Глава 19
По счастью, золовка Погребижской, Елизавета Львовна, в санаторий пока больше не собиралась. И Светлова снова набрала ее номер.
Трубку сняли.
— Елизавета Львовна! А вы случайно не знаете, на каком кладбище место у Погребижских?
— На Введенском, — оживилась золовка. Тема похорон, безусловно, была интересна Елизавете Львовне так же, как и тема болезней. — Там, где похоронен Константин Иннокентьевич Погребижский, брат Марии Иннокентьевны… И родители их там.
— Вот как?
— Там у них, у Погребижских, место… У нас-то, у Суконцевых, как вы теперь уже знаете, на Пятницком. Вы ведь видели брата моего могилку…
— Да-да…
— А у них, у Погребижских, — на Введенском кладбище. Правда, тесновато им там. Кладбище старое. Ну, да уместиться еще можно… А лучше ведь всем вместе, правда?
Светлова подумала и сказала:
— Правда!
— То-то и оно! — непонятно отчего вздохнула золовка.
— Вы мне объясните, как это место отыскать? — попросила ее Светлова.
— Это вам для работы?
— Да, хочется уяснить некоторые детали…
* * *
Венки, дорожки… Хорошо, хоть снега еще нет, никак не выпадет. А то что бы она, Светлова, тут разглядела?! А так все-таки нашла могилку…
Аня огляделась.
Гранитные надгробия, фамилии, даты, лица в траурных овалах…
Вот родители Константина Иннокентьевича и Марии Иннокентьевны… А вот и он сам, брат этот… То есть, не он, конечно, сам, а его собственная могила.
Верно замечено было золовкой то, что тесновато им здесь. Как там Елизавета Львовна еще сказала? «Ну, да уместиться еще можно!»
Аня грустно усмехнулась. Насколько уже приземлено и обыденно прикидывает старый человек: уместиться можно или нет? Наверное, с возрастом люди вообще рассуждают на эту тему все спокойнее.
А кому уместиться-то? Кого золовка имела в виду? Не себя ведь?
Наверное, не себя. Ведь их клан — на другом кладбище. На Пятницком. Там и могила ее брата, бывшего мужа Погребижской.
Ну, к этой теме еще придется вернуться. Ясно, что не последний раз они с Елизаветой Львовной пообщались…
Аня снова огляделась: а местечко рядом с Константином Иннокентьевичем Погребижским и правда найдется…
Детей вроде бы нет ни у Константина Иннокентьевича, ни у Марии Иннокентьевны.
Стало быть…
В кладбищенской конторе за некоторое вознаграждение Светловой подтвердили: да, место рядом с Константином Иннокентьевичем Погребижским оплачено, зарезервировано, и сделано это было еще, когда было произведено последнее захоронение. Одновременно.
«Бездетные люди в этом смысле очень как-то предусмотрительны и довольно трезво смотрят на свое будущее. Родных нет — надо самим позаботиться, — думала Светлова. — Нет сомнений: это место, подле брата, предназначено самой Марии Иннокентьевне».
Похоронила брата и сразу о себе позаботилась.
А поскольку Погребижская, как это следует из диагноза доктора Милованова, неизлечимо больна…
Вот они, «детали», которые Анне так хотелось выяснить…
Погребижская знает о своей болезни, потому и отплатила заранее место на кладбище. В общем, до посещения его у Анны оставались еще сомнения: может быть, доктор Милованов ничего своей пациентке не сказал? Знает она или нет? Бывает, когда диагнозы похожи на смертные приговоры, их не торопятся сообщать пациентам.
Но Погребижская, значит, знает, если позаботилась заранее. Это место рядом с братом — ответ на Анин вопрос.
Но что же все это означает?
Например, в свете того, что Светлова узнала из картотеки доктора Милованова, в высшей степени странно, почему это место на кладбище, рядом с братом, все-таки до сих пор не занято?
Возможно, диагноз оказался, к счастью, ошибочным?
Нет, нет… Скорей, доктор ошибся в сроках… Болезнь развивается не так стремительно, как он предполагал.
Но Погребижская о диагнозе явно знает…
Погребижская не рвется из «плена» и не пытается освободиться от пут шантажа. Потому что никто ее и не шантажирует.
Анины подозрения насчет Лидии Евгеньевны были так сильны, что она и думать забыла о Погребижской. Вот что значит находиться в плену одной версии, и притом версии ложной!..
Увы… Согласно страшному диагнозу доктора Милованова, течение неизлечимой болезни, которой страдает Погребижская, в последней стадии сопровождается изменениями психики…
Самая ужасающая фаза, когда теряют рассудок.
Не этим ли и вызвана серия смертей вокруг писательницы Погребижской?
