Любочка Дьякова. Июль, 1999
Любочка Дьякова работала в усадьбе. Деревенские завидовали ей: барин не нанимал прислугу в деревне. Разве что в парк приходили наемные: стричь газоны, ухаживать за цветами, подрезать деревья и подбирать в траве собачьи говяшки. Самих собак днем никто не видел, и можно было бы напридумывать всякой бесовщины – к примеру, что в усадьбе по ночам гуляет нечистая сила, оставляя после себя вонючие катышки… Но Асан сказал Любочке, а та передала другим, чтоб не боялись: никакой нечистой силы и в помине нет, а есть неусыпные ночные сторожа, еще и почище овчарок, какой-то неизвестной породы, Любочке это слово и не выговорить, да и ни к чему.
Сначала, когда барин, или, как они здесь говорят, Хозяин, только обосновался в усадьбе, находились любопытные – хаживали за барской жизнью подглядывать, хотя бы и через забор. Но не тут-то было. К забору ближе чем на три метра не подойдешь – током шибает. Не сильно, однако задумаешься, стоит ли дальше идти. В деревне гадали, чья была придумка эта светящаяся ограда: этого ли барина или того, прежнего, который купил старую усадьбу несколько лет назад и отделал ее, как игрушечку. Хотя и при коммунистах «Лесное» содержалось в полном порядке: там была какая-то база отдыха для обкомовских, а иной раз и московское начальство наезжало. Как-то так получилось, что и деревня (она тоже звалась Лесная) не бедствовала. Мало где найдешь асфальт на деревенской улице, а в Лесной – пожалуйста. И крыши, к примеру, перекрывали по первому требованию, и доски отпускали, и навоз с центральной усадьбы возили. Теперь-то ничего этого нет, конечно. Колхоза «Наш путь к коммунизму», правления… Даже асфальт на улицах давным-давно потрескался и травой порос. Ну и ладно, зато коровам хорошо, а то идут, бывало, коровы по асфальту, цок-цок копытами, будто бабы беременные на высоких каблуках!
Лесная стоит далеко в стороне от проезжей дороги, и, когда Россия из передовых стала отсталой, жизнь в деревне совсем замерла. Потом-то немножко оживились, когда приехал тот мужик с отвислой задницей и бритой головой – как теперь таких называют, «новый русский», – и все узнали, что он приватизировал обкомовскую усадьбу. Хапнул, значит. Под себя подгреб. Народ, забыв про огороды, скотину и несделанные домашние дела, днями простаивал у забора усадьбы, глядя, как худые смуглые работяги в красных касках, ни бельмеса не понимающие по-русски, трудились не покладая рук, ремонтируя и переделывая что-то в усадьбе. Смотреть, как споро они вкалывали, было почище любого кино. Нет, наши так не умеют! Вот погляди на любой дом, который наши ремонтировали, сразу скажешь: побелено, покрашено… А здесь – вылизано, одно слово! И окна были сразу помыты, не брошены стоять в белых разводах известки, как у нас водится. И строительный мусор те работяги подобрали весь до щепочки, до камушка – пальцами траву прочесывали. Усадьба сразу стала похожа на дорогую игрушечку. Такие дома только в заграничных фильмах показывают. А уж внутри… Такого даже в «Санта-Барбаре» не увидишь, Любочка и представить не могла, как оно там, пока сама не поглядела. Может, у одной только дочки президента такой дом и есть, да и то навряд ли.
Но вот усадьбу отремонтировали, и вскоре прошел слушок, будто толстозадый владелец с бритым затылком внезапно отдал богу душу. В то время слова «мафия», «разборка», «киллер», «замочили за долги» уже прочно вошли в обиход, поэтому никто особо не удивился. Еще и позлорадствовали, как это в обычае на Руси: нам плохо – так пусть всем еще хуже будет! И когда появился в усадьбе «Лесное» новый хозяин со своими людьми, тоже думали, что век ему отмерен недолгий. Но, к счастью, все вышло иначе. К счастью для деревни, а для Любочки – и того счастливее!
Иногда, идя по коридорам барского дома и ловя свое отражение в зеркальных дверях, Любочка воображала себя хозяйкой всего этого великолепия. Хотя хозяйки таких дворцов не таскаются с утра до ночи с пылесосом, метелками для пыли, тряпками и всякими там моющими средствами. Хозяйки таких усадеб наводят блеск не на окна и мебель, а исключительно на свои физиономии, делают массаж и смотрят по видику эротические фильмы. Лично Любочка только этим и занималась бы с утра до вечера. Но фильмы смотрела бы не одна, а вдвоем с Асаном…
При воспоминании о горячем джигите у Любочки сильнее забилось сердце, она резвее заелозила пылесосом по желтому паласу. Вечером Асан обещал заглянуть в гости. Значит, ночью они опять… Точно, придется батеньке снова на рыбалку тащиться либо на сеновале ночевать. Поначалу он дочку бранил на чем свет стоит, даже бивать пытался, но Асан с ним поговорил крутенько – батя и заткнулся. Смирился. Дочь, известное дело, чужое сокровище. А в нынешние времена, когда у всей страны голова с задницей местами поменялась, вообще надо забыть о былых предрассудках. Охота русской девке с черномазым кавказцем в койке кувыркаться – ну и на доброе здоровьичко, у нас нынче демократия. Охота в телевизоре глядеть, как трое мужиков одну бабенку пользуют, а в это время две бабы вместо того, чтобы функцию свою исполнять, друг дружке непотребные места лижут, – и это пожалуйста! Догоним и перегоним Америку по всем показателям!
Словом, Любочка с некоторых пор отцово мнение и в грош не ставила. Имела право! Потому что теперь она кормила семью. Как щедро ни платит Хозяин за работу на пасеке, все же это тьфу по сравнению с Любочкиной зарплатой, получаемой в твердой валюте. Она теперь в своем доме – хозяин! А над ней хозяин – Асан….
