На пороге стояла женщина средних лет, лицо которой — я сразу это отметила — хранило следы красоты необыкновенной. Сейчас красавице было лет пятьдесят или чуть больше.

Как оказалось, я ошибалась, и довольно существенно: приглядевшись, поняла, что ей едва за сорок. Если не тридцать пять или тридцать семь. Просто сеточка у прекрасных глаз и морщины на тонкой шее сильно ее старили. Было видно, что женщина последнее время то ли не может, то ли не хочет следить за собой.

— Это детективное агентство «Частный сыск», не так ли? — спросила она.

— Да. Совершенно верно.

— Меня зовут Светлана Анисина. Светлана Андреевна Анисина.

Я пристально посмотрела на нее. Определенно, это лицо было мне смутно знакомым. Где-то я уже видела узкое, с тонкими чертами и чуть вздернутым носом, продолговатое лицо, большие серо-голубые глаза, изогнутые брови, которые в русских сказках традиционно именуются соболиными… Когда-то видела.

— Простите, Светлана Андреевна, — проговорила я, — а мы не могли быть с вами знакомы раньше? Нет?

Она устало улыбнулась:

— И вы тоже? Честно говоря, за последнее время, уж и не припомню какой по счету человек, утверждает, что меня уже где-то видел раньше.

— И это вас беспокоит? Пустяки, уважаемая Светлана Андреевна. Однажды к нам пришел знакомый, который подвергся троекратному нападению за день. Его почему-то упорно узнавали, а узнав, пытались задержать. Он перепугался, думал, что поневоле влип в какой-то криминальный переплет, хотя профессия у него самая что ни есть мирная: парикмахер. Из всех видов холодного оружия знаком только с ножницами. Просил нас, то есть меня и моего босса, Родиона Потаповича, по-дружески разобраться, в чем, собственно, дело. Расследование, правда, много времени не заняло. Оказалось, что дело отнюдь не в нем самом. Просто напутали в типографии, и его фотографию расклеили как снимок разыскиваемого опасного преступника. Конечно, все быстро разъяснилось, но наш знакомый долго не мог прийти в себя после пережитого… гм… недоразумения.

— Простите, но вы в самом деле могли видеть меня… м-м…

— Меня зовут Мария. Моего босса — Родион Потапович, для справки.

— …Мария. Спасибо. Дело в том, Мария, что вы в самом деле могли видеть меня раньше. Только, верно, вы были еще девочкой, когда мои фото помещались в модных журналах. Модных — по тем временам, конечно. Ведь вам лет двадцать пять, да?

— Ну, около того.

«Двадцать девять, — подумала я. — В самом деле — около того».

— Так вот я в свое время принимала участие в одном из первых конкурсов красоты. Тогда еще был Советский Союз. Так вот пятнадцать лет тому назад я стала вице-«мисс СССР-1989».

— Светлана Анисина… погодите, так вы та самая Светлана Анисина, которая?.. Нет, ну, конечно, я вас помню, только, честно говоря, я и не думала, что это — вы.

— Конечно, не подумали бы. Тогда я выглядела лет на двадцать моложе и была… гораздо красивее, что уж и говорить.

— Я думала, что вы уехали за границу. Во Францию или США.

— Да я и сама так думала, честное слово! Только вот как-то не сложилось.

— Хорошо. Что же я держу вас в приемной? Вы проходите в кабинет босса. Прошу вас.

Светлану Андреевну встретил внимательный взгляд босса. Он поздоровался и, прищурившись, произнес:

— Я где-то…

— И вы туда же! — поспешила прервать его я. — Светлана Андреевна в свое время была на виду, вице-«мисс СССР-1989».

— Да, хотя сейчас в это очень сложно поверить, — тихо произнесла она.

