Глава 14
Да, это снова были они. Те парни на джипе «Хаммер», в шортах «от Версаче».
Только вместо шорт «от Версаче» на сей раз на них были костюмы, выглядевшие, впрочем, среди елок и одуванчиков довольно нелепо.
И теперь мужчин было четверо.
Правда, тот, четвертый, отстав, держался в стороне.
— Всем привет! — поздоровалась стройно и преувеличенно доброжелательно лидирующая троица.
— Привет… — Гостям ответили не все. Корридов вообще промолчал.
— Как жизнь?
— Нормально… — поддержал разговор Миха.
— Как песик? Кусаться еще не научили?
— Не успели. К сожалению…
Врать было бесполезно. Иннокентий при виде гостей даже не пошевелился, флегматично возлежа возле своей миски.
— Как работа подвигается? — продолжали интересоваться прибывшие.
— Подвигается…
— Ну и лады. Вот и мы слыхали: отлично дела у вас идут!
— Ну, так уж и отлично… — буркнул наконец, подавая голос, Корридов.
— Не скромничай, дед! И учти: когда дела идут хорошо, надо делиться.
— Делиться? Мы что — ларек? Вы ничего не перепутали? Может, у вас — как это называется — «непонятки» вышли?
— Непонятки?
— Я хочу сказать: мы не в теме…
— Говорите нормально. — Четвертый из прибывших, остававшийся до сей поры у машины, подошел к столу и тоже вступил в разговор: — Говорите нормально, Арсений Павлович. Они понимают.
При виде этого человека у Корридова удивленно приподнялись мохнатые брови:
— Зернов? Вы?!
Человек усмехнулся:
— Я!
— Что это вы тут делаете?
— Объяснить?
— Кажется, уже догадался…
— Значит, не удивлены?
— Вообще-то не очень… Вы и тут подрабатываете?
— Вы тоже можете, Арсений Павлович!
— Благодарю… Обойдусь без подобной материальной помощи.
— Напрасно. Лучше обсудите с ними условия. — Тот, кого Корридов назвал Зерновым, кивнул в сторону накачанных парней. — Я уверен, условия вам понравятся.
— А я не уверен. Я еще в прошлый раз объяснил молодым людям, что заказов на археологические находки не принимаю.
— Вы должны отдать им то, что нашли, Корридов, — сухо заметил Зернов. — Должны! Причем немедленно. Если, конечно, не хотите неприятностей.
— Может, вы наконец перестанете туманно угрожать и объясните, в чем дело?
— Это вы не нагоняйте туману, Корридов… Вам ведь уже передали наше предложение? Не так ли?
— Передали предложение? Какое именно?
— Отдайте то, что нашли, Корридов! Получите хорошие деньги и останетесь живы.
— Но что именно я должен так срочно отдать?
— Сами знаете, о чем речь. И поверьте, в частной коллекции этой находке будет лучше.
— Правда? Что вы хотите?
— Мы хотим получить то, что вы нашли.
— Мы — это кто?
— То есть я хотел сказать: мой босс хочет это получить.
— Ну, если уж босс желает, тогда дело серьезное…
— В этом не сомневайтесь — дело серьезное.
— Только не давите, Зернов. У нас тут, видите ли, остров свободы — мы чтим либеральные ценности.
— Тем лучше. Тогда вы, наверное, помните: свобода одного гражданина заканчивается там, где начинается свобода другого. Так вот… Ваша свобода будет заканчиваться там, где скажет мой босс.
— А иначе?
— А иначе завтра сюда приедут бульдозеры и выскоблят весь ваш культурный слой дочиста. Сроют до материка. Так сказал…
— Заратустра? — усмехнулся Корридов.
— Мой босс.
— Ваш босс — преступник.
— Нет, Арсений Павлович. Ошибаетесь… Просто он не любит, когда его не понимают. Ведь счастье — это когда тебя понимают, правда? Так что мы рассчитываем на понимание.
