Книга: Незапертая дверь
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Ирина дрожала в насквозь промокшей одежде. Сегодня с самого утра снимали сцены с дождем, "поливалка" трудилась на славу, мокрая одежда липла к телу и вызывала непрекращaвшийся озноб. Таковы издержки работы актеров, снимающихcя в кино. Сценарий редко совпадает с календарем, а дни съемок - тем более. Сама Ира хорошо помнила, кaк в феврале снимали летнюю сцену, в которой персонажи должны были долго выяснять отношения, стоя на лестнице в подъезде. На улице минус двенадцать, в подъезде - почти cтолько же, а актеры снимаются в джинсах и маечках с короткими рукавами. Посиневшую и покрытую пупырышками кожу на руках гримеры кое-как закамуфлировали, а вот что делать с паром, вырывающимся изо рта при каждом слове? Режиссер тогда велел обоим участникам эпизода закурить, чтобы пар камуфлировался сигаретным дымом. Голь, как говорится, на выдумки хитра. Сцена длинная, сложная, делали шесть или семь дублей, и к концу съемки от беспрерывного курения у Иры кружилась голова и появились рези в желудке. К вечеру поднялась температура, заложило нос, ночью мучительно разболелось горло, утром заложило грудь. Но кого это волнует? Надо было ехать на съемку - и она поехала, взяв с собой вместе с температурой, соплями и кашлем внушительных размеров косметичку с каплями для носа, блокирующими кашель таблетками и препаратами, призванными снижать температуру. И это был далеко не единственный случай, такое бывает сплошь и рядом. Особенно тяжело, когда снимают сцены с водоемами, а на календаре апрель или ноябрь. Большая удача, если нужно войти в воду по щиколотку или, на худой конец, по колено. А если купаться? Тут уж точно болезни не миновать, не говоря уж о том, каково сниматься. Масса удовольствия! Если актер хочет сниматься, он больничные не берет и вообще тщательно скрывает любые болячки, чтобы режиссеры не боялись его приглашать в свои картины. А то утвердишь на роль кого-нибyдь слабого здоровьем, а он потом весь график съемок полощет постоянными недомоганиями. Актеры всегда работают на износ, это всем известно, и в театре, и особенно в кино. Сегодня съемка шла тяжело, в сцене, кроме Иры Савенич yчаствовали еще два актера, один из которых был пожилым и опытным, а второй - совсем молоденьким студентом школы-студии МХАТ, которого взяли на роль не столько за талант, сколько за фактуру, уж очень внешность у него была! подходящая. Студент ужасно волновался, в кино снимался впервые, да и вообще сценического опыта у него пока маловато, вот и делал все не так. Ира видела, что Наталья понемногу теряет терпение, но держит себя в руках, выхода-то нет, эпизод надо снять. И двум остальным актерам, до нитки вымокшим под водяными струями "поливалки", тоже придется терпеть, дрожа от озноба и изнывая от желания переодеться в сухое и лечь под теплое одеяло.
Подошел Руслан, протянул Ире стаканчик с горячим чаем.
- Спасибо, - благодарно пробормотала она. - А где твоя красавица? Что-то я ее не вижу.
Нельзя сказать, чтобы этот вопрос всерьез занимал Иру, спросила просто из вежливости. Они все ночевали у Вороновой и утром вместе отправились на съемку Наталья, Ира и Руслан с женой. Сначала Яна, как и накануне, сидела одна в отдалении, на лавочке в скверике, но вот уже некоторое время Ира ее там не видела, лавочка опустела.
- Ее Андрей Константинович увез, - сообщил Руслан.
- Куда увез?
- Ну, не знаю... Куда-то. Приехал на машине, поговорил с Натальей Александровной, потом с Яной, потом со мной. Мол, нечего ей тут одной сидеть и скучать, лучше он ее развлекаться повезет. И повез.
Ни по лицу, ни по интонациям Руслана Ира не смогла уловить, нравится ему такое положение или нет. Обычно живой и энергичный, Руслан после возвращения жены мгновенно потух и словно бы утратил интерес к жизни.
- Руслан, с тобой все в порядке? - заботливо спросила Ирина.
- Да, - рассеянно ответил тот.
- По-моему, ты врешь. Я же вижу, с тобой что-то происходит.
- Ничего со мной не происходит, я в полном порядке. Ты напрасно беспокоишься.
