Навык – это умение, доведенное до совершенства. То, что реализуется легко и непринужденно. Как ходьба, езда на велосипеде, умение плавать, а для кого-то, может быть, готовить еду.

Навык – это умение, отправленное в долговременную память. Последовательности действий, которые мы как следует запомнили. Навык – то, что мы используем бессознательно. Просто применяем и даже не замечаем. Например, когда мы ходим.

Ходьба – навык. Очень сложное умение двигать ногами и переносить вес тела. Умение, обучение которому требовало больших усилий от наших родителей и нас с вами. Но результат стоил того, теперь мы ходим и даже не задумываемся, как это делаем.

Мы не замечаем, потому что данный навык «вырос» вместе с нами. Он появился раньше, чем речь: мы ходим, сколько себя помним. Ходьба не стоила нам никаких усилий (по крайней мере тех, о которых мы помним). И таких навыков много. Умение говорить – среди них.

Те, кто недоволен своей речью, знают, как сложно ее исправить. Сколько нужно работать и практиковаться, чтобы правильно говорить. Сколько нужно наблюдать за собой, чтобы не прорвалось старое, прочно заученное, но неправильное умение.

Сейчас сложно встретить людей, которые хорошо и правильно говорят. Большинство просто не задумываются и не ощущают необходимости что-то с этим делать. До тех пор пока не оказывается, что нужно выступать публично.

Столь долгое вступление нужно, чтобы показать: то, как мы пользуемся памятью, – тоже навык. То, что мы привыкли запоминать все, что стоит и не стоит, – навык, сравнимый с плохой речью, в которой много мусорных, несогласованных слов и полно мучительных «э-э-э».

Мы никогда не предполагали, что память требует особого отношения. Обычный человек думает так: надо лучше помнить. Однако я не встречал людей, которые понимали бы, что следует запомнить, а что – нет.

Идея, которую я хочу предложить, неочевидна. Особенно учитывая, что до сих пор неизвестно, сколько может вместить наша память. Есть свидетельства, что способности человека к запоминанию бесконечны. Доказано, по крайней мере, что они фантастичны.

У знаменитого советского ученого Александра Лурии есть «Маленькая книжка о большой памяти», где он повествует о своем опыте исследования памяти выдающегося человека по фамилии Шерешевский. Эксперименты продолжались почти 30 лет, и все эти годы Шерешевский удивлял ученых возможностями своей памяти. Спустя 30 лет он в мельчайших деталях вспоминал то, о чем говорилось в день первой встречи, включая обстановку комнат, где они состоялись, звуки, которые раздавались вокруг.

Можем ли мы сказать, что неправильно пользуемся столь фантастической силой, которая, по-видимому, действительно безгранична? К сожалению, можем. И вот почему.

40 раз, 4 дня, 1 неделя

Шерешевский был выдающимся мнемонистом не только потому, что запоминал невероятно много, быстро и надежно, но и по способу, которым для этого пользовался. Он обладал редчайшим качеством – синестезией. Запоминая, он наделял мысленный образ не только картинкой, но и сопровождающими ощущениями.

Нам сложно такое представить, не то что похвастаться похожими способностями. Увы, мы запоминаем не так. И, к сожалению, это может быть еще один навык со знаком минус. Возможно, в будущем люди научатся лучше использовать свою память и будут учить детей запоминать по-другому.

Однако надо работать с тем, что есть, и тому, кто не обладает синестезией, надо идти общей тропой. Она выглядит вот так: 40 повторений, 4 дня, 1 неделя. Конечно, это довольно обобщенно, но принцип, по которому происходит запоминание, передан верно.

Чтобы слово, понятие или движение запомнилось надолго (попало в долговременную память), важно идти одним и тем же путем:

• несколько раз повторить, чтобы из кратковременной памяти оно попало в долговременную;

• в течение 4 дней периодически освежать в памяти, чтобы закрепить связи;

• раз в неделю возвращаться к тому, что мы запомнили, чтобы оставить в памяти надолго.

Это универсальная схема. В чистом виде она работает, когда мы формируем навык, оттачиваем какое-то умение. У музыкантов есть специальная методика занятий со спичками. В коробке 50 спичек. Перед тем, как учить гамму, высыпаем коробок. Сыграли раз – положили спичку обратно, второй – еще одну. И так пока коробок не будет полон. В результате гамма выучена и технический зачет сдан. Таким образом работает обучение, в котором задействована двигательная память.

Похожий путь мы проходим, если учим иностранный язык или вынуждены запомнить группы цифр, не связанных между собой. Незнакомое слово приходится несколько раз повторить, и в течение 4 дней периодически к нему возвращаться. Затем раз в неделю освежать, чтобы прочно запомнить. Как можно увидеть, в случае, когда мы учим иностранные слова или новые движения, на образование первичной связи уходит больше времени, чем если запоминается то, что можно облачить в структуру.

Если мы стараемся запомнить (заучить) не движения, а информацию, на помощь приходит логика. Не зря так хорошо работают интеллект-карты. Они помогают увидеть структуру и выстроить связи в том, что мы изучаем. Чтобы запомнить, что руль – деталь автомобиля, не нужно повторять это 40 раз, достаточно иметь представление о машине, и данный фрагмент встроится в общую картину. Благодаря тому, что новое знание вписывается в имеющуюся структуру, создание первичной связи происходит быстро. Правда, чтобы знание закрепилось в памяти надолго, нужно постоянно к нему обращаться.

Здесь надо резюмировать. Запоминание может выглядеть по-разному:

• много раз повторяем, а потом вроде как запоминается;

• один-два раза повторили, и уже запомнилось.