— О какой находке все время идет речь?
— Мы хотим получить идола.
— Идола? — мохнатые брови Корридова снова удивленно приподнялись. — Но у меня нет того, что вы требуете… Мы нашли форму для отливки идола — это правда. Но не самого идола.
— Этого не может быть. Глупо сопротивляться и не замечать перемен, Арсений Павлович. Условия диктуют новые люди. И в этом знак времени, нового времени. Ну какой смысл в том, что такую вещь спрячут в музейных запасниках?
— Какой смысл?
— Идола там украдут или потеряют. Или испортят неправильным режимом хранения. Или божок вовсе погибнет во время потопа, когда прорвутся ржавые водопроводные трубы… Или сгорит во время пожара оттого, что сторож напился и закурил. Частные коллекции, вы сами знаете, надежнее! В конце концов, великое искусство Ренессанса создали деньги… Так всегда было и будет в истории человечества.
— Даже если бы идол и был у меня, я бы вам его не отдал. Несмотря на ваши изысканные доводы и исторические аналогии, Зернов.
— Наши доводы могут быть не только изысканными, Арсений Павлович… Вы, кажется, говорили, господа археологи, что здесь надолго?
— Надолго, — мрачно подтвердил Корридов.
— Так вот. Мы можем резко сократить этот срок.
— Угрожаете?
— Угрожаем.
— Ну что же… — Корридов вздохнул. — Тогда…
— Тогда?
— Я должен подумать.
— Думайте.
— День-два…
— Нет!
— До завтра?
— До вечера. — Зернов посмотрел на часы. — На раздумья у вас три часа, не больше. Мы вернемся ровно к одиннадцати.
— И что будет?
— Лучше спросите, кого из вас тогда здесь не будет…
— Спрашиваю. Кого?
— Всех! Если мы не получим, когда вернемся, идола, всем вам не жить.
И они уехали.
Все ошеломленно уставились на Корридова.
— Что все это значит, Арсений Павлович? — изумилась Китаева. — Что значит: «всем вам не жить»?
— Вас интересует, дорогая, что значит «не жить»?
— Меня интересует, что значит «всем»?
— Всем — это значит всем, уважаемая Вера Максимовна.
— Безобразие!
— Да объяснитесь наконец, Арсений Павлович! Что это было?!
— Вот именно! Кто эти люди?
— Кто такой Зернов?
— Зернов… — вздохнул Арсений Павлович. — Зернов — это продажная шкура. Он из Общества по охране памятников. Помогает за взятки «решать проблемы» новым русским. Я с ним уже сталкивался.
— А эти парни с ним? Тоже из Общества по охране памятников? — удивилась Вера Максимовна. — Они кто?
Корридов только махнул рукой:
— Кто, кто… Бандиты! Форменные бандиты… Вот кто!
— Ба-андиты? — с забавным французским прононсом поразилась Китаева. — И они нам угрожали?!
— Вот именно!
— А вы заладили: три «К», три «К»… — повернулась Китаева к Дамиану, все это время скромно хранившему молчание. — Начитались Конан-Дойля! Тут бандиты «в натуре». Три «Б», понимаете?!
— Я-то понимаю, — усмехнулся Дамиан.
— А что же вы голову нам морочили своей психологией? — тоже возмутился Арсений Павлович.
— А разве вы не морочили мне голову? Вы ведь понимали, что имеете дело с бандитами от «черной археологии», Корридов!
— Допустим…
— Допустим! — передразнил Дамиан. — А почему же молчали, когда я вас спрашивал? О чем шла речь в тот раз, когда впервые эти господа заявились к вам с визитом? Разве не идола вам тогда заказали — вон у тех березок, в «конфиденциальной обстановке»? Разве не так?
— Нет, не так… Они спрашивали вообще — нет ли чего «интересного». К тому же я не думал тогда, что все так серьезно… Не хотел сеять панику в экспедиции. И потом… Не ваше это дело, Филонов!