В его голосе не было ни нервозности, ни раздражения, которое непременно появляется, когда ты затрагиваешь тему, которую твой собеседник не хочет обсуждать и тем паче развивать. Ровный спокойный голос, начисто лишенный эмоций. Вот это Ирину и беспокоило больше всего. Это было так не похоже на Руслана... Может, он к Ганелину ревнует? Мысль появилась внезапно, родилась ниоткуда, и в первый момент Ире даже стало неприятно: ну как она может так думать? Ни Янка, ни тем более Андрей Константинович ни малейшего повода к ревности не давали. Андрей любит Наталью, это всем настолько очевидно, что и говорить не о чем. А Янка... Да, кстати, а что Янка? Не сама ли Ира не так давно укрепилась в мысли, что Яна Нильская относится к своему мужу не настолько тепло и нежно, как можно было бы ожидать? Боже мой, неужели она положила глаз на Наташиного мужа и поставила перед собой задачу увлечь его, развести и женить на себе? Превратиться из нищей провинциалки в москвичку, жену состоятельного бизнесмена? Наверное, жаловалась ему утром, ныла, что хочет домой, потому что ей здесь, во-первых, страшно после всего, что произошло, а во-вторых, скучно. И добрая душа Андрей Константинович решил помочь Наташе, постараться вывести Янку из депрессии, развлечь, развеселить, чтобы она оставила свою дурацкую идею о возвращении в Кемерово и не мешала Наташе спокойно снимать картину. Наташе нужен Руслан, а Янка требует, чтобы он уехал вместе с ней. Она, дескать, так боится теперь, что ей нужен защитник. И здесь, и дома, в Кемерове. Конечно, Андрей Константинович делает это ради жены, у Иры нет никаких сомнений, но точно так же хорошо она знает, чем могут закончиться такие вот благие побуждения, которыми, как известно, вымощена дорога в ад. Хочешь завоевать мужчину - позволь ему помочь тебе, с этой простой истиной знакома каждая начинающая кокетка.
- Ладно, не хочешь рассказывать - не надо, - сердито проговорила Ирина. Я думала, что мы с тобой друзья.
- Извини, Ириша, но мне действительно нечего тебе сказать.
Ей было видно, что Наталья закончила объясняться с молодым актером, значит, сейчас опять придется идти на площадку и мокнуть. О господи, наверняка сегодня вечером Наташа попросит Руслана подумать над тем, нельзя ли выбросить из сценария все остальные эпизоды с этим персонажем. Еще одной такой съемки она не вынесет. Да и Ира, честно признаться, тоже.
- Ира, - послышался голос, - иди, работаем. Она быстро допила чай и двинулась туда, где стояла камера. Наконец все закончилось. Ира быстро залезла в автобус, переоделась и собралась было сушить феном волосы, но решила прежде поинтересоваться, кто ей звонил. На дисплее мобильника виднелись слова: "неотвеченных звонков - б". Она просмотрела номера телефонов, с которых ей звонили. Три номера были незнакомыми, один принадлежал старшей сестре Натальи Вороновой - видно, та разыскивала Наташу, не дозвонилась и решила узнать у Иры. Ладно, перебьется, Ира ее терпеть не может и хорошо знает, что эта дамочка разыскивает Наташу только тогда, когда собирается потребовать очередное вспомоществование, финансовое или организационное. Еще два номера оказались номерами приятельниц, им Ира перезвонит, когда приедет домой. Из трех же незнакомых номеров один показался ей все-таки смутно знакомым. Начинался он на 200, что само по себе было большой редкостью, и Ира помнила, что совсем недавно этот номер записывала, обратив внимание как раз на первые цифры. Но зачем записывала?
Она выглянула из окна автобуса и нашла глазами директора картины Семена Мусатова. Вот у кого надо спрашивать, Сеня все знает.
- Сеня! - Ира призывно помахала рукой, предлагая директору подойти поближе. - Сенечка, телефоны на 200 - это какой район Москвы?
- Это не район, - бросил на бегу Мусатов, устремляясь куда-то в неведомую даль, - это Петровка. Милиция, короче.
Ну конечно! Конечно, именно Петровка. Она записывала этот телефон вчера, когда прощалась с Юрием. Радостно улыбнувшись, она тут же перезвонила ему. Да, все в порядке, ночевали у Вороновой. Да, не отвечала, потому что шла съемка, но теперь она свободна и собирается ехать домой. Разумеется, она будет рада видеть его. Конечно, прямо домой. Нет, не стоит, она снималась под дождем, промокла и замерзла и больше всего на свете хочет оказаться дома на теплой и сухой кухне и ужинать, завернувшись в теплый махровый халат. Нет-нет, пусть не беспокоится, ничего не нужно привозить, у нее все есть.
Вот и славно, думала Ирина, подставляя влажные густые кудри под струю горячего воздуха из фена, Коротков - симпатичный мужик, и в его обществе она надеется провести вечер куда более приятный, чем сегодняшний съемочный день.
