4
Едва Степан ушел, Карина сбросила с себя маску сильной женщины и по-бабьи разревелась.
Ленку можно было назвать членом семьи Гурьевых, настолько теплые и доверительные сложились отношения. Эпоха однажды пыталась их рассорить самым гнусным образом – назначила Ушакову на какую-то роль Карины, дескать, она моложе. Ленка отказалась, накатала докладную записку Эпохе, в которой изложила причины отказа. Докладной запиской Эпоха потом потрясала в судах, мол, зажралась артистка Ушакова, от ролей отказывается, а требует восстановления на работе. К счастью, Лену восстановили. Или к несчастью.
Невозможно поверить в нелепую смерть прямо на сцене. И никто из зрителей не догадался, никто! Если бы милиционер знал, как невыносимо тяжело далась беседа! Карина хотела поскорее остаться одна, поэтому ее рассказ был таким сбивчивым, непоследовательным, да и вообще выглядел злопыхательством сплетницы. У нее не хватило сил рассказать, как Ленка не так давно прибежала поздно вечером к ней домой. Влетела ошалелая, не снимая пальто, кинулась к бару, налив рюмку коньяку, выпила и закурила сигарету. Наблюдая за ее нервозностью, Карина, естественно, поинтересовалась:
– В чем дело? На тебе лица нет.
– Можно я у тебя переночую?
– Да что случилось, ты скажешь или нет?
– Виталик приходил, надумал вернуться.
– И ты по этому поводу так нервничаешь? – изумилась Карина. – По-моему, ты должна торжествовать.
– Какое уж тут торжество! – не разделила ее точку зрения Лена. – Мы с ним прожили пятнадцать лет, пятнадцать! На наши головы свалилось столько гадости... а он так цинично поступил! Бросил в самый неподходящий момент. Я осталась одна в четырех стенах, где все напоминало... А как мне было находиться в театре, слышать откровенные насмешки? Он и тогда меня не поддержал хотя бы словом. Почему?
– Лена, – подошла к ней Карина, опустилась на подлокотник кресла и обняла за плечи, – ты сейчас успокойся. Я, честно сказать, испугалась, что опять произошло что-то. Выпей еще, хочешь? Принести поесть?
– Не хочу есть. Я вообще ничего не хочу.
– Тебе надо поесть, ты превратилась в скелет. Послушай, а может... я, конечно, не знаю... ну, сорвался мужик, с кем не бывает... Разве нельзя простить?
– Простить? – вскинула на нее непримиримые глаза Лена. – Я не могу его простить, потому что прощать нечего и нечем. У меня внутри ничего нет. Я не знаю, как еще живу.
– Все наладится, вот увидишь, – исполняла роль сестры милосердия Карина. – Ты его любишь, несмотря ни на что, и он тебя...
– Ты так думаешь? – хмыкнула Лена. – Тогда слушай все. Виталик не просил у меня прощения. Он пришел, надеясь услышать это от меня.
– Что? – вытаращила глаза Карина.
Лене говорить было тяжело, являясь человеком самолюбивым, она никогда не жаловалась даже Гурьевым, не бросившим ее в беде. Нет, рассказывала, конечно, о событиях в театре и дома, но рассказы носили исключительно скептический характер. Карина, зная всю подноготную конфликтов, не лезла в душу подруге, догадываясь об истинных размерах переживаний. Ей казалось, что лучше не затрагивать скользких тем, бередивших и саму Карину, хотя она действительно была счастлива, оставшись без театра. И все же обида сидела где-то глубоко внутри, изредка просыпалась и точила.