— Нет, мое. Мне пришлось самому все выяснять. Столько времени и сил потратил…
— И что же вы выяснили? — Все в высшей степени заинтересованно уставились на Дамиана.
— Я начал с «Хаммера»… Оказалось, номер машины записал в своей книжке, как, впрочем, и многое другое, Яша Нейланд.
— То есть? Как это могло случиться?!
— Вот именно: как Нейланд мог записать номер машины? Ведь «Хаммер» появился у нас уже после Яшиного отъезда?
— Оставалось предположить — что я и сделал! — джип появлялся в этих местах и прежде, еще до отъезда Нейланда. Раньше…
— Но никто тогда этого «Хаммера» не видел!
— Никто… Кроме Нейланда. Яша, видимо, увидел и услышал много чего такого, что ему видеть и слышать не полагалось… Ну а дальше, когда выяснилось, на кого зарегистрирована машина, я ухватил кончик нити… И в основном пошла техническая работа. Сейчас детективам не следует слишком бегать. Основа успеха — владение информацией. Например, сотрудник нашего агентства, который этим занимается, — настоящий гений. У него систематизированы горы информации. А чего нет у нас, можно взять там, где это есть.
— Хакерство?
— Будем реалистами. Глобальная компьютеризация сделала мир прозрачным, лишила его тайн и конфиденциальности. Сейчас почти все зависит от возможностей компьютерщиков. Добавьте к этому возможности сыщиков…
— И что же?
— Одно цепляется за другое… В итоге выяснилось: те, кто приезжал к вам на «Хаммере», имеют прямое отношение к окружению Тучкова Олега Ивановича…
— Кто такой этот Тучков? — воскликнула возмущенно Китаева. — Какое он имеет право нам угрожать?
Филонов окинул взглядом пейзаж и указал куда-то вдаль, где вырисовывалось на горизонте уродливым кубом странное сооружение.
— Знаете, что это?
— Ну, знаем… — сознался Миха. — Спиртзавод!
— Именно. Спиртзавод, специализирующийся на производстве спирта для низкосортной, суррогатной водки.
— Какая гадость! — воскликнула Китаева.
— Бизнес не знает морали и сантиментов, иначе это не бизнес, а хобби.
— Допустим…
— И знаете, кому принадлежит этот спиртзавод?
— Неизвестно…
— Вам неизвестно! А я это выяснил. Принадлежит это процветающее предприятие Олегу Ивановичу Тучкову. Тучков богат, как Крез, и так же могуществен. В доминировании над здешней местностью этого странного сооружения есть что-то даже символическое. Здание словно напоминает, кто здесь хозяин.
— Ну и дела…
— И вот сегодня этот человек объявил нам ультиматум! — завершил свою мысль Дамиан.
— Это был ультиматум?
— Разумеется. Люди Тучкова, по сути дела, передали нам его ультиматум.
— Но на что им идол?
— Да! Зачем им идол?
— Могу только поделиться тем, что мне удалось выяснить. Видите ли… Нынешней зимой найденный почти сто лет назад Аполлинарием Салтыковым и исчезнувший из поля зрения ученых и торговцев, некогда столь знаменитый мширский идол вдруг дал о себе знать. Появилось его описание и фотография в «одном сугубо научном для узких специалистов журнале», — Дамиан, чуть усмехнувшись, взглянул на Корридова. — А затем вслед за этой публикацией оживился и рынок.
— И что же?
— Один из заметных игроков на этом рынке — небезызвестный Олег Иванович Тучков. Несколько лет назад уже сильно разбогатевший на водке Тучков стал интересоваться коллекционированием. А уж если Олег Иванович чем занимается, то все должно быть по высшему разряду.
— Вот как?
— Во-первых, Олег Иванович всегда «в курсе». Он знает конъюнктуру и цены. Всему. И цену идолам он знает тоже. Узнал он и о запланированных Институтом археологии раскопках под Мширой. Выяснить это Тучкову было нетрудно.
