Глава 18
Из Москвы Зарубин получил несколько имен с адресами, которые назвал Руслан: подруги его жены Яны. Среди них Зарубину нужно было отыскать всего двоих, одна должна быть стервой, другая - круглой дурой. Стерва, желательно такая, с которой Яна поссорилась, по его замыслу, обязательно рассказала бы ему о любовнике Нильской, если он, конечно, не появился в самое последнее время. Исключительно из вредности выложила бы всю подноготную. А дура, желательно такая, с которой Яна продолжает тесно общаться, поведала бы о нынешнем состоянии дел. Но как в короткие сроки найти две столь яркие фигуры среди нескольких молодых женщин, которых до сего дня Сергей и в глаза никогда не видел и подходов к ним никаких не имеет?
Искать стерву все-таки было легче, с этого Зарубин и начал. Методично обошел все указанные адреса, провел легкий и непринужденный разведопрос соседских бабушек и подростков, "срисовал" всех искомых молодых женщин и начал атаку на их близких, причем именно тогда, когда самих подруг Яны дома не было. Легенда у него была вполне в духе "Анжелики": познакомился в Москве на съемках с женой писателя Руслана Нильского, влюбился без памяти, а теперь Яна уехала домой вместе с мужем, и он, несчастный покинутый влюбленный, кинулся за ней следом, да вот не знает, как к ней подобраться, чтобы у Яночки не было неприятностей с ревнивым супругом. Не поможет ли ваша дочь восстановить разорванную связь?
Ответы были самыми разными, начиная от "конечно, конечно, вы приходите вечерком, часов в восемь, дочка вам поможет и все устроит" и до "да как вам не стыдно разрушать семью, моя дочь (жена, сестра, внучка) ни за что не станет помогать вам в этом грязном деле". Но Сергею нужен был всего один ответ, который он в конце концов и услышал:
- Вряд ли Лена вам поможет, они с Яной поссорились еще зимой, так и не помирились.
- Что вы говорите? - притворно ужаснулся Зарубин. - А из-за чего поссорились, не знаете?
- Знаю... Яна приревновала Руслана к Лене. На какой-то вечеринке ей показалось, что Леночка строит глазки ее мужу, танцевать все время приглашает. Глупость, правда ведь?
- Глупость, - согласился Сергей.
Вот это как раз то, что нужно. Девушка, покушающаяся на мужа подружки, даже и в шутку, - заведомая стерва. Зарубин добросовестно дождался, когда та самая Лена появится возле своего дома, и приступил к делу.
- Леночка! - Он постарался улыбнуться как можно обаятельнее. - Вы не уделите мне немного времени?
Красивая яркая блондинка в вызывающе короткой юбке, обнажающей длинные стройные ноги, высокомерно взглянула на него, видимо, приняв за поклонника, о знакомстве с которым она уже благополучно забыла.
- Разве мы знакомы? - надменно пропела она.
- Пока нет, сейчас познакомимся. Меня зовут Сергеем, я из Москвы, работаю в уголовном розыске. А вы - Елена Тихомирова. Вот и познакомились.
Слова об уголовном розыске сработали магически, на красивом лице девушки тут же появилась заинтересованность.
- А где мы будем разговаривать? Только не у меня дома, - тут же поспешно добавила она.
"Естественно, - мысленно ответил Сергей. - К тебе домой я и не собирался, там еще с твоей мамой пришлось бы объясняться".
- Можем прогуляться по улице, погода хорошая. На лице Лены отразилось разочарование, она, вероятно, начитавшись американских детективов, ожидала, что московский сыщик пригласит ее в кафе посидеть за чашечкой кофе или, на худой конец, в бар.
- Не хочу гулять, я устала, - капризно заявила она.
- Хорошо, можем посидеть на скамейке во дворе, если вас так больше устроит. Разговор у нас будет строго конфиденциальный, и лишние уши нам с вами совершенно ни к чему.
На это объяснение Лена "купилась" и, как только они уселись на скамейку, тут же нетерпеливо спросила:
- А что случилось?
- У Яны Нильской большие неприятности. Вы знаете, что она уехала в Москву?
- Конечно. Но она же вернулась, разве нет? Мне девчонхи говорили, что она приехала еще на той неделе. А какие у Янки неприятности?
И столько жадного любопытства, столько готовности позлорадствовать было в ее голосе, и во взгляде, и в повороте головы, что Сергей мысленно похвалил себя. Он не ошибся в выборе собеседницы, эта выложит все, что знает, и даже то, чего не знает. Лишь бы Яне насолить.
- Видите ли, Лена, я не могу рассказать вам всего, это профессиональная тайна. Но кое-что сказать могу. Яна вернулась домой вместе с Русланом, через день они крупно поссорились, и Руслан снова улетел в Москву. А на днях ему кто-то позвонил и сообщил, что у Яны есть любовник в Кемерове, такой крупный полный мужчина лет сорока с небольшим, и она проводит с ним время в полное свое удовольствие. И мне поручено выяснить, правда это или нет. Вы же понимаете, Леночка, что, если я спрошу об этом у самой Яны, она мне, разумеется, ответит, что это неправда. А мне для раскрытия преступления надо обязательно знать точно, так это или нет. Я должен выяснить: те люди, которые позвонили Руслану, сказали ему правду или солгали в каких-то своих преступных целях?
- Крупный, лет сорока с лишним? - переспросила Лена. - Так это Алик Серов, с ним Янка крутила еще до того, как познакомилась с Русланом. Только я думала, что у них все кончено. Алик в Москву переехал, Янка замуж вышла за своего борзописца.
- Может быть, они встретились в Москве и снова закрутили роман? предположил Сергей. - Как вы думаете, Яна могла бы на это пойти?
- Кто, Янка? Да запросто! Она по Алику всегда сохла, она и за Руслана-то вышла от обиды на то, что Алик ее бросил. Мы с Янкой в последнее время мало общались, - Лена дипломатично умолчала о том, что уже полгода не общалась с Яной вообще, - но она всегда Алика помнила, всех мужиков с ним сравнивала и вздыхала. Не понимаю, что она в нем нашла. Ну если только деньги. А так - ну что в нем? Старый, несовременный. Всего-то и достоинств, что был ее первым мужчиной, трахнул Янку, когда ей было семнадцать лет, а ему - тридцать.
- Так, может, это была любовь?
- Да ну, какая любовь... - Лена выразительно махнула рукой. - Просто она запала на первого мужика и никак выпасть не могла. Слыхали такое выражение: "Я выпал из любви, как из шкафа"? Вот Янка залезла в шкаф и выпасть не может. За гвоздь, наверное, зацепилась.
Зарубин не сдержал улыбку, образ был циничным, но очень ярким.
- То есть вы считаете, что если бы Яна случайно встретила в Москве этого Алика Серова, то забыла бы обо всем и кинулась ему на шею?
- Наверняка. На сто процентов. Даже на двести. Я Янку знаю как облупленную, мы с третьего класса дружили.
- Что ж, спасибо вам, Леночка. Это очень ценная для нас информация. А вот как бы мне теперь узнать, действительно ли они встретились в Москве и не продолжается ли это у них до сих пор? Не поможете? Мне ведь что важно, Зарубин доверительно понизил голос, - мне важно, чтобы Яна не узнала, что я этим интересуюсь. Она может невольно дать знать преступникам, и вся наша операция сорвется.
- А что, Янка во что-то вляпалась? - Глаза Лены загорелись еще ярче.
- Нет, она не сделала ничего плохого, те преступники, которых мы ищем, просто оказались в круге ее знакомств. А Яна, как мне кажется, очень плохая актриса, совсем не умеет притворяться, и кроме того, она болтушка, ей нельзя, в отличие от вас, доверить профессиональную тайну, поэтому мое начальство строго-настрого запретило мне встречаться с ней и вообще... Вы меня понимаете?