— Это совершенно неважно, — сказал Родион Потапович, не осознавая, верно, как сомнительно могут быть истолкованы его слова. — Светлана Андреевна, я вас слушаю. Сделать вас вице-мисс опять я, конечно, не смогу, но во всем остальном мы постараемся вам помочь.

Я покачала головой. Босс опять сболтнул лишнее. Я думаю, если бы он сказал напрямик: «Вы — старая грымза, и с этим ничего не поделаешь», — это было бы не намного тактичнее.

Впрочем, она даже внимания на обратила. Конечно же, ее заботило нечто куда большее, чем тактичность сыщика.

— Я вас слушаю, — сказал Родион Потапович.

— Я не стала обращаться в милицию, — виноватым тоном сказала она, словно лишила родную милицию куска хлеба, что больно ударило по кровным интересам господина Шульгина, главы нашей конторы. — Я подумала, что это… не совсем… не их профиль… словом, я обратилась в частную организацию. Вот к вам. Если говорить откровенно, Родион Потапович, то я не знаю, как и сказать.

— А вы говорите как есть.

— Родион Потапович, я подвергаюсь преследованию! Откровенно говоря, я не понимаю, кому я нужна. Ведь фанфары в мою честь давно отгремели, меня позабыли, денег у меня нет да никогда особо и не было.

— Так. А теперь по порядку. Без сумбура. Что значит — подверглась преследованию?

— Я не могу объяснить просто… но у меня такое ощущение, словно за мной постоянно кто-то следит.

Безусловно, неприятное ощущение, — кивнул Родион Потапович, тем не менее ожидая подробностей, а я вспомнила, как в прошлом году к нам в офис пришла закутанная в шаль почтенная пожилая дама и тоже заявила, что она подвергается преследованиям, что она под колпаком. Позднейшие объяснения дамы дали нам понять, что она заброшена на Землю со звезды Альтаир, что она должна установить мировую гармонию, а ось этой мировой гармонии проходит через Москву, Брисбен, Шанхай и Буэнос-Айрес. Кривоватая такая ось получается, что и говорить. Дама утверждала, что уже посетила Шанхай и Москву, остались еще два города. И когда она посетит и их, то установится мировая гармония, которую она именовала «аллеманной». Идиотское словечко. За дамой-«аллеманной» установили надзор некие «куляторрры» — именно так, с тремя «р». Дама излагала чрезвычайно увлекательно, и Родион Потапович, недавно перед тем закончивший читать «Мифы Древней Эллады», выслушал ее до конца и даже принял посильное участие в мифотворчестве, предположив, что преследователи установительницы мировой гармонии, наверное, носители своей миссии, которая… В общем, Родион и сам не помнил той чуши, которую он наплел, чтобы посетительница ушла, успокоенная.

В том случае Родион сработал не столько как сыщик, сколько как психоаналитик.

…Впрочем, быстро выяснилось, что в случае со Светланой Андреевной требуются его детективные, а не психоаналитические таланты.

— Дело в том, что мною кто-то настойчиво интересуется, — продолжала она. — У меня прекрасная память. Я всегда помню, в каком виде оставила каждую вещь. Если в обстановке моей квартиры изменилось хоть что-то, я сразу замечаю. В этом смысле, — она чуть улыбнулась, — я чем-то близка к вам, сыщикам. Так вот, я оставляла свои вещи немного по-другому, чем я их находила. Это… это сложно объяснить, но тем не менее… Кроме того, я часто ловила себя на мысли, что мне кто-то смотрит в спину. Но все это лишь бредни чувствительной женщины. По крайней мере, так можете счесть вы. Однако же недавно я нашла у себя кое-что, и… В общем, эта находка и заставила меня прийти к вам.

И она открыла свою сумочку и вынула оттуда прозрачный полиэтиленовый пакетик. В нем виднелось что-то небольшое, черное, похожее на крупное насекомое.

Светлана Андреевна вытряхнула штучку на столешницу.

