Книга: Муж во временное пользование
Назад: Глава девятнадцатая
Дальше: Глава двадцать первая

Глава двадцатая

Подняв глаза на Ираиду, Нина встретила ее острый, испытующий взгляд. «Неужели о чем-то догадалась?» — подумала Нина, холодея внутри, но стараясь сохранять внешнее спокойствие. Жена Олега слегка прищурилась, словно собираясь улыбнуться, и вдруг спросила:
— У тебя что, и вправду есть подружка по имени Офелия? А Дездемоны случайно нет?
— Напрасно иронизируешь, ничего тут странного. У Офелии мать армянка, а там часто дают детям литературные имена. У них можно встретить и Гамлета, и Джульетту, и Медею. Разве ты об этом не слышала? Я думала, ты более грамотная.
— Смотри, если ухитрилась передать Торичу какую-то информацию — тебе же хуже.
— Господи, ну о чем ты говоришь? Какую информацию? Вы же все слышали! — Нина постаралась изобразить возмущение.
— Торич знает эту твою Офелию?
— Видел однажды. Ему известно, что мы с ней какое-то время дружили. Раньше работали вместе, но потом она ушла в частную фирму, а я не захотела. И не жалею. Ей на новом месте так тяжко пришлось, что она совсем разболелась, похудела сильно…
— Ладно, хватит болтать. — Ираида вдруг резко встала и показала рукой на дверь. — Отсюда пора убираться. Ночевать с Татьяной будете в другом месте.
— Почему?.. — растерялась Нина.
— На всякий случай. Мало ли что? Вдруг твой Ярослав догадается. Да и вообще не привыкла я к чужим квартирам. Всякие могут быть посетители, неожиданные звонки. У себя мне будет спокойнее. Береженого, как говорится… Мальчики, укладывайте больную! — приказала она парням.
Нина увидела, что крепыши и Ульян облачаются в белые медицинские халаты. Итак, все оказалось бесполезным — ее зашифрованная информация, понятливость Ярослава. Он ничего не успеет сделать. Через несколько минут здесь никого не будет.
— Ну, чего стоишь столбом? — обратилась к ней Ираида. — Они — медицинская бригада, а мы с тобой — родственницы больной, будем сопровождать ее в больницу. Понятно? Иди, забирай свою сумку. Можешь кой-какие Танины шмотки прихватить… на первое время.
Нина направилась вслед за парнями в спальню, на ходу сообразив, что надо бы оставить в Таниной квартире хоть какую-нибудь вещицу, по которой Ярослав мог бы догадаться, что Нина действительно здесь была. Но как сделать это незаметно? И что оставить? В прихожей Нина мельком взглянула на свое отражение в зеркале. Она была одета в строго-элегантный бежевый костюм: пиджак и узкая юбка выше колен. Ни броши, ни шарфика, ни заколки в волосах — ничего, что можно было бы незаметно обронить. Нина сунула руку в карман пиджака, нащупала там носовой платок. Что же, сгодится и это. Возможно, Ярослав найдет его и узнает.
Сумка все так же лежала в спальне на кресле, куда ее бросил Ульян. Взяв ее в руки, Нина почувствовала, что сумка как будто потяжелела. В первую секунду Нина хотела уже щелкнуть замком и проверить содержимое, но тут взгляд ее упал на Таню, которую в это время парни укладывали на носилки. Нина едва сдержала изумление, когда вдруг Таня из-под руки «медбрата» посмотрела на нее ясными осмысленными глазами, слегка нахмурив брови и скосив зрачки в сторону сумки. Это длилось не больше двух-трех секунд. Затем Таня снова опустила веки, и голова ее бессильно упала.
Вошедший в спальню Ульян помог парням вынести носилки с Таней в прихожую. Пока все трое были к ней спиной, Нина успела быстро заглянуть в сумку. Там между зонтиком и косметичкой был уложен включенный на запись маленький диктофон. Вздрогнув, Нина захлопнула сумку и прижала ее к себе. Значит, каким-то образом Тане удалось сохранить ясную голову, когда все считали, что она «в отключке». Что же, недаром Татьяна была подругой истинного журналиста. Молодчина. Она в первую очередь подумала об уликах, о доказательствах. Жаль, что весь основной разговор с Ираидой состоялся! Теперь надо как можно больше «выжать» из нее в оставшееся время.
В прихожей Нина тронула Ираиду за плечо и спросила: — И сколько же я буду у вас в плену? Ты сказала, пока не закроют дело. Но ведь это долго.
— Почему? Без твоих показаний дело закроют очень быстро. Ты ведь единственный свидетель.
— В убийстве Игоря — действительно. Но ведь следствие ведется и по убийству Черкашина. Мне что же, придется ждать, когда и оно закончится? Нет, так я не согласна.
— Успокойся. Там еще меньше доказательств, чем здесь.
— Кирилл найдет и доказательства, и свидетелей, — заявила Нина тоном простодушной убежденности, стараясь спровоцировать собеседницу.
