Глава 8

– Ты ему рассказал что-нибудь обо мне? – спросила Эмма за обедом, воспользовавшись тем, что Ядов вышел из-за стола, чтобы переговорить по телефону с ожидаемой ими Катей Котовой – потенциальной клиенткой Сергея.

– Нет, но хотелось бы… Понимаешь, он такой человек, которого лучше держать в курсе… Не забывай, что ты обманула Перова, ты оставила его ждать возле подъезда и убежала… Представь, что он теперь испытывает по отношению к тебе… Раз он такой, как ты про него рассказывала, он может приложить все силы, чтобы разыскать тебя… через меня… Зная о том, что я сейчас нахожусь в Москве, ему будет нетрудно догадаться, что и ты последовала сюда за мной… А если еще принять во внимание тот факт, что он в «дружеских» отношениях с Лорой, ему не составит труда выпытать у нее телефон и адрес Ядова. Так что Перов может появиться здесь в любое время, и нам нужно быть готовым к этому.

– Сережа, какие ужасные вещи ты говоришь… Неужели он осмелится появиться здесь, в Москве?..

– А почему бы и нет? Судя по всему, Перов очень опасен. Вот поэтому-то я и хотел посоветоваться с Ядовым…

– Но Ядов – москвич, разве он может тебе подсказать, как и с помощью каких сил можно повлиять на Перова? Я подозреваю, что Перов – человек независимый. Не думаю, что у него есть «крыша», покровители или что-нибудь в этом духе.

– Ты – наивная девочка, Эмма. Ты не понимаешь многих вещей… Я просто уверен, что за Перовым кто-то стоит…

Он замолчал, потому что увидел Ядова, который, остановившись в дверях, внимательнейшим образом подслушивал их странный на первый взгляд разговор.

– Кто у нас Перов? – спросил он, складывая руки на груди и пристально глядя на Эмму. – Это твой знакомый?

Она покраснела. Эмма никак не ожидала, что позволит кому бы то ни было вмешиваться в свою жизнь и допытываться у нее, кто такой Перов. Достаточно и того, что она рассказала о себе Орлову… Хотя сколько раз жалела об этом… Но Ядов? С какой стати рассказывать ему о Перове? Если рассказывать о нем, значит, придется говорить и о Холодном…

Она смотрела на Орлова и ждала, что Сергей сейчас сменит тему, что если он и соберется рассказать Ядову об Эмминых знакомых, то сделает это хотя бы в ее отсутствие, но вдруг услышала:

– Ядов, Эмма убила человека. Своего родного дядю – психиатра, который гипнотизировал ее и пользовался ее беспомощностью… Это случилось как раз в тот период, когда Эмма приходила в себя после смерти матери. В какой-то момент просветления она поняла, что происходит, ударила насильника и… тот умер. Эту сцену наблюдал из окна противоположного дома некий мерзавец Перов, который уже давно следил за Эммой. Перов тотчас ворвался в квартиру к Эмме и, пока она находилась в бессознательном состоянии, увез тело ее дяди в лес и там закопал…

– Дальше можешь не рассказывать… – прочистив горло, зло проговорил Ядов. – Шантаж! Что ему было нужно от тебя? Квартиру? Золото? У тебя было что-нибудь ценное?

– Нет, – отозвалась перепуганная Эмма. Она сидела красная и переживала не самые приятные минуты в своей жизни. – У меня ничего такого не было…

– Тогда тем более понятно… Если вы говорите, что он давно уже следил за нею, это могло происходить только по одной причине… Перов стал твоим сутенером?

– Да, это так, – ответил за Эмму Орлов. – Я познакомился с Эммой в электричке как раз в тот день, когда она сбежала от Перова… Она не знала, куда ей податься, и у нее было такое лицо… Словом, я привез ее к себе…

– А теперь ты хочешь уйти от Лоры?

Орлов был вынужден рассказать Ядову об измене Лоры, о краже Перовым ключей, о попытке ограбления его собственной квартиры, о роли в этом деле Эммы…

– Вот это история! Разве вы не понимаете, что Перов может оказаться здесь с минуты на минуту?

– Но что ему здесь делать? – не выдержала Эмма. Она не могла себе представить, что вот сейчас раздастся звонок в дверь, Ядов откроет и увидит Перова.

