— Выпейте еще, — послышался чей-то голос.

Холодная вода обожгла горло, и Язон закашлялся. Страшно болели голова и запястья рук. Медленно, но верно прояснялась память. Схватка, плен, кародж, яд… Язон открыл глаза и увидел перед собой слабо мерцающую лампу. Он как загипнотизированный смотрел на нее, пытаясь сообразить, где он и что с ним. Вдруг знакомое лицо загородило свет. Язон застонал и сомкнул веки.

— Что это, Майк? Сон или нет?

— От правосудия не уйти, Язон динАльт. Да, это я. И у меня есть к вам несколько серьезных вопросов.

Язон снова застонал.

— Да, теперь я вижу, что это действительно вы. Даже в самом кошмарном сне вряд ли услышишь что-либо подобное. Но, может быть, прежде вы хоть в двух словах обрисуете мне обстановку? Вы наверняка знаете поболее моего.

Язон наконец понял, что боль в запястьях от тяжелых железных наручников. Ржавой цепью он был прикован к толстому бревну, на котором покоилась его голова.

— Почему цепи? И вообще, чего стоит местное гостеприимство?

Майк пропустил вопросы Язона мимо ушей.

— Когда мы виделись в последний раз, — сказал он, — вы, если мне не изменяет память, были рабом. Вчера вечером, когда вас доставили сюда и приковали вместе со всеми остальными, на вас был шлем и другие доспехи Чаки. Я успел это разглядеть, прежде чем вас раздели. Как все это понимать? Что случилось с Чакой?

— Я — Чака, — прошипел Язон, — старый болван, вы слишком склонны всех и вся обвинять. Но не говорите мне, что обожали человека, который размозжил вам череп и продал вас, как какую-нибудь скотину. Если поразмыслить над законом справедливости, то вы, по идее, должны быть довольны. Злого Чаки больше нет. Он похоронен в безбрежных песках. А после рассмотрения всех достойных кандидатур я занял его место.

— Вы убили его?

— Да… Да! И не думайте, что сделать это было так просто! У него были все преимущества, а я был вооружен лишь своей природной находчивостью, к счастью, этого хватило. Правда, я сначала собирался прикончить мерзавца ночью, пока он спит…

— Что?! Вы пытались… — Майк даже позеленел от негодования.

— Не думаете же вы, что я сразу осмелился сразиться с этим чудовищем один на один?! Хотя именно так все и кончилось. Короче говоря, я победил и сам стал Чакой. Мое царствование, однако, не было ни долгим, ни славным. Я искал вас и напоролся на хитрого Эдипона и его дружину. Меня схватили и доставили к вам. Вот, пожалуй, и вся история. Теперь ваша очередь, давайте выкладывайте все, что знаете. Где мы и что нас ждет?

— Убийца! Рабовладелец! — Майк отшатнулся от Язона, насколько позволяла цепь, и потряс указательным пальцем. — Еще два новых преступления вы добавили к своему позорному списку. Я презираю себя за то, что в какой-то момент испытал к вам симпатию. И уж поверьте, я сделаю все… Да, я сделаю все, чтобы мы остались живы. Я найду способ доставить вас на Кассилию и предать суду.

— Вы когда-нибудь слышали о презумпции невиновности, Майк? Нет? А ведь это основа основ юриспруденции. До тех пор, пока вина человека не доказана, он считается невиновным. И вообще, как можно судить меня на Кассилии за преступления, совершенные на этой планете, если там они не считаются преступлениями? Это все равно что извлечь каннибала из его времени и судить за людоедство.

— Правильно. Каннибализм — это отвратительно! Я содрогаюсь при одной мысли… И естественно, что такой человек должен быть сурово наказан.

— Если бы он съел кого-нибудь из ваших родственников, я бы вас понял, Майк. Но в том случае, когда он со своими развеселыми соплеменниками перекусил поверженным врагом, к его поведению, простите, не придраться. Поймите, человека невозможно судить без учета конкретной ситуации. Нормы поведения относительны. Каннибал в своем обществе так же нравственен, как прихожанин в нашем.