Вообще-то насчет того, что у нее все есть, это Ира, конечно, сильно преувеличила. Дома не было почти ничего из еды, ведь несколько дней она провела у Руслана, вчера, после возвращения Яны, заехала домой переодеться и помчалась на "Мосфильм", на очередную съемку, а потом наскоро заскочила в ближайший магазин и купила первое, что подвернулось под руку, только чтобы с голоду не умереть. Она не особенно рассчитывала на то, что Коротков осуществит свое намерение приехать, и когда он все-таки появился вчера вечером, съела вместе с ним все, что купила. Так что на текущий момент холодильник в квартире Иры Савенич старательно морозил пустоту, украшенную маленькой баночкой черничного джема, разделяющей свое одиночество с пакетиком майонеза.
По дороге домой она заехала в "Рамстор" и нагрузила продуктами целую тележку. Аппетит у Иры был всегда отменный и имел приятное обыкновение усиливаться ближе к ночи, поэтому в борьбе за талию она чаще проигрывала, нежели выигрывала. Содержимое тележки наглядно свидетельствовало о попытках достигнуть компромисса, однопроцентный кефир и творожки нулевой жирности соседствовали с копченым угрем и куриным рулетом, помидоры, огурцы и зеленый салат - с картофелем, а низкокалорийный ржаной хлеб - с покрытым хрустящей корочкой вкуснейшим белым турецким хлебом и корзиночками с кремом и фруктами. В конце концов, Янка нашлась, позади трудный съемочный День, а в личной жизни, похоже, намечается очередной виток. Чем не повод закатить праздничный ужин? Готовит она отменно, с детства Наташа ее учила, а потом и свекровь "от второго брака" шлифовала кулинарные навыки невестки. Другое дело, что стоять у плиты Ира не больно-то любит и для самой себя особо не старается, исключение составляют лишь периоды, когда она на специальные диеты садится. Но уж если приходят гости, тут она всегда готова блеснуть.
Старалась она не зря, Коротков оценил ее усилия и не переставал нахваливать каждое из стоящих на столе блюд.
- Такое впечатление, что тебя твоя знакомая в голодном теле держит, насмешливо заметила Ира, наблюдая за тем, как он поглощает тушеную баранину.
- Какая знакомая?
- Та, у который ты временно живешь. Она что, вообще тебя не кормит?
- Кормит, как умеет. Она отличная баба, но хозяйка, увы, аховая. Ничего сложнее бутерброда не осилит. Правда, сейчас пытается взяться за ум, начала учиться готовить.
- И как? Получается? - поинтересовалась она.
- Получается. Она вообще очень способная, только ленивая до ужаса. Но если уж взялась - то все получается. Сегодня утром, например, сделала мне великолепный омлет.
- Да уж, - рассмеялась Ира, - это подвиг! Приготовить омлет - это высший пилотаж, не каждому дано. А еще что она умеет?
- Еще она училась печь пирожки из слоеного теста. Ты знаешь, было вкусно, я почти все съел, даже ей ничего не оставил.
- Бутерброды, омлет и пирожки - достойное меню. И это все? Неужели такие женщины находят себе мужей?
- Представь себе, ей это удалось. Другая бы, конечно, не сумела, а ей удалось. Я ж говорю, она способная, если за что берется - непременно все получится.
- Красивая, наверное? - ревниво спросила Ира.
- Кто? Она? На любителя. Мужу нравится, а все остальные мужики ее мало волнуют. Да что мы все о ней? Расскажи мне лучше, что там у вас было вчера вечером? Что Нильские говорят? Есть у них какие-нибудь предположения?
Ну вот, так она и знала! Этот сыщик приезжает к ней не из романтических побуждений, а для того, чтобы вынюхивать и расспрашивать про Руслана и Яну. Обидеться, что ли?
- Ты ко мне только ради этого приехал, да?
- Ну что ты, Ирочка, - Коротков ласково посмотрел на нее, - если бы ты не была знакома с Нильскими, я бы все равно к тебе приехал. Но я сыщик, собирать информацию - это моя работа, понимаешь? Моя служебная обязанность. И начальство не спрашивает, хватает у меня времени ее собирать или нет, оно требует результат. Поэтому если бы ты не была знакома с Нильскими, знаешь что было бы?
-Что?
- Я назначил бы тебе свидание и предложил бы поехать со мной туда, где есть люди, которые знают Руслана и Яну. Я бы с ними разговаривал, а ты просто сидела бы и ждала. Я все равно хотел бы быть рядом с тобой, но при этом мне все равно нужно было бы работать. Поэтому я могу только радоваться, что сейчас у меня есть возможность эти две вещи совместить.
Иру это успокоило, аргументы Короткова показались ей убедительными, тем более после нескольких лет совместной жизни со следователем Игорем Мащенко она начала кое-что понимать в милицейских буднях. За чаем с пирожными она добросовестно пересказала Юрию все события и разговоры вчерашнего вечера и сегодняшнего дня.
- Значит, Ганелин увез Яну развлекаться, - почему-то озабоченно подвел итог Коротков. - И насколько успешно? Не знаешь?