– После всего, что произошло, он навряд ли станет уговаривать тебя вернуться к нему. Он может шантажировать тебя. Или запросит за тебя у Сергея определенную сумму, но, получив ее, не успокоится и, растратив деньги, вернется… Твоя ошибка заключается в том, что ты сразу же не обратилась в милицию… Я понимаю, как ты была напугана… Перов именно этим и воспользовался… Но все же я думаю, что еще не поздно заняться делом о гибели твоего дяди… Но перед тем, как вам обращаться в милицию, надо бы, чтобы со всем этим поработал какой-нибудь частный детектив или даже целое бюро. Во-первых, надо съездить туда, где жил и работал твой дядя, и узнать, действительно ли он обладал даром гипноза и числились ли за ним уже подобные делишки… Короче, навести все справки об этом мерзавце. Кроме того, надо разыскать то место в лесу, где его закопал ваш Перов, и произвести экспертизу… А что, если Перов закопал его, когда тот был еще жив? Я не детектив, я просто рассуждаю… Но мне кажется, что вместо того, чтобы платить Перову, лучше уж потратиться на детектива… Ты и сама почувствуешь облегчение после того, как поймешь, что тебе уже никто и ничто не грозит… Ведь ты же ударила его пепельницей не просто так… Ты защищалась. Ну и кашу вы заварили… Не хватало только, чтобы сейчас прозвенел звонок…

Не успел он договорить, как в прихожей действительно раздался звонок, и прежде чем Ядов успел крикнуть Анне, чтобы она не открывала, послышался звон ключей, звук отпираемых замков, и все сидящие за столом услышали голос Анны:

– Проходите, пожалуйста, он вас ждет…

Через мгновение на пороге показалась невысокая светловолосая женщина лет сорока пяти, холеная, с бесстрастным лицом и холодным взглядом больших голубых глаз. На ней был узкий черный костюм, черные туфли на низком каблуке, в руках она держала тоже черную замшевую сумочку.

– Катя! Ну, слава богу! – Ядов поднялся к ней навстречу и заключил ее в свои объятия.

– Ядов, ты же раздавишь меня… – Эта холодная женщина вдруг улыбнулась, да так неожиданно тепло и открыто, что Эмма, которая, услышав звонок, думала только о Перове, немного успокоилась и даже успела почувствовать к этой незнакомке симпатию. – Отпусти меня… А это, стало быть, и есть твой знаменитый ювелир? Вы – Орлов?

– Знакомьтесь, – Ядов усадил гостью за стол, – это Сергей Орлов, это Эмма, а это Катя.

Похоже, гостье было приятно, что ее представили именно как Катю, а не Екатерину с отчеством. Она сидела напротив Эммы и, протянув Ядову бокал, чтобы он налил туда вина, смотрела только на нее.

– Скажите, Орлов, – наконец она повернулась к Сергею, – эта девушка – тот самый бриллиант, который вы собираетесь «оправить» в ближайшем будущем? Вы извините меня, Эмма, но я чуть старше вас, и это дает мне право разговаривать с вами запросто… Ведь вы не против?

– Нет, конечно… – пожала плечами Эмма и в замешательстве принялась накладывать себе в тарелку салат. – Как вам будет угодно…

– Ядов, скажи, как тебе удается заполнить свой дом такими красивыми и интересными людьми? Когда не приду, у тебя здесь сплошные бриллианты… Ты что, тоже ювелир? Ты коллекционируешь красивых и умных людей?

– Коллекционирую. Если хочешь знать, Катя, ты тоже являешься частью моей коллекции…

– Да брось ты, Ядов… Я вот смотрю на эту девушку и думаю: нет, никакие драгоценности, которые я собираюсь на себя нацепить, не приблизят меня к тому, что принято называть красотой… Ведь у меня уже никогда не будет такой кожи, такого тела, таких волос…

– Как это все грустно… Катя, перестань… Мы собрались сюда не на похороны молодости. Давайте-ка лучше выпьем за встречу, а потом ты расскажешь Сергею, что тебе нужно… Я же, в свою очередь, покажу тебе те слайды с его работами, которые ты еще не видела…

– А мне можно посмотреть? – спросила Эмма, которая обрадовалась тому, что внимание Ядова переключилось на Сергея. Ведь она даже не видела его работ. Он влюблена в него, знает, что он ювелир – и это все. Она даже не уверена, что ОН по-настоящему любит ее. Она не может в это поверить, потому что такую девушку, как она, полюбить трудно. Почти невозможно. И что единственные ее достоинства – красота и откровенность, с которой она во всем призналась Сергею – могли лишь на время вызвать в нем чувство, похожее на любовь. Пройдет время, Сергей к ней привыкнет, и картины ее прошлого начнут постепенно отравлять их жизнь… Эмма чувствовала это и страшно боялась, что это окажется правдой…

Когда Сергей с Катей удалились в кабинет Ядова, из магазина вернулась Анна. Тихая молчаливая женщина, она, грациозно перемещаясь по гостиной, убрала со стола грязные тарелки и принялась готовить чай. Ядов смотрел на нее с нескрываемым обожанием, и это сразу бросалось в глаза. На столе появился большой фарфоровый чайник с розочками, коробка с печеньем, бисквитный торт, чашки, лимоны…

Звать из кабинета Сергея с Катей оказалось бесполезным: похоже было, что они засели там надолго.

