Александр Бергер, 10 октября
200… года, Нижний Новгород

– Александр Васильевич? Добрый день!

– Добрый. А кто?..

– Это ваш тезка беспокоит. Бергер. Помните такого?

– А то! Конечно! Как дела? Нашли какие-нибудь концы?

– Кое-что есть, определенные следы…

– Александр Васильевич, голубчик, так это же здорово! Только докладывать вам бы лучше не мне, а Малютину. Он вам свой домашний телефончик давал? В любое время, ночь-полночь…

– Пока рано еще докладывать, надо кое-какие варианты отработать. Я вам по другому вопросу звоню. По личному, так сказать. Просьба имеется.

– Просьба? Какая просьба?

– Вы уж извините, что затрудняю… Но у меня друг бульдога завел. Щенка. А что с ним делать – не знает! Боится, что вырастет у него плюшевая игрушка, а хотел бы иметь нормально воспитанного пса. А я возьми и расскажи ему про вашего Финта, какой он молодец: и не злобный, как зверь, и поноски носит, и послушный. Чудесный, словом, пес! Сболтнул на свою голову. Мой друг и говорит: покажи ты мне этого Финта, сведи с его хозяином, я хоть с живым человеком поговорю, кто собаку знает, а то пошел в клуб собаководства, так там суют брошюрки в зубы, а чтоб слово сказать, совет дать – таких нет.

– Да? Ну, это вашему приятелю не повезло. Не на того наткнулся. Обычно в этих клубах народ приветливый, а уж как начнут про своих собак рассказывать – так, считай, на час, не остановишь их.

– Александр Васильевич, сделайте одолжение, а? Встретимся хоть на полчасика! Очень прошу. Другу я очень обязан, хочу ему помочь. Мы же с вами все-таки работаем теперь вместе… как бы коллеги!

– Да что ж, я разве против? Отчего не встретиться? Когда вы хотите?

– Ну, скажем, через час-полтора – это удобно? Вы ж, наверное, выходите с Финтом гулять по вечерам. Еще не стемнеет, как раз поговорим.

– Ну давайте подъезжайте. Я на Рокоссовского живу, там, где маршрутка поворачивает. Кардиоцентр, следующая остановка наша. Можем на ней встретиться, а потом пройдем на Щелковский хутор. Это два шага. Финт обожает там гонять.

– А может, прямо на Щелковском хуторе повидаемся? Я его неплохо знаю.

– Давайте, лады! С остановки идите прямо мимо гаражей – представляете себе?

– Конечно.

– Вот как они закончатся, откроется поляночка. От нее идут разные тропинки, но мы давайте на поляночке повидаемся, чтобы не потеряться. Во сколько вы хотите? Через полтора часика? Нормально.

– Спасибо огроменное! Так до встречи?

– До встречи!

Бергер положил трубку и покачал головой. Конечно, Шурик – человек добрый и отзывчивый, рад оказать услугу «коллеге». Нехорошо обманывать такого любезного человека, что и говорить… А Бергер вот именно что обманывал. Не было у него никакого друга с бульдогом! Без – столько угодно. Имелись также приятели с ризеншнауцером, питбулем и двумя лайками. У бело-розовой Алины имелся в собственности обворожительный шарпей. Но вся штука в том, что Бергеру необходимо было выманить Шурика из дому именно вместе с Финтом. На добродушного, общительного пса Бергер делал сегодня главную ставку и от души надеялся, что Финт с его замечательной памятью не подведет.

Он поглядел на часы. Ого, цейтнот! Успеет ли он обернуться за полтора часа, нет, даже за час, чтобы все подготовить как надо? Далековато обитает Шурик от парка Кулибина…

– А вы, оказывается, вон где живете! – сказал Бергер, поздоровавшись и ухитрившись погладить Финта, который подпрыгивал вверх и извивался всем своим тугим телом, выражая таким образом свой восторг от возобновленного знакомства. Потом он спрятал руки в карманы куртки. Так, время пошло… – Я думал, ваш дом около парка Кулибина. Вы вроде сказали, что двадцать лет там гуляете?