Лена взяла вторую сигарету, щелкнула зажигалкой и долго смотрела на огонь, не прикуривая, словно раздумывала, а стоит ли курить. Карина не торопила ее, так как поняла, что сегодня подруга не сможет прятаться за личиной скептика. Все же закурив, Лена начала, не торопясь:
– Он приплелся выпивши, я, честно говоря, растерялась, поэтому пустила в квартиру. Виталик поставил на стол водку и сказал: «Пьем мировую, Елена?» Я сказала, что не пью из принципа, не хочу походить на многочисленных алкашей нашего театра. И еще спросила, зачем он пришел. Виталик сказал: «Но это же и моя квартира, и пока я твой муж». Я ответила, что он мне уже не муж, что он сам выбрал, где ему жить и с кем, на этом нам надо поставить точку. Попросила уйти. Тут его понесло. Он, оказывается, предоставил мне шанс все наладить, но я не захотела это сделать, поэтому он никуда не уйдет, а намерен жить с Анной в одной со мной квартире. Представляешь?
– Нет, не представляю, – созналась потрясенная Карина. – У него мозги высохли? Как он собирается жить в вашей квартире с Анной? Почему?!
– За комнату в общежитии платила Эпоха, так сказать, оплачивала жилье молодой специалистке, а теперь отказалась платить. Знаешь, чем мотивировала отказ? Только не смейся. Она не хочет «попустительствовать разврату»! Короче, платить им нечем, иначе придется воздухом питаться, их выставляют из общежития.
– Это действительно не смешно. Если бы я не знала нашу Мессалину, я бы тебе не поверила. Значит, она не простила Виталику, что не к ней он воспылал.
– Это еще не все. Виталик обвинил меня, что я сама во всем виновата, ну старая песня, ты знаешь. Якобы я сделала все, чтоб он ушел, но, поскольку не подала на размен квартиры, он подумал, я хочу вернуть его. В общем, нес бред без логики и смысла.
– Какой размен? – воскликнула Карина с возмущением. – Вашу двухкомнатную клетку невозможно разменять на две однокомнатные без огромных доплат!
– Он это прекрасно знает! – вспылила Лена, но тут же взяла себя в руки. – Такое впечатление, что он пришел поиздеваться надо мной. Мне вдруг непреодолимо захотелось набить ему морду, поэтому я убежала к тебе.
– Постой, ты оставила его дома? Не стоило это делать. Черт, а Игнат уехал...
– Каринка, представляешь, я не знала, с кем жила пятнадцать лет! Не подозревала, что он такой гнилой. Даже не изменяла ему...
– Зря, – взлетела с подлокотника Карина. – Я тебе советовала наставить ему рога, когда он ушел к Анке. Очень действенный способ удовлетворить самолюбие.
– И где бы я искала этот способ? На панель прикажешь идти? Чтобы услышать: «На тебе, тетка, доллар и вали отсюда, не порть галерею»? Я не знаю, что делать...
– Не психуй, что-нибудь придумаем...
– Он сказал, что Анна беременная... – выложила Лена.
Последняя новость вызвала красноречивую паузу. Карина живо представила, каково Елене было это услышать.
– Вот подонок! – произнесла она. – Хотя бы об этом не говорил тебе!
– Он хотел сделать мне больно, – залилась слезами Лена. – Ему это удалось...
Карина вновь подсела к ней, гладила по спине и волосам, не находя слов утешения. Видимо, Лена все еще любила Витальку. Или глубокое оскорбление раздирало на части душу Ленки, рождая ненависть. Собственно, ненависть сродни любви, так как объект ненависти постоянно с тобой, с ним живешь, о нем только и думаешь.
– Неужели нельзя расстаться цивилизованно? Обязательно причинять боль? – захлебывалась рыданиями Лена. – Что это? Как это назвать?
– Не знаю, – вздохнула Карина. – Иногда, Ленка, мне кажется, что в людей вселяются какие-то существа неземного происхождения, выедают нутро, и человек перестает быть человеком, а существо вселяется в следующего.
– Это все твои фантазии.
– Но другого объяснения у меня нет.
Они говорили полночи, а утром Лена попросила взаймы тысячу долларов.
– Зачем тебе так много? – спросила Карина.