- Чем же я могу вам помочь? Я бы очень хотела, но я не знаю, как.
- Вы должны назвать мне такую подругу Яны, от которой у нее нет секретов. Я понимаю, вы очень заняты своей работой и личной жизнью, и у вас совершенно нет времени регулярно встречаться с Яной и быть в курсе всех перипетий ее жизни. Но среди ее подружек наверняка есть кто-то, кто не так занят и с кем Яна продолжает постоянно делиться своими маленькими и большими тайнами. Только это должна быть девушка разумная, ни в коем случае не глупее вас и умеющая держать язык за зубами. Есть такая?
- Надо подумать, - пробормотала Лена.
Зарубин понимал, что поставил перед ней задачу поистине непосильную. Ну как это она признает, что есть еще кто-то не глупее ее самой?
- Ну если только Светка, - наконец выдавила Лена. -Она живет в том же доме, где и Янка, этажом выше.
- А вы с ней дружите?
- Ну... в общем, да.
- Вы можете позвонить ей и предложить встретиться? Придумайте что-нибудь такое простенькое, не вызывающее подозрений, а когда она придет, вы меня с ней познакомите, хорошо? Главное - чтобы Яна не узнала, что Света будет встречаться со мной. Мне к ее дому подходить близко нельзя, Яна меня знает в лицо.
Лена обещала все сделать и отправилась домой звонить, а Зарубин остался во дворике ждать результатов, предварительно предупредив девушку о том, что был у нее дома и слегка обманул ее бдительную маму. Мамам ведь доверять нельзя, поэтому ей он не стал говорить об истинной цели своего прихода и о том, зачем ему понадобилась ее дочка Лена. Девушка понимающе кивнула и скрылась в подъезде.
Минут через двадцать она появилась снова, одетая более строго и в то же время более нарядно, в синие, расклешенные по вновь возродившейся моде, брюки и легкую светло-голубую кофточку, и сообщила, что Светка будет ее ждать через час в баре ресторана "Жар-птица". Зарубин понял, что девушка не оставила надежду раскрутить столичного опера хотя бы на коктейль и чашку кофе, и всю дорогу до ресторана тоскливо прикидывал, сколько у него осталось денег и что он будет есть до окончания командировки.
Светлана, в отличие от Лены Тихомировой, оказалась куда менее болтливой и доверчивой, и Зарубину стоило немалых трудов заставить ее поверить в то, что с ним можно и нужно иметь дело. Особый упор он делал на то, что Яну некие люди пытаются использовать в своих грязных играх втемную, что он искренне жалеет молодую женщину, старается не причинить ей вреда и именно поэтому вынужден действовать окольными путями, чтобы не травмировать ее саму и не вносить разлад в ее семейную жизнь. В конце концов Светлана сдалась.
Да, Яна действительно сейчас встречается с Аликом, которого очень любила и продолжает любить до сих пор. Вернувшись в Кемерово, Яна первым делом побежала к Светлане и дрожащим от возбуждения голосом поведала ей совершенно невероятную историю, жуткую, романтичную и на первый взгляд абсолютно неправдоподобную. Настолько неправдоподобную, что Света сперва даже не поверила, решила, что Янка опять придуривается и разыгрывает ее. Яна всегда любила приврать, но бескорыстно, наплетет с три короба небылиц и через пять минут с хохотом признается в этом.
...В Москве Яна отчаянно скучала. Когда ехала к мужу на съемки, мечтала, как перезнакомится со всеми знаменитыми артистами, которые будут сниматься в фильме, подружится с ними, как они вместе будут тусоваться по ресторанам и клубам и весело проводить время. На деле же все оказалось совсем не так, актеры, замордованные собственными проблемами, репетициями, съемками, спектаклями, переездами из города в город, бытовыми неурядицами и личными конфликтами, не испытывали ни малейшего интереса к жене сценариста и автора романа, по которому снимали сериал. Они появлялись на съемочной площадке, отрабатывали свой кусок и тут же разгримировывались и убегали по своим дeлам. Руслан все время общался то с режиссером, то с актрисой Савенич, что тоже заставляло Яну нервничать и ревновaть.
Отдушиной для нее был водитель Тимур, с которым Яна cдружилась. И в один прекрасный день Тимур, лукаво улыбaясь, отвез Яну в ресторан, где ее ждал Алик. Оказалось, Алик узнал, что Яна в Москве, разыскал ее, но не стал подходить, потому что рядом всегда был ее муж. Он заприметил Тимура и договорился с ним о помощи. Может быть, платил ему, во всяком случае, с того дня Тимур стал ее анлом-хранителем, развлекал, помогал скоротать время и при кaждом удобном случае давал возможность повидаться с Аликом.
А потом случилось чудовищное... Тимура убили, а Яну пoхитили. Сначала она ужасно испугалась, но когда ее привeзли на квартиру, там ее ждал Алик. Господи, она так любилa его, что даже выбросила из головы убитого водителя. Это были самые счастливые три дня за последние пять лет. Они были вдвоем двадцать четыре часа в сутки, вставая с постели только для того, чтобы принять душ и перекусить. Алик ей сказал:
- Понимаешь, малышка, я связан с очень серьезными людьми. Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, тебе придется мне помочь. Нужно, чтобы твой муж вернулся в Кемерово. И ты должна этого добиться, ты должна его уговорить. А я со своей стороны сделаю все, чтобы облегчить тебе эту задачу. Если он вернется в Кемерово, мы сможем постоянно встречаться. Здесь он тебя все время контролирует, а дома ты гораздо более свободна. Я приеду следом за тобой, и мы снова будем счастливы.
- Но зачем? - спросила Яна. - Зачем вам нужно, чтобы он возвращался?
- Я не знаю, малышка. Мое задание - сделать так, чтобы он вернулся. В детали меня не посвящают. Но одно могу сказать тебе точно: твоему мужу ничто не угрожает, с его головы даже волос не упадет. Ты мне веришь?
Конечно, Яна ему верила. Она вообще всегда верила Алику, в его присутствии она теряла способность здраво рассуждать, он имел над ней огромную власть.
- Почему убили Тимура? - спрашивала Яна, и он отвечал:- Так было нужно. Иначе тебя не смогли бы похитить, мы не провели бы вдвоем, в полном уединении, эти ЧУДec ные дни. Знаешь, малышка, эти три дня - самое лучшее,чтo было в моей жизни. Ты мне веришь? Яна и этому верила.
Через три дня рай кончился и превратился в ад. Ее отпустили, довезли почти до самого дома. На прощание Алик долго и страстно целовал Яну и в сотый, наверное, раз повторил свой инструктаж: она ничего не видела и никого не запомнила. Везли ее с завязанными глазами, окна в квартире были оклеены газетами, так что она даже приблизительно не может сказать, где находится тот дом, где ее держали в плену. Люди, охранявшие ее, были в масках и почти не разговаривали с ней, так что ни лиц, ни голосов, ни особенностей речи и произношения... Если она сделает все как надо, то никто не пострадает, серьезные люди решат свои серьезные проблемы, а они с Аликом будут жить долго и счастливо. Он даже собирается жениться на ней и растить ее двоих дочек как собственных любимых детей. Яна поклялась сделать все, как он велел.