– А вы не знаете, что именно Катя хочет ему заказать?

– То ли пасхальное яйцо из чистого золота, то ли кулон, в котором можно что-то спрятать… У нее идей – целый вагон.

– Но ведь чтобы изготовить такое яйцо, потребуется столько золота!..

– Она женщина богатая, может себе позволить…

– А чем она занимается?

– В принципе ничем… Но у нее муж.

– Муж? А кто он у нее?

– Эмма, сколько вопросов! Он служит нашему государству. Тебя такой ответ устроит?

– Вполне. – Она смутилась и отрезала себе еще один кусок торта. Подошедшая неслышно Анна предложила налить ей еще чаю, Эмма поблагодарила ее и вдруг поняла, что за сегодняшний день съела столько, сколько не съела бы и за целую неделю… Неужели сказывается перемена обстановки и то относительное спокойствие, которое она испытывает, находясь рядом с Сергеем? Если так пойдет и дальше, то она расползется вширь и превратится в толстушку, которую никто не будет любить и в первую очередь конечно, эстет Орлов.

Эмма улыбнулась своим мыслям. Как же все-таки получилось, что она нашла в себе силы сбежать от ненавистного Перова и в конечном итоге оказаться в Москве? Неужели начиная с этого момента жизнь ее круто изменится и она обретет наконец долгожданную свободу и покой? Если Орлов ее действительно любит, то он разведется с Лорой, и тогда уже ничто не помешает их счастью.

Что касается ее зависимости от Перова, то разговор с Ядовым почти не изменил ход ее мыслей: Эмма не верила, что расследование, которое он собирается провести с помощью частного детектива или милиции, может реально доказать ее невиновность. Где она сейчас раздобудет неопровержимые доказательства насилия Холодного? Ведь все синяки и кровоподтеки, которые она обнаруживала почти каждый день на своем теле, давно исчезли… Кроме того, она хорошо понимала, что любые факты при желании можно повернуть таким образом, что насилие тотчас превратиться в сожительство, а гипноз – во что-то эфемерное, граничащее с фантазиями или ложью. Поэтому главным для нее сейчас было только то, что она с Сергеем. Он позаботится о ней, он поможет ей забыть те жутких два года и тот страх, в котором она все это время жила.

И все же Эмма была еще очень слаба. И даже то, что сейчас она сидела за столом в квартире Ядова, напоминало ей сон. Слишком уж много событий произошло в последние дни. В сознании ее проносились картины, связанные с ее пребыванием в Луговом. Большой сад, качели, голубой хвойный лес, шум электрички, запахи свежего вишневого варенья и земляники… Неужели когда-нибудь такой же райский уголок будет принадлежать только им двоим: Эмме и Сергею? В это невозможно было поверить.

К счастью, Ядов не мог прочесть ее мысли, иначе он бы удивился и даже, быть может, осудил бы Эмму. Ведь она хотела, чтобы Сергей принадлежал только ей. Она почти не думала о Лоре и Саше. Но если с Лорой как будто все выяснилось, то с Сашей не было решено ровным счетом ничего…

– Ты себя плохо чувствуешь? – вдруг услышала она и вздрогнула, как если бы ее внезапно разбудили. Ядов, оказывается, пытался растормошить ее, трогая за локоть. – Очнись! Что с тобой? Ты очень бледненькая… – Он ласково погладил ее по локтю, наклонился над ее плечом, и щеки Эммы коснулись его длинные прямые пепельного оттенка волосы. – Если ты расстраиваешься по поводу того, что теперь и я узнал о твоем прошлом, то совершенно напрасно… Конечно, тебя можно понять, но пойми и Сережу. Дело в том, что он мой хороший друг и поэтому не мог не предупредить меня о том, что произошло с вами, и тем более о Перове. Все это слишком серьезно. Понимаешь, Эмма, – он еще ближе наклонился к ней и говорил очень тихо, словно в комнате, помимо их двоих, был кто-то еще, – ты сейчас как в чаду… Ты влюблена, а потому просто не можешь понять всей серьезности твоего… вернее, вашего положения. Ты думаешь, что Сергей сейчас спокоен, зная о том, что Перов пытался его ограбить? Ведь у него в сейфе лежит золото, которое ты, быть может, видела… И окажись на твоем месте другая женщина, она бы, уж поверь мне, не растерялась… Она бы, может, и сбежала, как ты, по крыше, но прихватила бы все, что смогла бы унести… Хорошо, что сейчас там Лора, она присмотрит за квартирой…

– Вы хотите сказать, что Сережа позвонил ей и все рассказал?