Ее расчет удался. Ираида, окинув Нину презрительным взглядом с ног до головы, процедила сквозь зубы:
— И в кого ты пошла, такая блаженная? Неужели не понимаешь, что с хозяевами жизни бороться бесполезно? Это не под силу даже таким… гм, оперным уполномоченным, как Кирилл.
— Так вы с Олегом — хозяева жизни? — спросила Нина.
Ираида взглянула на нее как на пустое место:
— Мы, и подобные нам. И мы всегда будем наверху — при любом строе, в любой стране. Мы все сумеем обратить себе на пользу, любые законы и лозунги. Ну, что там, ребята? — оглянулась Ираида на своих сообщников.
Ульян внимательно смотрел в дверной глазок. Наконец, он махнул рукой и со словами: «Порядок, Гусь уже здесь», открыл дверь, впустил в прихожую высокого, худого и длинношеего субъекта.
Крепыши с носилками вышли из квартиры, а Ульян и Гусь стали по обе стороны от Нины.
— Это мой конвой? — спросила она у Ираиды.
— Много болтаешь. Через минуту выходим. Пока не сядем в машину, ты должна молчать.
— Постой, Ираида! — Нина подошла к ней вплотную. — Ответь мне на один допрос. Что будет с теми, кто не подчинится хозяевам жизни? Вот, например, как Кирилл.
Ираида ухмыльнулась:
— Не подчинится? Ему же хуже. По глупости может попасть в беду. Говорят, он собирается обследовать место, где с Черкашиным случилась авария. А место там и вправду аварийное. Узкая дорога, крутые повороты, откос… Уразумела?
«Эх, я и Кирилла не успею предупредить об опасности», — с тоской подумала Нина, а вслух сказала:
— Так я могу не волноваться, что следствие будет долгим?
— Это я тебе обещаю. Пойдем. А то ты, вижу, тянешь время. Надеешься на приезд спасителей?
Ираида подтолкнула Нину к выходу и сама пошла следом.
Нина все еще надеялась на удачу: ну, если Ярослав не успеет приехать, так, может, хоть какие-нибудь Танины соседи их увидят, подойдут, заведут разговор. Но, к ее огорчению, соседей не было ни на лестничной площадке, ни на выходе из дома. Правда, на лавочке у соседнего подъезда сидели две старушки, но что они могли понять?
Машина скорой помощи, бригада медиков, больная, которую сопровождают две родственницы.
Ничего необычного в этом нет. Вырваться и закричать Нина не могла: по обе стороны от нее стояли «конвоиры», а носилки с Таней уже водворили внутрь машины. Нине ничего не оставалось, как самой шагнуть в мышеловку…
«Гусь» сел за руль, Ульян рядом с ним, остальные расположились сзади, на скамейке вдоль стены салона. Носилки поставили с противоположной стороны.
Занавески на окнах машины были плотно задернуты, так что рассматривать улицы или пытаться показать себя в окно не представлялось возможным, поэтому Нина решила сосредоточиться на другом — на сборе доказательств, которые, быть может, ей никогда не удастся предъявить. И все-таки… надо спешить, в диктофоне может закончиться кассета.
Наклонившись к Ираиде, она заговорила:
— Скажи… а когда все кончится, вы с Олегом унесетесь куда-нибудь в Эльдорадо? Наверное, Боря Ильчук подготовил вам почву?
— Это не твоего ума дело, — сухо и немного рассеянно ответила Ираида, озираясь по сторонам.
— Ну, почему же? Все-таки Боря — давний друг нашей семьи. Может, он и меня где-нибудь пристроит… в теплых краях. Это возможно?
— А это уж ты сама перед ним похлопочи. Может, и возьмется. — Ираида посмотрела на Нину с ироничным прищуром. — Боря в последнее время очень полюбил пристраивать хорошеньких девочек.
— Да, вот еще что… — Нина на секунду призадумалось. — Мне интересно узнать… Если бы я не пришла к Тане вот так, неосторожно, по-глупому, чем бы вы меня заманили в ловушку? Просто схватили бы на улице и увезли? Так я не согласилось бы на ваши условия. Это я только ради Тани.
— Уж если ты ради чужой женщины соглашаешься, то ради своей сестры и подавно… разве нет?
— Вы бы Катьку выкрали?
— Ну, как видишь, этого не понадобилось. Ты сама нам облегчила задачу.
— Да, ничто не стоит нам так дорого, как глупость, — пробормотала Нина, с горькой досадой вспоминая предостережения Ярослава.
На улице уже стемнело, и Нина безуспешно пыталась догадаться, в какую сторону увозят ее доморощенные террористы. Через минуту не выдержала и спросила:
— И где ты меня поселишь, Ираида? На своей загородной вилле? Наверное, вы завяжете мне глаза, чтобы я не видела, как выглядит сие жилище.