Она вернулась к мужу и с ужасом поняла, что не может его видеть. Не может выносить его прикосновений. Не может принимать его заботу. Ей было стыдно, ведь Руслан думал, что она была в руках преступников, он пытался облегчить ее страдания, утешить, успокоить, накормить, уложить спать, дать лекарство, развлечь. А ей это было не нужно, она хотела, чтобы все оставили ее в покое и не мешали в одиночестве предаваться воспоминаниям об Алике, о его руках, его губах, его шепоте и обещаниях. Она содрогалась при мысли о близости с Русланом и отказывала ему под любым предлогом. Алик был прав, лучше вернуться домой, где они живут в трехкомнатной квартире вместе с родителями Яны, ее сестрой и близнецами. Дети спят в одной комнате с Русланом и Яной, и там всегда есть повод для отказа, мол, девочки проснутся или она сама смертельно устала...
Уговорить Руслана вернуться оказалось не так-то легко, ии странное письмо, ни окровавленные крысиные трупики его не заинтересовали и не испугали, а истерики, которые добросовестно устраивала Яна, большого впечатления не произвели. То есть произвели бы, конечно, если бы в дело не вмещался Андрей Константинович, муж режиссера, которая cнимала сериал. Он взял на себя Яну и пообещал сделать так, что она не захочет никуда уезжать. Он очень старался, и Яна на какое-то время действительно развеялась. Она с удовольствием ездила вместе с Андреем Константиновичем по выставкам, магазинам, паркам, клубам и ресторанам, особенно после того, как в первый же день к ней подошел Алик. Это было в "Пассаже" на Петровке. Яна зашла в секцию женского белья, а Андрей Константинович деликатно оставил ее одну, не мешая примерять миниатюрные трусики и кружевные бюстгальтеры. Алик возник рядом словно из воздуха, громко обратился к Яне за советом, делая вид, что выбирает подарок для своей дамы, и шепотом произнес:
- Ты умница, малышка, ты все делаешь правильно. Развлекайся пока, а мы тебе поможем.
И при этом подмигнул и выставил вверх большой палец.
Алик сдержал обещание, через несколько дней в машине Андрея Константиновича возник какой-то пистолет, и его арестовали. Яна снова заскучала, а тут подбросили фотографию с кладбища. Ее истерика на этом фоне выглядела совершенно естественной, и Руслан все-таки увез ее в Кемерово.
На другой день в Кемерове объявился Алик. Яна нервничала, ей хотелось улучить момент и сорваться на свидание к любимому, присутствие Руслана раздражало ее все больше и больше, они постоянно ссорились, причем инициатором конфликта всегда выступала она. Ей хотелось иметь право хлопнуть дверью и уйти на несколько часов, якобы в смертельной обиде. Уйти, чтобы из первого же автомата позвонить Алику и бежать к нему. Но получилось все наоборот. Дверью хлопнул Руслан. Зато теперь Яна проводит в обществе Алика целые дни с утра до вечера, забирает детей и уезжает с ним, только ночевать является домой, потому что родители ее адюльтера не поймут...
- Да-а-а, Света, ну и историю вы мне рассказали, - обескураженно покачал головой Зарубин. - С трудом верится.
- Вот и я тоже не поверила сначала. Но когда увидела Яну вместе с Аликом, подумала, что если она и наврала, то не все. Скажите, Сережа, а Яну действительно в Москве похитили?
- Действительно. И письмо было, и крысы, и фотография. Тут Яна вас не обманула.
- А водитель? Его убили?
- Да, Света. Его убили. А теперь у меня к вам деликатный вопрос. Я понимаю, что Яна, выполняя просьбу своего любовника, твердила нам, что ничего не видела и ничего не помнит. С ваших слов можно понять, что это далеко не так. Нам она сказала, что не видела, кто стрелял в Тимура. Якобы было темно, а этот человек позвал их из кустов. А вам она что сказала?
Светлана замолчала, разглядывая вишенку в давно опустевшем стакане для коктейля.
- А Янке ничего не будет за то, что она вас обманула? "Еще как будет, сердито подумал Зарубин. - По шее ей надавать надо, Янке твоей, да розгами отходить по одному месту. У нее на глазах человека убили, а она только о любовнике и думает, вертихвостка".
- Нет, - неискренне ответил он, - ей ничего не будет. Кто убил - того накажут, а она ведь никого не убивала. Она просто скрыла от следствия, что в преступлении замешан ее любовник, но это вполне можно понять, чисто по-человечески.
- Ну, в общем... Она видела того человека, который стрелял в Тимура. Она его хорошо рассмотрела, потому что он был в той машине, в которой ее увозили, и потом он провел ее в квартиру, где ждал Алик.
- Яна что-нибудь говорила об этом человеке? Описывала его?
- Да. Среднего роста, примерно метр семьдесят два, размер сорок восемь пятьдесят, темноволосый, нос перебит, Как у боксера, и бровь рассечена шрамом.
- Ну и глазомер у вашей подруги! - восхитился Зарубин.
- Она же портниха, - тихо пояснила Светлана. - У нее это профессиональное.
Рост примерно метр семьдесят два, размер сорок восемь - пятьдесят, волосы темные, перебитый нос и шрам через левую бровь. Ну что ж, сказала сама себе Настя, можно с чистой совестью вычеркивать из списка еще два убийства и оставлять единственное - убийство Теймураза Инджия. Переданное Зарубиным описание в точности соответствовало внешности Антона Плешакова. Теперь бы узнать еще, кто застрелил самого Антона, и можно от всей души выспаться хоть один раз за три недели.
- Похоже, убийство Инджия не было заранее спланировано, - сказала она Короткову, - иначе откуда бы взялся слух о межнациональном мотиве? Получается, что Плешаков, осуществляя операцию по похищению Яны Нильской, пошел на самодеятельность, за что и был наказан своими же шефами. Я думаю, убийцу Плешакова надо искать в группировке Валеры Липецкого.
- Ты что же, полагаешь, что Плешаков убил Тимура просто потому, что тот грузин? - недоверчиво прищурился Коротков.
- Полагаю. А что тебе не нравится?
- Что же он, по-твоему, полный идиот, что ли?
- Ну Юра, ну ты что? - взмолилась Настя. - Где ты умных преступников-то видел в таких количествах? Если только в кино. То есть они есть, конечно, но их катастрофически мало в общей массе, среди нашего контингента процентов восемьдесят - отмороженные на всю голову. Ты посмотри, сколько умных у нас в этом деле появилось, по закону статистики хоть один-то должен оказаться придурком, а то как будто мы не на земле живем, а в сказочном королевстве.
Она уже в который раз и мысленно, и при помощи бумаги и ручки составляла схему, пытаясь связать все концы и выявить так называемые дырки - пробелы, которые еще придется заполнять. Итак, есть две группировки - Богомольца в Кемерове и Валеры Липецкого в Москве. И между ними болтается, как щепка в проруби, некто Юрий Симонов, ныне имеющий другое лицо и новое имя. Люди Богомольца хотят его найти и убить, люди Липецкого стремятся этому помешать. Пока все складно.
У Липецкого есть две проблемы. Первая: помешать людям Богомольца вычислить бывшего Симонова. Вторая: найти неофициальную дактокарту Юрия Симонова и уничтожить ее, дабы начисто стереть все его следы. Эта проклятая дактокарта висит над Симоновым как дамоклов меч. Ведь ее могут найти и люди Богомольца, и тогда не помогут никакие хитроумные комбинации с двойниками и тройниками; если в руках у Богомольца окажется эта карта, то идентифицировать Симонова можно будет за десять минут: негласно взять отпечатки у всех "подозреваемых" и сравнить, всего и делов-то, только специалиста пригласить, но с такой работой справится даже студент, знакомый с азами криминалистики. Пока что Богомолец о карте не знает, но беда вся в том, что он может узнать в любой момент. Для этого достаточно поговорить с Русланом Нильским. Насколько велика вероятность такого разговора? Велика, и очень. Богомолец Нильского знает. И если до него вдруг дойдет, что Нильский и Симонов родились и выросли в одном городе, он может попытаться выжать из этой информации максимум. Вот и весь расклад. Значит, надо торопиться. Надо не только попытаться заморочить голову людям Богомольца, подставив им липового Симонова в лице Гелия Ремиса, тихонько подождать, пока его убьют, и на этом успокоиться. Надо еще выяснить, сохранилась ли дактокарта, и если да - уничтожить ее. Такая вот двойная задачка. До этого момента тоже все складно.