Шурик, явно не ожидавший провокационного вопроса, растерянно моргнул.

– Ну да, гуляю. Мне нравится там гулять. Там… аура хорошая. А в тот раз просто от знакомых возвращался, ну и решили с Финтом прошвырнуться.

Бергер кивал с приветливым видом. Человек живет практически рядом с лесом – с великолепным Щелковским хутором, – а гулять ездит на улицу Горького, в самый центр города. В парк, аура которого могла бы показаться хорошей разве что вампиру или восставшему из могилы мертвецу. Все-таки на месте парка было когда-то кладбище…

Как ни старался Бергер свалять валенка, Шурик, видимо, учуял что-то неладное. А может, ему просто не нравилось оправдываться. Насупился, принялся ковырять носком землю:

– Ну, где ваш друг?

– Извините, – покаянно понурился Бергер. – Что-то задерживается. Он аж с Автозавода едет.

– Далеко, что и говорить, – буркнул Шурик. – Мог бы найти себе консультанта и поближе. Ну, охота пуще неволи… А это не он ли?

Из-за поворота аллеи вывернулась согбенная фигура в длинном плаще с капюшоном и с палочкой. Фигура брела медленно-медленно, словно это была дряхлая старуха, а может, инвалид, еле передвигающий ноги. Своей палочкой человек разворашивал опавшие сбоку от тропинки листья. Видимо, что-то искал.

– Нет, это грибник какой-то, – равнодушно глянул Бергер.

– Какие нынче грибы? – удивился Шурик. – Октябрь, да и дожди… Одна гниль небось.

Лицо у него было равнодушное.

Один только Финт вдруг ощутил к грибнику неистовый интерес. Радостно тявкнув, отчего-то кинулся к нему, да так радостно, что едва не сбил с ног.

Грибник, похоже, испугался. Он выронил палку и стал по стойке «смирно», внимательно разглядывая радостно скачущего вокруг пса.

– Финт, фу! – прикрикнул Шурик, однако пес не унимался и продолжал выражать непонятный восторг.

– Финт, холера! – Шурик ринулся вперед. Полуобернулся к Бергеру: – Хороший из меня будет консультант для вашего друга! С собственным псом справиться не могу! Фу, сукин ты сын!

Поскольку для собаки это выражение не оскорбление, а всего лишь констатация факта, Финт не обратил на него никакого внимания. Более того – воспринял его как поощрение! Схватился зубами за полу плаща грибника и принялся его трепать из стороны в сторону, радостно повизгивая.

– Зараза! – взревел Шурик, хватая пса за ошейник и оттаскивая прочь.

Незастегнутый плащ соскользнул с плеч грибника, и тот остался в свитере и джинсах.

Это была вовсе никакая не старуха и даже не инвалид. Обыкновенный парень лет двадцати пяти – среднего роста, худой, черноволосый, с черными напряженными глазами на очень бледном лице.

При виде его Шурик отпрянул назад – и замер, согнувшись, машинально удерживая Финта.

– Привет, – хрипло, словно с трудом справляясь с голосом, выговорил парень. – Как дела, как здоровье? Припадки больше не бьют?

– Ка… какие при?.. – слабо выдохнул Шурик, а больше ничего сказать не мог.

Парень перевел глаза на Бергера, но тоже ничего не сказал, только кивнул.

Бергер вздохнул с облегчением. Он был уверен в успехе эксперимента.

– Вы с Малютиным именно этого человека хотели найти, да, Александр Васильевич? – вежливо спросил Бергер. – Вот он, пожалуйста. Кирилл Владимирович Туманов. Я свое дело сделал!