— То есть этот человек узнал о новых раскопках — в тех самых местах, где нашли когда-то первых двух идолов, так? — воскликнул Кленский.
— Именно… Согласитесь, вероятность появления нового истукана во время новых раскопок существует, не так ли?
— Еще бы…
— И конечно, Тучков совсем не хочет упускать этот шанс!
— Зачем еще идол? Продать? Но Тучков и так богат…
— Я думаю, дело не только в деньгах.
— А в чем?
— Возможно, этому парню нужна сила идола, — вздохнул Тарас.
— Чего же этот Олег Иванович желает с помощью мширского идола добиться? — засмеялся Корридов. — Получить налоговые льготы? Разорить конкурентов? Вызвать у них галлюцинации и умственное расстройство? Или провезти, не уплатив таможенной пошлины, партию окорочков?
— Нам не стоит сейчас упражняться в остроумии, — заметил Дамиан. — Не до смеха тут. А что будет делать Олег Иванович, я думаю, он уже решил.
— Лично я бы побоялся иметь в своем доме такую вещь, как идол, — заметил археолог. — Сама форма мширских истуканов — грубая, агрессивная. Я бы даже сказал, свирепая и беспощадная!
Дамиан только усмехнулся:
— Сразу понятно, что вы никогда не видели самого Олега Ивановича!
— Ну и что?
— Этот парень столько народу сгубил на своем пути, что…
— Да?
— Что еще неизвестно, кто беспощадней: ваш идол или милейший Олег Иванович.
— А я видела этого мафиози по телевизору: на вид такой бонтонный, субтильный… Невротик в очочках… — заметила Зина.
— Внешность обманчива!
— Вот как?
— У мширского идола — форма агрессивная. А у Олега Ивановича — содержание. Ну, о-очень агрессивное…
— Теперь понятно, за что убили Яшу Нейланда! Бедняга записал в своей книжке номер «Хаммера» — его за это и убили.
— И понятно, почему Алиска так себя вела. У этого Креза-Тучкова все здесь, на этой «спорной территории», схвачено и куплено. Милиция сама его боится!
— Только неясно, почему Тучков так уверенно решил, что мы уже нашли нового идола?
— Какая теперь разница, почему он так решил… Если, как нам весьма доходчиво объяснили, «всем вам не жить».
— Вообще-то надо сматываться… Они же сказали, что вернутся к одиннадцати! — всполошился Миха. — Мы еще успеем…
— Бежать бесполезно. Наверняка нас уже стерегут, — заметил Дамиан.
— Я не уеду, — мрачно заметил Корридов.
— Неоригинально, Арсений Павлович. Вы это повторяете весь сезон, — буркнула Китаева. — Доповторялись…
— Не уеду, — упрямо повторил археолог. — К тому же у Тучкова заложник.
— Заложник?
— Мширское городище — у него в заложниках…
— Кто о чем!
— Тучков уничтожит археологический памятник, как и обещал. Вы как хотите, а я этого не допущу. Только через мой труп. Я буду защищать Мширское городище до последнего… — Археолог замолчал.
— Уж не до последнего ли выстрела, Арсений Павлович? — поинтересовался Дамиан.
— Может, и до последнего выстрела. У меня ведь тоже кое-что припасено… На черный день! Посмотрим еще, кто кого…
— Вы сказали, Дамиан, — перебил археолога Кленский, — кроме номера машины, Нейланд записал в своей книжке и «многое другое». Что это значит — «много другое»?
— Правда, — поддержала журналиста Китаева. — Яков записал в своей книжке еще что-то важное?
— Потом! Все потом расскажу… Сейчас некогда. Если будем живы, все узнаете.
— Вы это, Дамиан, серьезно — насчет «если будем живы»?
— Куда уж серьезнее…
— Так надо что-то делать!
— Что?
— Надо готовиться к обороне!