– Начну оформлять продажу квартиры, думаю, он согласится поделить деньги. Сниму жилье... Не жить же нам втроем! И вообще, много надо сделать... попробовать переквалифицироваться, что ли... Я задержалась на подмостках, вот и долой с них. Не волнуйся, долг отдам, когда продам квартиру, я вообще у тебя в неоплатном долгу.
Карина подумала, что подруге действительно пора менять курс, сама уговаривала ее не раз об этом, потому не отказала. И Лена активно приступила к осуществлению плана, а через несколько дней произошло...
...Карина вздрогнула от резкого звонка. Телефон. Подняла трубку.
– Это Аня, Карина Глебовна. Извините, что отрываю вас от дел, мне необходимо с вами поговорить.
– О чем? – сухо спросила Карина, для полного «счастья» только Анны не хватало сегодня.
– Это не телефонный разговор. Пожалуйста, разрешите приехать к вам...
Слезы в голосе. Но бывшую актрису Карину Гурьеву, хорошо знающую, откуда берутся потоки из глаз, они не тронули.
– Тебе не кажется, что ты не по адресу обращаешься? – еще суше спросила она.
– Я знаю, что вы меня презираете, – всхлипывала девушка. – Я знаю, что не имею права обращаться к вам, но у меня нет выхода... Умоляю вас, хотя бы выслушайте... это очень важно... очень...
Карина задумалась. Неужели эти люди, которых вычеркнула из жизни, никогда не оставят ее в покое? Но что же такое произошло, почему эта нахалка так рвется к ней?
– Хорошо, – сдалась она, – приезжай.
– Спасибо, – послышалось в трубке, следом раздались гудки.
Карина достала косметичку. Ни одному человеку не застать ее врасплох, неухоженной и зареванной. Убрав косметику в сумочку, посмотрела на часы, затем подошла к окну – отсюда видно входящих в офис людей. Простояла у окна с час, не меньше. И вот заметила, как Анна перебегает дорогу.
– Может, стоило обо всем рассказать милиционеру? – спросила себя Карина, глядя на бегущую девушку. – Да чем это поможет? Ладно, приедет Игнат, решим...
Карина вернулась за рабочий стол, раскрыла папку и... ждала стука в дверь, поймав себя на том, что готовится играть роль бизнесвумен, заведующей концерном. В сущности, уйдя из театра, за два с половиной года укрепилась на предпринимательском поприще. Концерна пока нет, да скорее всего его и не будет, однако дела идут неплохо. Карина нашла местных инвесторов и оправдала их затраты. А занялась она издательской деятельностью. Смешно и громко звучит. Что же можно издавать в затрапезном городишке? Многое. Фирменные бланки, визитки, рекламные проспекты, приглашения, бухгалтерские документы и прочее. В прошлом году разработали проект красочных школьных дневников, выбросили на рынок всего две тысячи, их расхватали, хотя стоили не дешево. К сентябрю дневников выпустили уже десять тысяч, распространили не только в городе, но и в округе. В этом году продали их в соседние области. Мелочь? А прибыль оказалась приличная, во всяком случае не сравнить с зарплатой в театре. Поскольку Карина сумела объединить профессиональных журналистов, оставшихся без работы, они наладили выпуск газеты «Машенька», где каждая женщина находит массу советов для себя, начиная от семейных проблем и кончая сплетнями, кухней. Разумеется, одна страница посвящена рекламе, это тоже прибыль. Готовится новый проект – газета для мужчин. Раскупаются газеты с головоломками и кроссвордами. Местные поэты, которых развелось безумное количество, подыскивают спонсоров, за их счет издают брошюры маленьким тиражом. И никакой политики, ну ее к черту. Так что Карина вжилась в роль бизнесвумен. Настолько стало интересно жить, что скучать и страдать по театру просто некогда. Однако он протягивает щупальца, настигает...
– Входите! – откликнулась на стук Карина.