Яна зевала уже часа полтора в кафе под открытым небом. Жара установилась последние два дня прямо-таки летняя, и сегодня с утра парило. Девушку клонило в сон после ночного бодрствования, плюс утомляло однообразие. Но она упорно пила кофе, закусывая мороженым, да глядела на вход в белый дом – семиэтажный скворечник, высившийся среди небольших построек центра, выглядел как прыщ на ровном месте.

И вдруг оттуда дружненько выбежали знакомые по кладбищу пять человек с озабоченными лицами. Двое – Бражник и Медведкин – сели в синий отечественный автомобиль, Зинаида Туркина с лысым толстяком скрылись в импортной, в иномарку же залез с видимым нежеланием и Хрусталев. Яна рванула с места, нечаянно наскочила на стул и повалила его, но, успешно перепрыгнув, ринулась на проезжую часть. Она то и дело поглядывала в сторону интересующих ее машин, которые рывками выезжали с места парковки у белого дома. Объекты наблюдения торопились, но им не удавалось выехать из-за множества людей, мешающих тем, что беспрестанно появлялись то перед носом автомобилей, то сзади, – у белого дома вечно полно народу топчется. В этом месте городские власти не догадались взимать плату за стоянку автомобилей, потому люди охотно оставляют здесь своих «железных коней», затрудняя всякое движение. Иномарки Фоменко и Хрусталева все же ловко вырулили и унеслись в неизвестном направлении, а синяя машина все дергалась, делая одну попытку тронуться с места за другой. Яне поэтому удалось остановить такси, и, когда наконец авто с Бражником и Медведкиным вырвалось на проезжую часть, она торопливо сказала водителю:

– Вон за той машиной, пожалуйста. За синей.

Яна приготовилась к долгому кружению по городу, в уме начала прикидывать, в какую сумму это обойдется и как она будет объясняться с водителем, если не хватит денег. Но на самом деле долго ездить не пришлось: у ближайшего газетного киоска синие «Жигули» остановились, попросила притормозить и Яна. Бражник и Медведкин купили пачку газет, очень суетились при этом, и поехали дальше. Яну таксист повез за ними. Но через пятьсот метров в следующем киоске Медведкин и Бражник снова купили пачку газет. Когда они затормозили у очередного киоска на той же улице, Яна протянула таксисту деньги:

– Спасибо, остановите, я выйду.

Дождавшись, когда синяя машина отъедет, она спросила киоскершу:

– Только что двое мужчин купили у вас газеты. Какие, не скажете?

– «Грани».

– А можно купить одну?

– Они скупили весь наш тираж, нет ни одной.

Неглупая девушка вернулась назад, к первому киоску, и спросила, есть ли «Грани». Киоскерша ответила, что буквально пять минут назад все газеты купили двое мужчин. Яна задумалась над увиденным и услышанным и поняла, что, видимо, в «Гранях» напечатали нечто выдающееся, раз дядечки скупают подряд все газеты в киосках. В конце концов, не на обои же им нужны газеты! Значит, Степе тоже понадобятся «Грани», да ей и самой стало интересно, что такое там напечатали. Теперь она высчитывала, к какому киоску податься, дабы дядечки из синей машины ее не опередили. Следовало подняться кварталом выше, на параллельную улицу, Бражник и Медведкин вряд ли отправятся сразу туда, если следовать логике, что им нужны все «Грани» в городе. Наверняка сначала они объедут киоски на одной улице, потом переедут на другую. В киоске улицей выше купила «Грани», тут же просмотрела страницу за страницей и наткнулась на известные лица. Бесподобные фотографии и небольшая статья занимали целую страницу. Не забывая глядеть по сторонам, девушка заметила приближающуюся синюю машину, следовательно, рассуждала она правильно. Яна сунула газету под мышку и поспешила назад в кафе.

Степа еще не вернулся. Она села за тот же столик и принялась вдумчиво читать. И тут на свободный стул рядом плюхнулось упитанное, краснорожее существо в небрежно расстегнутой рубашке с безумно яркими разводами, с выступающим над джинсами брюшком и болтающейся на груди золотой цепью в палец толщиной. Существо жевало жвачку, запивая пивом из банки и поднося ко рту длинную коричневую сигарету, предназначенную для женщин.

– Скучаешь? – спросило оно, чавкая жвачкой.

– Проходи, здесь занято, – не отрывала глаз от газеты Яна.

– Пива хочешь? – Существо, кажется, желало познакомиться.

– С утра не пью, – отрезала Яна, одарив его самым недоброжелательным взглядом. В таких случаях ей страшно хочется вывалить на приставалу весь запас известных ей плохих слов, но Степа не велел связываться с подобными типчиками, а иногда Яна слушается его.