– Понять не могу, как я тебя там, в аэропорту, сразу не узнал, – наконец-то смог заговорить Кирилл, с ненавистью глядя на Шурика. – Ну да, видел в парке, в темноте, ночью, ты в куртке был, а там, в аэропорту, – в джинсе. Потому и не опознал тебя! А тут увидел твоего бульдога – и как будто пронзило меня что-то! Да ведь это же мой знакомый «толкач»! Ты там, в аэропорту, меня нарочно толкал, да? Чтобы проверить, отреагирую я на тебя или нет? Но ведь уже ясно было, что я тебя не узнал, – зачем же вы весь этот цирк устроили? Всю эту потеху с мобильником и всем прочим? А главное, зачем потом подослали этого бешеного мента? За что?!

Он осекся, отвернулся.

– Мы никого не подсылали! – закричал Шурик что было силы – и осекся, обеими руками зажал себе рот. Освобожденный Финт радостно пустился прочь по дорожке.

«Да, – подумал Бергер, поглядев ему вслед. – Ну и дурак же ты, братец! Плохой пример подал бы мифическому псу моего мифического друга. У хозяина проблемы, а ты, вместо того чтобы его защищать, понесся, задрав свой куцый хвост, в поисках радостей жизни! А впрочем, что толку винить пса? Вылитый хозяин! Слабак!»

Сказать по правде, он и не ожидал, что Шурик выдаст себя так быстро. Все-таки, чтобы разыграть тот спектакль с эпилептическим припадком, необходимо известное присутствие духа и определенный актерский талант. Но, быть может, все эти способности у Шурика пробуждались только в присутствии Малютина, который и вел первую скрипку в этом дуэте?

Если так… если так, надо Шурика дожимать как можно скорей. Пока нет рядом Малютина. Пока он мягкий, будто только что испеченный хлебушек! В таком состоянии слабого человека можно взять на пушку, на арапа, голыми руками! Главное – переть напролом. И помнить, что время идет…

– Подождите, Кирилл, – быстро сказал Бергер. – Успокойтесь. А вы, Александр Васильевич, усвойте вот что. Первое подозрение у меня зародилось, когда вы промолчали об эпилептическом припадке, который с вами случился. Я об этом уже знал от Кирилла, поэтому…

– Как – знали? – пролепетал Шурик. – Так вы что, уже знали, где он, когда мы вас просили его искать?!

– Ну конечно, знал, – признался Бергер. – В аэропорт я приехал, чтобы разобраться, за что вы его так наказали и зачем устроили все это дурацкое представление с эпилепсией. Кстати, я подключил свои связи и узнал, что у вас никогда в жизни эпилептических припадков не было, вы редкостно здоровый человек. А черная немочь, чтоб вы знали, с неба не падает, это все-таки не Тунгусский метеорит!

– Ну и что? – огрызнулся Шурик, пытаясь собраться с силами. – Ну и притворился. Это еще не преступление!

– Не преступление? – чуть ли не в голос закричал Кирилл. – А то, что со мной сделали, – это не преступление?!

– Да что там с тобой сделали особенное? – пренебрежительно поглядел Шурик. – Что ты все талдычишь, о чем? Какой такой бешеный мент? Ты сам сбежал из кабинета Малютина, сам…

Кирилл задохнулся. Бергер сделал ему знак молчать.

– Он не сбежал. Его увез милиционер – при необходимости Кирилл его опознает. Судя по всему, он принял Кирилла за того, другого задержанного, поставщика девочек в Эмираты, – и избил его до полусмерти. А потом, видимо, спохватился, что произошла роковая путаница. И очень за себя испугался. Настолько, что решил замести следы любым способом. Короче, той ночью Кирилла нашли на трамвайных рельсах, полуживого, без документов и, конечно, без денег. Слава богу, что вагоновожатый вовремя его заметил, а то на вашей с Малютиным совести оказалось бы еще одно убийство.

– Да вы что?! – выдохнул Шурик. – Мы никого не убивали! Мы тут вообще ни при чем. Это Хоботов, гад…

И опять осекся, поняв, что проговорился второй раз.