– Разумеется, а как же иначе?

И Эмма поняла, что действительно, находясь под впечатлением встречи с Сергеем, она совершенно перестала соображать. Кому, как не Лоре, надо было позвонить в первую очередь, чтобы предупредить о намерении Перова обчистить квартиру? Но, с другой стороны, ревность душила ее, когда она представляла себе, как Сергей разговаривает с Лорой по телефону. Интересно, как он объяснил ей свою осведомленность и, главное, то, откуда он знает Перова? И как отреагировала Лора на его звонок? Хотя она может и не знать фамилию любовника. Он наверняка назвался ей чужим именем. Зачем ему представляться, если он собирался выкрасть у нее ключи? Зато в следующий раз Лора задумается, прежде чем впускать в свой дом посторонних мужчин.

– Скажите, Ядов, а как вас зовут?

– Никак. Пусть это не тревожит тебя.

– Просто… как-то странно…

– А я вообще странный человек. Хочешь, я отрежу тебе еще кусочек торта? Почему ты не берешь печенье?

– Да что вы, я и так вон сколько всего съела! Веду себя как… поросенок… Скажите, Ядов, то, что я рассказала вам о себе… вернее, то, что рассказал вам обо мне Сережа, сильно оттолкнуло вас от меня? Только честно… У вас не появилось желание сделать так, чтобы я покинула ваш дом?

– Нет, – быстро ответил Ядов, словно был готов в такому вопросу. – У вас, женщин, совершенно другое предназначение в жизни, нежели у мужчин… И пусть тебе это сейчас покажется циничным и грубым, но для мужчины женщина всегда была, есть и будет источником наслаждения. И на это нельзя закрывать глаза. Будь ты некрасивой, Перов не стал бы наводить свой бинокль на окна твоей квартиры… да ему бы это даже в голову не пришло… И я его понимаю… Ты необычайно хороша, а потому, успей ты до приезда твоего дяди встретить приличного парня и выйти за него замуж, ты была бы защищена и никто, понимаешь, никто не посмел бы покуситься на тебя… А так эти подонки воспользовались тем, что ты осталась совершенно одна… Расскажи мне о своем дяде.

– Зачем? – Она залилась краской. – Зачем вам это?

– Просто хотел представить себе, что это за человек и что толкнуло его на подобную мерзость? Сергей сказал, что он был психиатром. Все-таки профессия откладывает отпечаток на личность… А гипноз – это же такая вседозволенность… Это дар, но одновременно и страшное оружие… Я думаю, что ты поступила правильно, ударив его… Это было самое верное решение, иначе неизвестно, чем бы все закончилось… А что, если бы ОН убил тебя?

– Я понимаю, что вы нарочно уводите меня от темы… Ведь, спрашивая вас о том, изменили ли бы вы ко мне отношение, я пытаюсь понять, как относится ко мне Сергей… Какие чувства он может ко мне испытывать… Понимаете, я действительно последнее время жила как в бреду, я и сейчас как в тумане… Но ведь и он тоже может многого не осознавать… Что с нами будет, когда до него дойдет все, о чем я ему рассказала? Он удовлетворит свое любопытство, насытится мною, затем пресытится и… разочаруется во мне…

– А ты не так глупа… – вдруг вырвалось у Ядова. – Правильно соображаешь… Но спрогнозировать поведение Сергея я не могу. Если честно, я был удивлен до чрезвычайности, когда узнал о тебе и о том, какие у вас с ним отношения… Ведь Сергей, по-моему, никогда не интересовался женщинами. Ну, была у него Лора… Я ни разу не слышал от него ни слова о ней, словно она была лишь фоном для его жизни…

– А вы видели ее?

– Видел, конечно. Симпатичная женщина, каких много. Думаю, что с Сергеем она была счастлива. Я уверен, что они никогда не конфликтовали… Уверен также, что он не изменял ей… Он был идеальным семьянином… пока в его жизни не появилась ты. Сейчас он напоминает мне сумасшедшего… Но счастливого сумасшедшего… А если ты хочешь узнать, как дальше будут развиваться ваши отношения, то я могу сказать только одно: Сергей – человек слишком ответственный, чтобы оставить тебя даже после того, как ему покажется, что в ваших отношениях появилась трещина…

– Вы хотите сказать, что он не оставит меня? Но ведь собирается же он оставить Лору с Сашей, как же тогда быть с его чувством ответственности? Раз он способен уйти из семьи, то потом сможет так же легко расстаться и со мной…

– Эмма, успокойся… Что это за слезы? Возьми себя в руки и запомни: мужчины не терпят плаксивых женщин. Понимаешь, если женщина плачет, значит, плачет из-за мужчины, а какому мужчине понравится, что таким вот образом оценивают его роль в жизни этой самой женщины?