Ираида коротко рассмеялась своим хрипловатым грудных смехом:
— Слишком плохо обо мне думаешь, детка. Надо быть полной идиоткой, чтобы привезти тебя к себе в дом или на дачу. Мое жилье — первое место, где Шеремет с Торичем станут тебя искать. Нет, дорогуша, ты будешь жить в чужом доме, который мы арендовали на время и через подставных лиц.
«Опять все предусмотрено, опять замкнутый круг», — с тоской подумала Нина. Она осторожно прижала к груди сумочку и задала еще один провокационный вопрос:
— Скажи честно, Ираида: ты на самом деле веришь, что не Олег организовал убийства Черкашина и Шеремета?
Ираида окинула Нину презрительным взглядом и даже покрутила пальцем у виска.
— Понятно, — вздохнула Нина. — Хочешь сказать, что нормальные люди таких вопросов не задают. Действительно, какая разница, преступник твой муж или нет. Главное, чтобы он вышел из игры победителем. А ради этого можно еще с десяток двуногих тварей задавить. Вы же с ним, как-никак — хозяева жизни.
— Давай, кончай выпендреж, красотка, — грубо оборвала ее Ираида и добавила вполголоса несколько матерных слов.
— Ты меня не удивила, — усмехнулась Нина. — Я знаю, что маты гнуть — давняя мода в нашей власть имущей тусовке. А у твоего папы, говорят, ни одна оперативка, ни одно заседание не обходилось без трехэтажного. Кстати, где сейчас Егор Федотович? Наверное, занимается делом Черкашина, пока ты возишься со мной? Какая все же у вас энергичная семья!
— Что-то ты разговорилась. — Ираида посмотрела на Нину уже с откровенной злобой. — Может, хочешь, чтобы мы твой ротик пластырем заклеили?
— Нельзя! Я ведь буду вырываться, и вы мне поневоле наделаете синяков. А как же я завтра в таком виде предстану перед органами правосудия?
— Подумай о том, что вслед за завтра будут другие дни. И потом, у нас есть заложница. Кстати, пора бы ей уже очухиваться понемногу. — Ираида пошлепала Таню по щекам. — Ульян, она скоро должна проснуться?
— Наркоз довольно сильный, — сказал Ульян, обернувшись с переднего сиденья. — Когда приедем на место, постараюсь ее разбудить.
— Не надо, — поморщилась Ираида. — Пусть спит хоть до утра. Меньше будет хлопот. Нам достаточно и одной истерички.
Через несколько минут машина остановилась у ворот двухэтажного особняка. Нина быстро осмотрелась вокруг. Дом стоял на краю какого-то новоиспеченного загородного поселка. Улицы здесь не определились, да и сам поселок был пока еще, как видно, не заселен. Справа от дома, метрах в двухстах или чуть дальше, проходила трасса: между придорожными деревьями мелькали проносившиеся по шоссе машины. Особняк со всех сторон окружала высокая металлическая ограда, перелезть через которую мог бы только очень тренированный человек. К тому же, по верху ограды была натянута колючая проволока.
Ираида отперла ворота, и Нина под конвоем Гуся и Ульяна вошла во двор. Следом за ними парни тащили Таню. Они не захотели больше возиться с носилками и держали заложницу под руки, буквально волоча ее за собой.
Нина оглянулась на них. Таня едва переставляла ноги, голова ее бессильно свешивалась на грудь. Снова болезненное воспоминание пронеслось в сознании Нины: вот так же когда-то два других амбала тащили Игоря. Неужто все может повториться? Н-нет! Таня, слава Богу, сумела их перехитрить. Тому свидетельство — диктофон в сумочке, которую Нина все также осторожно прижимала к груди.
Навстречу странной процессии с громким лаем выбежал огромный, темной масти пес. Скорее всего, разновидность овчарки, решила Нина. Она вздрогнула, когда собака, оскалив пасть, подбежала к ней, принялась обнюхивать, а потом угрожающе зарычала. И все же у Нины хватило самообладания спросить Ираиду, да еще с усмешкой:
— Что это за собака Баскервилей? Так злобно смотрит на меня, будто заранее ненавидит. И когда ты успела натаскать ее против меня?
— Хорошая собака всегда знает, кто хозяину друг, а кто не очень, — заявила Ираида, поглаживая пса по загривку. — Молодец, Вепрь, хороший мальчик. Уж ты-то меня никогда не подведешь, правда?
Она негромко свистнула, и пес тотчас насторожился, занял боевую стойку и приготовился выполнять приказ хозяйки. Он был хорошо натренирован.
— Кстати, если вздумаешь бежать отсюда — берегись, — предупредила Ираида. — Вепрь с тобой церемониться не станет. Он умеет удерживать добычу и возвращать ее хозяину. А во дворе есть и другой сторож. — Ираида указала на огромную собачью будку, из которой выглядывала бульдожья морда. — Так что не надейся на какое-нибудь чудо. Можно обмануть двуногих сторожей, но не четвероногих.
