Его рука лежит вокруг ее талии, и вместе наблюдают они картины, открывающиеся внутри рамы там, в Доме Мертвых. Они смотрят на Озириса, как плывет он по небу на черном своем арбалете, на тетиве которого лежит нечто, под силу чему сокрушить солнце. В одиночку правит он своим самострелом, и не мигают желтые его глаза на лице, не способном принять какое-либо выражение. Они смотрят на темную скорлупку, находятся в которой Анубис, Мадрак и пустая рукавица, содержащая в себе силу.

Концом своей трости прослеживает Врамин две прямые линии, продолжающие курс судов. В раме возникает изображение места, где эти линии пересекаются. Лежит там сумеречный мир, и меняется его поверхность прямо у них на глазах.

— Как они могли узнать о его местонахождении? — спрашивает Изида.

— Не знаю… Если только… Озирис! Он нашел записку. Я наблюдал, как он ее читает.

— И?..

— Гор. Гор, должно быть, оставил ему записку, в которой сообщил о месте.

— А как мог узнать о нем Гор?

— Он боролся с Тотом — скорее всего, внутри разума самого Тота, а Гор способен заглянуть человеку в мозг, узнать, что он думает. Вероятно, в какой-то миг их схватки он и выкрал у Принца, который обычно неуязвим для подобного искусства, эту информацию. Да, Тот, должно быть, потерял на мгновение бдительность. Его надо предупредить!

— Может быть, Тифон обеспечит его безопасность?

— А где сейчас Тифон?

Они смотрят на экран, и всякое изображение пропадает.

Черным, черным-черно. Ничего нет.

— Словно Тифон и не существует вовсе, — говорит Врамин.

— Нет, — говорит Изида. — Ты смотришь на Скагганаук, заглядываешь в Бездну. Тифон отступил из Вселенной, следуя своим путем — по изнанке известного людям пространства. Может статься, что он отыскал эту самую записку Гора.

— Это не обезопасит Принца. Весь проект может пойти прахом, если только мы не сумеем добраться до него.

— Тогда скорее отправляйся к нему.

— Не могу.

— Что, твои знаменитые зеленые двери…

— Они действуют только в Срединных Мирах. Я же черпаю свою силу из поля. Вне него я бессилен. Леди, а как ты появилась здесь?

— Прибыла на своей колеснице.

— Десяти Незримых Сил?

— Да.

— Так давай воспользуемся ею.

— Я боюсь… Послушай, Врамин. Ты должен понять. Я — женщина, и я люблю своего сына, но люблю и свою жизнь. Я напугана. Я боюсь этого места, этого столкновения. Не думай обо мне плохо, если я отказываюсь тебя сопровождать. Можешь взять мою колесницу и отправляться на ней, но тебе придется делать это в одиночку.

— Я не думаю о тебе плохо, леди…

— Тогда возьми подвеску. Она управляет Десятью Силами, влекущими колесницу, да и тебе придаст дополнительные силы.

— Она действует и вне Срединных Миров?

— Да, — и она скользит к нему в объятия, и на миг его зеленая борода щекочет ей шею, а ее наперсник скрежещет зубами и завязывает свой хвост узлом, двойным узлом.

И она провожает его к своей колеснице на крыше Дома Мертвых; и он всходит на нее, высоко поднимая правой рукой подвеску, становится на миг деталью искусно устроенной в чреве бутылки красного стекла живой картины, потом он уже — теряющийся вдали мигающий огонек в просторах неба, за которым продолжает следить Изида.

Поеживаясь, возвращается она поближе к мертвым, не в силах не думать о том, кого боится она повстречать, кто как раз сейчас сражается с Безымянным.

Вперед смотрит Врамин нефритовыми глазами. Желтые огоньки пляшут внутри них.