Эмма смахнула слезу и постаралась улыбнуться. И хотя ее по-прежнему одолевали сомнения, разговаривать с Ядовым было приятно. Он ничего не обещал, но и не лишал надежды. Действительно, откуда ему знать, как поведет себя Орлов дальше?.. Едва ли и сам Сергей знает об этом.

– Хочешь, я тебе скажу, о чем ты только что подумала? – вдруг спросил Ядов и хитро улыбнулся.

– Ну и о чем же?

– О том, что Сергей и Катя слишком уж долго беседуют в кабинете, ведь так?

– Прочесть мои мысли не составляет большого труда… Но вы действительно правы… Не представляю, о чем можно говорить в течение сорока минут, если не больше…

– О деле и ни о чем другом. Если ты устала, то поди приляг… Думаю, что она оставит его в покое еще не скоро…

Эмма посмотрела на Ядова, и вдруг ей почудилось, что этот человек страдает. Это было такое неуловимое чувство, что она с трудом заставила себя выйти из-за стола, не проронив ни слова, хотя десятки вопросов завертелись на языке… Ей хотелось спросить, почему его глаза вдруг стали такими грустными? Почему, беседуя с ней, он потерянно смотрит куда-то в пространство?

Но решив, что она обо всем расспросит его в следующий раз, Эмма удалилась в дальнюю спальню, где провела первую ночь в Москве в объятиях Сергея, легла и сразу же уснула. И снова ей снился Холодный… Когда она проснулась, из глаз ее струились слезы…

Весь вечер Ядов старался вести себя как ни в чем не бывало, он шутил, смеялся, гримасничал, рассказывал анекдоты, пытался играть на гитаре, расспрашивал в ироничной форме у Сергея, о чем они так долго беседовали в кабинете с Катей, ухаживал за еще сонной и вялой, закутанной в длинный халат Эммой, носился по комнатам, доставая и показывая гостям редкостные вещицы, вроде огромного позвонка кита, леопардовую шкуру, пучок игл дикобраза, павлиньи перья, огромные морские раковины, китайские костяные резные шары, пока вдруг не рухнул в кресло и закрыл лицо руками. Но эта неподвижность длилась не больше минуты, после чего Ядов подскочил и, сильно ударив в ладоши, воскликнул:

– Все, решено! Едем в ресторан…

Эмма посмотрела на Сергея в надежде определить по выражению его лица, шутит Ядов или нет и как вообще относиться к его странному поведению, но, повернув голову, встретила точно такой же растерянный взгляд: похоже, что и Сергей был удивлен не меньше ее…

– Ты уверен, что хочешь в ресторан? – спросил Сергей, чувствуя, что происходит нечто непонятное. – У тебя что-нибудь случилось?

– Разумеется, уверен… Эмма, у вас есть с собой какое-нибудь подходящее платье? Я ведь понимаю, насколько это важно для женщины – хорошо выглядеть… Не смущайтесь. Если нет, то мы заедем в один довольно приличный магазин и выберем вам что-нибудь подходящее для этого случая… Вы посмотрели в окно? Уже стемнело? Не переживайте, этот магазин работает до полуночи… И если бы вы только знали, скольким женщинам я покупал там не только платья, но и трусики… Что? Я сказал что-нибудь не то? А по-моему, все в порядке… И только одной женщине я там не купил НИЧЕГО… Но не потому, что у меня не было денег или я этого не хотел… Это ОНА не хотела… А вы, Эмма, хотите?.. Орлов, скажи своей даме, чтобы не молчала, а то я начинаю чувствовать себя идиотом…

– Ты действительно хочешь, чтобы мы пошли сейчас в ресторан? – переспросил Сергей, делая Эмме незаметные знаки, чтобы она собиралась. – Мы в принципе не против, правда, Эмма?

– Правда… – она проскользнула в спальню, откуда недавно вышла заспанная, с заплаканным лицом. Заперев за собой дверь и оказавшись перед большим зеркалом, она, увидев свое отражение, тотчас вспомнила слова Ядова о том, что мужчины не любят плаксивых женщин. Ей давно пора взять себя в руки. В ресторан так в ресторан, нельзя же постоянно думать о Перове и о туманном будущем. Ведь сейчас она счастлива. В соседней комнате находится человек, которого она любит. И что дурного в том, что сейчас они все вместе поедут в ресторан?

