Глава 20
В понедельник Алена решила доложить Вадиму Терещенко о результатах своих размышлений. «Хватит уже соревноваться, — очень мудро рассудила она, — а то это соревнование уведет меня на два метра под землю! В конце концов, я и так львиную долю его работы выполнила».
Следователь встретил ее сурово, не улыбался, как обычно, сухо поздоровался и жестом показал на стул. Алена вперилась в него удивленными глазами, но послушалась. Пока она гадала, что могло разрушить их дивные дружеские отношения, он вытащил из стопки красную бухгалтерскую папку, раскрыл ее, с интересом изучил несколько листов, испещренных записями, потом, видимо, решив, что достаточно мучить посетительницу, разомкнул уста:
— Как вы думаете, что толкает человека на идиотские поступки?
Она удивилась бы еще больше, если бы до этого не была предельно удивлена. Хорошенькое начало для разговора! Не найдясь с ответом, она просто пожала плечами:
— Не знаю, разные обстоятельства…
— Тогда объясните, что толкнуло вас, конкретно?
— Меня?!
— Угу…
— Что вы имеете в виду?! — прищурилась Алена, явно собираясь съехидничать. Однако следователь легонько стукнул ладонью о край стола. Так легонько, что даже слабого хлопка не произвел. Тем не менее она вздрогнула, чувствуя, что сейчас над ней разверзнется, как минимум, небо. Поэтому она замерла, покорно ожидая наказания, правда, не понимая за что, собственно.
— Сегодня мне прислали список девушек, которые снялись в рекламных роликах на студии «Степ». Как вы думаете, чье имя мне бросилось в глаза? — спросил Терещенко.
— Ну… почем я знаю… — попыталась вывернуться она, уже сообразив, куда он клонит.
Вадим еще раз легко хлопнул по столу ладонью.
Алена вздрогнула и нервно рассмеялась:
— Ах, так вы об этом?! Я же решила написать статью о девушках, которые снимаются в рекламе, вот и… ну, в общем, нужно испытать на своей шкуре, как говорится, — быстро сдалась она. — Я за тем к вам и пришла, чтобы рассказать. Только перестаньте стучать и орать на меня!
— Да ничего такого я не делал! — искренне удивился он.
— Значит, мне показалось, что вы бухаете кулаком по столу, да?!
— Но я действительно не бухал, как вы выражаетесь! — Он покраснел, явно растерявшись.
Алена тут же пришла в себя и даже слегка расслабилась. Все-таки он не умеет вести себя с женщинами, абсолютно не натренированный тип, хотя во всем остальном можно признать — ничего. Умный все-таки. Додумался, что все нити ведут в «Степ», а ведь не знал ничего из того, что она узнала!
— Если бы я вам не рассказала, что Инга снималась в рекламе вместе с Лялькой, вы бы ни за что не докопались до студии «Степ». Можно и спасибо сказать, между прочим! — Она выпятила нижнюю губу, демонстрируя обиду.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил он и тут же добавил: — Но это совершенно не объясняет, какого черта вы потащились сниматься именно в рекламе продукции «Тендер»!
— Я что-то никак не пойму, почему вы так переживаете? Вас не устраивает, что я начну вещать про женские гигиенические средства на всю страну? — Она изготовилась отстаивать точку зрения Ларисы в вопросе о мужском шовинизме.
Но Терещенко хмыкнул и процедил сквозь зубы:
— Лично мне все равно, о чем вы вещаете за стенами моего кабинета. Это чтобы вы особенно нос не задирали.
— Вот как?! — Теперь покраснела Алена. Оттого, что он раскусил, как орех, секрет, который она даже от себя хранила, — следователь ей очень даже нравился. Теперь этот секрет — достояние не только ее, но и его тоже. Наглая прозорливость в сердечных делах, к тому же в ее собственных, могла только возмутить, ну и еще смутить чуть-чуть. Самую малость. Ведь она покраснела, само собой, от возмущения его необоснованными предположениями! Алена порывисто вскочила со стула, схватила свою сумку, собираясь вылететь за дверь.
— Алена, — он рассмеялся, что в подобной ситуации выглядело по меньшей мере не по-джентльменски.
Она замерла, хватая воздух открытым ртом.