— Богохульник! Преступление — всегда и везде преступление! Существуют моральные законы, обязательные для любого общества.

— Таких законов нет. И в этом пункте ваше мировоззрение осталось средневековым. Любые нравственные законы историчны и относительны. И ни в коем случае не абсолютны. Они связаны со временем и местом и теряют всякий смысл, будучи вырванными оттуда. В здешнем примитивном грязном обществе убить своего хозяина — единственная возможность для какого-нибудь честолюбивого парня выдвинуться. Не сомневаюсь, что в свое время Чака поступил именно так. В моем случае прямого убийства не получилось — я победил в честной схватке. Хотя результат тот же. Получив власть, я попытался облегчить жизнь моих рабов, но они этого не оценили и сами с превеликим удовольствием всадили бы мне нож в горло. Таков закон планеты. Единственное, в чем я себя обвиняю, — это в том, что я потащил их за собой искать Майка Сэймона и…

Тут дверь со скрипом отворилась, и яркий солнечный свет проник в полумрак их каземата.

— Встать, рабы!

Люди, звеня цепями, со стонами начали медленно подниматься. Человек, прикованный к самому концу длинного бревна, был кем-то вроде старшего. Он криками подгонял остальных.

— Вперед, вперед. Нам дадут поесть. Не забудьте чашки. Если у вас не будет чашки, вы не будете есть и пить целый день. А мы должны трудиться изо всех сил. Это касается всех, особенно новичков. Такой порядок, вы не можете… Так. Теперь все вместе… Раз, наклонились, взялись… и два, поднимаем бревно… три, встали, пошли.

И они встали и вышли на солнечный свет.

Холодный ветер, проникнув через остатки шкур Чаки и пиррянского костюма, неприятно щекотал тело Язона. Дзертаноджи сорвали с него почти всю одежду, но не тронули его любимых башмаков, и сейчас Язон благодарил судьбу за это светлое пятнышко в мрачной перспективе рабства. Он постарался улыбнуться, но губы дрожали от холода, и улыбки не получилось. Как можно скорее надо изменить свое положение! Язон постажировался в качестве раба на славу и считал, что заслуживает лучшей участи.

Они вышли во двор, положили бревно около стены и сели на него. Протянув чашки, подобно кающимся грешникам, рабы получили по ковшу тепловатого пойла, отведав которого Язон сразу потерял аппетит. Это был суп из креноджей. Но выжить было важнее, и он залпом проглотил чертово варево.

Позавтракав, они перебрались на новое место, где увиденное заставило Язона забыть свои беды.

В центре двора торчал большой кабестан, в который команда рабов уже вставляла конец своего бревна. Группа Язона и еще две точно такие же группы тоже закрепили бревна в лебедке, получилось четыре спицы огромного колеса. Надсмотрщик дал команду, и рабы налегли на бревна. С невообразимым скрипом колесо пришло в движение.

Язон с головой ушел в изучение этого грубого механизма. Вертикальный столб, закрепленный в кабестане, вращал колесо, которое было связано с целой системой приводных ремней. Самый широкий из них приводил в движение нечто напоминавшее насос. Остальные ремни исчезали в окнах высокого каменного здания. Все это походило на малоэффективное устройство для перекачки воды.

Острый запах, заполняющий двор, был на удивление знакомым, и, когда из напорной трубы донесся хриплый звук и затем хлынула черная жижа, сразу все стало ясно.

— Нефть! Конечно, нефть! — пришел в восторг Язон, но тут же подавил приступ радости. Надсмотрщик сердито взглянул в его сторону и угрожающе взмахнул хлыстом.