Эмма открыла дорожную сумку и принялась доставать оттуда свои вещи. Конечно, никакого вечернего платья там не было. Разве могла она предположить, заглянув перед отъездом на минутку в свою квартиру за документами, что ее пригласят в ресторан? Она тогда думала только об одном – как бы выжить и не попасться в лапы Перова. Поэтому самое большее, что она могла сделать, это прихватить мыло с пастой да смену белья. Неужели Ядов говорит правду и они смогут сейчас заехать в магазин и купить платье? Но ведь так не бывает…

Единственное, что она могла сделать, не выходя из спальни, это привести в порядок лицо, подкрасить ресницы, губы и слегка сбрызнуть волосы лаком. Эмма вышла в гостиную в своих кремовых шортах, розовой блузке и сандалиях.

Мужчины сразу уставились на ее ноги. Первым пришел в себя Сергей, он дернул за рукав остолбеневшего Ядова:

– Ты как будто впервые видишь женские ножки… Здесь, кажется, кто-то собирался в ресторан?

Ядов кинулся в свою комнату и спустя четверть часа возник в гостиной в идеально сшитом черном смокинге с довольно сносно уложенными волосами. Сергей просто померк на его фоне в своем хотя и дорогом, но довольно скромном костюме. Что уж было говорить о фактически пляжном наряде Эммы!

Сначала на такси отправились в гараж, расположенный в нескольких кварталах от дома Ядова, оттуда серебристая «Мазда» донесла их до оживленной Тверской. Покружив по центру Москвы, Ядов привез их к обещанному магазину.

– Ты, Орлов, оставайся здесь, а мы с Эммой решим вопрос с платьем как-нибудь без тебя, хорошо?

– Нет вопросов… – пожал плечами Орлов, который, как ни анализировал события сегодняшнего дня, все равно не смог понять причину возбуждения Ядова. Ну не ради Эммы же он так изгаляется?!

Маленький, но уютный магазинчик напоминал своим ароматом и красноватыми бархатистыми тонами внутренность футляра для духов. Ядов со знанием дела прохаживался между рядами одежды, то и дело останавливаясь, чтобы, выразительно сощурив глаза, посмотреть на то или другое платье. Эмма покорно шла за ним следом, бросая рассеянные взгляды по сторонам и с трудом понимая, ЧТО именно ищет этот оригинальный длинноволосый господин в смокинге.

– Вот, пожалуй, это то, что тебе нужно, – сказал Ядов, снимая с кронштейна плечики с длинным черным платьем и протягивая его Эмме. – Поди примерь… Когда оденешься, позовешь меня…

Эмма скрылась за бархатной занавеской, сняла с себя шорты с блузкой, надела платье и вдруг расхохоталась… Сквозь черную полупрозрачную ткань просвечивало ее белое белье, кроме того, элегантный покрой платья портили запыленные кожаные сандалии. На ее смех появился Ядов, который, приблизившись к занавеске, спросил, можно ли заглянуть, и, получив согласие, просунул голову в тесную кабинку:

– В принципе могло быть и хуже… Сейчас я приглашу девушку, и она посоветует, какое белье тебе больше всего подойдет для этого выреза и, соответственно, подберет обувь…

Когда Эмма вышла из магазина, Сергей сначала не узнал ее. Он ждал их возвращения, находясь в состоянии полусна. Тихая монотонная музыка Баха, льющаяся из магнитофона, убаюкивала его и вводила в глубокий сомнамбулический транс. Ночная Москва казалась ему гигантским прозрачным аквариумом, заполненным подсвеченной янтарного оттенка водой с проплывающими в нем гигантскими рыбами-автомобилями, лоснящимися, сытыми и урчащими от удовольствия. Появившаяся на крыльце магазинчика молодая леди в черном облегающем платье с большим вырезом на груди, подчеркивающим ее точеную фигурку с полной грудью и тонкой талией, была слишком хороша для этого суетного и опасного мира…

Он пришел в себя только тогда, когда девушка в черном приблизилась к их машине и тронула Сергея за рукав:

– Очнись… Ты что, не узнал меня?

Он мотнул головой, стряхивая с себя наваждение и мысленно спрашивая: «Где я и что я здесь делаю?», и вдруг понял, что видит перед собой реальную, с порозовевшими щеками и источающую дивный аромат Эмму. Очевидно, он не узнал ее из-за сколотых в тяжелый узел на затылке волос, которые он привык видеть распущенными и струящимися по плечам. «Боже, как же она хороша!..»

– Ну что, тебе понравилось платье? Сережа, неужели ты уснул? – Эмма наклонилась и поцеловала его через открытое окно в висок. Она не могла, конечно, знать, что в тот момент, когда ее губы коснулись его лица, Сергей неожиданно представил Эмму в постели с другим мужчиной. А ее улыбку и легкий смех почему-то воспринял с болью.