— Смерть наступила в результате большой потери крови. Проникающее ранение в брюшную полость, приведшее к смерти, нанесено заостренным предметом диаметром в пять сантиметров, — зачитал он бесстрастным голосом, громом прозвучавшим в тишине, и добавил, оторвав глаза от листа: — Другими словами, ее на кол посадили, а потом долго наблюдали, как она истекает кровью. Долго, до самой смерти.
Алена охнула и медленно осела на стул.
— Вот такие дела, — Вадим развел руками, словно извинялся за причиненное беспокойство.
— Это с Лялькой?
— Нет, — он мотнул головой, — ваша соседка умерла почти сразу. От болевого шока. Инга от внутреннего кровоизлияния.
— Тогда кто?!
— Ирина Коренева. Неделю назад вышел ее ролик, где она рекламирует отличный товар компании «Тендер».
— Ой! Я же ее видела. В смысле не в телевизоре, а в жизни, ну когда она еще была живой…
— И как это произошло?
— Я пришла в офис студии «Степ» на собрание, перед съемками. Ну, нас познакомили с режиссером, директором, а потом она заглянула. Она плакала, просила, чтобы ее ролик сняли с эфира.
— Когда это произошло?
— Ну… — она сморщила нос, вспоминая, — в начале прошлой недели. Во вторник, точно!
— Все сходится, — грустно подытожил Терещенко. — Три девушки убиты спустя неделю после того, как появились на экране в рекламе этих чертовых… тьфу их!
— Но ведь Ляльку и Ингу убили примерно в одно и то же время.
— Нашли примерно в одно и то же время, а убили с разницей в неделю. Есть соображения?
— Неужели вы меня спрашиваете?! — Она сделала большие глаза.
— А вы не ехидничайте. — Он принялся перебирать бумаги на столе. — У вас всегда наготове какая-нибудь версия, так что я уже привык, знаете ли… В конце концов, нужно вовремя опровергнуть…
— Что?! — прищурилась она, из последних сил давя в себе праведный гнев. — Если я правильно поняла, меня здесь слушают только затем, чтобы уличить в очередном проявлении глупости?!
— Алена, Алена, давайте не будем горячиться! — попытался он ее утихомирить, но безуспешно.
Праведный гнев унять не удалось — он вырвался наружу.
— Господи боже! Я, как последняя дура, пытаюсь вам помочь, я рискую своим именем, жизнью, если хотите! Да зачем мне все это нужно, если…
— Вот! — заорал он, перебивая потоки обвинений. — Вот именно с этого и нужно было начинать! — Вадим выскочил из-за стола и заходил по комнате: — Вы залезли в самую гущу запутанного расследования, никого не поставив об этом в известность…
— Я пыталась!
— Плохо пытались! Вы уже снялись в ролике, а я только сегодня об этом узнал, и заметьте, не от вас! А потом вы приходите и невинным голоском сообщаете: ах, как жаль! Кажется, меня хотят убить, — он пискляво передразнил ее. — А чего вы ожидали?! Что преступник вам спасибо скажет, а?! — Он вдруг выдохся, обмяк и опустился на свой начальственный стул. — Ну, а теперь говорите, чего вы там раскопали, — уже тихо закончил он.
— Вы считаете, что после всего я еще стану с вами разговаривать? — Алена приняла неприступный вид. Надо же, каков наглец?! Думает, ему это с рук сойдет! Да что он себе воображает, интересно?!
— Вас устраивает перспектива оказаться насаженной на кол? — не очень любезно осведомился Терещенко.
— А разве Ляльку не ножом зарезали? — робко поинтересовалась Алена.
— Нет, — снова передразнил ее Вадим. — Так вы будете говорить?
— Буду! — быстро согласилась она. — У Сакисяна есть книжечка.
— Какая книжечка?
— «Книжечка холостяка», знаете, такая маленькая записная книжечка, каждый мужчина ее имеет.
— Странно… неужели каждый? — озадачился он.
«За исключением некоторых недотеп, которые о женщинах и понятия-то не имеют, — злорадно подумала Алена, пожирая его ненавидящим взглядом. — Куда тебе до книжечки! Ты, кроме своих преступлений, вообще ничего вокруг не замечаешь!» Странно, почему она злится на то, что у Вадима нет кучи любовниц? По крайней мере, столько, чтобы их телефоны не умещались в памяти. Еще вчера она считала такой недостаток достоинством. Впрочем, все равно, на что теперь злиться. Она зла на него, и все тут!