Вот в чем секрет дзертаноджей и источника их власти! Здесь, в охраняемой долине, они добывают нефть, которая и приводит в движение их неуклюжие машины. Но неужели дзертаноджи используют сырую нефть? Что происходит в том здании, куда ведут приводные ремни и устремляется нефтяной поток? Что за чертовщина творится в крепости, увенчанной толстой трубой, испускающей в небо клубы черного дыма?..

В тот момент, когда Язон обо всем догадался, открылась дверь и появился Эдипон, на ходу вытирая свой выдающийся нос обрывком тряпки.

Скрипело колесо. Работа шла своим ходом. Но, поравнявшись с хозяином, Язон закричал ему прямо в лицо:

— Эй, Эдипон, подойди ко мне! Мне нужно кое-что сказать тебе! Я — бывший Чака.

Но Эдипон отвернулся. Было очевидно, что раб, кем бы он раньше ни был, не представлял для него ни малейшего интереса. Надсмотрщик занес хлыст, а колесо увело Язона прочь.

— Послушай, я много знаю! Я могу помочь тебе! — через плечо крикнул Язон.

Ответом ему был свист хлыста.

«Надо срочно что-то делать», — подумал Язон и снова крикнул:

— Выслушай меня! Мне известно: что выходит первым — лучше… Ой! — Последний возглас вырвался невольно. Хлыст все-таки достал его.

Слова Язона были лишены смысла как для рабов, так и для надсмотрщика, но на Эдипона они подействовали, как если бы он наступил на раскаленные угли. Вздрогнув, он повернулся, и Язон увидел, что на его загорелом лице проступили серые пятна.

— Остановите колесо! — рявкнул он.

Неожиданная команда привлекла к Язону всеобщее внимание, надсмотрщик разинул рот и выронил хлыст, рабы застыли как вкопанные. Колесо в последний раз скрипнуло и остановилось. В наступившей тишине гулким эхом отозвались шаги Эдипона. Он подбежал к Язону, оскалив зубы, будто намереваясь укусить его.

— Что ты сказал? — торопливо выговаривая слова и одновременно вынимая из-за пазухи нож, спросил Эдипон.

Язон попытался улыбнуться, понимая, что получить удар ножом — не самый лучший выход из подобной ситуации.

— Ты слышал, что я сказал. И не думаю, что тебе захотелось бы услышать это еще раз в присутствии посторонних. Я знаю, что здесь происходит, я прибыл оттуда, где этим занимаются с давних времен. Я знаю, как надо организовать работу, чтобы добиться лучшего качества и заставить кародж двигаться быстрее. Но сначала освободите меня, — сказал Язон и в ожидании положил руки на бревно.

Несмотря на холод, ручеек пота струился у него по спине. Язон очень рассчитывал, что любопытство и здравый смысл победят. Ведь, в конце концов, раба всегда можно убить, а если перед этим задать ему пару вопросов, то ничего страшного не случится.

И любопытство победило. Нож скользнул обратно в ножны, и Язон облегченно вздохнул. Даже для профессионального игрока это было слишком серьезным испытанием. Ставка — жизнь — несколько превышала размеры обычных ставок.

— Освободить его и привести ко мне, — приказал Эдипон и ушел.

Теперь Язону было необходимо убедить старика в том, что он годен для какой-нибудь более квалифицированной работы, нежели крутить колесо.

Комната, куда привели его охранники, была первым пригодным для жилья помещением, которое Язон увидел на этой планете. Добротная, крепкая, к тому же украшенная резьбой мебель: стол, стулья, кровать, укрытая тканым ковром…

Эдипон нервно барабанил пальцами по полированной поверхности стола.

— Приковать его, — прохрипел он, и цепь, свисавшую с наручников Язона, прикрепили замком к толстому кольцу, вделанному в стену.

Как только охранники закрыли за собой дверь, Эдипон подошел к Язону и вытащил нож.

— Говори, что знаешь. Или я убью тебя на месте.

— Мое прошлое — открытая книга для тебя, Эдипон. Я пришел из земли, где уже давно не существует секретов природы.

— Как называется твоя земля? Ты шпион Аппсалы?