– Да, шикарное платье… Ядов, старина, может, ты нам все-таки объяснишь, что происходит и почему ты ведешь себя так, словно назавтра объявлена война… Ведь ты скряга, каких мало… С какой стати ты тащишь нас в ресторан? Может, ты нашел мне еще одну клиентку? Но вообще-то мне пока хватит и той работы, которую заказала Катя… Только успеть бы сделать… Или ты провернул выгодное дельце? Да не молчи же ты, наконец!

Они мчались по широкой Тверской, обгоняя сверкающие автомобили. Ядов молча держался за руль, и казалось, будто не он ведет машину, а машина управляет его движениями.

– Сережа, ну что ты к нему пристал… Разве не видишь, что он не хочет говорить… Кстати, господин Ядов, я хочу поблагодарить вас за платье… Или вы мне дали его напрокат? – Эмма и сама удивилась своей смелости в обращении с этим довольно-таки странным типом.

– Оно твое, Эмма, носи на здоровье…

И все-таки чувствовалось, что происходит что-то не то, что Ядов взвинчен до предела и едва сдерживается, чтобы что-нибудь не выкинуть. Он заметно побледнел, на лбу его выступил пот, а руки продолжали мертвой хваткой держать оплетенный рыжей дырчатой кожей руль.

– Теплые устрицы в собственном соку, паровой стейк из лосося, фазанья грудка с утиной печенкой… – говорил Ядов, прикрыв глаза и глядя поверх вытянувшегося в струнку щекастого официанта, тщательно записывающего заказ в золотистый крохотный блокнот. – А выпить… как обычно, вот только девушке принеси кампари…

Эмма рассматривала ресторан и от восхищения не могла вымолвить ни слова. Темно-красные бархатные, напоминающие театральные, сборчатые шторы на окнах, панели на стенах, отделанные позолотой, лепной высокий роскошный потолок, выполненный в золотисто-розовых тонах, и огромная хрустальная люстра, источающая яркий свет, заливающий обнаженные плечи сидящих за столиками дам и сверкающий на лысинах их спутников, стулья – красный бархат с позолотой – и белые кружевные скатерти – все это великолепие приоткрыло для Эммы совершенно другой мир, мир роскоши, красоты и богатства. Все это, как ей казалось, она видела раньше, но только не в реальной жизни, а в кино. Теперь же она сама словно бы попала в киношный рай, где столько насыщенного яркого цвета, праздника, наконец. Кроме того, теперь она была не только созерцателем, но и участником этого пышного и красивого ресторанного действа. Она чувствовала на себе взгляды сидящих неподалеку мужчин и радовалась, что ни один из них не сможет сейчас взять ее за руку и увести за собой… В тех ресторанах, где ей приходилось бывать раньше, потолки были желтые с облупившейся штукатуркой, а подавали жесткий рубец, солянку и водку. А мужчины, которые приводили ее поужинать, после ресторана не церемонились и начинали лапать ее еще в машине, по дороге домой…

– Что ты будешь на десерт? – услышала она капризный голос Ядова, который, казалось, уже устал разговаривать с официантом и теперь мечтал только о том, чтобы поскорее отправить его на кухню. – Эмма, ты меня слышишь?

Она взяла меню и, повертев его в руках, неуверенно сказала:

– Бисквитный торт со свежими фруктами…

– Эмма, а ты не лопнешь? – вдруг проронил Ядов и дико захохотал. К счастью, официанта в это время рядом уже не было, но Эмма обиделась. Все то, что восхищало ее всего минуту назад, приобрело теперь налет нелепейшего черного фарса: она вдруг поняла причину столь странного поведения Ядова. В памяти всплыл их последний разговор о Сергее и об их будущем…

– Ядов, как вас там… – вдруг ледяным тоном произнесла Эмма, наклоняясь над столом, чтобы донести слова прямо до больших ушей ставшего ей ненавистным Ядова. – Я не такая глупая, как вам могло это показаться… Но жаль, конечно, что я не догадалась раньше… Ведь и ты, Сережа, знал, зачем мы сюда едем? – Голос ее задрожал, и она едва справлялась с подступившими слезами. – И платье подарили, надо же… Вы решили поговорить со мной в этой роскошной обстановке, чтобы как-то сгладить то, что вы оба собираетесь мне сказать? Ну что ты так на меня смотришь, Сереженька? Ведь ты же не зря рассказал своему другу Ядову все обо мне? И он тебе дал хороший совет, так? Ну что вы на меня смотрите?! Думаете, я не поняла, что вы привезли меня сюда, чтобы объяснить, что я не пара Сергею? Что я проститутка?! И в этом роскошном мире нет места для меня.

Ядов смотрел на нее широко раскрытыми глазами и от услышанного находился в состоянии, близком к шоку. Сергей, пытаясь схватить Эмму за руку, готов был сгореть со стыда…

– Эмма. – Он привстал и усадил Эмму на стул, с которого она поднялась, чтобы поскорее покинуть этот ад, превратившийся в одночасье из рая… – Успокойся… Как могло тебе прийти в голову подобное?