— У всех есть, — кивнула она, радостно отметив, что его эта информация озадачила.
— И что это за книжечка?
— Обычная книжечка, — лилейным голоском пояснила она. — В нее записывают телефоны, адреса и прочие характеристики девушек, с которыми встречаются.
— Так ли уж сложно запомнить адрес и телефон любимой девушки? — Он выглядел растерянным.
— Если их много, то сложно, — в ее устах эти слова прозвучали как удар по его мужскому самолюбию.
— Странно, — он вздохнул, — а я всегда полагал, что если уж встречаешься, то встречаешься с одной.
— Мы о Сакисяне, кажется, говорим, — заметила она и ехидно улыбнулась (во всяком случае, постаралась, чтобы улыбочка вышла издевательской), — а вот он так не полагает. У него вся книжечка исписана. И если вы прервете свои раздумья по поводу скудных достижений на личном фронте, я закончу. Если позволите.
— Да ни о чем я…
— Замечательно. Так вот, на последней странице этой книжечки у него находится список из нескольких фамилий — семь или восемь. Там и Лялька, и Инга, есть и Ирина, только фамилию убитой Ирины я не знала, но сейчас мне кажется, что там действительно записана Коренева. В общем, мне этот список показался странным, потому что координаты Инги встречаются и в середине книжки, то есть Сашка их дважды записал, а Лялька никак не могла быть его победой, потому что она своему мужу ни с кем не изменяла. Не такой она человек, у нее в этом плане был несокрушимый принцип.
— То есть вы считаете, что Сакисян как-то связан с убийством девушек? — Следователь выглядел растерянным. Наверное, его не оставляли мысли о книжечках, которые имеются у всякого нормального мужчины, а у него такой почему-то нет.
— Не хотелось бы. — Алена вздохнула. — Только зачем Сашке убивать с такой жестокостью? Если он не маньяк, конечно.
— Давайте не будем вешать на Сакисяна убийства, — Вадим помотал головой, словно отгонял от себя подозрения. — Пока. Вполне возможно, что убил не он…
— Итак, — закончила за него Алена, вдохновленная тем, что следователь наконец принимает ее всерьез, — в нашем лесу объявился маньяк?
— Что это за стиль у вас, — недовольно буркнул он, явно сожалея, что вступил с ней в обсуждение дела.
— Так да или нет? — настаивала она.
— Пока не знаю. Либо маньяк, либо тот, кто старается представить все в таком свете.
— И Генку Харитонова вы не исключаете из числа подозреваемых?
Он не ответил на ее вопрос, посмотрел в зарешеченное окно, где в грязное стекло монотонно стучала сухая тополиная ветка, потом перевел взгляд на нее. Глаза у него были грустные.
— У меня к вам предложение, Алена. Вернее, и не предложение даже… Вам придется с нами сотрудничать.
— Как это придется?!
— Начальство приказало установить за вами слежку, слышали, наверное, прием «ловля на живца», ну, его еще Харатьян в фильме использовал, помните, кино такое было — «На Дерибасовской хорошая погода, на Брайтон-Бич опять идут дожди», — проговорил он обреченным голосом, словно слежку не за ней собирались организовать, а за ним самим. — Но я, зная ваш непредсказуемый характер, все-таки решил вас предупредить.
— И что мне теперь делать? — Вряд ли она почувствовала радостный энтузиазм в преддверии предстоящей операции. Скорее наоборот, отсутствие всякого энтузиазма.
— Если бы вы не решили организовать собственное расследование, если бы не ввязались в рекламную компанию «Тендер», то ничего такого и не было бы. Но вы ввязались, так что… — проговорил он с явным сожалением в голосе, глядя куда-то в угол кабинета. — Вы себя подставили в том смысле, что теперь вы в одной упряжке с будущими жертвами, и выберет ли убийца вас или кого другого — дело случая.
— Вы имеете в виду, что меня действительно могут убить? — заволновалась Алена. Одно дело прийти к такому выводу самой, сидя дома перед телевизором, и совсем другое, когда тебе об этом сообщает следователь оперативной группы из отдела убийств!
— А вы все продолжаете считать это шуточкой? Теперь, я думаю, вы поняли выражение «детство кончилось»? — невесело усмехнулся он.
— Если поясните, то, может быть, и пойму.