Первым пал смертью храбрых доктор… Возможно, он сообщил писательнице, что болезнь отныне вошла в последнюю стадию, сопровождающуюся изменениями психики, когда больные даже нуждаются в принудительной изоляции…
И как гонцы в древности, приносящие дурные известия, доктор Милованов был за это наказан.
За доктором последовал безобидный Леша Суконцев… Мотив? Болезнь и безумие не нуждаются в мотивах.
А Селиверстов, получается, — из этой же серии.
Аня вгляделась в цифры на могильной плите Константина Погребижского.
Вот она, дата его смерти… Нет, не два года назад. Совсем не два. Уже пять лет прошло с тех пор, как брат писательницы умер. Брат Погребижской, скорее всего, умер сам. Естественный конец…
Светлова перевела взгляд на портрет Константина Погребижского. Что можно понять по такому изображению? Ну, пожалуй, только то, что они с сестрой были довольно похожи. Даже, пожалуй, очень похожи. Но, что толку от этого открытия?
Как вот узнать, не связана ли все-таки и с этим человеком какая-то загадка? В общем, столько вопросов…
А что тогда Лидия Евгеньевна? Какова ее роль?
Нет, никак пока не состыковывалось то, что Светлова выяснила, продвигаясь в своем расследовании вперед…
Да и не вперед Анна, возможно, продвигалась, а в какой-то туман. Вся информация какая-то противоречащая, странная… Никакой ясности.
Кстати, о тумане…
* * *
И Светлова снова потащилась в «Туманность Андромеды».
«Какова тогда роль Лидии Евгеньевны? — размышляла она по дороге. — Какова?!»
Час битый Анна ждала, пока для нее найдется немного времени. Наконец нужный ей собеседник освободился. Но, увидев Светлову, просовывающуюся в кабинет, тут же замахал руками.
— Только ради Андрея Кронрода! — однако сразу же, с порога сообразительно предупредила Анна издателя.
— Ну, хорошо… ради Андрея, — согласился тот.
— А если бы Погребижская перестала писать — заболела, например? — сразу перешла к делу Светлова.
— Чего-чего?
— Ну, если бы Погребижская не писала больше приключения Рика? Что бы стало с вами, например?
— Бросьте! Она всегда отличалась завидным здоровьем! Тьфу-тьфу, — хозяин «Андромеды» сплюнул через левое плечо. — Не накаркайте.
— Нет, ну почему? — Аня сделала голубые глаза. — Человек может внезапно заболеть…
— Что это вас просто заклинило на этой теме? Вы ради этого и пришли?
— Ну, правда?
— Если, правда, то мы тогда накроемся медным тазом. — Анин собеседник посмотрел на часы. — Ну, не сразу конечно. Но накроемся. У вас все?
— Вот как? Значит Погребижская — это доходно?
— Сейчас очень.
— А раньше?
— В общем, Мария Иннокентьевна всегда была ничего… Как-то сумела перебраться из одной эпохи в другую, не обломав крыльев. И тогда она печаталась и процветала — ну, в соответствии, конечно, с тогдашними стандартами процветания. В меру, по-социалистически… И «эпоху перемен» пережила. Ну, а уж сейчас… Не о многих это скажешь!
— А Погребижская еще где-нибудь печатается?
— Нет, только у нас.
— А как она у вас оказалась?
— Как-то исторически сложилось… Ну, то, что она у нас оказалась.
Тогда такое время было причудливое… И, в общем-то, мы бы не хотели ее потерять! И если бы Погребижская, например, умерла…
— Умерла?! — вдруг встрепенулась при этих словах Светлова.
— Да, это был бы кошмар! — Анин собеседник даже зажмурился.
— Ну да, конечно… — закивала Светлова. — Кто же тогда будет писать приключения этого Рика?
— Да писать кому нашлось бы —.не такой уж неподражаемый шедевр…
— Это точно… — от души согласилась Аня.
— В общем, нашли бы.
— Ну и?
— Что «ну и»?! Прошли те времена… Вон у Успенского раньше Чебурашкой кто только не пользовался, а потом он даже кондитерскую фабрику заставил на фантике название поменять. Хочешь есть конфеты с Чебурашкой на фантике — плати.
— То есть?
— То есть, существует право на интеллектуальную собственность. Смерть Погребижской — это смерть львенка Рика! Двойные похороны.
— Правда?!
Светлова не без удовольствия представила этого обормота с бластером, провожаемого в последний путь.
— А Лидия Евгеньевна тоже тогда накроется медным тазом?
— А она — в первую очередь.
— Она не будет тогда получать гонорары за книги Погребижской?
— С какой-такой стати? Она не дочь, не сестра, не наследница авторских прав. Секретарь. Всего лишь.
