Глава 29
Итак, в комнате находились: Облом, Борис, Анна Владимировна, ее дочь Ксюха и брюнет определенно южных кровей. Последний сидел на диване и слушал, что ему говорит дочь Анны Владимировны. Вернее, говорил Борис, а Ксюха лишь переводила сказанное. Как только Борис умолкал, она наклонялась к уху брюнета и что-то ему втолковывала.
Сейчас-то я вспомнила, как три года назад Анна Владимировна хвасталась, какая у нее дочка умница — сама, без протекции поступила в университет на факультет романо-германских языков и учится на одни пятерки. Я точно знаю, в нашем университете не изучают португальский, но кто знает, может, она такая способная, что сама взялась выучить этот язык?
Но вернемся к незнакомцу. Кто бы это мог быть? У меня только один вариант — это он, собственной персоной, Карлос Ортега.
Он там! И все там! Облом, Борька, Анна Владимировна, не говоря уже о Ксюхе, ее умненькой дочурке! А я здесь одна! В темноте, за порогом! Украдкой подсматриваю в окна.
За моей спиной раздалось недоброжелательное рычание. Не делая резких движений, я осторожно повернула голову. На меня желтыми глазами смотрела огромная лохматая собака. Затрудняюсь назвать ее породу. Возможно, это был кавказец, или русская сторожевая, или волкодав. В отблеске света ее зубы казались просто кошмарными. Такими зубками можно перегрызть горло не только волку, но и бенгальскому тигру. Я поежилась от перспективы тесного общения с собачкой и постаралась слиться со стеной.
— Я ничего не взяла, можешь не переживать. Хороший песик, хороший, — залепетала, я еле ворочая от страха языком. — Можно я пойду? А?
Я сделала шаг в сторону. Собака еще шире оскалилась и зарычала громче.
— Стою, стою, не волнуйся.
Собака облизнулась и склонила голову набок. Из пасти полилась струйка слюны. Сейчас меня будут есть. Не много же ей достанется. Мой размер — разовая порция для таких монстров. Слопает и «спасибо» не скажет.
Мне надо было бы предвидеть, что в частном доме, как правило, всегда имеется во дворе собака. Но я ни разу не слышала, чтобы Анна Владимировна говорила о своем песике. И вообще мне всегда казалось, что она живет в городской квартире. Никогда не слышала об этом доме. Ничего не понимаю!
Да, в интересной ситуации я оказалась. Уйти я не могу — эта лохматая дрянь меня живьем со двора не выпустит. Ждать под окнами, когда выйдут Облом и Борька? Тоже некрасиво получается. Как я им объясню свое присутствие? Остается одно — идти напролом. Я уверенно подняла руку и постучала в окно. Лучшая защита — нападение. Им придется оправдываться, а не мне.
Пес вздумал рыкнуть, но я нашла в себе силы в ответ на него рявкнуть:
— Молчать! Место!
На стук в окне показалось удивленное лицо Анны Владимировны.
— Кто это?
— Анна Владимировна, — строго сказала я, — выйдите и посадите на цепь вашу псину.
В доме примолкли — все узнали мой голос. Я представила, как они переглядываются, про себя гадая, за каким чертом я здесь оказалась. Не ждали? Очень хорошо.
— Ира, ты, что ли? — испуганно переспросила Анна Владимировна.
— Мне долго стоять под дверью? Открывайте!
Заскрипела щеколда, и на пороге все в том же пуховом платке материализовалась Анна Владимировна.
— Пса уберите.
— Аркан, место. Кому говорю? Место.
Пес покорно потрусил в будку. Я поднялась на крыльцо.
— Я пройду, — поставила я в известность хозяйку тоном, не терпящим возражений. Ей оставалось только уступить мне дорогу.
Я гордо вплыла в комнату. Здесь продолжали молчать. Мое появление было воспринято как нечто, чего не может быть. Например, град в Сахаре или высадка десанта инопланетян на Красной площади.
Первым из состояния ступора вышел Облом:
— Как ты сюда попала?
— Если я скажу, что приехала на такси, ты мне поверишь?
— Я хотел сказать — зачем?
— На вас посмотреть и познакомиться вот с этим джентльменом. Может быть, вы меня ему представите, или в этом уже нет нужды. — Я в упор посмотрела на дочь Анны Владимировны.
— Ира, вы все не так понимаете, — стала оправдываться Ксения. — Меня попросили.
— Попросили, что?
— Ну, должны же люди как-то между собой общаться, а я знаю языки. Вы совсем не то подумали.
