Книга: Волчья ягода
Назад: Глава 17
На главную: Предисловие

Глава 18

– Я понял, почему мы тогда не нашли бункер, – сказал Севостьянов, едва Малько переступил порог его кабинета. – Дело в том, что подъезды «проверял» Чесноков, а он работал на Рыженкову… Им важно было, чтобы мы не нашли этот бункер хотя бы в течение месяца, потому что, по плану, они должны были заманить туда Светлану Веллер, чтобы та элементарно ИСПУГАЛАСЬ, увидев наконец труп подружки, которую она в своих бредовых записочках, найденных нами на храмовской даче, называла сестренкой… Кстати, я просто уверен, что эти записки писала не Светлана Веллер, а Мила, и то, что мы нашли их на даче, было тоже подстроено: там слишком много нестыковок: ведь Мила могла только предположить, что произойдет в следующий момент с ее подружкой, когда та окажется в очередной ловушке… И эти россказни про то, что они сестры, и это назойливое «Привет, сестренка…»… Этому нельзя верить. Это – СЦЕНАРИЙ. Но, к сожалению, почти все, что запланировала Мила – осуществилось. И трупы – не муляжи, а настоящие… А Вик Храмов! Как им повезло, когда они обнаружили труп Вика – работа была проделана чужими руками, оставалось только отрезать голову, чтобы его смерть выглядела пострашней, чтобы посильнее ударила по нервам… Хотя, честно говоря, я не уверен, что Мила допустила бы, чтобы Светлану схватила милиция… Она хотела разорвать ей сердце САМА… Но столько убийств! Похоже, она хорошо знала, чего можно ожидать от Веллер, раз так уверенно описывала эти убийства… Хотя многие записи сделаны ЯВНО уже по следам событий… Ведь Мила практически постоянно находилась рядом со Светланой, и не только она, а целая группа людей, работающих на нее… Чего стоит хотя бы появление призраков! Значит, они всюду возили с собой видеотехнику, кинопроектор… В голове не укладывается… Поразительно одно: как можно было так подставлять работающих на Милу людей и допускать, чтобы их убили… Взять хотя бы этого Игоря Воротникова, брата Матвея… Он что, не понимал, с кем связался?
Так вот, я немного отвлекся… Для того чтобы она увидела в бункере труп и приняла его за труп Милы, им пришлось вывезти из морга и привезти в бункер полуразложившийся труп другой Милы – Савченко, предварительно одев его в черную куртку Милы Рыженковой… Куртка была важной, узнаваемой деталью, ведь прежде ее носила сама Светлана… Поэтому-то в тебя и стреляли, чтобы ты не оказался в бункере раньше времени и не спутал им планы…
С того дня, как Малько вернулся из С., прошло две недели. За это время Ромихи уехали из Москвы в неизвестном направлении, поручив Сергею по доверенности продать их квартиру.
Севостьянов вычислил наконец, где находится дача покойного Храмова, куда вели многие нити следствия, но, примчавшись туда с опергруппой, обнаружил в доме лишь два женских трупа: Светланы Веллер и Милы Рыженковой. Они были застрелены в упор… Создавалось впечатление, что женщины убили друг друга одновременно: на двух пистолетах, валявшихся на полу рядом с трупами, были отпечатки пальцев убитых. И ни одного следа… Кроме толстой тетради с дневниковыми записями… Словно в доме, кроме них, никого и не было.
– Вы успели перехватить Гаэля Мартена и Пола Фермина?
– Это НЕ ТЕ ЛЮДИ, которых мы, простые «оперы», могли бы перехватить… Они улетели в тот же день, когда «прибабахнутые» дамочки застрелили друг друга, но не в Лондон, мы проверяли, а в Нью-Йорк… Единственное, что я нашел в Шереметьеве-2, в мужском туалете, этот интереснейший документик… Смотри, похоже на смету… Нет, ты только погляди, почерк, будто у ребенка… «Использование видеотехники – $5000; Саше-фотографу – $1000; С-ский ресторан – $2000; гостиницы – $5000; Матвею Воротн. – $1000 (на памятник); билеты, телефон. перегов. – $20 000; гримеру – $1000; патологоанат. морг – $1000; плотницк. раб. – $100»… Слушай, Серега, а что это за плотницкие работы?
– Думаю, что это гробы… С «шизцой» были девушки, это уж точно… Но – талантливые… И эта Веллер или Ромих, черт бы ее побрал, которая «кинула» пол-Москвы, и Мила. Она могла бы стать писательницей – такое придумать, да еще и записать! Видимо, основательно готовилась к встрече с подружкой… Толстенная тетрадь – почти роман! Я уж молчу о том, каким она была прекрасным фотографом… Ты видел ее снимки на стенах бункера?
– Видел… – покраснел Севостьянов, который узнал на снимках, сделанных Милой Рыженковой для журнала «FIBI», свою свояченицу Наташу.