– В ваших оправданиях разобраться очень сложно, – покачал головой Бергер. – Я этим и заниматься не стану. Другие люди все поставят на свои места – те, кому по должности положено.

– Но почему, почему? – бессвязно забормотал Шурик. – Говорю же, это произошло случайно. Во всем виноват Хоботов! Он без тормозов! Это всем известно! И нам наврал, будто никого не видел, будто вообще не приезжал… – Шурик путался в словах и, похоже, сам хорошенько не разбирал, что говорит. – А с тобой Малютин решил просто поговорить. Просто поговорить!

– О чем? И почему, ради того чтобы вызвать Кирилла на разговор, понадобилось устраивать всю эту историю с мобильником и эпилепсией? – наклонился к нему Бергер. – Кирилл был убежден, что вы и в самом деле хотели взорвать самолет, а он вам нечаянно помешал. Но я думаю иначе. Видимо, не так просто все обстояло тогда, в парке Кулибина, верно? Что-то он все же мог там увидеть… Что?! Чего вы испугались? Может быть, того, что Кирилл мог догадаться: там произошел вовсе не несчастный случай, а тщательно задуманное убийство?

– Нет! – завопил Шурик так, что даже беззаботный Финт спохватился и ринулся к хозяину. Подбежал, залаял на Бергера и Кирилла… Все-таки какое-то соображение в голове у этого пса было.

– Нет! – снова выкрикнул Шурик, пытаясь перекричать бульдога. – Не было убийства! Это в самом деле был несчастный случай! Я там вообще нечаянно оказался, просто для подстраховки!

– Заткнись, Финт! – рявкнул Бергер.

От изумления пес послушался. Сел на лапы, уставился круглыми глупыми глазами…

– И что вы должны были подстраховать? – спросил Бергер на полтона тише, но с той же грозной интонацией. – Вернее, кого? Не того ли человека, которому Симанычев передал дискету? Дискету, которая лежала в конверте с пометкой txt? В том конверте, который притащил нам Финт?

Он шел ва-банк практически без козырей-доказательств, только с джокером-догадкой. И даже сам удивился эффекту, который произвели его слова.

Шурик лопнул, как мыльный пузырь. Веселое выражение стареющего мальчика напрочь слиняло с его лица. Морщины врезались в кожу, брылы обвисли еще сильней.

Джокер выигрывал! И Бергер снова бросил его на стол.

– Я думаю, что Симанычев шантажировал вас. Вас и Малютина. И подстраховывали вы именно его! В парке не было никакой женщины. Вы нарочно описали жену Симанычева, чтобы сбить с толку следствие. Вы не знали, что она именно в тот вечер праздновала новоселье и имела безусловное алиби. Симанычев купил ей квартиру – подозреваю, что именно на те пятнадцать тысяч долларов, которые заплатили ему вы. Хорошие деньги! Симанычев принес вам в парк дискету с компроматом. И тогда вы убили его. Мало того! Вы не поверили, что информация не продублирована на его личном компьютере! Вы взяли из барсетки ключи – вернее, это сделал Малютин, – а потом он же ринулся на квартиру шантажиста. И пока вы морочили голову нам с Кириллом, а потом милицейской бригаде, Малютин стер всю информацию в его ноутбуке и на всех дискетах – просто так, на всякий случай. А возможно, заметая следы.

Да… джокер начинает и выигрывает!

От такой осведомленности (вернее, наглости) Шурик окончательно потерял голову.

– Да, мы ему заплатили! – выкрикнул он. – Заплатили пятнадцать тысяч баксов! А он принес пустую дискету. Потребовал еще пять… мы собрали, принесли. И взяли с собой ноутбук, чтобы проверить дискету на месте. Договорились, что сначала проверим ее, потом передадим деньги. Но Симанычев начал кочевряжиться. То отдаст дискету, то нет… Потом стал приставать… ну и получил из баллончика в морду! Кто ж знал, что он отбросит копыта?!

– К кому он стал приставать? – резко спросил Бергер. – К Малютину, что ли?