— Я никогда не слышал о таком месте. Я не шпион. — Язон лихорадочно размышлял, насколько можно быть откровенным и насколько умен и трезв Эдипон, чтобы понять его. Сейчас не самое подходящее время рассказывать замысловатые сказки о космосе. Хотя лучше сказать правду. Но в малых дозах. — Если я скажу, что прилетел с другой планеты, из другого мира, ты поверишь?

— Возможно. Существует множество легенд, будто наши предки спустились с неба. Но я всегда считал это религиозными выдумками, пригодными лишь для слабых женщин и детей.

— Это не легенды и не выдумки. Ваша планета действительно заселена людьми, которые много веков назад пересекли пространство, как вы пересекаете пустыню на своих кароджах. И вы, их потомки, забыли об этом. Забыли науку, знания, которыми обладали когда-то. Но в других мирах…

— Глупости!..

— Вовсе нет. И я готов доказать свою правоту. Я никогда не был внутри здания, где вы перерабатываете нефть, ты знаешь об этом, — но могу поклясться, что подробно опишу весь процесс переработки. И не потому, что видел, а потому, что знаю, как это делается. Хочешь послушать?

— Продолжай, — сказал Эдипон, присаживаясь на угол стола.

— Не скажу, как вы называете само устройство, но у нас оно называется перегонным кубом и используется для разделения жидкостей. Сырая нефть сначала подается в резервуар, а оттуда перекачивается в реторту — особый герметичный сосуд. Вы разжигаете под ним огонь и доводите нагрев до нужной температуры. Из нефти выделяется газ, и вы пропускаете его через систему гнутых труб с постоянным охлаждением. Охлаждаете, скорее всего, водой. Свободный конец трубы подводится к какой-нибудь емкости, куда и поступает конечный продукт перегонки — бензин, столь необходимый вам для того, чтобы сдвинуть с места огромный кародж.

По мере того как Язон говорил, глаза Эдипона раскрывались все шире и шире.

— Дьявол! — закричал он, подступая к Язону. — Ты не можешь видеть сквозь стены. Только моя семья…

— Успокойся, Эдипон. Я же сказал, что у меня на родине давным-давно научились получать бензин. — Язон прекрасно понимал, что нервы старика могут не выдержать в любой момент, и был готов ко всему. — Я не крал твоих секретов. У нас каждый фермер имеет подобную установку. Клянусь, я даже не глядя могу предложить некоторые усовершенствования. Как, например, вы измеряете температуру нефти? У вас есть термометр?

— Что такое термометр?

— Я так и думал, — улыбнулся Язон. — Если хочешь, я сделаю ваш бензин более качественным, более чистым. Пока вы не контролируете температуру, на выходе у вас получается смесь различных веществ. А газолин и бензин, которые вы используете для кароджей, — это наиболее летучие жидкости. Необходимо повысить температуру, и у вас вдобавок будет керосин, пригодный для освещения помещений и многого другого. Кроме того, высвободится густая масса гудрона, которым можно покрывать дороги. Как это нравится тебе?

Дергающийся лицевой мускул щеки выдавал состояние Эдипона.

— Ты ошибся в некоторых деталях, — сказал он, — хотя в основном все верно. Но меня не интересуют ваши термометры и другие усовершенствования. То, что было хорошо для многих поколений моей семьи, хорошо и для меня.

— Твое решение не очень оригинально…

— Но если ты сделаешь кое-что другое, то, поверь, я сумею тебя отблагодарить, мы умеем быть щедрыми. Ты видел наши кароджи и даже ехал на одном из них. Можешь ли сказать, какая сила приводит в действие эти машины?