— Ах, вот как! — задумалась Анна — В общем, если бы вдруг вы узнали, что Мария Иннокентьевна серьезно заболела, то…
Анин собеседник снова посмотрел на часы:
— …То я бы попросил ее меня усыновить и заодно оставить мне в наследство авторские права. Тем более что у нее все равно, кажется, никого нет.
— А что бы вы сделали, если бы она уже умерла? Издатель, которого Светлова, похоже, всерьез заставила задуматься над этой проблемой, некоторое время пристально смотрел на нее.
— Я бы ее оживил, — наконец сказал он. Светлова глядела на своего собеседника, широко раскрыв глаза:
— Что-что?
— Шутка!
— Ах, вот…
* * *
— Петя! — задумчиво позвала Светлова впившегося в монитор компьютера мужа.
— Извини, Ань… я занят!
— Петь… — не отставала супруга. — А как ты думаешь — можно оживить человека?
— Это не ко мне, — пробормотал Стариков.
— А к кому?
— Это тебе на Гаити надо.
— Да?
— Ага! Там культ Вуду — ходят такие зомбированные личности — колдуны местные это с ними делают, — двигаются они, как люди, и все такое. А на самом деле мертвецы.
— Да что ты говоришь?!
— Представь себе… Поручения могут выполнять этих колдунов.
— Ответственные?
— Ну, так… я думаю!
— Здорово… — пробормотала Светлова. — А писать не могут?
— Чего-чего?
— Сочинять…
— А как же! Понимаешь, сидит такая зомби и корябает что-нибудь на восковой дощечке… В руке у нее стило…
— Как?
— Ну, палочка такая с острым концом, как в древности…
— Ах, вот что… А что корябают-то?
— Ну, может проклятия какие-нибудь или магические знаки.
— Шутка?
— Ага…
— А на компьютере может?
Петя даже оторвал взгляд от монитора.
— Зомби? Думаю, если бы это случилось — это был первый случай в истории культа Вуду! Но, извини, ничего определенного не могу сказать тебе на этот счет…
— Все шутят, — вздохнула Светлова. — А если серьезно? Есть какое-то объяснение? Не мистическое? Они и в самом деле мертвецы?
— Ну, считается, что все дело в порошке, который изготавливают гаитянские колдуны. В его состав входит с десяток ингредиентов…
— Какие-нибудь сушеные жабы?
— Вот-вот! Морская жаба-борджиа там и вправду есть. Но самое главное, рыба-двузуб. В ней содержится тетрод отоксин. Это сильнейший природный нервно-паралитический яд. Колдуны используют дозировку, которая не приводит к летальному исходу, но погружает человека в кому, похожую на летаргический сон.
— Да?!
— В таком пограничном состоянии зомби могут существовать десятилетиями.
Время для них словно останавливается. Эти живые трупы все сознают, но у них нет чувств и памяти.
— Вот как?
— Зомби были не только невольниками на плантациях. Из них состояла целая армия, а диктатор Франсуа Дювалье использовал их как помощников и шпионов.
— А на Гаити можно купить такой порошок?
— Наверное…
— И услуги колдуна?
— Думаю, да.
— А в Москве?
— А в Москве теперь, как ты знаешь, есть все. То, что можно купить везде, то продается и в Москве.
— Понятно.
— А тебе бы вообще-то надо отдохнуть. Мне кажется, ты сильно переутомляешься.
— Хорошо, пойду, пожалуй, спать, — согласилась Светлова.
«Вообще, она какая-то странная, — размышляла Светлова, оставив мужа в покое. — Не то чтобы заторможенная… Но что-то в ней не так!»
Теперь Светлова вдруг пришла к выводу, что при общении с писательницей у нее постоянно было ощущение какой-то неестественности.
Новое объяснение, которое придумала было Аня, выглядело так: писательница Погребижская впала в безумие и в финальной стадии своей болезни косит народ налево и направо… А Лидия Евгеньевна покрывает ее преступления, потому что должны появляться новые приключения Рика. Это их хлеб.
А как, спрашивается, Погребижская тогда на этой самой «стадии» пишет?
Ну, наняли кого-то, решила было Светлова — писать за нее.
Но теперь Анне казалось, что и это «объяснение» ничего не объясняет. Уж слишком разительны были изменения, происшедшие с Погребижской.
А что, если болезнь завершилась, как и предполагал Милованов, летальным исходом? И в обозначенный им срок?
«О, нет! Я так скоро свихнусь, — вздохнула Аня. — Это уже ни в какие ворота не лезет… Петя прав: надо отдохнуть, а то я уже, кажется, совершенно всерьез обдумываю, похожа ли Погребижская на зомби, которой управляет Лидия Евгеньевна?»