Малько, лишь возвращаясь из командировки в С., в поезде, понял, зачем Севостьянов отправил его туда. Ведь в С. ему было абсолютно нечего делать, разве что выведать у старика Веллера прошлое Ромиха. Но Севостьянов не мог знать об этом. Он просто убрал на время с глаз долой дотошного Малько под предлогом сбора информации об Анне Рыженковой, чтобы тот не мешал ему закончить одно важное дело.
– Как она поживает?
– Кто?
– Коля… Давай выйдем на свежий воздух, подышим…
Они вышли. Щеки Севостьянова пылали. А ведь он до последнего надеялся на то, что Малько ничего не узнает, как не должна об этом узнать ни одна душа.
И он сдался.
– Я нашел ее, представь, на своей даче… Она наглоталась снотворного и спала. Хотела умереть. Еле откачал…
– Катя не знала?
– Нет, я готовил ее к тому, что Наташи уже нет в живых – слишком много времени прошло… Понимаешь, я действительно так думал… И разве мог я предположить, что Журавлев в тот день, когда у него была Наташа, был не один? Что с ним были все его дружки за исключением Дубникова… Можно себе представить, что они позволяли себе с бедной девочкой… Правда, они сделали ей укол…
– А они не боялись, что она их выдаст?..
– Наташа сказала, что Журавлев, после того, как его друзья ушли, показал ей следы укола на ее руке и пакетик с героином и заявил, что, если она вздумает обратиться в милицию, у нее на квартире сразу же найдут еще пару-тройку таких пакетиков и шприцы… Понимаешь? Он запугал ее. Она описала мне их всех – это же был наш список! – и я понял, что просто должен это сделать… У меня даже рука не дрогнула. Только вот сплю теперь неспокойно, часто просыпаюсь… Короче, кошмары мучают… Мне тоже надо уходить отсюда, а может, и вовсе переехать…
– А где сейчас Наташа?
– Я отправил ее на Украину к родственникам, а потом придумаю, как подготовить к тому, что она жива, Катю…
– А у меня вчера Миша Лебедев был… Пьяный… Сказал, что ему пришлось второй раз опознавать труп Людмилы Савченко…
– Правильно!… Труп, который наши люди привезли обратно в морг… Патологоанатом, которому Рыженкова заплатила за то, чтобы он помог ей «выкрасть» труп этой несчастной из морга и затем «отфутболить» Лебедева, заявившегося за трупом, чтобы его похоронить, вообще исчез, кажется даже – уехал…
– Ну и как: опознал?
– Да. По родинке. Он сказал, что она похожа на малину… Он собирается похоронить Савченко и начать новую жизнь.
– Слушай, Коля, а кто опознавал трупы Веллер и Рыженковой?
– Понятия не имею… А почему ты меня об этом спрашиваешь?
– Да потому что смета, которую ты нашел в сортире Шереметьева-2, могла быть не последней…
– Не понял…
– А ты только представь себе: «Опознание – $1000; Шереметьево – $5000…»
– Снова не понял…
– Эх ты, Коля! Да они же могли оставить на храмовской даче вместо своих трупов – ЧУЖИЕ… Насколько я понял, они ДО ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ не знали о том, что они – родные… Я просто уверен, что именно на даче, после всего, что случилось, между ними произошел откровенный разговор, во время которого они вспомнили и настоящую Анну Рыженкову, ту самую…
Малько запнулся, решая сохранить в тайне свое открытие: ведь Анну Рыженкову убил, конечно же, Ромих, за несколько дней до своей женитьбы на Берте; он, приехав в С. по просьбе Анны, которая вызвала его, чтобы он купил ей квартиру в центре С., ОТРАВИЛ ЕЕ ДО ТОГО, КАК ЭТО СОБИРАЛИСЬ СДЕЛАТЬ МИЛА И СВЕТЛАНА, опередив их, и, в конечном счете, сделал так, что они стали подозревать В УБИЙСТВЕ Анны друг друга…
– …ту самую, – продолжал Малько, – которая оказалась МАТЕРЬЮ СВЕТЛАНЫ… Они вполне могли прийти к такому выводу, тем более что у одной из них (теперь это выяснить невозможно) наверняка был настоящий паспорт Светланы, в котором она была не Веллер, как ей нравилось себя называть, и не Рыженкова, какой ее знала вся страна, а именно Светлана РОМИХ. По отцу. Как ты думаешь, это открытие могло как-то сблизить их? Я думаю, что да. Поэтому они могли составить новую смету, новый план, по которому на дачу были доставлены две молодые женщины, внешне хотя бы слегка походившие на Милу и Светлану. Этих несчастных убили, чтобы их самих считали погибшими… Ведь, если судить по запискам, МЕСТЬ, ради которой и было совершено столько преступлений (это же страшно представить, сколько пролилось крови из-за этого неуправляемого и неистребимого чувства!), просто ДОЛЖНА БЫЛА ПРИВЕСТИ К ДВОЙНОМУ УБИЙСТВУ, что и было проинсценировано специально для нас… А дальше все уже было делом техники – опознание мог провести кто угодно, разумеется, за деньги… А уж оставить на пистолетах, которыми были убиты ни в чем не повинные женщины, свои отпечатки пальцев (которые, как им наверняка было известно, есть в милиции) – для этого большого ума и не надо было: пусть менты думают, что они застрелили друг дружку… А что им стоило по чужим паспортам, которые продаются в МИДе, как жевательная резинка (ведь это сегодня поставлено почти на поток!), сесть на самолет и улететь в тот же Нью-Йорк?!.