Богомолец и Липецкий - люди принципиально разного склада. Богомолец жесток и прямолинеен, он не останавливается перед убийствами, для него человеческая жизнь - всего лишь средство для достижения собственных целей. Он легко пошел на убийство сестры Симонова, чтобы выманить его на похороны. А кстати, почему он был так уверен, что Симонов узнает о смерти сестры? Ведь Юрий числится погибшим, стало быть, ни мать, ни соседи, ни друзья информировать его не будут. Так откуда же он должен был узнать об этом? И ведь действительно узнал. Да, на похороны не поехал, но все равно узнал. Стало быть, в городе Камышове есть источник, есть кто-то, кто поддерживает связь с группировкой Липецкого. И Богомолец об этом прекрасно знает. Здесь у нас получается "дырка", но штопать ее придется кемеровским операм, это их забота.
Валера же Липецкий, разошедшийся с Богомольцем по идейным соображениям, действует куда более тонко и изощренно. Ему претит избыточное насилие, и он с успехом пользуется услугами бывшего специалиста по разведке, который имеет кличку Спилберг и, будучи склонным к сложной режиссуре, придумывает разные заумные комбинации. Осуществлять их сложнее, что и говорить, зато все они, как правило, находятся за рамками Уголовного кодекса, а если и попадают в эти рамки, то так, что сами рамки делаются шаткими, хрупкими и прозрачными. То есть милиции и взять за горло-то не удается. Конечно, когда надо кого-то убить тогда надо, тут и разговора нет. Но все прочие задачи Липецкий старается решать изящно и без риска излишнего приближения к правоохранительной системе.
Рассмотрим данный тезис на конкретном примере. Нужно добраться до бумаг Руслана Нильского. Воры первым делом влезают в дом его матери в Камышове и пытаются эти бумаги найти. Не находят. Заметим себе: работают они тогда, когда Ольги Андреевны Нильской и ее мужа нет дома. То есть никого не пугают, не связывают, не угрожают оружием и не пытают. Происходит это в апреле, когда Руслан уже находится в Москве. И тогда ушлый бывший разведчик принимается за "тройник". Подыскивает подходящих людей, договаривается с ними, оплачивает их услуги. Никакого криминала. Загадочно? Непонятно? Да. Но не преступно. Ребята поехали вместе с Симоновым-Слуцевичем, помогли несчастной матери. Что плохого? Ни-че-го. К чему милиция может прицепиться? Не к чему. А результат ошеломляющий: труп Ремиса. И убийство его совершено вовсе не Липецким, Липецкий к этому вообще не причастен, а людьми Богомольца. Кем конкретно? Это еще одна "дырка", и штопать ее придется московским сыщикам рука об руку с кемеровскими. Говорят, Богомолец на компромиссы с милицией не идет, а жаль, можно было бы с ним сторговаться. Имя убийц Ремиса в обмен на пожизненное тюремное заключение для оставшегося в живых Симонова. Впрочем, тут еще есть над чем подумать... У таких жестоких и прямолинейных лидеров всегда есть оппозиция, а с оппозицией можно попробовать договориться.
Теперь что касается второй задачи Липецкого - дактокарты. Можно было прижать маленького Руслана в темном углу, пугануть пистолетом или ножом, пригрозить всяческими бедами, которые могут случиться с его дочерьми или женой и заставить показать архив. Но это, во-первых, грубо, а во-вторых, может попасть в те самые рамки Уголовного кодекса, если Руслан обратится в милицию. Милиционеры, не будь дураки, сразу спросят, а почему это кого-то так интересует дактокарта человека, который вроде как числится погибшим, хотя и не был идентифицирован после взрыва. И вся дальнейшая работа окажется бесполезной. Люди Липецкого действуют куда хитрее. Вот, допустим, исчезла Яна... При этом за некоторое время до исчезновения она ссорится с мужем, и это видят все, присутствовавшие на съемочной площадке. Что произойдет, когда убитый горем муж обратится в милицию? А известно что. Раньше чем через неделю никто и не почешется, особенно если наличествует факт ссоры. Яна же вернется домой значительно раньше, причем без следов насилия, здоровенькая, чистенькая, сытая и выспавшаяся. Никто ей ничем не угрожал и ничего от нее не требовал. Что сделает милиция? Правильно, с облегчением вздохнет, порвет заявление мужа о пропаже жены и выбросит в корзинку для мусора. Муж и жена - одна сатана, сами и разбирайтесь, сегодня поссорились - завтра помиритесь, а у нас и без ваших ссор работы невпроворот, только одних убийств в Москве каждый день по три штуки происходит, не говоря уже о грабежах, разбоях, кражах и угонах автомашин.
В подметном письме, которое подсунули Руслану в ресторане, нет ни одного слова угрозы. И ни одного слова, свидетельствующего о том, что оно адресовано именно Нильскому. Даже если автора письма схватить за руку, что ты ему предъявишь? А он ответит, что ошибся курткой, сунул письмо не в тот карман, хотел приятеля разыграть. И вообще за это статьи не предусмотрено. Коробка с дохлыми крысами? Да, некрасиво получилось, но я совсем не имел в виду напугать Нильского и его прелестную жену, ведь квартира-то числится за неким Алексеем Вадимовичем Вороновым, коробка ему предназначалась. Студенты, шутники, хулиганят по молодости лет. И опять же статьи за это дело нет в Кодексе. Фотография могилы? Ну и что? За это сажают? И объяснений можно придумать миллион, а даже если и не придумаешь, то и не страшно, все одно не криминал. Ни по одному из этих эпизодов милиция не то что не почешется - даже разговаривать с тобой не станет. Так-то вот. А звонок Руслану с радостным сообщением о том, что у Яны есть любовник? Даже говорить смешно. Тем более что это правда.
Что же касается Алика Серова и его контактов с Яной Нильской, то тут уж вообще ни к чему не придерешься. Давнее знакомство, это кто угодно может подтвердить, и их встречи в Москве ну просто совершенно никак не связаны с Симоновым и всей этой кутерьмой вокруг него. Сейчас господин Серов числится на приличной должности, как-никак заместитель генерального директора фирмы, так что какие к нему могут быть претензии? А то, что когда-то он был активным членом группировки Богомольца и ушел от него следом за своим другом Валерием Лозовым, переименовавшим себя в Валеру Липецкого, так и что? Его прямое участие в совершении преступлений если и имело место, то не было доказано, стало быть, взятки с него гладки.
В этом - стиль Валеры Липецкого и его вполне грамотного консультанта. И все вышло бы именно так, как они спланировали, если бы придурковатый Антон Плешаков не пошел на поводу у эмоций. Кавказцев он, видите ли, не любит! Тоже мне, славянин в сотом поколении, борец за чистоту расы. То ли у него были личные причины ненавидеть грузин, то ли он действительно отмороженный, но факт остается фактом: Антон грубо нарушил инструкцию и при похищении Яны самочинно застрелил Теймураза Инджия. За что и поплатился. Его убийцу искать придется ей, Насте, таково было задание Афони. Это еще одна "дырища". Но Ко-ротков обещал, что, если дело дойдет до контактов с группировкой, он поможет, нечего хрупкой нежной леди туда соваться. Впрочем, если Валера Липецкий и в самом деле отличается от Богомольца полным отходом от воровских традиций, то договориться с ним будет несложно. Отправить Руслана в Кемерово, пусть пойдет туда, где лежит его многострадальный архив, приведет за собой людей Липецкого. Этих людей кемеровские ребята возьмут без шума и пыли при попытке кражи, и их можно будет отпустить в обмен на имя того, кто убил Плешакова. Так что эту "дыру" есть шанс залатать при помощи минимального количества ниток.
