Самая лучшая практика – отличные знания теории, говорил один профессор у нас в юридической академии во время моей учебы.

Перефразируя мэтра, скажу: самая лучшая подготовка к речи в прениях – отличное знание материалов дела. В проекте «Суд присяжных» это задача несложная, нужно всего лишь прочесть сценарий буква за буквой (там, где показания свидетелей, потерпевших и демонстрация вещественных доказательств и видеоматериалов). В настоящем уголовном деле, состоящем из нескольких томов, а то и из нескольких десятков, защитнику надо не полениться прочесть все от корки до корки, причем иметь у себя копии материалов дела в том виде, в котором их видит судья. В XIX в. эта задача была практически невыполнимой, но ее решали!

Первая, азбучная обязанность публичного обвинителя, писал в 1886 г. в журнале Министерства юстиции Российской империи М.Ф. Громницкий, – изучение дела по предварительному следствию. «Изучение это, безусловно, должно быть самое внимательное, всестороннее, от первой страницы до последней, без пропуска самой с виду ничтожной бумаги из полицейского, например, дознания или из каких-либо приложений к делу. Самая ничтожная бумага может неожиданно служить на суде материалом в разъяснение обстоятельств дела, может дать указание на сильные или слабые стороны защиты, может дать, наконец, иное освещение имеющим значение в деле фактам». Конечно, эти слова применимы и к обязанности защитника.

Сейчас на дворе XXI в.! Век смартфонов и планшетных компьютеров, оснащенных чувствительными фотокамерами и гигабайтами встроенной памяти. Любой защитник, если не поленится, сможет уместить десятки томов уголовного дела в свой планшет и читать эти материалы не в душном кабинете следователя или канцелярии суда, а лежа на диване у себя на даче под пение птичек. Если не лениться. Мне часто приходилось помогать коллегам и вступать в процесс, когда следствие уже окончено. Надо сказать, что большинство из них приносили электронные носители с делами, где все было сфотографировано и разделено, как положено, для удобства изучения. Но встречались и такие, которые передавали мне папочку с самым важным, по их мнению. Когда я спрашивал: «А где материалы дела-то?», мне говорили: «Ну, там много очень, в суде все. У нас тут самое важное, этого хватит». Нет, не хватит! Точнее, скорее всего, не хватит! Почему?

Потому что, изучив акты следствия, узнав все то, что дано, адвокат должен найти ответы на все недомолвки следователя, вольные и невольные. Следователь сшил дело и передал в суд. Идеальных дел не бывает, как не бывает и идеальных следователей. Дела без ошибок не существует. Ваша задача увидеть, где следователь ошибся и не заметил этого, а где попытался спрятать откровенную фальшь.

Конечно, не стоит доходить до крайностей и раздувать из пропущенного слова в протоколе скандал грандиозного масштаба. Ну, опечатался, бывает… Нужно быть «умеренно любопытным и разумно недоверчивым». Например, внимательно читая заявление о совершенном преступлении, я и мои коллеги обратили внимание на адрес заявителя. Это было реальное известное дело по обвинению помощника главы Росрыболовства в получении взятки за распределение квот на вылов тихоокеанского лосося. Так вот, адрес заявителя был московский. Ничего особенного, адрес как адрес. Просто в голове родился вопрос: раз заявитель – гражданин Латвии, постоянно проживающий в Японии, то чей это адрес? Это не имело никакого значения, но как-то просто стало любопытно. Не потому, что у гражданина Латвии не может быть квартиры в Москве, а потому, что в законе написано, что вылов тихоокеанского лосося иностранным компаниям запрещен. А тут иностранец ратует за вылов нашего лосося, «раздает» взятки, пишет заявления, а сам является японским бизнесменом. Зачем ему квартира в Москве, раз его бизнес в Японии? Проверили, кому принадлежит квартира, где проживает жертва вымогательства взятки. Оказалось, что жилье принадлежит супруге… советника главы Росрыболовства. Вот как! За взятку привлекают помощника главы Росрыболовства, а заявление на него написал человек, близкий к советнику этого ведомства (что рангом повыше-то будет). Потом выяснилось, что все трое: и жертва вымогательства, и взяточник и советник главы Росрыболовства – вполне себе раньше хорошо дружили на почве ловли рыбы и ее переработки в Японии. Просто что-то не поделили. Стоит ли пояснять, что дело сразу запахло не свежей рыбой, а тухлой. А с тухлым делом в суде не очень-то… Как результат – обвинение во взятке было переквалифицировано на покушение на мошенничество и вместо обещанных 12 лет лишения свободы приговором суда выдано всего три. Из которых половина пришлась на пребывание в СИЗО в период следствия.