Светлова закрыла глаза и тут же подумала:
«Глаза у нее вообще-то какие-то странные, у этой писательницы, — это точно. Необычные красивые синие, но странные. Взгляд странный…»
Шутка, услышанная от издателя в «Туманности Андромеды», не выходила у Светловой из головы.
«Правда, это уж вообще ни в какие ворота не лезет, — снова подумала она. — А что, спрашивается, лезет?!»
«Какие уж тут шутки», — ошеломленно думала Аня о слове «оживить», услышанном в «Туманности».
Это были, кажется, не шутки. Это был, кажется, совершенно новый поворот в деле Селиверстова…
«Интересно, а спит она как? — опять принялась обдумывать ту же тему Светлова, ворочаясь без сна в постели. — Зомби — и в кровати?»
Ну, спала же живая женщина Жанна, дочка Валентины Петровны, в гробу…
Почему неживая не может спать в нормальной кровати? Спит, наверное…
А поручения?
Выполняет! Это как-то все объясняет… И то, что было тогда в Дубровнике. И то, что было в монастыре.
Никого нет — а нож воткнут! Живой бы не смог так ловко!
«И книжки пишет… для детей — о светлом и добром. А я Киту читаю», — подумала Светлова сразу о «Приключениях Рика в Звездной стране».
«Елки-палки! — Светлова зажмурилась от страха. — Оживший труп пишет на компьютере, спит в кровати…» Зато постоянно выходят все новые и новые «Приключения Рика в Звездной стране» и Лидия Евгеньевна ездит на «Геледвагене»!
Пожалуй, зомби — это удобно…
* * *
Нежнейший девичий голос, похожий на голос феи, сообщил Анне: «Ваш звонок очень важен для нас! И если вы оставите свои координаты, при первой же возможности мы вам позвоним…»
Накануне в гостях от очень верных людей Аня услышала о необыкновенном экстрасенсе. И там же, из достоверного, как теперь говорят, источника, получила и этот телефон.
Что делать… Светлова, можно сказать, сдалась… Степень запутанности «дела Селиверстова» была настолько высока, что ничего уже, кроме экстрасенса, в голову не приходило.
А что, если доктор все-таки не ошибся в сроках?
Так Светлова и решилась на этот звонок.
Кто-то должен был пронзить этот туман особым взором!
Правда, тот, кому предстояло это сделать, и на кого Светлова возлагала теперь некоторые надежды… В общем, имя у экстрасенса было не слишком благозвучное… Свинарчук! Но выбора у Светловой особого не было.
«Может быть, этот голос и есть сам Свинарчук?» — думала озадаченно Светлова, слушая автоответчик.
Дело в том, что все, связанное с экстрасенсом Свинарчуком, — или все-таки экстрасенсом Свинарчук? — было окутано какой-то таинственной дымкой и недосказанностью. В частности, неизвестно, кто это — мужчина или женщина?
Толстый старик или вот эта фея, с нежнейшим девичьим голосом?
Даже «достоверный источник», от которого Аня получила телефон экстрасенса, сам его никогда не видел, а только «много слышал».
Неблагозвучное имя Свинарчука окутывали легенды, чудовищные сплетни и восхищенные пере суды. Ходили слухи, что Свинарчук вообще сейчас в Англии и работает там для Скотланд-Ярда. Выполняет эксклюзивное задание.
«Интересно, что он там может делать?» — думала Светлова, выслушивая в очередной раз автоответчик. Отчего-то с Англией связывались у Светловой — ассоциативно! — какие-то истории с замурованными в стенах домов трупами…
«Ох, уж эти нежные отфуболивания…» — думала Светлова, выслушивая в очередной раз голос феи.
Возможно, Свинарчука совершенно не заинтригует и не заинтересует ее предложение: то, немногое, что Аня сочла возможным наговорить ему на автоответчик. И как знать, позвонит экстрасенс «при первой же возможности»
Светловой или нет?
А если да, то когда это может случиться? Может, там, в Англии, просто череда этих трупов замурованных? Все, что накопилось до приезда Свинарчука и ожидает его магического вмешательства.
С грустью Светлова констатировала, что она может, между прочим, так никогда и не узнать, как выглядит этот Свинарчук: старик он или девушка? И как он там поработал рука об руку со Скотланд-Ярдом?
Печаль была, конечно, не в том, что она никогда не увидит таинственного экстрасенса. Обидно было потому, что помощь Свинарчука могла оказаться очень кстати. Если, конечно, все, что говорили о великом Свинарчуке, действительно было правдой, а не рекламным трюком и преувеличением.
Анна довольно часто набирала этот номер. Но день за днем результат был все тот же — автоответчик. «Ваш звонок очень важен для нас! И если вы оставите свои координаты, при первой же возможности…»
В общем, в отсутствие великого Свинарчука Светловой самой приходилось напрягать мозги.