- Не знаю, - пожала плечами Ира, - я отснялась и уехала. домой в начале седьмого, а Наталья с Русланом еще оставались на площадке, у них сегодня съемка до восьми вечера.
- То есть около одиннадцати утра Ганелин забрал Яну и до начала седьмого они еще не вернулись? - уточнил он.
- Ну да. Но может быть, он привез ее прямо домой к Наталье. Сегодня Нильские опять будут у нее ночевать.
- Интересно, и как долго это может продолжаться? Они что, навсегда к ней переселились?
- Ой, Юра, да кто их разберет! - Ира раздраженным жестом отодвинула в центр стола фарфоровую сахарницу. -То они, видите ли, находиться в той квартире не могут, то Янке взбрело в голову, что она вообще не хочет оставаться в Москве. Вчера настоящую истерику закатила, вези меня домой - и все! А сегодня вроде поутихла. Может, и в самом деле Андрею Константиновичу удастся ее успокоить, чтобы она Руслана не дергала. Руслан сейчас очень нужен Наташе. Им, скорее всего, придется серьезно сокращать сценарий, а она не хочет это делать без него.
- А почему нужно сценарий сокращать?
- Деньги, Юра. Всегда и во всем - деньги. Ты же знаешь, сериал снимается на деньги Ганелина, а у него возникли какие-то финансовые трудности. Изначально он обещал ей два миллиона долларов, а теперь оказывается, что он не уверен, сможет ли столько дать. Он вчера сказал об этом Наташе, и Наташа решила сокращать расходы на съемки, чтобы уложиться в ту сумму, которую он ей может гарантировать. Юра, ты понимаешь, такой ответственный момент, нужно переделывать сценарий, автор романа Наташе сейчас необходим как воздух, она одна не справится с таким объемом работы, брать других сценаристов - это дополнительные расходы, которые она не может себе позволить. А эта малявка капризная ничего знать не желает и требует, чтобы Руслан увез ее в Кемерово и там с ней оставался. Ну скажи ты мне, как это называется?
- По-моему, это может называться последствиями нервного стресса, который пережила Яна, - осторожно высказал свое мнение Коротков.
- А по-моему, это называется эгоизмом и безответственностью! - резко отпарировала Ира.
Некоторое время они молча пили чай, потом Коротков дотронулся до ее руки.
- Ирочка, я был бы тебе признателен, если бы ты сейчас позвонила Вороновой.
- Зачем?
- Спроси, как Яна, как прошел у нее день, успокоилась ли она.
- А тебе-то это зачем? - удивилась Ирина.
- Пожалуйста, - настойчиво повторил он, - позвони и спроси. Или ты предпочитаешь поехать к ней вместе со мной и слушать, как те же самые вопросы буду задавать я? Мне нужно это знать. И я хочу быть вместе с тобой. Я тебе уже объяснял.
Ира послушно набрала номер. Трубку, к ее удивлению, взял Руслан.
- Ты что, один там? - изумленно спросила Ира.
- Один.
- А где все?
- Наталья Александровна уехала к сестре. Алеша с девушкой пошел на дискотеку, он сегодня экзамен сдал и расслабляется.
- А Яна где?
- Она с Андреем Константиновичем.
- Что, они до сих пор не вернулись? Ира ушам своим не верила. С одиннадцати утра. А сейчас уже десять вечера. Ничего себе загулы в развлекательных целях.
- Андрей Константинович звонил, предупредил, чтобы мы не беспокоились, с ними все в порядке.
Да уж, это точно, все в порядке. Кто бы сомневался! Ну Янка, ну крыска зубастенькая, глазками круглыми хлоп-хлоп, невинность из себя строит, а сама... Чужому мужу в глотку вцепиться готова. Андрей Константинович - он же святой, он ничего этого не видит, ухищрений Янкиных не понимает, относится к ней как к ребенку, которого незаслуженно обидели и которого непременно надо развеселить, чтобы не плакал. И не замечает, что его как послушного бычка на веревочке тянут прямиком в пропасть.
Ира так расстроилась, что даже не сумела этого скрыть.
- Да что с тобой? - удивился Коротков. - Ты, кажется, заплакать готова. Из-за чего? Я что-то не так сказал? Не так сделал? Обидел тебя?
- Нет-нет, - она торопливо натянула на лицо выражение умиротворенного спокойствия, - это не из-за тебя. Не нравится мне все это.
- Что конкретно? - его голое сразу стал напряженным и очень "служебным".