— Это мое дело, что мне думать, а чего не думать. Итак, вы собрались здесь, а меня позвать забыли. Это как понимать?
Никто не осмелился ответить на мой вопрос. Заговор налицо!
— Ну-с. — Я пристально вгляделась в смущенные лица Бориса и Облома. — И что это все значит? Это он? Тот, о ком я говорю? Вы вышли на след Карлоса и мне ничего не сказали? Или это посторонний человек? Да представьте мне его, черт возьми!
Ксения промямлила мое имя. Карлос поднялся с дивана и затравленным голосом произнес:
— Карлос Ортега.
Я отмахнулась от незнакомца рукой:
— Да ладно уж, я догадалась. Я с вами потом потолкую, дайте мне вот с этими двумя разобраться. — Я уперлась взглядом в Облома, потом перевела глаза на Борьку. — Почему вы, когда его откопали, ничего мне не сказали? Это что, заговор? Я имею право знать?
— Ира, — открыла рот Анна Владимировна.
Но я не дала ей сказать ни слова:
— А с вами, Анна Владимировна, и с вашей дочкой я, вообще не хочу разговаривать. Можете забирать себе это сокровище! Только знайте, сразу же, как только ваш будущий зять вернется на родину, ему оторвут уши или что-то другое. Во всяком случае, так обещал настоящий миллионер и владелец завода по производству знаменитого портвейна, поскольку этот Карлос, да-да именно этот, гол как сокол.
— Мы знаем, Ирочка, уже знаем. Ребята, объясните ей, как все было на самом деле, — взмолилась Анна Владимировна. — Я не хочу выглядеть виноватой интриганткой.
— Ира, присядь. Хочешь, на диванчик или в кресло. — Облом освободил кресло и подвинул его мне. — Не знаю, как начать, но мы не хотели тебя обманывать. Мы просто решили тебя уберечь от лишних переживаний. И еще, я не мог допустить, чтобы ты совершила очередную глупость.
— Что значит — очередную глупость? Когда это я совершала глупости? — возмутилась я.
— Было дело. Было, — пустил шпильку Борис. — Это прежде всего касается твоих замужеств. Ксюша, ты пока это своему подопечному не переводи. Ты, Ира, всегда выбирала себе, как бы это помягче выразиться, не совсем достойных кандидатов.
— Боря, я всего один раз была замужем. О каких недостойных кандидатах ты говоришь? — Я взглянула на брата уничтожающим взглядом. — Достойный, недостойный. С кем ты сравниваешь? С собой? Ты у нас эталон чести и совести? Да ты самый черствый и равнодушный человек!
— А ты… — запыхтел Борька, подыскивая сравнения в мой адрес.
Назревал семейный скандал.
— Боря, уймись, — остановил моего брата Облом. — Давайте вернемся к делу. Извини, Ира, но я раньше тебя догадался, где можно найти Карлоса. Пока ты строила гипотезы о том, что Карлоса могут прятать на даче Светланиного молодого человека, я сразу решил проверить квартиру Люсиной сестры. Идея поселить Карлоса в оплаченной квартире мне в голову пришла раньше. Я поехал и не ошибся. Соседка по площадке рассказала мне, как несколько дней назад она отдала ключи от квартиры Люсиной сестре. Со Светланой был мужчина, красивый брюнет, ни слова не говорящий по-русски. Дальше я вспомнил, что твоя сослуживица Анна Владимировна рассказывала мне о своей дочери, студентке факультета иностранных языков.
— Как это ты мог вспомнить? — не поверила я.
— Забыла, ты меня приглашала с собой в ресторан на юбилей Анны Владимировны? Мы с ней тогда очень мило побеседовали. Умная, приятная женщина.
— Спасибо, Петя, — поблагодарила за доброе слово Анна Владимировна.
«И эта без ума от Облома. Я же говорила — дамский угодник. А ведь действительно я брала Облома с собой на банкет», — вспомнила я.
— Я позвонил Анне Владимировне… — продолжал каяться Облом.
— Ага, она тебе настолько понравилась, что ты попросил телефончик, на всякий случай.
— Ирочка, ну ты меня ставишь в неловкое положение… — покраснела Анна Владимировна.
— А вы меня в какое положение поставили? Создается такое впечатление, что вы издеваетесь надо мной, все вместе и каждый в отдельности.
— Господи, что за человек такой? — тяжело выдохнул Облом. — Я взял номер телефона Анны Владимировны, потому что она мне обещала дать рецепт «быстрого» пирога с мясом. Я тебя им на Восьмое марта угощал. Вспомнила? Хотел удивить…
— Вспомнила, — пробурчала я, — меня давно не удивляют твои кулинарные пристрастия. Меня удивляет то, как ты меня подло обманул.