Так или иначе, но Плешаков нарушил все планы, такие изощренные и эстетичные, что хоть картину пиши и в галерее выставляй. Он убил Тимура, и в дело вмешалась милиция. Н-да, нехорошо получилось.
Остается неясным вопрос: брать Слуцевича-Симонова прямо сейчас или подождать дактокарту, чтобы не ошибиться? Лучше, конечно, действовать наверняка, но есть опасность, что Липецкий что-нибудь почует и спрячет киллера-взрывника подальше, ищи его потом. Хотя с чего бы ему заволноваться? Пока все идет вроде гладко, в соответствии с замыслом, вот и Нильского мы сейчас в Кемерово отправим, якобы верность супруги проверять. Ах, не сорвалось бы!
* * *
- Вы считаете, что мне обязательно надо ехать? Голос Руслана был наполнен таким страданием, что Насте стало почти физически больно.
- Поймите, Руслан, - терпеливо объясняла она, - эти преступники достаточно умны, чтобы не дать нам возможности прийти к ним со своими требованиями. Да, мы знаем, что это Валера Липецкий и его люди. Но с чем мы можем к нему явиться? С какими претензиями? С какими вопросами? Он сразу же нам ответит, что не имеет никакого отношения к делу, и нам нечего будет ему возразить. Дайте нам возможность взять с поличным хотя бы одного члена его группировки, тогда и разговор сам собой сложится.
- Я не могу... не хочу идти домой, к Яне. Я ей мешаю. Я ей больше не нужен.
- Ну что вы, Руслан, - Настя попыталась его успокоить, - неужели вы поверили этому мерзкому звонку? Вы же понимаете, что им важно заставить вас уехать, вот они и лепят что попало, лишь бы вас взбудоражить.
- Нет, - он печально покачал головой, - нет. Дело не в том, поверил я им или нет. Просто тот человек сказал мне по телефону то, о чем я и сам догадывался. Яна отдалилась от меня в последние дни, избегала разговоров со мной. Даже смотреть на меня не хотела. Я знаю, я это уже проходил в своей жизни, - он горько усмехнулся. - Не в первый раз женщина мне изменяет. Хорошо, я поеду. Но только жить я буду не дома, а у товарища.
- Пожалуйста, - согласилась Настя, - живите где хотите. Но одно непременное условие: Яна должна знать, что вы возвращаетесь.
- Зачем? - он вскинул на нее непонимающий взгляд. - Какое она имеет к этому отношение?
- Она - никакого. Но где-то возле нее крутится человек, который должен получить информацию о вашем возвращении. Иначе все хлопоты впустую, вы пойдете смотреть архив, а Липецкий и знать не будет, что вы в Кемерове. Они же отслеживают вас по адресу, а коль вы там появляться не хотите, они и не узнают о вашем приезде.
- Возле Яны кто-то крутится? - обеспокоенно спросил Нильский. - Кто-то из преступников? Ей грозит опасность?
- Ей ничего не грозит, - мягко произнесла Настя, совершенно не собираясь раскрывать обманутому мужу всю правду о его жене и ее любовнике, которому она в тот же момент доложит о приезде Руслана. - Вполне возможно, ей просто регулярно звонят по телефону и спрашивают вас, а Яна отвечает, что вы в Москве. Вот и нужно, чтобы в один прекрасный момент она ответила, что вы приехали и найти вас можно там-то и там-то. Кстати, а где вы храните ваш архив?
- У товарища. У него собственный дом на окраине города, коттедж, там места много, мои папки никому не мешают.
- Вы именно v него собираетесь остановиться?
- Да.
- Ему можно доверять? Он надежный человек?
- Более чем, - усмехнулся Руслан.
- Хорошо. Вы дадите мне его координаты, Зарубин свяжется с ним заранее, чтобы не было никаких неожиданностей. И еще одно, Руслан. Сергей Зарубин будет в кемеровском аэропорту, когда вы прилетите. Постарайтесь его не заметить, а если уж не получится, ни в коем случае не подходите к нему сами. Будет нужно он вас найдет.
Наконец-то для Сергея Зарубина в конце тоннеля забрезжил свет, иными словами - стал виден тот сладостный день, когда он сможет вернуться в Москву и сделать предложение Гуле. Сегодня прилетает Нильский, с его другом уже все обговорено, парень оказался толковым и сообразительным. Яна тоже проинформирована. Два - максимум три дня, и незваные гости явятся в симпатичный двухэтажный коттед-жик на окраине города, чтобы проверить, не там ли хранит Нильский свои бумажки. Вот тут-то их и возьмут, а все остальное - вопрос техники, напора и умения договариваться.
Сергей приехал в аэропорт, чтобы проконтролировать процесс "встречи". Собственно, он не был уверен, что Руслана непременно кинутся встречать, вполне возможно, Яна знает, где находится коттедж, но если все будет происходить в духе Липецкого, то ее об этом никто не спросит. Опасно спрашивать-то, у Яны ведь в ответ могут и свои вопросы появиться, и что на них отвечать? Зачем ее любовнику Серову знать, где собирается остановиться ее муж? Главное, что не дома, а до остального ему и дела не должно быть. Ведь Серов говорил Яне, что его задача - заставить Нильского вернуться в Кемерово, а про архив он и слова не произнес. Значит, непременно должен в аэропорту быть кто-то, кто встретит Руслана и проводит его до нового места жительства. Это будет правильно.
Зарубин лениво прогулялся перед входом, добрел до табло прилета, постоял в очереди в справочную, исподтишка окидывая равнодушным взглядом пассажиров, провожающих и встречающих. Купил банку пепси-колы, выпил ее, стоя возле урны и со вкусом покуривая сигарету. До объявленного времени посадки оставалось еще двадцать минут. Сергей сладко зевнул. Московские рейсы прибывают страшно неудобно, первый - в половине второго ночи, последний - в половине седьмого утра, хорошо еще, что Нильский прилетает в шесть тридцать, но все равно поспать Зарубину как следует не удалось.
А вот и знакомая физиономия появилась, господин Серов собственной персоной. Видимо, из Москвы прислать соглядатаев не успели, Нильский позвонил жене прямо перёд отъездом, и у Липецкого скорости не хватило запихнуть в один с ним самолет своих людей. А в Кемерове единственный, кто знает Руслана в лицо и кому можно доверить задание, это именно Серов. Что ж, все логично. Сейчас и проверим, по Русланову ли душу прибыл сюда Александр Алексеевич или по каким-то другим делам. Вот и "заначка" пригодилась. Хорошо быть запасливым и предусмотрительным!
Сергей стремительно вышел из здания, чуть не сбив с ног Серова, выскочил на улицу и подошел к серебристому "Опелю" со знакомыми номерами. Обошел машину вокруг, вытащил сигареты, снова закурил и демонстративно облокотился на капот. Сейчас Алик посмотрит на табло точное время прибытия рейса и наверняка выйдет из здания. Чего ему там околачиваться, когда можно с приятностью посидеть в мягком салоне, музыку послушать? Тем более что громкая связь выведена на улицу, все объявления отлично слышно и здесь.