Они вошли в дом, поднялись на второй этаж. Ираида открыла ключом одну из комнат.
— Здесь и будете ночевать. — Она жестом приказала Нине войти, а потом повернулась к парням. — Тащите сюда свою даму и укладывайте ее на диван.
В комнате теснились два дивана, две тумбочки и шкаф. Направо от входа была полураскрытая дверь, куда Нина с интересом заглянула.
— Смелей, смелей, — подтолкнула ее Ираида. — Можешь обследовать свое жилище. Там небольшой коридорчик, справа дверь на кухню, слева — санузел. Так что номер у вас со всеми удобствами. В холодильнике еда. Все предусмотрено, все на месте, поэтому расхаживать по дому нет надобности. Из номера будете выходить только по моей команде. — И, решив, очевидно, напоследок подсластить пилюлю, она вдруг тронула Нину за плечо и проникновенным голосом сказала:
— Ты пойми, я тебе зла не желаю. Войди в мое положение. Помоги — и мы хорошо заплатим. А станешь на сторону наших противников — не получишь ничего, кроме неприятностей. Подумай и о своей выгоде. Тебе ведь наша благодарность будет не лишней. Отдыхай, спокойной ночи.
Ираида вышла, закрыла за собой дверь, и Нина услышала, как несколько раз повернулся ключ в замочной скважине. Итак, теперь они с Таней заперты в этом «номере» до утра.
Нина выглянула в окно и убедилась, что оно выходит в сторону ворот. Машина скорой помощи, стоявшая за оградой, как раз отъезжала. Уже сгущались сумерки, но Нина все-таки успела заметить, что рядом с водителем никого не было. Значит, уехал только Гусь, а Ульян с крепышами остался. Интересно, останется ли здесь на ночь Ираида? Почему-то присутствие «мадам Грицацуевой» особенно угнетало Нину. Пленнице казалось, что злая воля этой женщины способна проникать даже через несколько стен.
Выждав еще минуту, Нина на цыпочках подошла к Тане, села на диван и шепотом сказала:
— Теперь мы одни, можно не притворяться.
Таня лежала с открытыми глазами, руки ее были судорожно сжаты на груди. Глубоко вздохнув, она попыталась встать с дивана, но Нина удержала ее.
— Подожди, вдруг они через какой-нибудь глазок подсматривают за нами. Ты пока лежи. Будем говорить шепотом. Если кто-то неожиданно войдет, я сделаю вид, что стараюсь тебя разбудить.
Таня кивнула и указала на сумку, которую Нина все еще держала в руках.
— Что?.. А, понимаю. Кассета, наверное, закончилась, надо выключить. Нина открыла сучочку и щелкнула выключателем диктофона. — Молодец, что придумала. Только как теперь нам передать кассету?..
— Завтра в милиции и передашь, — прошептала Таня.
— Исключено. Завтра там будут дежурить люди Хустовского.
— Но у тебя появится возможность уйти. Они же не смогут контролировать все здание милиции.
— Уйти и оставить тебя на растерзание?
— Мне все равно, что со мной будет. По крайней мере, рассчитаюсь с убийцами Игоря и… моего ребенка. — Глаза Тани загорелись мрачным огнем. — Я узнала ее голос. Это она звонила мне год назад. Сказала, что Игорь убит. Из-за нервного потрясения у меня был выкидыш.
— Да, я слышала эту историю. Так ты уверена, что Ираида…
— Конечно. Те же интонации, тот же хрипловатый голос с придыханием. Это ни с чем не спутаешь. Да у нее и основания были навредить Игорю: он тогда как раз подбирался к делу Черкашина. Теперь я понимаю: они хотели сломать Игоря любой ценой. А я злилась на него, заставляла бросить эту чертову работу… Прошу тебя, завтра обо мне не думай. Сделай все, чтобы их разоблачить.
— Ладно, не будем пока об этом. У нас еще есть время подумать. Вся ночь впереди. А теперь рассказывай, что происходило у тебя на квартире до моего прихода.
— Конечно. Но вначале ты расскажи то, что собиралась. Ведь ты шла ко мне, чтобы поговорить об Игоре?
— Да, расскажу. Это не совсем совпадает с той версией, которую я изложила в милиции. Там я немного подправила для убедительности, чтобы вернее обличить преступников.
И Нина рассказала потрясенной слушательнице о том почти невероятном стечении обстоятельств, игры и обостренной интуиции, без которых преступная тайна осталась бы, может, навсегда похороненной. Через минуту она даже пожалела о такой откровенности, потому что Татьяна вдруг затряслась, словно в лихорадке, глаза ее странно засверкали, а лицо исказила гримаса боли.
Судорожно схватив Нину за руку, Татьяна сдавленным голосом воскликнула:
— Боже мой, в тот момент, когда ты его видела, он еще, может, был жив! Если бы ты сразу догадалась и позвонила в милицию!..