– Ты че сверкаешь фарами? – обиделось существо, скривив мокрые от пива толстые губы. – Ты че строишь из себя, коза драная?

– Чмо! – нечаянно вырвалось у Яны. Совсем не собиралась она открывать рот, когда вставала, чтобы покинуть кафе, но так уж вышло. Яна попыталась обойти памятник перееданию, но он схватил ее за руку своей лапищей и завопил:

– Ты че сказала?! Я с тобой по-культурному, а ты вот так вот, да? Извинися. Не хочешь?! Да я тебя поставлю на четыре кости и...

– В чем дело? – подоспел Степа, сделав вид, что с Яной незнаком. – Девчонка что-нибудь нарушила? Их тут сейчас много охотится. Вот мое удостоверение.

– Ага, – расплылся в улыбке жлоб, глянув на удостоверение. – Обозвала ругательными словами и деньги украла у меня. А сначала клеилася.

– Сколько украла?

– А я че, помню, скоко у меня денег есть?

– Тогда проедемте с нами в отделение. – И Степа для пущей важности достал наручники, одно кольцо защелкнул на запястье Яны, метавшей глазами молнии в Степу и в жлоба, а второе на своей руке.

– Не, не, браток, не могу, – сдрейфил жлоб, потом, сгребая со стола пиво и сигареты с зажигалкой, скороговоркой выпалил: – Мне в офис надо. Ее и вези, а мне позвонишь, вот моя визитка. Эй, птица, перевоспитаешься, тоже звони, я сговорчивый.

Ухмыляясь и бросая на Яну взгляды победителя, он скоро преодолел несколько ступенек, стал за деревом. А Степа потянул Яну к машине:

– Стоит тебя оставить на час, и ты влипаешь в историю. Почему?

– Расквакался перед этим дерьмом! – презрительно фыркнула Яна, прикованная наручниками к Степе. – Ему в морду «полагалося» дать, а ты на меня наручники надел! Это... это... Сними сейчас же!

– Если б я всякий раз бил морды жлобам, с которыми ты огрызаешься, меня бы давно либо с работы поперли, либо прибили. – Степа махнул рукой Толику: мол, поехали. – Ты смерти моей хочешь? Извини, я нормальный, я жить хочу. Сколько раз повторять: клеится жлоб, притворись глухонемой и делай ноги по-быстрому. Понятно? – Яна демонстративно смотрела в окно. – Ну, случай, так сказать, не единичный, поэтому хором забыли жлоба и все, что с ним связано. Как наблюдения?

– Ой! – закричала Яна так, что Толик от неожиданности резко затормозил. – Я газету забыла. Там, в кафе на столике. Толик, поворачивай! Это важно.

Тот, чертыхнувшись, развернулся на сто восемьдесят градусов и подкатил к кафе. Яна почти на ходу выпорхнула из машины, взбежала по ступенькам. Жлоб сидел на прежнем месте, пил из новой банки пиво, дымил сигаретой и держал в руках развернутую газету. Яна подскочила к нему, выдернула газету и пулей отлетела к ступенькам, пока он не опомнился. Тот наконец сообразил:

– Эй, ты! Тебя че, отпустили?

– Я папе позвонила, – мстительно улыбнулась Яна. – И он пообещал тебя из-под земли достать, ты же дал визитку. После этого ты похудеешь до сорокового размера, чмо!

Высказавшись, она умчалась со всех ног, как советовал Степа, с удовлетворением отметив, что рожа у жлоба была потерянная – неосторожно дал визитку. В автомобиле, забыв о возникшей размолвке со Степой, торжественно развернула газету:

– Буду читать вслух. А потом покажу картинки. Итак, рубрика «Сенсация». Статья называется: «Отцы города расстреливают прошлое». «Все чаще встречаются люди, которые ищут в качестве разрядки неординарности. Одни прыгают со скал с парашютом, другие ныряют к акулам, третьи отлавливают змей и крокодилов. Впрочем, возможно, общение с рептилиями и рыбами много приятней в наше время, чем с людьми. А в городе N вышестоящие чины развлекаются оригинально. Семеро уважаемых людей отважились явиться ночью на кладбище и немножко пострелять. В качестве мишени избрали купеческую часовню. Вглядитесь в фотоснимки. Заранее просим прощения за качество, фотографировали ночью, воспользоваться фотовспышками не могли, нам никто не позволил бы снимать. Но мы сделали все возможное, чтобы читатели нашей газеты узнали знакомых им людей. На первом запечатлен сам господин мэр – Сабельников Н.Е. Ниже – его правая рука Ежов В.З. Оба с пистолетами, как в лучшем вестерне, взяли на мушку часовню. Уж чем она им помешала – неизвестно. На третьем снимке главный редактор газеты «Наш город» Медведкин А.А. борется за право первого выстрела с предпринимателем Бражником Г.П. Видите ли, на всех оружия не хватило, вот и возникла драка. Далее – знаменитая совесть города Зинаида Туркина. Всмотритесь в ее одухотворенное лицо. Видимо, стреляя по часовне, Туркина видела перед собой противников демократии. Внизу фотография Хрусталева. Этот отстрелялся, устал и прилег на холмик, где покоится, возможно, чей-то грешный прах. Однако здесь иронии не место. Хочется спросить отцов города N: что подвигло вас, уважаемые, совершить столь постыдный акт? Кого вы расстреливали в образе старой часовни? Прошлое? Настоящее? Или то и другое вместе? Ведь ни в прошлом, ни в настоящем самый отъявленный негодяй не додумался кладбище превратить в тир. Но эти семеро додумались. Может быть, действительно – наступил конец света, о чем и толкуют в городе? Специальный корреспондент газеты Кимрова».

– По-крупному приложили, – не то с восторгом, не то с сочувствием произнес Степа и вырвал газету из рук Яны. – Дай сюда. Так, газета областная. У нас за подобное закинут на луну. А о покойнике ни слова. Значит, он был там не один.

– Кто? – полюбопытствовала Яна. – Покойник был не один?

– М-да... – любовался снимками в газете Степа. Помимо тех, о которых шла речь в статье, полоса газеты была просто усеяна фотографиями. – Поскромничали они, поскромничали, фотки получились что надо. Эй, Толян, а куда мы едем?

– Прямо, – невозмутимо ответил тот. – Ты же сказал «езжай», я и поехал.

– Стой, стой! Мне подумать надо.

Когда Толик остановился у сквера в тени деревьев, Яна раскрыла сумку и принялась сооружать бутерброды из продуктов, прихваченных вчера, а Степа рассуждал вслух:

– Ну-ка представьте картину: человек, которого похоронили, приглашает на свидание семерых ребят, уложивших его в гроб. Поскольку он являлся им в натуральную величину, тем самым убедил, что это он и есть, они, находясь под воздействием шока, двинули на кладбище, ни с кем не посоветовавшись. Там он им отпустил семь дней жизни, а те в ответ открыли по нему пальбу. Надеясь, что укокошили его, рванули в часовню, а там никого нет. И началось: взрыв бензоколонок, следом эта статья. Прошедшей ночью... дай, Янка, еще бутерброд... ага, спасибо... семерка вырыла гроб, а Рощина там не оказалось тоже, как в той часовне. Это одна сторона. Пока пропускаем вопрос, зачем им понадобилось доставать гроб... Я лично не понял.

– Может, они хотели убить покойника, чтоб больше не выходил из гроба? – предположила Яна.

– Не мешай, – отмахнулся Степа. – Далее. За семеркой ночью на новом кладбище шпионила пятерка, которая отправилась затем домой к Аркадию Иволгину, проходящему по крупному делу, очень похожему на дело Рощина. Да, Иволгин вполне может быть организатором группы, преследующей семерку. А что же с Рощиным? В состав шпионившей пятерки входил человек, уж очень похожий на покойного Рощина.

– Двойник? – спросила Яна.

– У меня была такая мысль. Но я от нее отказался. Ведь Рощина нет в гробу. Не думаешь же ты, что покойник сбежал из могилы? Вот что странно – на похоронах присутствовали многие и видели: Ким лежал в гробу, а мертвый человек сильно отличается от живого. Как же обманулось столько людей на похоронах Рощина? Этого я и не могу понять. Полный обвал! Но есть еще загадка. Семерка палила по Рощину, стоявшему в окне часовни. Сегодня мне бомж показал вход в склеп под часовней. Он с секретом, там Рощин запросто мог спрятаться, если бы... В него ведь попали, когда стреляли. Понимаете, попали! Черт возьми! Получается, некоторые вещи в этой истории объяснимы, а некоторые – мистические, в голове не укладываются.

– Степа, – сказала Яна, и личико ее подернула таинственность, – я все-таки верю в странности и мистику. Рядом с нами живет одна женщина, так она рассказывала, что видела своего мужа несколько ночей подряд после похорон. Он приходил к ней до сорока дней...

– Янка, не морочь мне голову чепухой, – прервал ее Степа, задумчиво глядя в окно.

А погода испортилась: неожиданно похолодало, набежали тучи. Май – коварный месяц.