:

— Странно слышать такое от дочери бывшего идеологического работника.

— Мой отец все-таки знает и другие способы зарабатывать деньги. А страшнее всего те «идеологи», для которых власть — единственный источник дохода. Они любую войну развяжут, лишь бы удержаться у власти.

— Что вы философские разговоры завели! — капризно сказала Тая. — Мало вам по телевизору этой политики, так вы еще и здесь…

— Правильно, Таечка, на отдыхе надо отдыхать, наслаждаться природой, — поддержал ее Женя. — А то ведь некоторые люди вообще не умеют получать удовольствие от жизни.

Последние слова он явно адресовал Нине и Ярославу, и Нина поежилась при мысли, что Женя разгадал ее тайну. Снова она почувствовала себя чужой и лишней, не умеющей ни наслаждаться жизнью, ни делать дело. От яркого солнца ее взгляд заволокло слезами и девушка поспешила надеть темные очки.

Когда отправились в обратный путь, солнце уже клонилось к закату. Впрочем, при нормальной езде можно было доехать засветло.

Но поездка получилась не совсем нормальная. На полдороге машину пришлось остановить. Нина, задумавшись о своем, не очень понимала, что случилось. Слова «карбюратор», «зажигание» ей ни о чем не говорили. И только когда выяснилось, что поломка довольно серьезная и из машины придется выходить, она почувствовала досаду. Больше всего ей хотелось сейчас добраться до дому и уйти от нелепой роли, которую вынуждена играть среди этих, в общем-то симпатичных и приятных ей людей.

— Что-то ты, Севка, вижу, ни черта в своей тачке не понимаешь, — с грубоватой прямотой сказал Костя.

— Да, Всеволод, дело плохо, так и до ночи простоим, — драматическим тоном добавил Женя и подмигнул девушкам.

— Говорила ему, чтобы с иномарками не связывался, — доверительно сообщила Тая. — Он и в наших не очень разбирается. Всегда отец ремонтировал.

— Шеф, на тебя вся надежда, — обратился Костя к Ярославу. — Если и ты не разберешься — придется здесь ночевать.

Нина с Таей отошли в сторону и остановились в тени придорожных акаций.

— Славик твой — молодец, — вздохнула Тая. — Мало того, что он — голова, так у него еще и руки откуда надо растут. И пара вы с ним — просто класс. Так смотритесь вместе. Только сухари ужасные, ведете себя, как стариканы, которые прожили вместе полсотни лет. Или вы, может, поссорились недавно, теперь дуетесь друг на друга?

— Точно, у нас был конфликт, — с готовностью подтвердила Нина.

Она рассеянно слушала Таину болтовню, а взгляд ее помимо воли устремлялся туда, где четверо друзей возились с машиной. Впрочем, похоже было, что Сева и Женя больше суетятся и «поднимают волны», а дело делает Ярослав, да еще Костя при нем — как ассистент при хирурге.

Женя, осознавший свою бесполезность, вскоре подошел к девушкам.

— Пусть Сева учится, а мне это как-то ни к чему. Нет у меня к автосервису призвания. В конце концов, каждый должен делать свое дело.

— Да, но какой у нас автосервис среди дороги? — откликнулась Нина. — Наверное, у Ярослава ничего не получится…

— У него получится. Тор у нас специалист. Смолоду работал в гаражах. А я по механическим делам никто.

— Ты хоть сам это признаешь, — заметила Тая. — А Севка такой самоуверенный: хватается за то, чего не умеет.

Через некоторое время их окликнул Костя: «Готово, ребята!»

Сева громогласно заявлял, что теперь и он разобрался, в чем дело.

— Разобрался — слава Богу, — сказал Ярослав, вытирая руки. — Это ты завтра будешь доказывать. А сейчас я сяду за руль. Поздно, а мне утром рано вставать.

— Очень хорошо, Славик! — воскликнула непосредственная Тая. — Когда ты за рулем, можно чувствовать себя спокойно.

— Тор у нас рожден быть рулевым, — заявил Женя. — Кто сам все умеет делать, тот имеет моральное право указывать другим. А что касается машин, не удивительно. Если уж Тор когда-то с БТРом справился… помните, наш военный корреспондент об этом написал? Правда, его тогда все равно не напечатали… А, кстати, как он поживает? Котя, Тор, вы его не встречаете?

— Встречаем иногда, — откликнулся Ярослав. — Сейчас Игорь в отъезде.

— Опять где-нибудь в горячей точке? — спросил Женя. — Кавказ, Балканы?

— У него теперь другая тематика. Но тоже горячая, обжечься можно. Потом расскажу.

Нина вспомнила, как во время первой встречи с Гаевым Ярослав упоминал о «независимом журналисте с очень бойким пером». Наверное, нет ни одного человека в жизни Ярослава, место и значение которого он бы не предусмотрел. У него было удивительное умение использовать людей, не оскорбляя их при этом. Она вспомнила, как Ярослав сказал ей, дочери своего врага: «Пробиваясь наверх, я не буду ломать чьи-то судьбы». Наверное, это и есть единственно честный путь к достижению успеха — создавать, а не отбирать. «Честный, честность, честь — слова одного корня, — подумала Нина. — Как они архаично звучат. И как хочется, чтобы они возродились…»