До Шурика наконец-то – наконец-то! – дошло, что молчание – золото. Он стиснул зубы так, что желваки заиграли на щеках.

И тут нарушил свое мертвое молчание Кирилл.

– Почему вы все время говорите – Малютин, Малютин? – спросил он. – Я не видел в парке Малютина. Я женщину какую-то видел. Мельком, правда, но…

«Красив, но глуп!» – вспомнил Бергер слова своей подруги об известном эстрадном певце. Все-таки Алина – умница и выражается порою – ну не в бровь, а в глаз!

– Кто эта женщина, Александр Васильевич? – снова ринулся он в наступление на Шурика, но все, все – время джокера кончилось. Шурик мигом учуял слабину противника и нашел в себе силы собрать-таки остатки самообладания!

– Ничего не знаю! – рявкнул он, и Финт отозвался агрессивным эхом. – Меня вы поймали, да. А больше я ни про кого ничего не скажу. И больше вы меня ни на чем не поймаете.

– Это верно, – кивнул Бергер, неприметно поглядев на часы.

Ага, бурная беседа длится менее четверти часа. То есть запас времени еще есть. Но терять его никак нельзя…

– Это верно, что мне ловить вас практически не на чем. Тот, кто поработал с компьютером Симанычева, – будь это некая дама или все же Виктор Сергеевич Малютин, – видимо, успели сообщить вам, что никакой информации там не осталось. Вы знаете также, что на работе у Симанычева компьютера не было. То есть вы считаете себя в полной безопасности…

Шурик оживал на глазах. Финт тоже успокоился, перестал рычать и тявкать.

– Да, пожалуй, доказать что-то я бессилен. Ну и ладно. Пусть с этим разбирается следователь Татьяна Пояркова. А другой следователь, как я подозреваю, будет разбираться с делом о попытке взрыва самолета.

– Да не было никакого взрыва! Никакой попытки не было! – фыркнул Шурик. – Шутка…

– Это вы так говорите, – любезно улыбнулся Бергер. – Вы, псевдоэпилептик. Но вы, к несчастью, не способны просчитывать последствия собственных шуток. А следовало бы подумать, кого теперь потянут и кто предстанет перед судом. Вы можете себе представить, кто станет разбираться с этим делом о диверсии? Отнюдь не милиция! Не районная прокуратура и даже не городская. Слетятся вороны такого высокого полета, что вас с Малютиным расклюют на части за эти шуточки. А если еще пришьется обвинение в преднамеренном убийстве… Докажите, что ваша сообщница случайно побрызгала на Симанычева этой перцовкой! Докажите, что она не знала, что у бедолаги аллергия на нее!

– Господи… – простонал Шурик, снова впадая в шоковое состояние. – Чего вы от меня хотите?

– Я? – пожал плечами Бергер. – Я в данном случае действую как лицо неофициальное. Можно сказать, частное. Мне необходима неофициальная информация о том, чем вас достал Симанычев. Вы, должно быть, не в курсе, что против него было заведено уголовное дело – о вымогательстве с использованием служебного положения…

Тут Бергер помолчал, давая возможность Шурику освоиться с информацией. Если он сделает выводы, что Бергер работает именно в этом направлении, – это его личное дело, пусть что хочет, то и думает.

Он заговорил снова:

– Обещаю: если я буду убежден, что ваши проблемы не имеют отношения к тому, другому делу о взятках, если уверюсь, что Симанычева не убили, я ни слова не сообщу о вас официальному следствию. Но вам с Малютиным придется возместить вот этому парню весь нанесенный ему ущерб. Как моральный, так и материальный.

Ему удалось взглядом пресечь попытку Кирилла вмешаться.

– Это пожалуйста… – пробормотал Шурик. – Мы все возместим… А в каком размере?

Итак, разговор перешел на деловые рельсы!

– Торг, мне кажется, здесь неуместен, – пожал плечами Бергер. – Да вы рассказывайте, рассказывайте!