- Ну... Янка и все прочее... Юра, ты не думай, я не любительница посплетничать, и потом, я тоже, знаешь ли, не образец нравственности. Но Янкины фокусы меня просто из себя выводят! Только вчера она была такая несчастная, такая убитая, ни с кем не разговаривала, ничего не хотела, кроме одного: вернуться в Кемерово. А сегодня? Целый день проводит в обществе чужого мужа, который вообще-то для нее совершенно посторонний, она его видела-то полтора раза за все время. И не просто целый день проводит, а еще и возвращаться домой не торопится. Значит, с ним она нашла о чем разговаривать? Для родного мужа у нее слов не нашлось, а для чужого, выходит, нашлись слова? Для родного мужа у нее плохое настроение, а для чужого, значит, хорошее появилось?
- Всякое бывает, - спокойно заметил Юрий. - Может, для чужого и слова нашлись, и настроение появилось. Почему тебя это так задевает?
- А потому.
Ирина помолчала несколько секунд, пытаясь взять себя в руки.
- Юра, моя жизнь - это длинная история, и сейчас не время в ней разбираться. Но я тебе могу сказать одно: за Наташу я горло перегрызу любому. Любому, понимаешь? Если ее счастью и спокойствию будет хоть что-то угрожать, я ни перед чем не остановлюсь. Мне очень не нравится то, что происходит между Янкой и Андреем Константиновичем.
- Ирочка, но что такого особенного между ними происходит? Из того, что ты мне рассказывала, ничего такого не видно. Ну, провели день вместе, и что? Или ты мне не все сказала?
- Да все я сказала, все! Только я отлично знаю, во что потом превращаются эти на первый взгляд невинные целые дни, проведенные вместе. Отлично знаю! И знаю, чем это заканчивается для жен.
- Ладно, не горячись, - взгляд Короткова снова стал ласковым и теплым. Забудь об этом. В конце концов, у нас с тобой свидание, правда?
- Правда, - улыбнулась Ира.
- И ты позволишь мне остаться до утра?
- Позволю.
Она снова улыбнулась, на этот раз своим воспоминаниям. Чуть больше года прошло с того момента, когда она расставалась с человеком, которого любила, рыдала на плече у Натальи и искренне не представляла, как теперь будет жить, потому что никогда не сможет разлюбить его и не сможет прикоснуться ни к кому другому. Чуть больше года. И что же? Она оставляет у себя на ночь мужчину, которого едва знает. И делает это не от отчаяния, не от плохого настроения, не от желания кому-то досадить или что-то доказать, а просто потому, что этот мужчина ей симпатичен, он ей нравится. Она позволяет ему остаться, потому что сама хочет этого. Мудрая Наташка еще тогда, год назад, предсказывала, что так и будет, а влюбленная и отчаявшаяся Ира ей не верила. Опять Наташка права оказалась.
В субботу, шестнадцатого июня, наконец прекратились дожди, и оба выходных дня простояли теплыми и солнечными. Ирек вздохнул с облегчением. Он ненавидел дождь. Ненавидел в первую очередь потому, что по улице нужно было ходить с зонтом, а он совершенно не терпел, когда руки были чем-то заняты. Комфортнее всего он чувствовал себя, держа руки в карманах куртки. Он, рожденный и выросший отнюдь не в тропиках , отчего-то любил жару и хорошо ее переносил, поэтому даже летом, когда воздух порой раскалялся до тридцати градусов, носил легкие тонкие курточки, короткие, но непременно с карманами.
В Москве ему пришлось трудно. Хозяин по своим каналам сумел проверить по паспортным данным всех пассажиров мужского пола, улетевших в Москву после полудня 31 мая, и на подозрении оказались всего трое, подходящие по внешности и возрасту на роль Юрки Симонова. Старпом, Давая задание все разузнать про тех троих пассажиров, велел обратиться за помощью к Гоге Сухумскому, дескать, Гога в Москве сидит, обстановку лучше знает, своих ребят даст, ведь понятно, что одному Иреку за всеми тремя фигурантами не уследить. Однако Шаня, отец Ирека, услышав имя Гоги Сухумского, рассвирепел и строго-настрого запретил сыну контактировать с ним. Крысятником назвал. Ирек в воровских законах не очень-то разбирается, так, основы кое-какие знает, но чтоб глубоко, душой понимать этого не было. Крысятники - те, кто ворует у своих, это он знал, а вот что за история случилась с Гогой и почему батя так его ненавидит, оставалось для него загадкой. Впрочем, и загадкой-то это назвать трудно, у загадки есть разгадка, а тут? Гадай - не гадай, все одно толку не будет. Тут уж или знать точно, или из головы выбросить и забыть. Ирек предпочел второе. Просто принял к сведению, что батя Гогу ненавидит, и сделал вывод, согласно которому ежели он выполнит указание Старпома и обратится к Гоге за помощью, батя его уроет. Вот так, без лишних слов. Теперь следовало решить, кого нужно бояться больше, батю или Старпома. Батя - он ближе, конечно, да и родная кровь, как-никак, однако же Старпом сидит повыше, глядит подальше и знает побольше. Если батю ослушаться, он, может, и не узнает никогда, а если пойти поперек Старпома, то шансов выжить останется немного. Старпом неподчинения и нелояльности не прощает, это всем известно.
