Книга: Тридцать три несчастья
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12

Глава 11

«Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»
Сердце бешено колотилось, ноги стали ватными, словно отнялись. Побелевшими губами Ревенко жадно хватала воздух и, подхватив с пола телефонную трубку, судорожно сжимала ее в руке. По мере того как она приходила в себя, сознание ее как бы очищалось, она прокручивала в голове различные версии и не находила ответа.
«Господи!.. Ну почему это случилось со мной? За что? Сынок мой!.. Что они с ним сделают?! Надо немедленно что-то предпринять… Но что?.. Что?.. Конечно, надо заплатить, и как можно скорее. А может, поднять связи и сунуться в ФСБ? Нет, риск слишком велик. Пока те раскачаются, от Коляна одни потроха останутся. Надо заплатить… Да они с ума сошли — где же я возьму сразу такую сумму? Обалдеть можно! Даже если все спешно продать по дешевке, и половины не наберется…»
Любовь Николаевна попыталась успокоиться, расстегнула ворот блузки, подошла к окну и попробовала продышаться. Затем достала из бара бутылку виски. Хватанула прямо из горлышка. Но легче не стало. Тогда она взяла стакан, наполнила его до половины и разом выпила. Задохнулась и закашлялась.
Медленно приоткрылась дверь, и в нее просунулась Катькина голова.
— Любовь Николаевна! Что-нибудь случилось? — осторожно поинтересовалась секретарша.
— Что? Что? Что такое?! — от неожиданности Ревенко сорвалась на крик. — Выйди вон! И принеси лимон!
— Простите меня, Любовь Николаевна, я только подумала… У вас такой вид… — всхлипнула перепуганная Катя.
— Что ты несешь?! Какой вид? Убирайся! — Ревенко схватилась за сердце. На нее навалилась одышка.
— Ну ладно, я уйду. — Привыкшая к гневным выходкам хозяйки, Катька ретировалась. — А лимон-то нести?
— Неси. Если срочно сделаешь, двадцать процентов твои.
— Что? — не поняла Катька.
— Да ничего, — спохватилась Любовь Николаевна и устало отмахнулась от секретарши. — Хотя нет, постой… Разыщи мне Кирилла, пусть немедленно явится сюда.
— Да, конечно, я сейчас…
— И вот еще что. — Ревенко потерла переносицу, пытаясь сосредоточиться. — Все бумаги по делу Чикиной передай Петрову, пусть Виктор Григорьевич лично займется. Меня пока этим не доставай, доложишь в пятницу.
— Слушаюсь, — ляпнула секретарша и рванулась к двери.
— Да подожди ты, егоза. Запомни, это важно. Если позвонит Настя, жена Филимонова, соединяй немедленно. Пока все.
— Есть! — с перепугу выпалила Катька и скрылась в приемной.
Ревенко расслабленно прилегла на диван и принялась размышлять, взвешивая ситуацию и просчитывая свои возможности. Врагов у нее вроде бы не было. Все разорившиеся мелкие агентства безропотно вошли в ее концерн, их бывшие владельцы по договоренности получали приличный процент, а сотрудники были довольно гуманно уволены. Всем выплатили нехилую компенсацию, а самых толковых Любовь Николаевна взяла к себе в «Атлантиду», а именно бухгалтершу, пресс-агента, фотографа и двух ассистенток по актерам. Она сломала голову, раздумывая, кто бы мог ей мстить. Она перебирала в памяти лица, имена и фамилии, телефоны и адреса, прокручивала события последних месяцев и даже лет и не находила никакого компромата. Все ее действия были безупречны, и со стороны «Атлантиды» она подвохов не ждала. Вентилятор дул прохладой ей в лицо, не принося ни успокоения, ни свежих мыслей. Она думала о сыне, и ей казалось, что сердце останавливается в груди.

 