 

— Тише, тише! — остановили ее Нина. — Я бы ничего не успела сделать, даже если бы сходу все поняла. Поверь, они…
— Да, прости меня, я сказала глупость… — Таня глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. — Хорошо уже и то, что ты жива и можешь их разоблачить.
— Сейчас нам с тобой нужна большая выдержка. Запрячь эмоции глубоко вовнутрь. Рассказывай все по порядку. Что было до моего прихода?
— Мой рассказ тоже начинается с Игоря. Сегодня, перед твоим приходом, я вдруг задремала, хотя никогда не сплю днем. И что ты думаешь? Мне привиделся Игорь, да так отчетливо, что я закричала во сне. А он посмотрел на меня с такой печалью, с таким страданием… и вдруг сказал:
— Кто-то стоит за дверью. Танечка-Танюша, успокойся. Будь внимательной. И поберегись.
Я протянула к нему руки, но он стал быстро исчезать, словно растворялся в тумане, а голос его прозвучал еще раз. Тихо, будто издалека: «Успокойся… Поберегись…»
Я открыла глаза, вскочила… думала, что это был сон. Но теперь, после твоего рассказа, понимаю, что на самом деле не спала. Это Игорь пытался пробиться ко мне, чтобы как-то предупредить об опасности… Так вот, я находилась в таком нервном состоянии, что готова была на стенку лезть. Сердце у меня бешено колотилось, руки-ноги дрожали. И тут я отчетливо вспомнила слова Игоря: «Успокойся. Будь внимательной. Берегись». Перво-наперво он велел мне успокоиться. Я почувствовала, что при таком сердцебиении таблетки мне не помогут и решила сделать себе укол. Я ведь по образованию фармацевт, так что в медикаментах хорошо разбираюсь. Только набрала в шприц лекарство — раздался звонок в дверь. Я была уверена, что это ты пришла. Бросила шприц на тумбочку, побежала открывать. Состояние у меня было такое нервное и напряженное, что я даже в глазок не смотрела, а моментально распахнула дверь.
Передо мной стояла незнакомая женщина. Я и слова не успела промолвить, как из-за ее спины выскочили двое парней в белых халатах, схватили меня, зажали мне рот. Опомнилась в спальне, когда они усадили меня на кровать и приставили нож к горлу. Эта дама, Ираида, да еще тот с птичьим лицом стали меня успокаивать, говорить, что ничего плохого они мне не сделают, я им нужна на короткое время как заложница. А для того, чтобы я молчала и не брыкалась, они введут мне совершенно безопасный наркоз. Ульян, или как его, выложил из своей сумки медикаменты, набрал в шприц лекарство и подошел ко мне. Но тут я воскликнула, что у меня может быть аллергия. Ульян отложил шприц на тумбочку, вытащил какие-то таблетки, дал мне. В этот момент Ираида вспомнила:
— А письмо? У нее ведь мамаша имеется. Подожди пока колоть, Ульян. Пусть сначала напишет матери письмо, будто уезжает по горящей путевке.
И тут я обратила внимание, что шприц Ульяна такой же емкости, как тот, который я оставляла здесь минуту назад. Я незаметно глянула себе под ноги. Мой шприц лежал на коврике между тумбочкой и кроватью. Видимо, скатился, когда я бросилась открывать дверь. Причем, они не могли его заметить, потому что стояли напротив меня, по другую сторону тумбочки. У меня появлялся маленький шанс. Надо было, конечно, проявить небывалую ловкость, но ведь в такие минуты у человека мобилизуются все его возможности. Ираида положила передо мной бумагу, ручку и сказала:
— Пиши.
Это был решающий момент. Я всячески подчеркивала, что дрожу, что у меня трясутся руки. Потянувшись за листком бумаги, я свалила шприц на пол, ойкнула, тут же наклонилась и положила его обратно на тумбочку. Но на самом-то деле я подняла свой шприц, а тот, с наркозом, незаметно задвинула ногой под кровать. Когда же потом они мне сделали укол, я постаралась изобразить полную «отключку».
Потом ты пришла.
Мне плохо было слышно через стенку, но все-таки я поняла, что они тебя к чему-то принуждают. У меня от Игоря остался один из его диктофонов, вот я и подумала: чем черт не шутит, а вдруг хоть что-то запишется. А ты молодец, сразу все поняла. Я боялась: вдруг вскрикнешь или что-нибудь скажешь. Но все прошло гладко. Ты потом еще пыталась Ираиду разговорить, да?
— Конечно, жаль, что наш с ней основной разговор не записался. Но даже того, что она сказала перед уходом, вполне достаточно, чтобы Ираида не отвертелась.
— Тем более ты должна завтра убежать от них и передать кассету куда надо. Если этого не сделаешь, мы обе погибнем. А так, по крайней мере, ты останешься жива.
— Нет. Или вместе убежим, или пока примем их правила игры.