И Ирек пошел по самому простому пути - сдал батю. Обратился к Старпому и поведал, горестно вздыхая, о своей проблеме.
- Хорошо, что ты мне сказал, - одобрительно кивнул Старпом. - Я не знал, что у Шани проблемы с Гогой. ну что ж... Шаня, конечно, вор не настоящий. Настоящий вор не должен иметь семью, а Шаня от тебя отказаться не сумел. Пытался, я знаю, из семьи ушел. К матери твоей не вернулся. А с тобой расстаться так и не смог. Поэтому ему в коронации отказали. Но он нашему делу предан, он честный вор, поэтому я хочу проявить уважение к его чувствам. Если у него есть претензии к Гоге Сухумскому, я буду с этим считаться. В Москве пойдешь к Захару, я предупрежу его, он поможет.
Ирек вздохнул с облегчением и решил, что все трудности позади, тем более что когда он назвал кличку Захарa бате, тот ничего плохого не сказал, только тонко улыбнулся. Однако на деле оказалось не так все гладко. К тому моменту, когда Ирек прибыл в Москву и явился пред светлые очи Захара, тому уже никому не ведомыми путями донесли, что первоначально собирались просить о помощи Гогу Сухумского. Захар почувствовал себя оскорбленным, его отодвинули и поставили вторым номером, сделали запасным вариантом. И кто? Старпом! Шишка на ровном месте! Но оставлять без помощи человека, которого к нему за этой самой помощью прислали, он не осмелился. Воровское братство - крепкое, и информация в нем поставлена - милиция отдыхать может. Завтра же всем станет известно, что вор в законе Захар не протянул руку помощи другому вору. Поэтому Захар не отказал напрямую, нет, даже наоборот, Ирек просил трех человек - дал шесть. Но каких! Совершенно отмороженных. Разговаривают только распальцовкой, строят из себя крутых, раскатывают на джипах, а толку с них - как с козла молока. Фигуранты, скорее всего, не бандиты, то есть ходят в приличные места и общаются с цивильными людьми. Чтобы собирать о них информацию, надо соответствовать. А чему эти отморозки могут соответствовать? Да с ними разговаривать никто не станет. Они же ни вопрос сформулировать, ни ответ понять не смогут.
Ирек промучился с ними пару дней, потом не выдержал и напрямую позвонил Старпому. Тому, видно, уже доложили, что Захар недоволен, поэтому звонок Ирека его не очень-то удивил.
- Отсылай их назад. Не забудь лично прийти и поблагодарить Захара. И не вздумай ему говорить, что недоволен его "быками". Ты сказал ему, для какой задачи тебе нужны помощники?
- Нет, вы же не велели.
- Вот и правильно. Он дал тебе "быков", потому что думал, что тебе с кем-то разобраться нужно. Пусть так и думает. А то, что ни с кем не разобрались, так скажи, мол, надобность отпала, команда поступила "отставить". Будешь у Захара - благодари и кланяйся. Я с ним сам разберусь.
- А как же я? Еще к кому-то идти?
- Послушай... - Старпом сделал паузу. - Тебе ничего не нужно делать, только собрать информацию. Анализировать ее и делать выводы я буду сам. Мы никуда не торопимся, столько времени ждали - еще подождем. Попробуй поработать один. Если будет трудно - подумаем, как тебе помочь. От Гоги и Захара информация уже ушла. Если пойдешь еще к кому-то - будет только хуже. Ты меня понял?
Ирек понял. Шанины амбиции обернулись в итоге тем, что теперь придется работать в одиночку. Кто знает, может, это и к лучшему. Ведь в его задачу не входит круглосуточная слежка за объектами. Ему нужно лишь установить их, походить следом, посмотреть, как они живут, чем занимаются, чем дышат, как ходят и вообще двигаются. Послушать, как они говорят. И о чем говорят. Выяснить, что делали раньше, где жили, с кем дни коротали. Зачем летали недавно в Кемерово. Вот и все. С этим Ирек и один справится, тем более Старпом сам сказал - спешки нет. Важен точный результат. Симонов нужен живым, а не мертвым, поэтому Старпом и не отдал приказ не мудрствуя лукаво убить всех троих и не париться. Убить-то можно, а деньги кто возвращать будет?
Он пошел к Захару, долго благодарил его за отзывчивость, желал, как и положено, всего самого доброго и светлого и ссылался на полученный "сверху" приказ прекратить исполнение задания. Захар снисходительно улыбался и кивал, а под конец милостиво предложил "обращаться, если что".