– Да ничего не стоило… Разве что кучу долларов…
– За этим ни у одной, ни у другой дело не станет… Главное, что они выяснили для себя – они родные… В их жилах течет одна кровь… Я думаю, что Мила удовлетворила свое чувство мести сполна… Достаточно вспомнить те куски текста, где описываются встречи «Анны Рыженковой» с Матвеем или с бандитами в С., в доме, где раньше жила какая-то тетя Валя…
– По-моему, ты расфантазировался… Их больше нет. Они – исчадия ада, и даже если они сейчас живы и вместе, то, поверь, они очень скоро расстанутся, потому что они по природе своей не могут СОСУЩЕСТВОВАТЬ. Если им и суждено встретиться навсегда, то только в аду…
Малько задрал голову и подставил лицо прохладным, тающим на лету хлопьям… Москву засыпало снегом. Было тепло, красиво, уютно и даже как-то празднично.
Они с Севостьяновым прошли улицу до конца и свернули в проулок. Коля остановился и достал сигареты. Закурил.
– Шеффера похоронили… – вдруг вспомнил Сергей. – Говорят, на похоронах был сам Райский… Да, чуть не забыл: Татьяна Виноградова и ее напрочь отсутствующее алиби! Помнишь эту дурацкую историю с мышами, которые испортили ей это самое алиби и из-за которых ей пришлось посидеть в СИЗО?.. Так вот. Эти две мышки, их звали Эстер и Левушка, которых им в лабораторию прислали из исследовательского центра Филадельфии, оказались необыкновенными… Именно у этого вида мышей, использующихся при изучении иммунной системы – не удивляйся, это мне рассказала по телефону сама Татьяна, – механизм регенерации оказался потрясающе работоспособным… У них обнаружили какие-то семь генов, которые начинают работать с бешеной скоростью, если блокировать какие-то Т-клетки, находящиеся в крови…
– А покороче нельзя?
– Коля, вот тебе, к примеру, кто-нибудь оторвет ухо, разве оно восстановится, регенерируется? Вот то-то и оно, что нет. А у этих мышек проколы, которые им сделала в день убийства Вика Татьяна, ЗАРОСЛИ! С удивительной скоростью… а внешне это выглядело так, словно никаких проколов и не было…
Малько вдохнул в себя свежий воздух и, вдруг вспомнив о том, что Женя еще утром положила ему в куртку апельсин («Скоро Новый год, он пахнет апельсинами… Сунешь руку в карман, а там апельсин – может, хоть так ты не забудешь купить елку…»), достал его и подкинул вверх. Поймал и расхохотался…
– Может быть, я действительно расфантазировался… Слушай, а где ты будешь встречать Новый год? – спросил он у Севостьянова.
– Не знаю… Настроения что-то нет… А ты скоро женишься?
– Скоро… Смотри, сколько снегу выпало…
Они стояли молча, думая каждый о своем: Сергей Малько о Женечке, с которой они собирались уехать в Крым, чтобы там провести медовый месяц, а Севостьянов о том, что ему придется провести ближайшие полгода, пока будет длиться следствие по делу об убийствах Фрумонова, Алиева и Белоглазова, в постоянном напряжении и страхе быть разоблаченным… И, в принципе, он был готов ко всему: главное, что совесть его не мучила, и он не жалел о содеянном… Его любовь к свояченице Наташе стоила всех этих мук… Теперь, когда она была в безопасности, и он был спокоен. Относительно.
Золотистый свет уличных фонарей радужно переливался на замерзших и присыпанных снегом окнах новенького черного «Мерседеса», который стоял в двух шагах от них.
– Вот была бы у меня такая машина, сейчас бы точно поехал за елкой, а так… как представлю себе, что возвращаться на метро… – вздохнул Малько. – Вот говоришь: частное детективное бюро – деньги, доллары! А у меня в гараже старенькие сломанные «Жигули», а на новую собрать никак не могу…
– Так я тебя подвезу…
И на глазах ошарашенного Малько Севостьянов, достав из кармана ключи, открыл дверцу «Мерседеса».
– Закрой рот, а то муха залетит…
* * *
Утром 30 декабря 1998 года на одной из улочек Цюриха взорвалась машина, в которую, выйдя из отеля, сели трое мужчин и две женщины.
Стоящий неподалеку смешной черный человечек, африканец, с красным тюрбаном на голове, в черной меховой куртке, желтых, канареечного цвета джинсах и непомерно больших ботинках из лоснящейся змеиной кожи, с минуту смотрел на жаркое оранжево-фиолетовое пламя, охватившее машину, после чего спрятал что-то в карман и быстро зашагал в сторону отеля. Он вошел в телефонную кабину и позвонил в Париж.
– O'key! – только и сказал он.
Назад: Глава 17
На главную: Предисловие