— Ира, я тебя не обманывал. Просто я позвонил Анне Владимировне и попросил оказать мне помощь, подержать Карлоса до поры до времени на своей даче. Именно так она называет дом, оставшийся ей в наследство от матери. А тут еще так удачно сложилось, что Ксюша немного знает португальский язык. Дальше очень просто: Ксюша позвонила Светлане и попросила Карлоса к телефону.
— И что она ему сказала?
— Правду. Что Светлана выдает себя за Ирину Глебову и ему, Карлосу, лучше выехать с ее квартиры. Его могут перевезти к хорошим людям, которые не сделают ничего плохого и помогут вернуться в Португалию.
— А он что, до этого времени не знал, кто его приютил?
— Говорит, что не знал.
— Врет! — обличила я во лжи португальца. — Я свой возраст не скрывала, а Светлана меня на десять лет моложе. Он что, не сообразил, что она не я?
— Ирочка, ты прекрасно выглядишь, как девочка. Если не знать, сколько тебе лет, никогда не догадаешься, — источал комплименты Облом. — Это чистая правда.
— Облом, никто не спорит о моей уникальности, я действительно так выгляжу, но он-то об этом не знал. Он переписывался с тридцатилетней женщиной.
— Тридцатидвухлетней женщиной, — поправил меня брат.
— Мог бы и не уточнять, — огрызнулась я. — Правдолюб несчастный! Продолжим. Ксения сказала Карлосу, что его перевезут к хорошим людям. Относительно хороших людей он поверил?
— Поверил. — Облом пропустил мою издевку мимо ушей. — Ему ничего другого не оставалось — на тот момент у него не было ни паспорта, ни денег.
— С тобой все ясно. Ты преследовал свои интересы, тебе нужно было изолировать Карлоса от меня. То есть ты мне не верил. Думал, что я, как увижу Карлоса, тут же брошусь ему в объятия и забуду о данном тебе обещании. Разве не так?
Облом отвел глаза в сторону.
— Значит, я права. А как ты переманил на свою сторону этого кристально честного джентльмена? — Я посмотрела на Бориса. Пора было разобраться и с ним.
— Меня не надо было переманивать, — обиделся Борис. — Ира, ты ведь знаешь, я всегда был против браков с иностранцами. Когда Петр Константинович мне сообщил, что нашел Карлоса, я сам предложил отправить его как можно скорее на родину.
— Чтобы мы так и не увиделись?
— Да, — не стал лукавить Борис.
— Когда же Петр тебе позвонил? — поинтересовалась я. — Ведь еще вчера днем мы с ним встречались на даче Эдика Зарецкого, и в тот момент, я в этом уверена, он не знал местонахождения Карлоса.
— Вчера вечером Петр Константинович позвонил мне домой.
— Допустим, — продолжала я допрос близкого родственника. — Каким образом вы собирались переправить Карлоса домой? Минуту назад Облом признался, что у него не было ни документов, ни денег?
— Документы Карлоса лежали у меня в сейфе. С деньгами была проблема, но Петр Константинович обещал отправить сеньора Ортегу за свой счет.
— Как это благородно! Документики ты где подобрал?
— В Андреевке. Где же еще? В прихожей висела куртка Стаса Кулешова, в ее кармане были документы Карлоса.
— Так-так-так. Значит, ты пошел на должностное преступление? Документы у тебя проходили как вещдоки?
— Слов-то каких понахваталась. Не регистрировал я документы. Я вообще на иностранца дела не заводил. Труп картежника был. А остального не было. Иностранец, замешанный в убийстве, это такая морока! Тем более если он миллионер.
— Так ведь он не миллионер.
— Это сегодня стало известно, а вчера, с твоих же слов, он был еще миллионером. Но, как говорится, поезд уже ушел, и протокол с места преступления я переписывать не стал. Повезло парню.
— Ты хочешь сказать, убийство Стаса раскрыто не будет?
— Нет, не будет. По большому счету он сам виноват. Так зачем девчонке жизнь портить?
— Светлане?
— Да. Я с ней, конечно, поговорю, но думаю, с нее достаточно уже того, что произошло.
— А Алексей Кузнецов? Он, получается, тоже к делу не причастен? — все больше удивлялась я поведению брата.
— С Кузнецовым сложнее. Вот его-то наказать надо. Похоже, он являлся наводчиком квартирных краж. Он много проигрывал, а отдавать было надо. Вот он и сливал кое-какую информацию о своих знакомых. В двух делах фигурирует его фамилия. Так что ему и без похищения иностранца срок светит. Небольшой, но светит.
