ХОКА
— Ты придумала, как спрятать бильярдиста? — спросил Коля, когда мы вернулись с прогулки.
— Нет.
— А зачем тогда сказала ему бежать из этого дома?
— Он стал меня нервировать.
— Он тебе нравится?
— Нравится.
— А я?
— И ты нравишься.
— А кто тебе больше нравится?
— Из всех особей мужского пола на данный период времени? — уточняю я.
— Да, из всех! — Коля почему-то нервничает.
— Собака Чукча.
Я обнаружила, что в ванной на втором этаже скопилось дикое количество грязных пеленок. Чистые закончились еще вчера, и я порвала несколько простыней, теперь вот стою и задумчиво разглядываю всю эту кучу.
— Коля… — Я внимательно осмотрела его от гипса на ступне до двух подживающих пятен ожогов на лбу. — А как насчет тебя? Твоих чувств ко мне?
— Ладно. — Он решительно отодвигает меня плечом и протискивается к ванне. — Я постираю пеленки, хотя к моим чувствам это не имеет никакого отношения.
Он пришел с мокрыми руками на супружескую кровать, где я кормила ребенка, прилег рядом и предложил:
— Давай усыпим бильярдиста порошком, а потом похороним с помпой. В дорогом гробу, в черном костюме… — Коля мечтательно раскинул руки в стороны и закрыл глаза. — Чего искать новые методы, воспользуемся практикой тети Мадлены. Потом выроем его в полночь, ты пописаешь ему на физиономию…
Он впервые назвал ее Мадленой.
— Я не умею это делать. И порошка больше нет.
— Как это — не умеешь? Как это — нет порошка? — приподнимается Коля.
— Я отдала его следователю Поспелову. В обмен на мою косметичку.
— А почему у него оказалась твоя косметичка?
— Не у него. В моем металлическом кофре, который нашли в гараже Димы Гольтца при обыске. Моя косметичка и мой Анигура Всевидящий.
— Кто такой Дима Гольтц? — взвился Коля.
— С агентом Фундиком этот номер не пройдет. Даже если мы похороним бильярдиста, либо его сразу же выроют, либо поставят на кладбище у могилы круглосуточный пост.
— Я слышу чьи-то шаги, а ты? — потягивается Коля.
— И я слышу.
В открытую дверь спальни вбежала Сюша, волоча за собой большого тифа, взобралась на кровать и залегла между нами, тяжело дыша.
— Что? Что с тобой?
— Хока!
Пальцем она показывает на дверь. У двери затих звук чьих-то шагов. В полной тишине слышно лишь испуганное дыхание Сюшки и посапывание уснувшего маленького мальчика.
— Если это бильярдист вернулся, я его спущу с лестницы! — шепчет Коля.
Никто не входит в открытую дверь.
— Возьми детей, я пойду посмотрю, — подвигаю к Коле маленького и встаю.
Иду к двери, на цыпочках выхожу в коридор и… не верю своим глазам.
— Вы?.. Как вы сюда попали?
— Как всегда, через открытую дверь гаража, — спокойно отвечает бородатый мороженщик со свалки. — Я на чердаке сидел, поэтому вы меня не сразу услышали.
— Как вы меня нашли?.. Ах да, — я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. — Медсестра Климова…
А почему вы залезли на чердак, как вас там?.. Федор…
— Федор Максимович. На чердак я залез, так сказать, за оборудованием.
— Подзорная труба?
— Нет. Там еще была прослушивающая установка системы “каскад” с новейшими датчиками на дрожание стекла.
— Вы опоздали, — говорю я и предлагаю ему спуститься в кухню.
— Минуточку. — Федор Максимович заглядывает в открытую дверь, смотрит на кровать с детьми, удовлетворенно кивает, словно именно это он и ожидал увидеть. — Покормите меня, — просит он в кухне, осмотрев перед этим все комнаты на первом этаже. — Я видел, что вы уехали, зашел в дом, а тут был посторонний.
— Он уже ушел.
— Хорошо. Рыбу я не ем, извините, аллергия. Если бы у меня была шляпа, я бы снял ее перед вами.
— Да ладно, просто скажете потом “спасибо”…
— Кто забрал “каскад”?
— Секретные агенты. Я думала, это винтовка.
— Это винтовка, — кивает Федор Максимович. — Небольшое дополнение, и он стреляет. Только Лена об этом не знала.
— А где… это дополнение? — я с ужасом думаю, сколько еще тайников есть в доме.
— Я его сюда не приносил. Вы работаете на федеральную службу?
— Нет. Я сама по себе. Можно даже сказать, безработная.
— Вы хорошо знали Лену?
— Я ее никогда не видела.
— Если бы у меня была шляпа… Она мертва?
— По всей видимости, да.
— Ее кто-нибудь видел мертвой?
— Да.
— Так-так-так, — бормочет смешной человечек, ковыряясь в салате. — Вскрытие было?
— Нет. Полное растворение в кислоте, — меня стало раздражать его любопытство.
— А что на эту тему думает Антон Павлович?