Таня медленно покачала головой:
— Ты не понимаешь. Они играют без правил. Игорь, помню, говорил мне, что заложников редко оставляют в живых. Особенно если похитители — не бандиты-одиночки, а организация. Ираида сейчас может многое обещать. Но, когда ты выполнишь то, что ей нужно, тебя вместе со мной увезут подальше и ликвидируют. Слишком опасно оставлять в живых таких свидетелей, как мы.
— Да… неудивительно, что Ираида так разоткровенничалась со мной, выложила все карты, показала сообщников. Значит, уверена, что я буду молчать. А почему? Да потому, что мертвые молчат. Недаром же так тщательно планируется мое исчезновение: я должна написать письмо о том, что уезжаю к друзьям, потому как боюсь расправы со стороны Торича и Шеремета, которые якобы заставили меня оклеветать Хустовского. Ловко придумано, а? Когда найдут меня убитую, подозрение опять же упадет на Ярослава и Кирилла. — Нина немного помолчала, задумавшись. — Но, даже если я поступлю так, как советуешь ты, вряд ли что получится. Они и это предусмотрели. При попытке к бегству меня, вполне возможно, пристрелит один из тех крепышей-наркоманов. Думаю, Ульян их неким образом зомбирует, и они по его указке не боятся идти на любое дело. Если их схватят, они могут заявить, что были наняты Кириллом или Ярославом. Нет, тут как ни раскинь карты, все равно выпадает один конец.
Таня потерла пальцами виски и пробормотала:
— Недаром Игорь повторял мне: «Берегись!» Если бы я им не открыла дверь…
— Если бы я поехала к тебе не одна, если бы на кладбище мы обратили внимание на назойливого журналиста, если бы я не вошла к тебе в квартиру, увидев незнакомую женщину… Этих «если бы» очень много, Танюша. Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения…
— Хуже всего, что никому не известно, где мы, в чьих руках…
— Надеюсь, что Ярослав догадался. Когда я ему звонила, мне удалось кое-что передать. Намеками, иносказаниями. Он обязательно приедет к тебе на квартиру и поймет, что нас увезли. Правда, этот дом они с Кириллом вряд ли скоро найдут. Но, во всяком случае, будут наготове и перекроют террористам дороги. Так что надежда у нас с тобой есть.
— Выходит, нам надо сидеть как мышкам и ждать, когда кто-то организует наше спасение? — Таня тяжело вздохнула. — Игорь на моем месте наверняка бы что-нибудь придумал. А у меня не хватает ни ума, ни сил… Хотя, чувствую, что надо как-то действовать… Или у нас действительно нет выхода?.. Что же, положиться на судьбу?
— Выход один, — сказала Нина, задумчиво поглядывая в окно.
В это время заворочался ключ в дверном замке. Женщины тотчас умолкли и отодвинулись друг от друга. Таня снова откинулась на диванные подушки, а Нина сделала вид, что пытается ее разбудить.
В комнату вошел Ульян. За его спиной Нина заметила одного из качков, подпиравшего плечом стену.
— Ну, как наша больная? — спросил Ульян, заглядывая Тане в лицо.
Девушка лежала с полузакрытыми глазами и бормотала что-то невнятное.
— Ага, просыпается, жива-здорова, — констатировал Ульян. — Ничего, к утру оклемается. Если у нее будет сильная тошнота, дашь ей это лекарство. — Ульян протянул Нине упаковку. — Можешь ее немного покормить, если попросит. Сама поешь поплотней, чтоб на завтра были силы. Ну, все, красавицы, спокойной ночи.
— Подождите, Ульян! — остановила его Нина. — А почему вы к нам вошли без Ираиды? Где она?
— Ираида уехала домой. Она ведь должна быть вне подозрений на случай, если ее будут разыскивать. Но вы не беспокойтесь, тут и без нее есть кому за вами присмотреть. Кстати, своего Вепря она оставила на всякий случай, чтоб вас охранял. Да и мой Бульди во дворе — отличный сторож. Это я к тому говорю, чтобы у вас не появлялись напрасные мечтания насчет побега. Лучше не брыкайтесь и не ломайте голову, это сбережет вам силы. Ну, отдыхайте, мне тоже пора спать, у меня был трудный день.
Когда Ульян вышел и запер за собой дверь, Нина и Таня, выждав пару минут, снова придвинулись друг к другу и начали громко шептать.
— Ты сказала: выход только один, — начала Таня. — Что ты имела в виду?
— Надо бежать отсюда. Нельзя оставаться здесь до утра.
— Если бы отсюда можно было бежать!.. У них все предусмотрено.
— И все же… Слава Богу, нас не затолкали в подвал, не приковали к батарее. А почему? Да потому, что я должна иметь завтра утром товарный вид. И еще потому, что Ираида не хочет меня озлоблять раньше времени. Рассчитывает на мою доверчивость… Хорошо также, что они считают тебя слабой и пока еще не оклемавшейся. Как бы там ни было, но у нас с тобой целая ночь, чтобы организовать побег.