В это же самое время Настя Филимонова в панике металась по квартире, не зная куда себя деть. Она заперла дверь на оба замка и цепочку и закрыла все окна и форточки, несмотря на то, что квартира располагалась на шестом этаже восьмиэтажного дома.
— Черт, черт, вот черт! — Обливаясь потом от жары и от страха, она плотно задергивала шторы. — Вот ведь влипли, вот влипли! — Она не замечала, что говорит сама с собой вслух. — Черт с ним, с Коляном, хотя мальчишку, конечно, жалко, он же пацан совсем. Но Ревенко баба богатая, к тому же со связями, она быстро разберется, и ее-то сыночка отпустят. А вот что с Витькой будет? Как ни крути, а он — свидетель. И не нужен он ни бандюкам, ни уж тем более этой холеной суке. Скорее всего его прихватили просто за компанию, и за него она платить не станет. Убьют они его, наверняка убьют. За что Витька-то страдает? А я?!
Настя распласталась на паласе и, глядя в растрескавшийся потолок, беззвучно заплакала.
Настя уже третий год была замужем за Виктором Филимоновым, личным водителем Любови Николаевны Ревенко. Ей было двадцать два года, она была довольно миленькой, очень худенькой девушкой с огромными серыми глазами и копной светлых волос. Даже многочисленные веснушки не портили ее прелестного личика. Она училась в театральном институте на экономическом факультете, куда два года назад ее пристроила Ревенко.
С Виктором она познакомилась совершенно случайно.
Три года назад, в июне, она предприняла очередную бесплодную попытку поступить на актерский факультет РАТИ. Провалившись, как и в прошлом году, на втором туре, она решила, что на этом жизнь не заканчивается и уж она-то со своей внешностью не пропадет. Есть, в конце концов, модельные агентства и Дома моды. Надо просто отдохнуть, отоспаться и начать все сначала. Ей пока не приходило в голову, что в театральный институт берут не за внешность, а за способности. А уж если эти качества еще и совпадают…
Будучи по натуре девушкой веселой и неунывающей ни при каких обстоятельствах, свой провал она решила отметить, причем громко.
— Эй, мужики! — Она подошла к товарищам по несчастью, понуро опустившим головы и проклинавшим бездушных педагогов.
Среди «мужиков» были и девчонки.
— Предлагаю скинуться и расслабиться. А то как-то противно…
Предложение было принято на «ура», но финансово состоятельными признали себя только двое, и немногочисленная компашка отвалила из институтского скверика.
Для начала в ближайшем ларьке взяли бутылку шампанского и, заливисто хохоча, открыли ее прямо по дороге.
— Ну, Настька, ты даешь!.. Нет, вы только представьте… — закатывался небольшого роста парнишка по фамилии Бархударов. — Профессор ей говорит: «Станцуйте менуэт», а эта дура ему отвечает: «А долго?» Ой, не могу, держите меня…
На этих словах Бархударов даже хрюкнул и икнул, и его метнуло на газон телетайпного агентства Советского Союза. Но Ирка Григорьева, пришедшая на конкурс — последний творческий экзамен, свирепым выражением лица и мощным торсом напоминавшая бойца спецназа, схватила его за шкирку и, ловко встряхнув, поставила на ноги.
— И ничего смешного! Она совсем не то имела в виду, просто у Настьки со старинными танцами плохо. Это ты извращенец. И прекрати истерику, а то в морду дам.
— Дашь-то ты дашь, только скажи кому, — изгалялся Бархударов. — Чего в артистки прешься? Тебе в баскетбол надо или в охранное агентство. Дылда!
— А ты недомерок! — Ирка обхватила его мощной ладонью за бритый затылок и подтащила к фонарному столбу.
Бархударов упирался, словно Жихарка, не желающий лезть в печку. Но Ирка уже подхватила его другой рукой за поясной ремень и была готова макнуть коротконогого негодяя в урну.
— Да ладно вам собачиться, — встала между ними Настя. — Бархударов, ты лучше помирись с Иркой, и айда в кафешку какую-нибудь, посидим там, продолжим торжество по случаю нашего провала. И Ирку заодно поздравим. Чует мое сердце — примут ее.
Вдохновившись идеей, счастливая Ирка отпустила Бархударова, и тот, будучи не готов к свободе, «убился» копчиком об асфальт.
Продолжили в крытой пивнухе на Суворовском бульваре.
Когда выпили по второй кружке, у Бархударова с Иркой кончились деньги, но расходиться они не желали, и добрая Настя заказала всем еще по паре пива.
Бархударов сыпал пошлыми анекдотами, сдобренными русским матерком. Ирка басовито гоготала, как кавалерист-девица, и Настя слегка краснела перед полупьяными соседями по столикам за своих товарищей.
Через какое-то время Настя вдруг с удивлением обнаружила, что эта парочка в ней вовсе и не нуждается. Пьяная Ирка укачивала на коленях маленького Бархударова, а тот, обливаясь слезами, лез к ней целоваться.
— Ну ладно, ребята, желаю удачи! — Настя встала и направилась к выходу, но никто ее не окликнул, не попросил посидеть еще.
«Вот сволочи! Пили, жрали за мой счет, а теперь меня же побоку! Да… А с виду приличные люди», — сокрушалась Настя, идя по Тверскому бульвару к «Пушкинской». И, только взглянув на уличные часы у магазина «Армения», она поняла, что в метро безнадежно опоздала.
На оставшуюся десятку до «Сокола» было уже не добраться. Можно было, конечно, пойти пешком, и тогда часа через два…
— Эй, замерзнешь! Давай подвезу.
Прямо перед Настей вырос молодой человек в светлом костюме. Поигрывая связкой ключей, он широко улыбнулся и как-то напевно произнес:
— Ну, чего ты? Я Виктор. Не бойся, поехали.
Настя скукожилась и отвернулась, прикрыв лицо воротником плаща.
— Поехали, что ли? — как-то утвердительно спросил парень.
— Я не из таких. Отстаньте.
— Опасно здесь стоять. Давайте я вас домой отвезу.
— Но у меня только десять рублей, — робко ответила Настя.
— Годится, — улыбнулся незнакомец, и Настя доверчиво села в его машину.
Назад: Глава 10
Дальше: Глава 12