Щеки Эммы пылали, ее всю трясло.

– Ну что, господин Ядов, я угадала? – пробормотала она, судорожным движением вытаскивая из серебряного кольца салфетку и промокая ею повлажневшие глаза. – А теперь, если вы мужчины, отвезите меня домой… Я переоденусь в свою одежду и уеду из Москвы… Хоть бы меня кто-нибудь пристрелил, что ли…

Сергей испугался, что у Эммы началась истерика, взял ее под локоть и быстрым шагом повел через весь ресторан к выходу.

И только в коридоре, стоя у окна, она немного успокоилась.

– Нет, не надо мне ничего говорить… Я и сама все понимаю… Ты увлекся мной, рассказал обо мне Ядову, и он посоветовал тебе бросить меня, чтобы я не сломала тебе жизнь… Такие разговоры ведутся во всех французских романах… Это нормально. Ведь Ядов твой друг… Поэтому-то он так нервничал… – Она уже с равнодушным видом смотрела куда-то в пространство, но слезы продолжали литься из глаз.

– Дашь ты мне наконец сказать слово или нет? – вдруг воскликнул Сергей, хватая ее за руку. – Ты и сама не соображаешь, что говоришь! Ты хотя бы понимаешь, как сильно оскорбляешь МОИ чувства? Если уж ты действительно хочешь слышать правду, я тебе скажу… Да, не скрою, мне очень больно представлять тебя в объятиях других мужчин, и я не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы я перестал думать об этом… Но я не уверен, что и сам бы не согласился работать на Перова, окажись я в такой же ситуации, как ты… Я говорю тебе это абсолютно искренне… Я ведь уже предупреждал тебя, что я не герой, каким ты хотела бы меня видеть… Я обыкновенный человек… На твоем месте и я бы испугался. Неизвестно вообще, на что способен любой из нас, окажись он в подобном положении… А вдруг я стал бы убийцей? Мне бы сказали: убивай или умрешь сам. И навряд ли я предпочел бы собственную смерть… Человек любит жизнь. Жизнь и свободу. Это нормально. И ты предпочла свободу тюрьме… Ведь первая мысль, которая приходит на ум человеку, совершившему убийство, – тюрьма! Ты убил и должен отвечать перед судом… Эмма, я не хочу, чтобы ты постоянно думала о своем прошлом. Я постараюсь сделать все для того, чтобы ты была счастлива. С тех пор как я увидел тебя, я только о тебе и думаю… Я встаю с мыслью о тебе, живу, думая о тебе, и, засыпая в твоих объятиях, тоже думаю лишь о тебе и о том, как я счастлив… Как же ты можешь обвинять меня в том, что мы с Ядовым затеяли такое?.. Да если хочешь знать, Ядов с самого начала говорил мне о тебе лишь хорошее… И единственное, пожалуй, в чем его можно упрекнуть, так это в переполнявшем его чувстве жалости… Но это не самое последнее чувство, которое может испытывать мужчина по отношению к женщине… Ядов – чудак, это ясно, его сложно принять вот так сразу со всеми его странностями… Он не так прост, каким ему иногда хочется казаться, и кто знает, может, именно отсутствие этой самой простоты мешает ему жить… Поверь, я действительно не знаю, что с ним происходит, я никогда не видел его таким…

Эмма слушала его, сгорая от стыда. Как могла она предположить, что Сергей собирается ее бросить? Неужели всему виной ее расшатанные нервы?

– Прости меня. – Она обняла Сергея и прижалась к нему. – Я не знаю, что на меня нашло…

– Ну все, ты успокоилась? – Орлов нежно провел рукой по ее щеке, затем наклонился и поцеловал Эмму. – Пойдем, а то он будет переживать… Постарайся относиться к нему, как к капризному и взбалмошному ребенку… Он очень добрый…

Они вернулись в зал и застали Ядова сидящим в глубокой задумчивости за столом и крошащим на скатерть хлеб. Возле его тарелки, на которой дымилась фазанья грудка, украшенная зеленью и розочками из масла, уже выросла целая горка хлебных крошек.

Увидев Эмму, Ядов встрепенулся, приподнялся и, раскланиваясь, принялся бормотать:

– Эмма, прости меня, ради бога… Мне не следовало выплескивать на вас свои проблемы…

– Да ладно, Ядов, забудем. – Сергей сел за стол и тронул друга за плечо. – Эмма нервничает…

– От меня ушла Анна! – вдруг глухо выкрикнул Ядов и, схватив вилку, с яростью вонзил ее в фазанью грудку…