Серов появился через пару минут. Увидев парня, бесцеремонно прислонившегося к его автомобилю, нахмурился и решительно двинулся защищать свои права собственника. Но Зарубин его опередил.
- Простите, это ваша машина? - спросил он со смущенной улыбкой.
- Моя, - недовольно ответил Серов, - а в чем дело? Что вам нужно?
Сергей принялся тщательно и неторопливо излагать все ту же легенду о сбитом машиной товарище и о поиске свидетелей, которые видели, как было дело. Как он и предполагал, Серов был предупрежден, поэтому не удивился и не стал возмущаться приставаниями незнакомца, напротив, он сочувственно кивал, охотно участвовал в критике сотрудников ГИБДД, поддакивал и охал в нужных местах. Прямо над их головами оживший громкоговоритель устало объявил о прибытии сто семьдесят первого рейса авиакомпании "Сибирь" из Москвы. Зарубин, не обращая внимания на слова диктора, продолжал, размахивая руками, свой горестный, исполненный гнева и возмущения рассказ. А вот Серов на объявление внимание обратил и прервал его:
- Простите, я вам очень сочувствую, но ничем не могу помочь. На месте происшествия меня не было, вы видели какую-то другую машину.
- А, московский рейс встречаете, - понимающе протянул Сергей.
- Да... нет, никого я не встречаю. Простите, у меня дела, я должен идти.
- Конечно, конечно, - Сергей протянул ему руку, - извините за беспокойство. Я, честно признаться, так надеялся, что это были вы...
Все правильно, господин Серов, хорошую выучку вы прошли у Липецкого и его сподвижника из разведки. Никогда не ври по пустякам. Вот сказал бы он сейчас, что встречает человека с московского рейса, вроде бы никакого криминала, а через пятнадцать-двадцать минут Зарубин увидит его садящимся в машину в гордом одиночестве. Ерунда, конечно, кто такой Зарубин? Никто, посторонний, случайный человек. Но ведь может подойти, с вопросами пристанет, мол, где же ваш гость, отчего не встретили, еще и помощь начнет предлагать от широты натуры. Или, что гораздо хуже, попросит подбросить до города, а Серов в своем маршруте не волен, ему за Нильским ехать надо, а не случайных попутчиков подвозить. Москва - город большой, в нем ежедневно находится тринадцать миллионов человек, если считать с приезжими, и то постоянно случайные встречи происходят, а Кемерово куда меньше и по территории, и по населению, и здесь тем более ничего гарантировать нельзя. Не нужно, чтобы этот парень (имеется в виду Зарубин) заподозрил Серова в неадекватном поведении, как знать, не придется ли где-нибудь столкнуться. Молодец, человек из разведки, хорошо своих псов натаскал!
Зарубин занял удобную позицию, скрывшись за припаркованным неподалеку междугородним автобусом. Отсюда хорошо были видны и выход из здания аэровокзала, и серебристый "Опель", и стоянка такси. Минут через двадцать он заметил Нильского, бледного, с измученным лицом и запавшими глазами. Руслан быстро договорился с каким-то частником и укатил на темно-серой "Волге". Следом за ним двинулась машина Серова.
Все прошло на удивление быстро и гладко. То ли у Липецкого были в Кемерове надежные люди, то ли успел он быстренько спровадить своих исполнителей из Москвы в Сибирь следом за Нильским, но покушение на кражу из коттеджа, принадлежащего другу Руслана, было зарегистрировано на следующий же день после появления бывшего журналиста в городе. Всех жильцов дома, включая и гостя, отправили подальше половить рыбку и пособирать землянику, денька эдак на два, при этом отъезд их оформили по всем правилам театрального искусства: с погрузкой в машину палаток, раскладных стульев и столика и внушительных размеров сумки-холодильника, дабы у тех, кто наблюдает за домом снаружи, не оставалось ни малейших сомнений в том, что жилище будет пустовать по меньшей мере сутки. Даже собаку и кошку с собой прихватили.
Двоих посетителей взяли в тот момент, когда они методично изучали содержимое папок, стоявших на самой верхней полке высокого, под потолок, стеллажа. И даже не тогда, а чуть позже, когда одному из них повезло и он с довольным видом спрятал в карман куртки несколько листков одинакового формата. Вот по поводу этих листков его и донимали уже вторые сутки кемеровские оперативники по очереди со следователем: зачем, мол, ты спер какие-то старые дактокарты, тем более любительские, в уголовном деле никогда не лежавшие, ежели, как ты сам утверждаешь, ты залез вместе с напарником в дом с целью совершения банальной кражи? Напарника его трясли отдельно, в другом помещении, но вопросы задавали те же самые. Внятных ответов пока получить не удалось, но на них никто особо и не рассчитывал, ведь и без того ясно, зачем взяли эти дактокарты. Пока что шел этап изматывающего напора вперемешку с угрозами, после чего по плану должен был наступить этап переговоров в поисках разумного компромисса. Второй этап начнется после того, как будут получены результаты проверки личности задержанных и в этих результатах станет четко просматриваться их связь с московским криминальным авторитетом Валерой Липецким.
Зарубин позволил себе немного расслабиться и помечтать о том, как завтра встанет на рассвете, часиков в пять, покидает в сумку нехитрые пожитки, позавтракает, чем бог пошлет, и помчится в аэропорт, чтобы в восемь утра вылететь в Москву. Самолет прибудет в Шереметьево-1 в пять минут девятого по московскому времени, весь день впереди, и столько полезного и приятного можно будет успеть сделать! Главное - встретиться с Гулей и серьезно поговорить с ней об их совместном будущем...
Он уже почти заснул в своем тесном гостиничном номере, когда прямо над ухом взорвался звонком телефонный аппарат.
- Ты, кажется, Серовым интересовался? - послышался голос одного из оперативников.
- Ага, - подтвердил Зарубин, еще плохо различая сон и явь. - А что с ним?
- Застрелили. Хочешь подъехать?
Сон как рукой сняло. Сергей торопливо натянул джинсы и рубашку, плеснул в лицо холодной водой из-под крана и выскочил на улицу. Хорошо, что взятую напрокат машину он договорился вернуть завтра утром, по пути в аэропорт.
Несмотря на поздний час, зевак собралось немало. Зарубин поставил машину и подошел поближе к тому месту, где работали следователь, оперативники и эксперты. Знакомый серебристый "Опель", левое крыло и дверь со стороны водителя изрешечены пулями. Здесь же, с левой стороны, лежит труп Серова, над ним склонился медик в белом халате. Окровавленная рубашка задрана, обнажая поросший рыжеватыми волосами рыхлый живот. На асфальте кровь, много крови целая лужа.
С другой стороны "Опеля" Зарубин увидел еще одного медика, задумчиво качающего головой, глядя.себе под ноги. Сердце у него упало: неужели там еще один труп? Неужели?..
Лежащая на боку с подвернутыми под себя руками маленькая Яна Нильская была издалека похожа на улегшуюся спать девочку. Крови не было видно, наверное, из-за того, что на Яне было черное вечернее платье с пышной длинной юбкой.
- Достали его все-таки, - послышался рядом с Зарубиным знакомый голос того оперативника, который ему звонил.
- Кто?
- Да дружки по банде Богомольца. Какие-то у Серова с ними неразрешенные дела остались, вот и рассчитались с ним. Даже девушку не пожалели, скоты. Сам-то Серов, понятное дело, слова доброго не стоит, а девчонка совсем молоденькая, ей-то за что пуля досталась? И документов при ней нет, даже не знаем, кому сообщать.
- Я ее знаю, - тихо произнес Сергей. - И имя, и адрес, и телефон. Запиши, если надо.