И Ирек начал работать один. Прошелся по всем трем адресам - хоть в этом была польза от Захара, помог установить по фамилиям и номерам паспортов место прописки владельцев. Из троих фигурантов только один, как оказалось, жил там, где был прописан. Остальные двое жили в других местах, и Ирек решил в первую очередь заняться именно ими. Тот, кого он уже нашел, никуда теперь не денется, адресок известен, а других еще искать надо.
На поиски ушло некоторое время. Наконец появился первый результат. Один объект, Гусарченко Эдуард Олегович, оказался официантом в каком-то ресторане, в каком точно - соседи не знали. Найти бравого официанта Иреку не удалось - как выяснилось, он уже больше месяца в своей квартире не живет, только раз в несколько дней забегает на полчасика, что-то принесет, что-то возьмет, и уезжает, да и до этого приходил далеко не каждый день. Мужик он молодой, красивый, девушки за ним табуном ходят, вот он и ночует у своих зазноб, пока они ему не надоедят. Последнюю его девушку зовут Любой, это точно, а вот где живет - сказать трудно. Хорошенькая такая - прямо картинка! Но и сам Эдик - не последний парень на деревне, волосы темно-русые, глаза серые, плечи широкие.
Ирек понимал, что неплохо бы полистать семейные альбомы Эдика Гусарченко, но взять их негде. В той квартире, которая числится за ним по прописке, живут какие-то посторонние люди, которым Эдик эту квартиру сдает. И где найти его родителей или других каких родственников, они понятия не имеют. Квартиру снимают всего четыре месяца, заплатили сразу за год вперед - таково было требование хозяина. Так что в ближайшее время никаких встреч с Эдиком у них не запланировано. Соседи же ничего внятного об официанте сказать не могли, ибо квартиру он купил недавно, несколько месяцев назад, и почти сразу же начал ее сдавать. Выходит, что ни по старому, ни по новому месту жительства Эдуарда Олеговича не нашлось людей, которые видели бы его в прошлом или позапрошлом году. И это Иреку как-то не понравилось.
Второй объект произвел на Ирека впечатление одновременно сильное и странное. Тридцатипятилетний (если верить паспорту) переводчик Гелий Григорьевич Ремис приехал в Москву недавно, кажется, откуда-то с Волги, не то из Волгограда, не то из Астрахани. Женился на москвичке и переехал. Но с женой прожил недолго, что-то у них там незаладилось, и он ушел. Снимает хату где-то на Севере Москвы, на самой окраине, там подешевле. Ирек помнил указание Старпома: сведения собирать только стороной, ни у объекта, у ни у его близких ничего не спрашивать и вообще на пушечный выстрел к ним не подходить. Тот из них, кто окажется Симоновым, все время настороже, спугнуть нельзя. Поэтому Ирек побоялся знакомиться с проживающей по месту прописки Ремиса женщиной, на которой фигурант женился. С превеликим трудом отыскал он Гелия Григорьевича на Вагоноремонтной улице, где тот снимал однокомнатную квартирку. Красивый рослый молодой мужчина отчего-то выглядел несчастным и затравленным, все время оглядывался и вообще производил впечатление мальчугана, которого постоянно обижают более сильные одноклассники. Но самым ужасным для Ирека оказалось то, что Ремис ходил в церковь. Регулярно - не то слово! Каждый день. Уж что он там делал, молился ли, со священником общался или просто так стоял, душу успокаивал, - неизвестно. Ирек попытался как-то зайти следом за ним, да не выдержал и через несколько минут сбежал. Неуютно ему в церкви, словно сила какая-то гонит прочь, на улицу, на воздух. С третьим же объектом все оказалось куда проще. По словам тусующихся во дворе дома мужиков, Виктор Слуцевич был коренным москвичом, хотя и он тут живет не так давно, но это и неудивительно. Теперь молодые мужики редко подолгу на одном месте сидят, как свободную куплю-продажу жилья разрешили, так и скачут с хаты на хату, то новенькое что-нибудь купят, если денег много, то снимут квартиру поближе к месту работы, то к бабе временно переедут. Работает Виктор в риэлторской фирме, целыми днями мотается по квартирам, с клиентами встречается. Замкнутый, ни с кем из соседей не общается, ни к кому в гости не ходит и к себе не зовет.
Этот последний вызвал у Ирека самые сильные подозрения. Милашка Эдик (как он его заочно окрестил) слишком открыт и общителен для человека, который скрывается и живет по чужим документам. Набожный переводчик Ремис выглядит слишком скромным и забитым для удачливого игрока и убийцы. А вот Слуцевич самое то.