Еще раз отметим, что это относится лишь к этапу перевода знаний (или умений) в долговременную память. Если там их не закрепить и периодически не освежать, они истаивают. И для того чтобы слово, понятие, движение или что-то еще надежно запомнилось, в течение следующих 4 дней к нему нужно возвращаться, а потом раз в неделю освежать.

Почему мы железно помним родной язык? Потому что постоянно им пользуемся. Таблицу умножения сложно забыть – к ней приходится возвращаться. А вот то, что давно не используется, забывается. Например, иностранный язык. Попробуйте хотя бы год-два на нем не говорить и увидите, что некоторые слова будет сложно вспомнить.

Герман Эббингауз установил, что после того как мы постарались что-то запомнить (и потом не повторяли):

• через 20 минут забывается 20 %;

• через 1 час мы уже не помним и половины;

• через 1 день в памяти остается примерно 30 % информации.

Если же обращаться к тому, что мы услышали (прочитали) несколько раз подряд, после каждого повторения объем информации в памяти увеличивается.

Вы можете возразить, что в детстве все запоминалось с первого раза, и потом это можно было без труда вспомнить. Например, многие дети легко рассказывают наизусть «Бородино». Все так. Только в детстве работает импринтинговая память. Пока не развито логическое мышление, пока мы еще юные, память действует по-другому. Она запечатлевает все, что в нее попадает. С развитием логики картина меняется и импринтинговое запоминание уступает место ассоциативному. В нашей голове строятся сети логических связей, похожие на крону дерева. Если то, что мы хотим запомнить, стыкуется со многими листочками, оно легко остается в кроне. Если нет – проскальзывает (и тогда, чтобы запомнить, нужно много повторений).

Этот экскурс нужен, чтобы мы поняли: если не стараться специально, шансов что-то надежно запомнить немного. Но и это еще не все: запомнить мало, важно вовремя вспомнить! Как мы увидели в разделе про долговременную память, вспоминание происходит не спонтанно, а по ассоциациям. И вот тут мы, наконец, подошли к тому, чтобы понять, какой навык мы неправильно усвоили.

Это значит, что любую информацию, которая нужна хоть какое-то время, мы стараемся запомнить. Продукты, которые надо купить, – в память. Задачи, которые надо сделать – туда же. Звонки, что надо совершить; письма, что надо написать; идеи, что надо обдумать; встречи, к которым надо подготовиться…

Наряду с этим в память попадает все, что кажется нам полезным. Цитаты, интересные факты, слова и выражения, забавные случаи, прецеденты. Пока требования были невысоки, такого подхода хватало. Мы запоминали, что нужно сделать по дому, а что – на работе, без особых проблем. Хотя, наверное, осечки случались. Например, в детстве я мог забыть просьбу родителей, что всегда вызывало их негодование: «Если бы это было для тебя важно, ты бы не забыл!»

Вместе с тем если посмотреть на сферы, где требования всегда были высоки, например, образование или медицину, выяснится, что в школе ученики приучаются вести дневник. Задают на дом много, и сложно надеяться на память. В больницах на каждого больного ведется история болезни: врач не способен запомнить истории всех больных. Там, где много информации и высока цена ошибки, люди давно не надеются на память. Многие скажут, что записывают все, что касается работы. Увы, этого недостаточно, чтобы можно было сказать, что мы правильно используем память. Пока требования к нам не были высоки, это не мешало. Когда они возросли, такой подход сильно ограничивает.

Резюмируем.

• У нас нет шанса что-то прочно запомнить, если не пройти путь: 40 раз – 4 дня – 1 неделя (даже в его короткой вариации). Исключение одно – сильнейшие эмоции, настоящее потрясение. Но нужно ли устраивать себе стресс каждый раз, когда стараешься что-то выучить?

• Вспоминание происходит по ассоциациям. Мы не можем произвольно вспомнить любую задачу или мысль. Мы должны «прийти» к ней по ассоциативным связям, как-то навести свое мышление. Это можно сделать, погрузившись в размышления на тему или «зацепившись» за внешний стимул.

Из этих предпосылок будет следующий вывод.

Даже если мы что-то прочно запомнили, нет гарантии, что в нужный момент это удастся вспомнить.

Что равнозначно тому, что мы вообще этого не запоминали.

Конечно, то, что значимо для нас эмоционально, мы забываем редко. Когда голова не забита тем, что можно назвать общим словом «работа», в сознании постоянно дрейфуют образы, проскакивают мысли, мы перебираем варианты, кадры сменяют друг друга, проигрываются ситуации, которые не всегда имеют отношение к тому, что нужно вспомнить.

Когда требования к нам высоки, а мы продолжаем «носить» в голове все, мышление становится похоже на фильм режиссера-авангардиста. Сцены сменяют друг друга в случайном порядке. Мелькают разнородные мысли, иногда возникает ужасное чувство тревоги: «А не забыл ли я об этом?!»

Я не встречал руководителей, которые обходились бы без блокнота или планировщика. Когда требования вырастают, мы ощущаем буквально физиологическую потребность «выгрузить» свои мысли. Мы чувствуем, что удержать все в памяти просто невозможно!

Это создает иллюзию, что мы разгружаем память, перекладывая часть информации на бумагу или в электронный планировщик. К сожалению, так не происходит. Пока у нас нет помощника, который на 100 % подменил бы среднесрочную память, сознание постоянно обращается к ней с вопросом: «Что нужно сделать?» Это вызывает круговорот сумбура в рабочей памяти, и мы не можем нормально думать. Хаос мыслей буквально не позволяет задуматься! Когда в голове такой разброд, во-первых, не определить, что же важно – над чем стоит подумать в первую очередь. Во-вторых, – просто нет места, где можно было бы думать! Все занято ворохом ассоциаций.