Наутро он все-таки улетел в Москву. И все четыре часа полета думал о том, имеет ли право жениться на Гуле и вообще жениться. Наступит вот так на хвост какой-нибудь группе отморозков, захотят они с ним рассчитаться, и не пожалеют никого, кто будет в этот момент рядом с ним. Жену, ребенка, коллегу, случайного прохожего. Правда, такого пока, кажется, с милиционерами не случалось, но, как любит говорить Каменская, все когда-то бывает в первый раз.
* * *
По дороге Эдик Гусарченко завез Любу домой и отправился к себе. Таксист попался словоохотливый, с удовольствием слушал рассказы Эдика об отдыхе на Кипре, и Эдик с не меньшим удовольствием дал себе волю предаться вслух сладостным воспоминаниям о прозрачном море, песчаном пляже, уютном гостиничном номере и изобилии еды, напитков и развлечений. Шикарно отдохнул, одним словом. Он бы еще пару недель там проболтался, да деньги были на исходе, а тут и позвонили ему, мол, можешь возвращаться. Об этой мелкой детали он, правда, таксисту говорить не стал, не его ума это дело. Эдик и вправду начал было беспокоиться, ведь когда тот мужик, что завербовал его на поездку в Кемерово, велел уехать из Москвы подальше, лучше - за границу, ненадолго, Эдик радостно воспринял это как возможность отдохнуть и о деньгах как-то не подумал, много брать не стал, думал, они с Любой на два-три дня всего едут, ну максимум - на пять. А вышло куда дольше, и он даже обрадовался, когда ему на мобильник позвонили и разрешили вернуться.
Оказавшись в своей квартире, Эдик быстро разобрал сумку, покидал грязные шорты, плавки и майки в стиральную машину, принял душ и собрался было сесть за телефон обзвонить друзей-приятелей, о приезде сообщить, новости узнать, но его планы нарушил звонок в дверь. На пороге стоял парень с до боли знакомым лицом, вспоминать которое у Эдика не было ни малейшего желания. Он, правда, ни капли не испугался, в последнее время за ним ничего не было, но все равно неприятно было.
- Войти-то пригласишь? - насмешливо спросил Зарубин.
Эдик с хмурым видом отступил в сторону, давая оперативнику пройти.
- Прямо с дороги поймали, в себя прийти не успел, а доблестная милиция тут как тут, - недовольно процедил он.
- Ну, с приездом, коль так, - добродушно усмехнулся Зарубин. - А где был-то? Далеко?
- На Кипре отдыхал.
- А-а-а, - протянул тот, - а я думал, опять в Кемерово летал, деньги зарабатывал.
Сердце у Эдика нехорошо екнуло. Нет-нет, не было в той поездке ничего такого, за что милиция могла бы взять его за жабры, все честь по чести, чинно-благородно. Но ведь узнали же, падлы легавые, и почему-то заинтересовались. Почему? Не было там ничего, ну не было, как бог свят!
- Ладно, Эдуард Олегович, не буду тебя томить, время и вправду позднее, хорошим мальчикам спать пора, а поскольку ты мальчик вроде бы хороший, расскажи-ка мне про ту поездку в Кемеровскую область. С кем ездил, зачем, все подробненько. Вопрос об оплате можешь опустить, меня пока не сильно интересует, сколько тебе за это заплатили. И не забудь упомянуть, почему ты на Кипр так неожиданно собрался, вроде ведь не планировал в июне отдыхать.
"А и расскажу, - с внезапной решимостью подумал Гусарченко, - мне скрывать нечего, я ничего плохого не сделал. Пусть подавятся моими рассказами, если им больше заняться нечем, кроме как такой ерундой интересоваться. Тоже мне, герои-сыщики, Жегловы-Шараповы, Шерлоки Холмсы беспорточные. Лучше бы убийства раскрывали, чем по ночам порядочных людей дергать".
* * *
Для съемок очередного эпизода Вороновой нужна была полуспортивная аккуратненькая машинка "Ауди-ТТ", точь-в-точь такая, как у ее друзей Гольдманов. В целях экономии решено было попросить машину именно у них, и Инна Гольдман с удовольствием согласилась помочь любимой подруге и пригнать автомобиль в указанное место к указанному времени.
Ирина Савенич уже разгримировывалась после трехчасовой изматывающей съемки, когда в автобус заглянула Наталья.
- Ириша, ты скоро?
- Уже!
Ирина промокнула салфеткой крем с истерзанного гримом лица, достала пудреницу, провела спонжем по щекам, носу, подбородку.
- Все,готова.
- Я тебя попрошу, созвонись с Инной и выйди на перекресток, встреть ее, а то она, боюсь, нас в этих дворах не найдет.
- Хорошо, Натулечка.
- Кстати, как Руслан? Не звонил?
- Звонил, - Ира горестно вздохнула. - В плохом он состоянии, конечно, но держится. Сказал, что до девятого дня побудет дома, а потом приедет.
- Может, не стоит его дергать? - озабоченно проговорила Наталья. Все-таки человек жену потерял, какая ему теперь работа?
- Руслан сказал, что ему так лучше. С детьми есть кому заниматься, а он хочет работать, чтобы окончательно не раскиснуть. Господи, как же его жалко! И его, и Янку...
Ира всхлипнула, но тут же взяла себя в руки, выскочила из автобуса и отправилась встречать Инну Гольдман. Ей удалось найти хорошие ориентиры, и уже через несколько минут симпатичная обтекаемой формы "Ауди-ТТ" притормозила рядом с подворотней, куда надо было въехать, чтобы попасть на съемочную площадку. На заднем сиденье Ирина заметила сжавшуюся в комочек Юлю, дочь Инны.
Когда машина тихонько доползла до места, Инна вышла, чтобы поздороваться с Натальей.
- А Юлька чего не выходит? - удивленно спросила Ира. - Так и будет в машине сидеть?
- Пусть сидит, - ответила Инна, понизив голос. - У нее личная драма, взяла ее с собой, чтобы одну не оставлять. Сначала посидит, потом, глядишь, выйдет, на съемки посмотрит, отвлечется от грустных мыслей.
- Что за драма? С кавалером поругалась?
- Вроде того. Она считает, что он ее бросил. Уже несколько дней не звонит.
- Так пусть она ему позвонит, может, он болен или в командировке. Чего проблему на пустом месте делать? - Ира пожала плечами.
- В том-то и дело, что она его телефонов не знает.
- То есть как? Совсем не знает?
- Совсем. Юлька у меня чокнутая, никогда у своих ухажеров телефоны не берет и никогда им не звонит, даже если знает номер. Она считает, что они сами должны за ней гоняться, а не она за ними. Захотят ее увидеть - позвонят, а не позвонят - стало быть, не очень-то и хотят с ней встречаться, а навязываться она не будет. Такая вот у нее концепция личной жизни. Зато теперь вот страдает.
- Ну и дурь! - Ирина округлила глаза и выразительно покачала головой. Это ж надо такую дурь в голову себе вбить! А парень-то хоть стоящий?
- Юлька говорит - ничего, самостоятельный, работает, квартира есть, машина, и возраст хороший - чуть за тридцать. Я его никогда не видела, она его пока еще в дом не приводила.
- Чуть за тридцать? - повторила Ира. - Кажется, я его видела, Юлька с ним в подъезде целовалась, когда мы к вам на серебряную свадьбу приехали. Красивый парень, ничего сказать не могу. Действительно красивый. И все равно я не понимаю, ну есть же имя, фамилия, место работы, неужели так трудно его найти?
- Да не станет она его искать никогда в жизни! - засмеялась Инна Гольдман. - Это же концепция, понимаешь? Если бы он захотел ее видеть - объявился бы обязательно. А коль нет - так и нет. Ничего, Ириша, это не катастрофа, не первый парень в ее жизни и не последний. Пострадает недельку и нового найдет, а об этом и думать забудет.