В один из дней Ирек потащился следом за Слуцевичем, вышедшим после рабочего дня из офиса своей конторы. Тот отправился в казино, поиграл там около часа и ушел. А Ирек остался. Дождавшись, пока Слуцевич скроется из виду, подсел за тот же стол, за которым играл Виктор. И то, что он услышал, заставило его крепко призадуматься. Оказывается, Виктор здесь назвал себя Эдиком и дал понять, что три года провел на зоне. На следующий день, в субботу, Ирек с раннего утра занял пост неподалеку от дома, где жил Слуцевич. Объект вышел около одиннадцати часов, роскошный, светловолосый, сероглазый, широкоплечий, одетый в дорогие летние брюки от Сен-Лорана и шелковый тонкий пиджак от Версаче и сел в припаркованный возле подъезда "Рено". Ирек тут же нырнул в свой "Ниссан", который ему временно выделили для работы в Москве.
Сперва Слуцевич направился на своей машине в Кунцево, где возле метро его ждала красивая темноволосая девушка. Вместе с девушкой он двинулся в сторону центра, поставил машину на подземную стоянку под гостиницей "Москва" и дальше пошел со своей дамой пешком. Ирек, держась на почтительном расстоянии, следовал за ними. Они вошли в ресторан и уселись перед барной стойкой. Почти все столики пустовали, для обеда еще рановато, но в баре посетителей оказалось немало. Слуцевич со своей подружкой сразу нашли два свободных места, но эти места оказались последними. Иреку оставалось только стоять со своим пивом в сторонке, наблюдая издалека. Публика показалась ему несколько сомнительной, и он удивился, почему так дорого одетый Слуцевич привел свою подружку в такое недорогое заведение.
Парочка о чем-то нежно ворковала, а Ирек стоял и злился. И вдруг... Слуцевич начал вертеть головой, словно выискивая кого-то глазами. Встретился взглядом с Иреком, поднялся и направился прямо к нему. У Ирека мгновенно пересохло во рту. Неужели он? Вычислил?
- Слушай, парень, - обратился к нему Слуцевич, сияя улыбкой, - у меня к тебе дело. С меня пиво, если поможешь.
- А что надо?
- Мне надо отлучиться минут На десять, кое с кем парой слов перекинуться. Постереги мою барышню, не сочти за труд, а? Сам видишь, какая здесь публика, я уйду - к ней тут же кто-нибудь подсядет. Обидят еще ненароком. Она у меня нежная. Ну как? Договоримся?
- Базара нет, - бодро ответил Ирек, понимая, что торпеда прошла мимо.
Они вместе подошли к девушке.
- Люба, я пошел, через десять минут вернусь, - быстрo проговорил Виктор. Вот он с тобой постоит на всякий случай.
- Хорошо, - мило улыбнулась девушка.
- Да вы присядьте, - предложила она, видя, что Ирек мнется у нее за спиной со своим пивом.
- Спасибо.
Он радостно взгромоздился на высокий барный стул, по ставил кружку с пивом на стойку.
- Никогда не думал, что такие красивые девушки посещают такие сомнительные заведения, - сказал Ирек. - Это ваш выбор или вашего друга?
- Меня Эдик сюда привел, здесь публика действительно немного... не того, зато кофе варят чудесный.
- Так его зовут Эдик? - уточнил он, чтобы быть уверенным, что понял все правильно.
- Да, Эдик. Мне тоже это место сперва не понравилось, но кофе здесь и в самом деле первоклассный. Знаете, Эдик меньше всего обращает внимание на антураж, он работает официантом и понимает, что главное - это кухня, а не интерьер.
Ирек уже открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но прямо над ухом раздался голос Слуцевича:
- Я вернулся. Все оказалось куда быстрее, чем планировалось. Спасибо, что помог. Любочка, ты не соскучилась без меня?
Ирек поспешно слез со стула, уступая место Виктору-Эдику. Виктор, как и обещал, заказал пиво для Ирека и недвусмысленно дал ему понять, что на этом их знакомство заканчивается. Дальнейшие попытки следить за Слуцевичем с этой минуты не имеют смысла, он запомнил лицо Ирека и будет его узнавать при каждом удобном случае. Черт возьми, как неудачно! Но, с другой стороны, с точки зрения информации улов был весьма и весьма внушительным. Выходит, официант Эдик Гусарченко и сотрудник риэлторской фирмы Виктор Слуцевич - одно и то же лицо. Не может быть столько совпадений. И имя, и род занятий, и даже имя девушки Люба. И внешность Слуцевича полностью подходит под описание Гусарченко русоволосый, сероглазый, широкоплечий, привлекательный. Но как же так получается? Зачем Симонову два разных имени и две разные профессии? Впрочем, пустой вопрос, одно-то имя ему всяко нужно, так почему не два и не три? Но сомнений нет, это он, Эдик Гусарченко, он же Виктор Слуцевич, он же Юрий Симонов. Теперь есть о чем докладывать Старпому.

 

Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9