— Да, дела, — многозначительно протянула я. — Кто бы мог подумать, чем обернется мой поход в брачное агентство? Жениха состоятельного я не получила, подругу потеряла, в людях разочаровалась, работы скорее всего лишилась. Одно меня, Борис, в этой ситуации радует — ты поступил мудро, не стал заводить дело по факту похищения.
— Вот видишь, — поддакнул Облом. — Я всегда тебе говорил, ты относишься к брату слишком предвзято.
— Но! Это ни в коей мере не снимает с вас вины! Вы меня обманули, хотели провести, обыграть и использовать ситуацию в своих интересах.
— Ириша, мы ведь хотели как лучше, прости нас, — жалостно заскулил Облом.
— Ну, разумеется, вы, самоуверенные мужчины, знаете, что нам, женщинам, лучше. Только чаще всего вы ошибаетесь. Ладно, я вас прощаю. А теперь скажите, что мы вот с этим будем делать?
За все время разговора Карлос тихо сидел в сторонке.
«И ничего в нем особенного нет. Толку то, что он брюнет и намного стройнее Облома. Плохая стрижка, волосы какие-то взлохмаченные. Нос длинноват. Брови слишком густые. Вид потрепанный. И вообще он больше похож на Coco, торгующего восточными специями на нашем рынке, чем на гордого португальца. И на что он надеялся? Откуда такая самоуверенность? Не зря я язык не учила, как в воду глядела. Ведь ничего собой не представляет», — расстроилась я, пристально присматриваясь к Карлосу.
— Я ведь обещала, если он появится, сдать его дипломату. Он даже мне телефончик оставил. — Я запустила руку в сумку в поисках визитной карточки. — Где же этот телефон? Неужели потеряла?
— Ира, погоди звонить, — опередил меня Борис. — Я полагаю, нам не стоит отступать от намеченного плана. Отправим Карлоса без почестей, я имею в виду без дипломатического сопровождения. Пускай там с ним свои разбираются, а здесь нам нет смысла его светить. Мало ли, еще ляпнет своему дипломату о похищении, подвале и Стасе. Зачем?
— Дипломат о похищении знает, не вижу причины скрывать Карлоса.
— Все равно, Ира, Борис прав, — подхватил Облом. — Как бы неприятностей не накликать с этими дипломатами. Тем более что мы Карлосу уже пообещали отправить его домой. Завтра рейс, билет я купил. Так что утречком мы ему помашем ручкой. И все — прощай, дорогой друг, надеемся тебя никогда не увидеть.
— Ручкой так ручкой. Если честно, я удовлетворена. Он по заслугам наказан за свою ложь перед многими женщинами. Вряд ли теперь ему придет в голову мысль воспользоваться гостеприимством наивных дам.
— Это уж точно. Стас надолго ему отбил охоту путешествовать.
— Анна Владимировна, — я повернулась к хозяйке, — вы не возражаете, если Карлос последнюю ночь переночует у вас? Я не хочу приглашать его к себе домой и уж тем более — снимать ему номер в гостинице.
— Конечно, Ирочка, конечно. Ты на нас не сердишься?
— Нет, я всех прощаю, — устало ответила я. — Поехали домой.
Облом пошел вперед заводить машину, а мы с Борисом отстали.
— Ира, ты приглядись к Петру Константиновичу, — доверительно посоветовал Борис. — Он так тебя любит. Может, замуж за него пойдешь?
— Замуж? Ты что? Я теперь долго не захочу.
— И все-таки хороший он человек!
— Ладно, время покажет.
Утром следующего дня мы поехали провожать Карлоса в аэропорт. Покидая негостеприимную страну, он радовался как сумасшедший, Борьке с Обломом жал руки, а меня и Ксению, смущаясь, расцеловал в щечки. Скорее всего эту поездку он будет вспоминать еще долго. А кто виноват? Бог шельму метит.
В суматохе дня я совершенно забыла о Светлане и Вовчике и вспомнила о них лишь на второй день, когда позвонил Николай, чтобы узнать — не объявлялся ли Карлос. Пришлось ему сказать, что, по непроверенной информации, Карлоса нашла милиция и депортировала на родину. Так ли это на самом деле, я не знаю, но все может быть. Вовчик еще пару дней посидел в засаде у Светланы, а потом был снят с поста. Думаю, прошедшие дни были не самыми лучшими в жизни девушки. С бельгийцем у нее так ничего и не сладилось. Рене Берже пять дней погостил, а потом, убитый горем, вернулся в свой родной Брюссель.