* * *
Коротков ввалился в кабинет к Насте, когда она заканчивала печатать на компьютере запросы, на которых нужно было получить подпись начальника.
- Сейчас, Юр, секундочку, - проговорила она, не отрывая глаз от экрана, последнюю бумажку доделаю, мне надо срочно получить на них Афонин автограф.
- Ты к нему сейчас не ходи, - посоветовал Коротков, когда Настя вытащила из принтера пачку запросов.
- Почему?
- А он злой как я не знаю что, -радостно сообщил Юра. - У него сегодня большой траур.
- Что случилось? - испугалась она. - Кто-нибудь умер?
- Типун тебе на язык! У Афони траур по честолюбивым замыслам. Ну сама посмотри, сколько обломов ему упало. Убийство водителя съемочной группы обещало быть таким громким, и телевидение тут замешано, и муж режиссера, и конкуренты. А что оказалось? Убийство Ремиса на религиозной почве - тоже обломалось, никакими сатанистами там и не пахло, а ведь он с такой радостью тащил это дело с территории! Убийство Плешакова на почве межнациональной неприязни - и тут незадача, не так все красиво, как ему мечталось. Но тут ему обвалилась огромная удача: хорошо законспирированный киллер, совершивший около десятка громких и не очень громких убийств, да еще имитировавший собственную смерть и сделавший пластическую операцию. Конфетка! Прямой и короткий путь к мировой славе в масштабах Петровки.
- Ну? - непонимающе спросила Настя. - Такое дело все прежние неудачи перевешивает, так из-за чего траур-то?
- А из-за того, подруга, что в нашем министерстве тоже не дураки сидят. Дело-то полчаса назад в главк забрали! Настя чуть не подпрыгнула вместе со стулом.
- Да ты что!
- Ну! Так нашему Афоне и доверили разматывать киллера, который по всей стране трупы раскладывал. Они сами с усами. Симонова мы им вычислили, за что спасибо большое господину Богораду по кличке Богомолец, а все остальное они уж как-нибудь без нас доделают.
У Насти словно груз с плеч свалился. Она не была честолюбива и никогда не страдала, если ей не доверяли довести дело до конца и присваивали результаты ее работы. Подумаешь! Она - женщина, и как бы успешно она ни раскрывала преступления, какие бы фантастические результаты ни показывала, все равно никто и никогда не признает ее лучшим сыщиком управления, а уж тем более - лучшим сыщиком страны. Настя давным-давно это понимала, как понимала все законы и условности работы в мужском коллективе, и никуда не рвалась, ни в лучшие, ни в главные. Ей было достаточно получать удовольствие от работы, никаких других дивидендов она от нее не ждала.
Забрали громкое дело - и пусть. Но Афоне-то каково, а? Бедолага. И ведь он хороший сыщик, толковый, профессиональный, ан нет, славы ему захотелось...
Она собрала распечатанные запросы, сложила в прозрачную папочку, провела руками по голове, проверяя, не выбились ли пряди волос из-под тугой заколки.
- Пойду, - она встала из-за стола.
- Неужели рискнешь здоровьем? - прищурился Корот-ков. - Не боишься начальственного гнева?
- Не-а. Чего мне его бояться? Ну наорет, ну скажет что-нибудь мерзкое, с меня корона не свалится. Знаешь, Юра, я как только после дня рождения поняла, что уже слишком старая, чтобы бояться начальства, мне сразу так легко жить стало!
- Ну иди, старая, - ехидно напутствовал ее Юра, - на обратном пути не забудь зайти ко мне рассказать, чем дело кончилось. Очень мне интересно посмотреть, в каком виде ты от Афони выйдешь.
Коротков не обманул, полковник Афанасьев и впрямь был чернее тучи. Бросив на Настю полный неприязни взгляд, он с ненавистью посмотрел на принесенные ею запросы. Невооруженным глазом было заметно, что ему страшно хочется хоть на ком-нибудь отыграться, унизить, сделать выговор, наказать, чтобы выплеснуть кипящую в не" агрессию.
- Почему я вижу эти запросы только сейчас? - cnpocил он голосом, предвещавшим мало приятного.
- Потому что я их только что подготовила.
- А тебе не кажется, Каменская, что это можно и нужно было сделать уже давно? Дела стоят, преступления не раскрываются, а ты чем занимаешься? Только не говори мне, что ты работаешь.
- А что же я, по-вашему, делаю?
- Ты, Каменская, занимаешься личной жизнью. Ты что же думаешь, мне ничего не известно? Думаешь, я не знаю, что твой муж уехал надолго за границу и ты ему изменяешь с Коротковым? Думаешь, я не знаю, что Коротков ушел от жены и живет у тебя, пока твой муж деньги зарабатывает, чтобы тебя содержать? Ты считаешь, что это все прилично? Что это поведение, достойное офицера милиции? Ты полагаешь, это допустимо - спать со своим руководством? Коротков твой начальник, он мой заместитель, и вы нагло, на глазах у всего коллектива устраиваете свои омерзительные случки! Я не намерен это терпеть!
Полковник заводился от собственных слов все больше и больше, распаляясь и повышая голос. "Ну вот, - равнодушно и даже как-то апатично подумала Настя, слушая его выкрики и глядя на капельки слюны, вылетающие из его рта, - нашел на ком пар выпустить. Говорит мне гадости обо мне и о Юрке. А я должна это терпеть. Кстати, кто сказал, что я должна терпеть?"
Снова перед ее мысленным взором встал длинный коридор, по которому она шла, шла, шла до тех пор, пока не утыкалась в запертую дверь. И не было другого способа продолжить движение, кроме как развернуться и идти назад все по тому же коридору. Но с чего она взяла, что дверь заперта? Ей об этом сказали? Нет, она сама так решила. Даже не подергала ее за ручку, не попыталась открыть, просто приняла как аксиому: дверь заперта. А если попробовать?
Настя легонько надавила на дверь рукой, створка легко поддалась, и на темный пол узкого коридора упала полоска света. Дверь не заперта, и там есть свет, и значит - есть какая-то жизнь.
Она поставила локти на стол, оперлась подбородком о сцепленные пальцы, с любопытством посмотрела на начальника.
- Прости, Афоня, я сейчас нарушу обещание, которое тебе дала, - сказала она спокойно. - Но я сделаю это с огромным удовольствием. Я обещала не называть тебя Афоней и не вспоминать, что мы когда-то вместе учились. Но я хочу сказать все, что о тебе думаю. Ты хороший опер, я в этом уверена, иначе тебя не двигали бы по службе. Но хороший опер и настоящий опер - это две большие разницы и одна маленькая. Хороший опер - это крепкий профи, а настоящий опер - это человек. Ты, Афоня, профи, но не человек. Для тебя люди - грязь. Для тебя их. жизни и их страдания- только повод продвинуться по службе, заявить о себе раскрытием громкого преступления. А если преступление не прогремит - оно тебе неинтересно, и свой высокий профессионализм ты на него тратить не собираешься. Может быть, я и буду работать под твоим руководством. Но уважать тебя я не буду никогда. Подпиши запросы, и я уйду.
Она говорила эти слова неспешно и ровно, и так же медленно и ровно открывалась незапертая дверь, мягко, без скрипа, и полоса света на темном полу делалась все шире, а длинный коридор - все светлее. Там, за дверью, была жизнь, может быть, другая, может быть, непривычная, но не страшная. Там были люди, которые жили этой жизнью, обычные люди, такие же, как Настя. И кто сказал, что она не сможет жить так же, как они?
Май - июль 2001 года