Выждав еще несколько минут, женщины стали на цыпочках обследовать свои апартаменты. Света они не включали и разговаривали только шепотом.
— Если вдруг кто-то войдет, — сказала Нина, — будем делать вид, что я веду тебя на кухню или в туалет. А ты не забывай шататься и кряхтеть.
Они подошли к окну, выходившему в сад. Именно с этой стороны левее от окна, было крыльцо и парадная дверь. Двор освещался только одним фонарем у ворот. Но при свете почти полной луны хорошо просматривались и острые пики ограды, и большая собачья будка.
— Да, крепость неприступная, — констатировала Нина. — Даже если бы нам удалось спуститься из окна на шторах или простынях — дальше двора мы бы не убежали. Во-первых, две свирепые псины. Во-вторых, высоченный забор и запертые ворота.
— Если бы хоть улица была недалеко — мы могли бы бросить записку прохожим.
— Здесь нет ни улиц, ни прохожих. А до шоссе метров двести-триста, не меньше.
Они сели на диван и надолго замолчали.
Наконец, после бесплодных размышлений, первой опомнилась Нина.
— Ладно, дорогая, не будем раскисать, — сказала она бодрым голосом. — Давай немного восстановим силы. Может, тогда решение придет само собой. Пойдем, у нас тут имеется кухня и все удобства.
На кухне в холодильнике они нашли сыр, масло, колбасу. На столе лежал кулек с хлебом и несколько пакетиков чая.
— По крайней мере, террористы нас голодом не морят, — усмехнулась Нина, набирая в чайник воду. — Сейчас перекусим, чайку попьем, и будем думать.
Однако поесть они так и не смогли. И Нина, и Таня принадлежали к тем нервным натурам, у которых от волнения, что называется, кусок не лезет в горло.
Отхлебнув горячего чая и откусив краешек бутерброда, Нина вдруг уставилась в одну точку прямо перед собой.
— Что ты там увидела за моей спиной? — удивилась Таня и, заерзав на табурете, оглянулась.
Но там ничего но было, кроме окна, наполовину задернутого шторой.
— А ведь это окно выходит на боковую сторону дома, — задумчиво сказала Нина. — Значит, мы с тобой занимаем угловую комнату.
— Ну и что? Какая нам от этого польза?
Нина встала и, все еще прихлебывая из чашки, подошла к окну. Таня последовала ее примеру. Отодвинув штору, они стали вглядываться в темень двора.
Через несколько секунд Нина поставила чашку на стол, щелкнула выключателем на стене и снова приблизилась к окну. Теперь, глядя во двор из темной комнаты, женщины ясней различали что там снаружи.
Они увидели все ту же высокую ограду с острыми шипами поверху, но только совсем близко — метрах в двух от окна, не более. Нина оглянулась на Таню, и глаза ее заблестели в темноте, как огоньки.
— Ну что, кажется, появился свет в конце туннеля? — прошептала она возбужденно. — Видишь, где у них прокол? Нас поселили не в том углу. Хозяин, строивший это жилище, не предполагал, что оно может стать тюрьмой. Ну вот, а мы думали, что нет выхода. Надо только поискать хорошенько.
— Мне тоже кажется, что выход рядом. Но, честно говоря, не могу его нащупать. Забор близко, но что толку? Мы же через него не перепрыгнем. И потом… собаки…
— А что ты видишь сразу за оградой? Что там тянется над забором?
— Труба какая-то… А, это же подведен газ! Не успели построить «поселочек», как уже газифицировали. Но, однако… — Таня прижалась носом к оконному стеклу. — Кажется, я поняла, к чему ты клонишь…
Труба наружного газопровода была почти на высоте окна, в которое смотрели пленницы.
— Поняла? — спросила Нина. — Перебросим на трубу с подоконника какой-нибудь мостик, и сможем по нему перейти. И собаки нас не достанут.
— Потрясающе!.. — прошептала Таня. — Во всяком случае, теоретически все верно. А вот как на практике…
— Во-первых, где взять мостик? — Нина деловито осмотрелась вокруг. — Двухметровых досок тут нет, а шкаф или диван разломать не сумеем. — Она подняла голову вверх. — Может, карнизы?
Оглядев каждый предмет в комнате и кухне, женщины пришли к выводу, что ничего, кроме карнизов для штор, использовать не смогут. Карнизы были широкими и плоскими, так что, уложив их рядом, можно было получить некое подобие мостика. Усевшись на диван, пленницы стали обдумывать детали побега. Им предстояло, не делая ни малейшего шума и не включая свет, снять карнизы в комнате и на кухне, а затем открыть кухонное окно. Дальше необходимо было проложить шаткий мостик, пройти по нему и спрыгнуть вниз, не переломав ноги.