— Все, что происходило до этого, было для вас игрой. Ваше спонтанное расследование, я имею в виду. И не нужно убеждать меня, что вы обожали свою соседку или решили оказать посильную помощь милиции. Вы влезли в это дело, потому что вам было скучно, вот и все. И поймите, я не хочу вас упрекать в этом. В конце концов, каждый развлекается в меру своих возможностей. Были бы вы чуточку глупее или менее настойчивы, все скорее всего сошло бы вам с рук. Вы бы зашли в тупик и бросили эти игры. Но на беду вы, Алена, очень умная и энергичная девушка, вам нужно было докопаться до сути, что ж, вы докопались. Теперь пеняйте на себя. Придется играть дальше!
— Ужас какой! Я не думала над этим. Я, конечно, польщена вашей оценкой моих способностей, но… И не нужно напоминать, что вы предупреждали. Если вам будет приятно, назовите меня дурой, — угрюмо проворчала она и насупилась.
— Вы хотите знать, что от вас требуется?
— А если я не соглашусь, вот уеду, например?
— Не уедете, — отрицательно мотнул он головой. — Хотя лично я был бы очень рад, но тем не менее…
Алена решила не спорить.
— И как мне себя вести?
— Как обычно. Ходите на работу, встречайтесь с друзьями. Только ради всех святых, не приходите больше сюда, в отделение.
— Значит, мы с вами до самого конца больше не увидимся? — совсем сникла она, на что он удивительно тепло улыбнулся ей:
— Ну, знаете, как в шпионских романах — моя реплика звучит так: «Когда понадобитесь, я сам вас найду». Кстати, завтра к вам придет наш сотрудник, поставит телефон на прослушивание.
— А почему не сегодня?
— Потому что сегодня уже поздно, у него рабочий день кончился.
— Погодите-ка, — она даже побледнела от волнения, — это что же получается, охранять меня будут с девяти до шести?! Ведь убийства-то все совершались ночью!
— Успокойтесь, группа слежения работает по другому графику. Ну, вообще-то, я еще подумаю над этим.
— А почему раньше не подумали?! — возмутилась она.
— А вы почему не подумали, прежде чем пускаться в погоню за убийцей?!
— Я! — выдохнула Алена. Более ей сказать было нечего.
— Я ведь только сегодня получил приказ. Так что не обессудьте.
— И все-таки я настаиваю, чтобы вы лично позаботились о моей охране!
— Спасибо за доверие. Можно сразу же приступить к возложенной на меня обязанности? — Он закрыл красную папку и опять очень по-дружески улыбнулся ей.
— Пожалуйста, — равнодушно хмыкнула она и поднялась, чувствуя, что на плечи ее навалилась огромная тяжесть.
Наверное, именно так ощущают ответственность. До сих пор Алена никогда и ни за что серьезное не отвечала. А теперь отвечает за собственную жизнь, а может, за жизни еще нескольких человек. Есть от чего чувствовать на себе тяжесть. Правда, печалило ее одно обстоятельство — в таком, несомненно, гуманном деле, как поимка убийцы, она играет роль червяка, которого рыбак насаживает на крючок. Вряд ли такое амплуа могло хоть кого-нибудь вдохновить, разве что Харатьяна. Но, с другой стороны, она же не Харатьян! Совсем не похожа!
— Если вам интересно, то вот… — неожиданно спохватилась она, вспомнив, что, собственно, ее привело в кабинет следователя. С этими словами она поспешно полезла в сумку, но выудить оттуда листки со списком подозреваемых, который она составила за выходные, так сразу и не смогла: затерялись, как всегда. — Ой, черт! — нервно воскликнула Алена и без лишних слов высыпала все ее содержимое на стол следователя.
Тот растерянно уставился на кучу всяческой ерунды.
— Это еще зачем? — он выудил нож, который она купила для тетки Таи, и покрутил его в руке. — Вообще-то…
— Это я, как всегда, забыла выложить, — смущенно призналась она, — ненавижу эту сумку, все в ней теряется. — Она разгребла по столу свои вещи. — Вот, нашла, — и вручила Вадиму исписанные листки.
Он пробежал глазами:
— Довольно занятно. По дороге расскажете.
— Вы что же, провожать меня пойдете?!
Он кивнул и покраснел, словно вести ее домой было для него чем-то вроде свидания, а не производственной необходимостью.