— Кто это еще — Антон Павлович?! — повышаю я голос.
— Это муж Лены.
— Ах муж… Ничего уже не думает: после того как он ее задушил, его убили.
— Вскрытие было? Извините, это у меня рефлекторно, — смущается гость, наткнувшись на мой взгляд.
— И его тоже, по всей вероятности, растворили в кислоте. Молочный коктейль будете?
— Спасибо. Не хочу показаться назойливым, но кто же убил Антона Павловича?
— Да какая вам разница?!
— Вы не понимаете, полгода назад мне пришлось в корне изменить свою жизнь. Я прятался больше семи месяцев, а вы говорите — какая разница. Если Леночка мертва, если она… действительно мертва, я могу вернуться к нормальному образу жизни…
— Вы прятались от нее! — осенило меня.
— Не то чтобы от нее, а, так сказать, от обстоятельств. Я понял, что Леночка решила отойти от дел и обрубить все концы.
— Как это?
— Она сказала, что уезжает навсегда, а я спросил про дом, и она грустно так заметила, что дома иногда горят. Я, кстати, тут осмотрелся, у вас в гараже столько канистр с бензином! Вполне хватит на хороший поджог.
— С бензином?.. — я села и задумалась. — Поджог?.. Если уж вы осмотрелись везде, наверняка видели металлические кофры в мастерской. Это ваш подарок?
— Нет, это заказ Леночки, и по ее чертежам, я только нашел исполнителя, у которого был отличный материал.
— И себе парочку заказали?
— Откуда вы знаете?
— Медсестра Климова.
— Действительно, — кивает Федор Максимович, — это недоработка, так ведь я же не предполагал, для чего это… Вы сказали — парочку?
— Да. Мой обнаружили в другом месте.
— Так-так-так… И позвольте поинтересоваться, где тогда хозяйка второго кофра?
— В морге. — И чтобы предупредить его дальнейшие расспросы, поспешно добавляю:
— Своими глазами видела!
— Я просто преклоняюсь перед вами! — шепчет гость с застрявшим в бороде листиком салата.
— Я здесь ни при чем.
— Конечно-конечно! — слишком поспешно соглашается он. — А-а-а… молодой человек там, на кровати, в гипсе?..
— Случайная жертва Мадлены, — отмахиваюсь я, и это словосочетание отзывается эхом в моей вдруг заболевшей голове. Если мы все здесь случайные жертвы Мадлены Сидоркиной, то и Коля?..
— А молодой человек, который удрал в окно в ванной?
— Еще одна жертва, сознательно выбранная ею.
— Так-так-так… Если вам интересно, я себя ее жертвой не считаю.
— Неужели? — меня раздражает его самоуверенность.
— Я сумел спрятаться. Она меня не нашла. Она бы обязательно подчистила после себя все вокруг. Никого не должно было остаться! — шепчет гость, наклонившись ко мне через стол. — А я был снабженцем, информатором, кем угодно, но рук не замарал!
— Снабженцем?.. А вы знаете, чем занималась Мадлена?
— Не знаю и знать не хочу!
— Вы поставляли ей концентрированную кислоту, — осенило меня, — и не думали, для чего она требуется в таком количестве?!
— Я сразу понял на свалке, что вы не та, за кого себя выдаете.
— Ладно, идите. Я устала от вас.
— Будете в наших местах… — встает гость.
— Как вы сказали?.. — вскочила я.
— Я говорю, если опять случайно свалитесь в мусоросборник…
— А вы все машины знаете? Которые привозят мусор?
— Вы имеете в виду городское хозяйство? — удивился гость. — Я потому спрашиваю, что, к примеру, некоторые пищевые комбинаты арендуют технику…
— Городское хозяйство! — перебиваю я его.
— По будням восемь машин. Мне не очень понятен такой интерес…
— А бывает, что машина приезжает на свалку не целиком заполненной?
— Конечно, это зависит от маршрута, некоторые водители…
— Садитесь, пожалуйста, я вам кофе сварю! Вот карандаш, вот план города. Поподробнее, пожалуйста, с маршрутами. Да, и еще… где у вас тут в бильярд играют на деньги?
После двух чашек крепчайшего кофе дядя Федя — так он попросил себя называть — пригласил меня в театр.
— У вас тут и театр есть? — подпрыгнула я на стуле.
— И отличная труппа, скажу я вам, главное, не боятся экспериментировать.
— Я кормлю каждые три часа, но в театр пойду, что-нибудь придумаю и пойду.
— Я вас приглашаю на конкретный спектакль, в котором играю.
— Вы?..
— А что вы так удивляетесь? Я играю в одном спектакле, это будет… — он задумался, — через четыре дня. Я пришлю за вами машину.
— Вы прятались на свалке и приезжали играть в театр?
— Два раза в месяц, — кивает он. — Отмывался, начищался, гримировался и — на сцену. Знаете, что самое смешное? Лена меня видела в постановке и не узнала!
— Вы там пели?
— Нет. Я по роли танцую, кричу, дерусь, а в конце умираю на дуэли. Нет, я не пою.