— Надеюсь, это последний вопрос, Эдипон? И давай договоримся: если я в чем-нибудь ошибусь — никаких наказаний. А теперь, отбросив всякие там святые силы и святилища, могу сказать, что, зайдя в машинное отделение, ты принялся за работу, которой меньше всего помогают молитвы. Есть несколько способов завести машину. Принцип внутреннего сгорания забыт, и я сомневаюсь, что вы могли бы его восстановить. Тот факт, что ушел целый час на подготовку кароджа, говорит о том, что вы используете из всех способов самый простой. Баки с водой, свист пара из клапанов могут означать только одно — паровой двигатель. Закрыв за собой дверь кабины, ты открыл вентили для подачи топлива в топку, а затем поджег горючее. Однако слишком большое давление может привести к взрыву, и ты следил за тем, чтобы уровень воды в котле не падал, а давление пара в цилиндрах не превышало нормы. И, наконец…

Эдипон вонзил свой нож в стол, подбежал к Язону, схватил его за плечи и затряс так, что загремели цепи.

— Ты знаешь, что ты сказал?

— Да, знаю. Означает ли это, что я выдержал экзамен и теперь ты выслушаешь меня?

— Не знаю… Не знаю, прав ты или нет… Я никогда не заглядывал внутрь этих дьявольских аппсальских ящиков. — Эдипон быстрыми тяжелыми шагами заходил по комнате. — Ты знаешь об этом больше, чем я. Я прожил жизнь, лишь ухаживая за кароджами и проклиная людей из Аппсалы, которые утаили от нас свои секреты. Но ты… Ты откроешь нам их тайну. Мы построим свои собственные машины. А если аппсальцы пожелают купить их, то им придется заплатить очень дорого.

— Нельзя ли излагать мысли яснее, Эдипон? Я никогда в жизни не слышал ничего более запутанного.

— Я покажу тебе все, человек из далекого мира. Я вижу, как рассвет нового дня встает над Путлико. — Он открыл дверь и позвал охранников и Нарсиси, своего сына.

Нарсиси явился, когда цепь с кольца уже была снята. Язон узнал в нем заспанного дзертаноджа, который помогал Эдипону вести машину.

— Бери эту цепь, сын мой, и держи оружие наготове. Если этот раб попытается бежать, убей его. Но он очень ценен. Никто не должен причинить ему вреда.

Нарсиси потянул цепь, но Язон не сдвинулся с места. Все удивленно переглянулись.

— Человек, который принесет в Путлико новый мир, — не раб. Это должно быть известно всем. Я согласен работать под охраной, но с рабством покончено раз и навсегда.

— Но ты не один из нас. Следовательно, ты раб.

— Я ввожу третью категорию лиц в ваше социальное устройство: служащие, работающие по найму. Без особого желания, правда, я даю согласие наняться к вам на работу, но требую, чтобы со мной обращались соответствующим образом. Убив раба, что вы потеряете? Очень немного. Их в вашем загоне предостаточно. Любой заменит убитого. А убив меня, что вы будете иметь? Мозги на дубинке? Вряд ли они вам пригодятся.

— Отец, он говорит, что я не могу его убить? — удивленно спросил Нарсиси.

— Нет. Он имеет в виду не это. Он говорит, что, если мы его убьем, никто не выполнит за него работу, столь необходимую для нас. Я понял его, и мне это не нравится. Есть только рабы и рабовладельцы. Так было всегда. Все остальное противоречит естественному порядку. Но он поставил нас в такие условия, что нам необходимо предоставить ему некоторую свободу. Однако мы еще посмотрим, сумеет ли он сделать все то, что тут наобещал мне. Если нет, я лично размозжу его голову о стенку. Мне противны всякие новые идеи.

Они выстроились в цепочку и прошли в закрытое, охраняемое со всех сторон здание, где стояло семь кароджей.

— Взгляни на них, — сказал Эдипон. — Вот наша сила и могущество. Вот наше главное оружие, наводящее смертельный ужас на врагов. Но только три из них сейчас находятся в боевой готовности.

— Какие-то неисправности? — небрежно спросил Язон.

Эдипон, пыхтя и ругаясь, подошел к машинам. Все они были украшены мертвыми головами и колотыми костями. Потоки красной краски и кабалистические символы устрашающего вида на бортах дополняли и без того кошмарное зрелище.