— Прыжок — дело рискованное, — вздохнула Нина. — Все-таки будем прыгать с высоты второго этажа. Если бы внизу земля была рыхлая… Подушки! Ну конечно же! Надо взять с диванов подушки и бросить их за ограду. Но из окна мы можем и не попасть куда надо. Значит… та из нас, которая пойдет первой, возьмет подушки в руки, сбросит их вниз, а тогда уже на них прыгнет. Конечно, это не так-то просто, с пустыми руками идти легче…
— Первой пойду я и понесу подушки, — решительно заявила Таня. — В юности я занималась гимнастикой и, между прочим, моим любимым снарядом было бревно. Так что тряхну стариной.
— Дай Бог, чтобы мы удачно приземлились по ту сторону забора. А потом будем бежать к шоссе и останавливать любую машину.
— Да, уезжать надо быстро. Но поймать машину ночью — проблема. Может, не стоит нам сразу бежать на дорогу, на открытое место? Затаимся до утра где-нибудь в поселке?
— Это еще опасней. Вряд ли нас кто-то пустит на «постой». А затаиться где-нибудь в сарае или в кустах не сможем. Найдут. У них собаки!
— То-то и оно. Собаки могут почуять наши движения… Хорошо, что хоть окно из кухни выходит не на фасад.
— Ладно, будем надеяться, что нам повезет.
Нина и Таня выждали пару часов, чтобы их тюремщики покрепче заснули. Убедившись, что все шумы и голоса в доме окончательно смолкли, пленницы принялись за работу. Придвинув кухонный стол к окну, взобрались на него и стали осторожно приподнимать карниз, снимая кронштейны с шурупов и стараясь, чтобы даже кольца на шторах не звякнули. Потом такую же работу проделали с комнатным карнизом. Теперь оставалось открыть окно в кухне и установить свои шаткие мостики.
Шпингалеты были очень тугими, с ними пришлось изрядно повозиться. Зато окно открывалось вовнутрь, что позволяло сделать побег менее заметным. Присмотревшись, женщины определили, что труба проходит на несколько сантиметров ниже подоконника, а потому карнизы для надежности закрепили, привязав к батарее. Для этой цели разрезали два полотенца.
— Готово, — прошептала Нина и прижала руку к груди, словно этим жестом могла заглушить гулкие и частые удары сердца. — Теперь последняя предосторожность: надо, чтобы карнизы не стукнулись о трубу.
Когда самодельный мост был наведен, и Таня с подушками в руках ступила на него, Нине показалось, что тишина вокруг стала звенящей, готовой взорваться каждую секунду.
Нина увидела, как Таня, подойдя к самому краю, бросила вниз подушки и, слегка присев, прыгнула на них. Настал черед Нины идти по шатким жердочкам. Всего-то два метра, но как их преодолеть? На секунду Нина почувствовала себя канатоходцем над пропастью. Повесила на шею заветную сумочку, стала во весь рост на подоконнике и, держась рукой за оконную раму, сделала первый шаг. Потом, оторвавшись от стены, шагнула еще пару раз. И вот она уже над забором.
И в этот момент громкий собачий лай разорвал напряженную тишину ночи. Вздрогнув, Нина не прыгнула, а, скорее, сорвалась вниз. Подушки смягчили удар, да, впрочем, сейчас она бы все равно не почувствовала боли.
— Быстрее! — воскликнула Нина, и они с Таней что было духу помчались к шоссе.
Колючая трава и кустарники цеплялись за одежду, но они бежали, не разбирая дороги.
Сзади, все нарастая, слышался по округе двухголосый собачий лай.
— Хорошо, что собаки не умеют перелезать через заборы, — проговорила Нина, задыхаясь от бега.
— Зато они уже разбудили хозяев, — таким же задыхающимся голосом отозвалась Таня.
Нина оглянулась и увидела, что в двух окнах особняка зажегся свет. Теперь в запасе у беглянок оставались считанные минуты, а то и секунды.
Выбежав на середину шоссе, они замахали руками вдогонку грузовику, но водитель даже не притормозил. Дорога была почти пустынной. Но вот из-за поворота засветились фары какой-то легковушки, ехавшей по направлению к городу.
Это был последний шанс, и его нельзя было упустить.
Нина с Таней не просто замахали руками, но и запрыгали, всем своим видом выражая отчаяние.
Машина остановилась. Открылась задняя дверь, оттуда выглянул парень и сделал приглашающий жест рукой. Нина и Таня, ни слова не говоря, не заметив даже марки и цвета авто, забрались вовнутрь.
— Куда вам, девочки? — игриво осведомился парень на заднем сиденье, потеснившись к противоположной дверце.
— В город. И, пожалуйста, если можно, побыстрей, — попросила Нина.
Машина резко тронула с места и покатила по шоссе, набирая скорость. Нина и Таня одновременно оглянулись на особняк, а потом посмотрели друг на друга и воскликнули дуэтом: «Слава Богу, успели».
Назад: Глава девятнадцатая
Дальше: Глава двадцать первая