— Это как? Рыть окопы? Вооружаться осиновыми кольями?
— Даже если бы у нас был пулемет — нам с бандитами не справиться.
— Не прятаться же нам в лесу!
— Нужна подмога…
— А в милицию сообщить?
— Они не успеют доехать сюда… Даже если захотят приехать!
— Нет, надо все-таки сматываться.
— Бесполезно. Не вырвемся из окружения…
— А в Корыстово вырвемся?
— Ну, в деревню еще успеем, проберемся — по тропочкам… Да только что у них там, в Корыстове? У них пулемета тоже нет. Одни лопаты, как у нас. Огороды копать!
— Не уверен, что только лопаты… — задумчиво произнес Дамиан. — И не такое уж это глупое предложение — насчет Корыстова.
— Вы серьезно?
— Понимаете… Ведь у огородника должна быть гарантия сохранности урожая. Иначе ради чего ему пять месяцев горбатиться не разгибая спины на своих сотках, верно?
— Ну, верно.
— А откуда ей взяться тут, этой гарантии? Ведь здесь ни милиции, ничего. Не дозовешься, не докричишься…
— Ну и?..
— Гарантию дает гарант.
— Логично.
— Так вот, у корыстовских огородников и садоводов, подозреваю, таких «гарантов» — под каждой раскладушкой.
— Вы это о чем?
— О дробовиках, Владислав Сергеевич!
— Дробовики? Оружие?
— Да что дробовики! — оживился Миха. — В Корыстове у одного мужика даже трактор есть.
— Зачем нам трактор? — удивился Кленский.
— Вы не поняли, Владислав Сергеевич. Это очень хороший трактор! Балашихинского завода…
— Зачем нам хороший трактор Балашихинского завода?
— Неужели вы не знаете, какие трактора выпускает Балашихинский бронетанковый завод?! — удивился Миха. — Мечта, а не трактор! Пуленепробиваемый и может плавать.
— Хотите уплыть на нем вниз по Мутенке, спасаясь от погони?
— Миха прав, — заметил Дамиан.
— В чем?
— Надо дать знать корыстовцам.
— Что ж, пожалуй… — согласился и Корридов, явно впечатленный рассказом о продукции Балашихинского бронетанкового завода.
— Безнадежно! — остудил всеобщий пыл и энтузиазм Вениамин. — Корыстовцы и носа не высунут со своих огородов, и пальцем не пошевельнут, чтобы нас защитить.
— Не нас, а науку, — возразил Кленский. — Археологию!
— Тем более…
— Ну а попробовать стоит, — заметил Дамиан. — Вы же, Арсений Павлович, говорят, целую лекцию прочитали корыстовским детям о Мширском городище?
— Это правда… — Корридов задумчиво почесал бороду. — Может, мне еще им почитать? Представьте, Филонов, люди ведь даже не знают, что у них под ногами. Истории своей не знают!
— Ну, самое время лекции читать… — вздохнула Китаева.
— Кого пошлем оповестить население?
— Пусть Миха сбегает!
— Дороги, конечно, перекрыты. Но по лесу в Корыстово он пройдет. И время до одиннадцати вечера еще есть.
— Алиске, кстати, тоже надо все-таки позвонить… Может, она хоть наши трупы приедет забрать?
— Вряд ли… Алиса трупы со спорной территории не забирает — это мы уже выяснили.
— Блин… — впервые в жизни употребив это популярное слово, вздохнул Кленский. — Ну, почему мы такие беззащитные!
Владиславу Сергеевичу, всю жизнь в высшей степени скептически воспринимавшему «силовые структуры», вдруг захотелось, чтобы Алиса перестала наконец колыхать эротически и бесполезно своим необъятным бюстом и прикрыла бы его форменным милицейским кителем… Чтобы можно было припасть к этому суровому сукну и по-детски безоглядно и сладко заплакать: «Ну, защити же меня наконец, родная ментура!»