— Эти свиньи из Аппсалы берут нашу водяную силу и не дают нам ничего взамен. О, конечно, они подсовывают нам эти гробы на колесах, которые ломаются буквально через несколько месяцев. И мы вынуждены возвращать их обратно. Менять на новые и платить… опять платить.

— Грабеж! — отозвался Язон, осматривая запечатанные корпуса кароджей. — А почему бы вам не попробовать самим их починить? Мне думается, это не особенно сложно.

— Смерть! — воскликнул Эдипон. — Еще наши отцы пытались… Эти хитрющие змеи из Аппсалы и здесь стали нам поперек дороги. При попытке вскрыть корпус из машины вырывается смерть и заполняет собой весь воздух. Люди, вдохнувшие его, погибают. Достаточно одного глотка, и человек покрывается язвами и умирает в страшных мучениях. В Аппсале долго смеялись, когда услышали об этом, и еще выше подняли цены.

Язон обошел машину и внимательно ее осмотрел. Нарсиси следовал за ним по пятам, не выпуская из рук конец цепи.

Кародж представлял собой огромный ящик выше человеческого роста. Металлический вал, проходящий насквозь, очевидно, служил осью для передачи момента вращения на колеса.

Через небольшое отверстие в корпусе был виден щит управления с тремя вентилями и двумя цветными дисками, над которыми располагались три воронкообразных углубления. Встав на цыпочки, Язон заглянул на крышу, но, кроме задымленного отверстия, ничего не обнаружил. Вероятно, это была дымовая труба.

— Что ж, — сказал он, вытирая руки, — кое-что проясняется. Но вы должны рассказать все, что знаете сами.

— Раньше ты умрешь! — вскричал Нарсиси. — Только моя семья…

— Заткнись! — оборвал его Язон. — Запомни, с угрозами покончено. Больше никаких тайн. Хватит! Я в состоянии разобраться и без вашей помощи… В три воронкообразных отверстия вы подаете масло, воду и горючее. Где-то должно быть еще одно, для подачи огня. И один из вентилей предназначен именно для этого. Другой служит для регулирования скорости, третий — для воды. Диски — указатели. — Нарсиси побледнел и отступил. — Поэтому молчи, пока я разговариваю с твоим отцом.

— Все верно, — подтвердил Эдипон. — Рты-воронки всегда должны быть полны. Горе постигнет нас, если во время движения они опустеют. Огонь подносится вот сюда, — Эдипон указал на маленькое закопченное отверстие, — и, когда зеленая стрелка отклонится, надо оттянуть эту рукоятку и держать ее до тех пор, пока стрелка не вернется назад. Белое дыхание выходит из отверстия сзади машины. Это все.

— Так я и думал, — пробормотал Язон, продолжая осматривать черный ящик. — Они оснастили кародж минимумом приборов, чтобы вы никогда не догадались о принципе действия машины. Без знания теории вы бессильны. Зеленая стрелка на диске реагирует на повышение давления. Красная черта на нем — предельный уровень. И если стрелка заползет за нее, значит, вся вода в котле испарилась. А при попытке проникнуть внутрь машины вас ожидают крупные неприятности. Неплохо сработано. Звук такой, — сказал Язон, простукивая пальцами корпус, — будто оболочка двойная. И судя по всему, там находится отравляющее вещество типа горчичного газа. Сейчас оно в жидком состоянии. Но при соприкосновении с воздухом образуется газ, и каждый, кто попытается вскрыть оболочку, получит свою порцию яда. Однако все же должен существовать доступ для ремонта и обслуживания двигателя. Учитывая уровень технологии, я думаю, что смогу обойти все ловушки и проникнуть внутрь машины. Я берусь за эту работу.

— Хорошо, начинай.

— Одну минуту. Прежде чем нанимать работника, выслушайте его условия. Я буду счастлив перечислить их вам.