— Вы должны в этом разбираться, — сказала она. — Это я нашла в своем телефоне. Кот случайно уронил его, панель отошла, и вывалились «внутренности». Я не очень-то разбираюсь в устройстве телефонных аппаратов, но тут я как-то сразу сориентировалась, что это — не оттуда.

Родион Потапович рассмотрел предмет сначала невооруженным глазом, потом через довольно сильную двояковыпуклую лупу.

— Так, — наконец сказал он, — ясно. Чрезвычайно интересно! Это «жучок», подслушивающее устройство, причем довольно редкой системы. На своем веку мне приходилось видеть два или три раза такой тип «жучков». Не знаю, кто вами интересуется, Светлана Андреевна, но вас считают за важную птицу. Иначе как объяснить то, что в ваш телефонный аппарат ловко впаяли приборчик, который обычно устанавливают… гм… в посольствах, консульствах, на стратегических объектах. Это шпионская аппаратура, причем довольно дорогая. Такой «жучок», если не ошибаюсь, стоит Не менее трехсот долларов. Просто так им никто не воспользуется.

Светлана Андреевна всплеснула руками:

— Триста долларов!!

— Если не больше, — сухо сказал Родион Потапович. — Ну что ж, будем считать, что факт проникновения в вашу квартиру установлен. Теперь поговорим о вас. Насколько я вижу по вашей одежде и манере себя держать, живете вы скромно, но со вкусом. Однако, по всей видимости, одна. Так? О наличии кота могли бы не говорить, я узнал это тотчас же, как вы вошли. Но кот у нас важный фигурант в деле. Именно благодаря ему обнаружен «жучок». Как кота зовут?

— Марс. Марсик.

— Важное имя. Торжественное.

— А раньше, — сказала она, — у меня был другой кот с торжественным именем. Давно, лет двадцать назад. Его звали Наполеоном, я сокращенно звала его… Полем.

При этом ее глаза заморгали, и вид у нашей гостьи стал довольно жалкий. Я не поняла, отчего, собственно, она так смутилась. Лишь позже, спустя некоторое время, причины смущения нашей гостьи всплыли на поверхность. Это имя: Поль…

Родион Потапович принял херувимское выражение лица и, сложив руки на груди, проговорил:

— Ну хорошо. Светлана Андреевна, прежде чем мы займемся вашим делом, хотелось бы решить один моментик… У нас частная контора и, соответственно, довольно высокие тарифы. Понимаете?

— У меня есть кое-какие сбережения. О ваших расценках я знаю. Если хотите аванс…

Родион покачал головой:

— Не надо. Потом об этом. Я вас слушаю. То есть… давайте вот как. Я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. По порядку. Хорошо?

— Да.

— Светлана Андреевна, где вы работаете?

— Я работаю парикмахером в частном салоне. В принципе ничего, нормально, и платят более или менее, но не настолько, чтобы вызвать корысть людей, пользующихся, как вы говорите, шпионской аппаратурой.

— Какой салон?

— «Медичи». Претенциозное такое название, правда?

— «Медичи»? — переспросила я. — Это около метро «Войковская»? Да?

— Правильно.

— Живете вы одна, то есть с котом, — протянул Родион Потапович, — живете достаточно скромно… Гм… Вы были замужем?

— Вам, может, покажется странным, но — нет, не была. Глупо, правда? В свое время считалась одной из самых красивых девушек Союза, а так и не встретила того самого… Впрочем, нет. Одно вытекает из другого. Наверное, глупа была, ждала принца на белом коне. Точнее, «Мерседесе». А у принца то ли конь сдох, то ли бензин кончился на полдороге. Не приехал.

— Детей у вас тоже нет? Простите, что я это спрашиваю, но в наше время часто такое бывает, что замужем не была, а ребенок есть.

Она качнула головой:

— Н-нет. Детей у меня… н-нет.

Родион Потапович внимательно посмотрел на нее и еле заметно кивнул.