И опять при мысли о нем Любочкино тело свело сладкой судорогой. Уже без особого усердия она потыкала пылесосом по углам, выключила его и огляделась. До чего ей не нравился этот палас – просто спасу нет. Даже не желтый, не зеленый, а какой-то… цвета детского поноса. И мебель не деревянная, а белая, пластмассовая, вся в никелированных железках. Ни тюля, ни штор на окнах – одни жалюзи. Неживая комната какая-то, даже страшноватая. А может, так кажется, потому что Любочка побаивается ее обитателя? У доктора глаза точь-в-точь такого цвета, как этот палас. Нет, он видный мужчина, симпатичный, можно сказать, и ведет себя прилично, к Любочке никогда не приставал, слов плохих не говорил. Может, конечно, Асана побаивается. Но у Любочки почему-то было такое впечатление, будто ее храбрец Асан сам немножко побаивается доктора… Выражалось это в сущих мелочах: Асан переводил разговор или вовсе отмалчивался, стоило Любочке начать болтать о докторе. Или, к примеру, он никогда не задерживал больше, чем на ночь, кассеты, которые Любочка брала в кабинете доктора, как бы завлекательны они ни были. Один раз посмотрят порнушку, позабавляются по мировым стандартам – и Любочка наутро поставит кассеты точно на то же место, откуда взяла.
Собственно, это были не кассеты для видика, а такие блестящие диски, которые вставляются в компьютер. Только в компьютере и можно было увидеть изображение. У доктора на столе, конечно, стоял компьютер, однако что проку, не могли ведь Любочка с Асаном в этом кабинете ночевать! А какие там были завлекательные картинки… Любочке особенно нравилось про… Да ей про все нравилось! И вот Асан вспомнил, что у него ведь тоже компьютер есть. Маленький, в кожаном чемоданчике. У всех главных в усадьбе «Лесная» были такие чемоданчики: иногда Хозяин связывался со своими людьми не по телефону, а через Интернет. Любочка толком не знала, что это такое, да и зачем ей? Главное, у Асана имелся маленький ручной компьютерчик, на котором можно было не только приказы от Хозяина принимать или играть в разные смешные игры, но и смотреть диски из коллекции доктора…
Любочка выглянула в коридор. Никого. Надо быстренько обшарить коробки с фильмами, потому что доктор может появиться в любую минуту. Он вечно нагрянет, когда его совсем не ждешь!
И тут что-то ворохнулось на стене. Любочка пригляделась – и ей стало нехорошо.
Паутина! Длинная мохнатая паутинища висела рядом с книжными стеллажами, занимавшими всю стену от пола до потолка. А если бы заметил доктор? Он же такой чистюля, а уж глазастый – с ума сойти. Полез бы, к примеру, за книжкой, увидел паутину… и не видать больше Любочке зелененьких бумажек дважды в месяц, не видать дисков с завлекательными киношками, а может, и Асана не видать. Ну зачем она ему, когда станет какой-нибудь дояркой или на полях будет горбатиться, как прочие девки?
Любочка включила пылесос и с мстительным наслаждением втянула паутинищу в его нутро. Придирчиво уставилась вверх. Вроде бы чисто… Нет, на потолке еще реет что-то серое. Главное, тут угол темноватый, вот Любочка и не замечала ничего. Но до потолка просто так не дотянешься, а за стремянкой на первый этаж идти лень. А, ладно! Любочка сбросила босоножки и взгромоздилась на стул вместе с пылесосом. Все равно не достать: Любочка росточка была маленького. Она вытянулась на лапочках, но покачнулась, ее так и повело в сторону… широкая щетка пылесоса скользнула по полкам и, зацепив краем какую-то книгу, сшибла ее на пол.
А, мать же твою!
Любочка спорхнула со стула, выключила пылесос и подхватила зеленую книгу с золотыми буквами на обложке. «Anatomic»… – только и могла прочитать. Что-то анатомическое, значит. Вот странно: книга такая большая, а совсем легкая. Любочка раскрыла ее – да и ахнула, увидев, что это и не книга вовсе, а как бы коробка. С виду – книга, не отличить, а внутри у нее выемка, в которой лежит компьютерный диск.
Любочка взяла его, повертела, но не нашла ни наклейки, ни надписи. Только буковки CD – сидиром, вот как эта кассета называется, наконец-то Любочка вспомнила. Сиди, значит, дома и смотри порнушку.
Она тихонько засмеялась. Уж если доктор в открытую хранит такие фильмы, от которых даже Асан иногда краснеет, можно себе представить, что обнаружится на этом диске! Небось как мужики с мужиками сношаются. Или про собак… Такого Любочка еще ни разу не видела, хотя, говорят, это теперь очень модно. А может быть… может быть, там кино про самого доктора? Как он забавничает с мужиками или с мальчиками? Асан не раз говорил про доктора: «Этот педик слишком много себе позволяет! Вертит Хозяином, как хочет!»
Ой… у Любочки мороз по коже пошел. А если там что-нибудь и про Хозяина? Тем более интересненько будет посмотреть!
Она сунула футляр с диском в свое ведро, под тряпки и щетки, мухой слетала на первый этаж и притащила стремянку, даже не заметив ее тяжести. Взобравшись на нее, поставила анатомическую коробку на место, а заодно обмахнула паутину на потолке.
Когда выходила из комнаты, вдруг отчего-то холодком пробрало. Подумала: не вернуться ли? Не положить ли сидиром снова в книжку, тем более что стремянка – вот она? Говорят же, меньше знаешь – лучше спишь…
Да ладно! Это же только до завтра! Ну что до завтра может случиться?
