Размещение дуально-родоплеменных образований по локальным территориям пропорционально их кормовым ресурса, для сообществ, ведущих кочевой образ жизни, промышляющих охотой, собирательством и скотоводством, приводило к тому, что занимаемая родоплеменным образованием единица территории на поверку оказывалась очень малозаселённой, в свою очередь увеличение плотности заселённости приводило к нехватке кормовых ресурсов.

Кроме того, в период действия производственных и половых табу мужская и женская группы одного племени жили раздельно, на известном расстоянии друг от друга, обособленные друг от друга и в быту. Они раздельно готовили пищу и раздельно питались. При вторжении на территорию такого родоплеменного сообщества инородного воинственного формирования у отдельно живущей части аборигенного племени могло не хватить ни сил, ни времени на организацию отпора врагу силами только мужчин. В итоге часть племени гибла, захватывалась или вынуждена была покидать ранее занимаемую территорию. Эволюционным ответом, следует предположить, была введена практика обязательной воинской подготовки для всех членов родоплеменного образования – мужчин и женщин – при сохранении действующих правил полового табу.

«Греческий географ и историк Страбон сообщает любопытные сведения о кавказских амазонках. Они жили у подошвы гор Северного Кавказа, обособленно от мужчин, занимались разведением скота, сеяли просо, растили сады, увлекались охотой. В свободное время занимались военными упражнениями, сами делали для себя шлемы, панцири и пояса из шкур диких зверей» [8].

В свободный от половых отношений период хозяйственной деятельности первобытное родоплеменное образование состояло из двух обособленных групп – мужской и женской, причём мужская группа учила военному искусству мальчиков-подростков, женская – девочек. Излишек продукта в позднепервобытном обществе позволял через специально назначенных мастеров-наставников на специальных базах уделять достаточное количество времени для подготовки из подрастающего поколения совершенных воинов, причём воспитание мужчин-воинов и женщин-воительниц велось в разных боевых стилях. В XXI в. трудно себе представить жизнь первобытного молодого человека или девушки. При этом специфика пастбищного скотоводства и раннего земледелия предполагает наличие большего количества свободного времени у подрастающего пастуха или земледельца как в мужской половине племени, так и в женской.

Надо помнить, что книг нет, телевизора нет, интернета нет. Есть учебный лук со стрелами, учебные дротики, мечи, щиты, метательные ножи, топорики, старшие наставники и дух соревнования, стремление быть первым среди равных.

В качестве иллюстрации утверждению приведём отрывок исследования Николая Немытова, который восстанавливает приёмы ведения рукопашного боя воительниц по многочисленным изображениям на вазах, посвящённых амазономахии – войны греков с амазонками.

«…Сразу следует указать, что женский рукопашный бой отличается от мужского. Одна из довольно веских причин: основное предназначение женщины, данное ей от рождения самой природой, – вынашивать плод, давать жизнь ребёнку и кормить его своим молоком в течение определённого времени. Поэтому женщине противопоказана силовая борьба, которая характерна для поединка мужчин. Хитрость и ловкость – основные принципы женского боя. Воительница не пойдёт в лобовую атаку, она уступит сопернику, чтобы провалить его удар или выпад и тут же проведёт мгновенное ответное действие.

Да, амазонки были страшной силой, однако они не забывали об основной своей функции – продолжать свой род. Убив определённое количество врагов, воительница имела право выбирать себе мужа, равного по ратному мастерству даже из стана противника. Потомство должно быть жизнеспособным. Иначе говоря, женский бой – это проявление женского коварства на физическом уровне. В русских былинах о богатырях сказано:

Поленицы – амазонки из славянских преданий. Они смело выходили в поле на поединок с богатырями, и не каждый мог противостоять им. Так, например, в былине «Илья Муромец и дочь его» ни Алёша Попович, ни Добрыня Никитич не рискнули выступить против поленицы. Поэтому на бой с ней выступает Илья Муромец. Для нас важна «зла-догадливость» воительницы, то есть её коварство.

Наиболее точное изображение ведения боя с амазонками есть в энциклопедии Виталия Гладкого «Древний мир»:

 

Рис. 17. Битва с амазонками. (Рисунок на вазе.).

 

Три воительницы сражаются с тремя греческими бойцами. Ещё мгновение и амазонки, упавшие от бессилия едва ли не на колени, падут под смертельными ударами греков. Чтобы понять происходящее, разберём каждую позицию по отдельности.

Первая пара в левом верхнем углу. Женщина отступает назад, поворачивая корпус тела правым боком к противнику, замахивается мечом, открывая под удар печень. Воин целится именно туда, его меч идёт снизу. Перед ним возникает проблема: в развёрнутый корпус воительницы попасть сложнее и до отступившего противника надо либо дотянуться, либо сделать удар с шагом. Амазонка раскрылась, под её отчаянный удар сверху можно подставить щит, а открытый её бок совсем рядом, и воин делает прямой выпад с шагом правой ногой. Действия амазонки: она переносит центр тяжести на отставленную ногу, двигаясь корпусом навстречу удару с поворотом на 180 градусов, одновременно правая вооружённая рука производит скользящий блок руке противника. Таким образом, женщина оказывается грудью у левого плеча воина, её оружие у его открытого живота, так как щит слева, а правая вооружённая рука грека вытянута вперед, в тщетной попытке достать врага.

Вторая пара в правом верхнем углу. Здесь положение амазонки кажется критическим, но это только на первый взгляд. Она в глубоком приседе и противник атакует её копьём сверху, вкладывая в удар всю свою мощь. На самом деле воительница в такой стойке подобна сжатой пружине. Она разворачивается корпусом, подставляя под копьё щит, занося левую ногу по дуге вперёд, и одновременно встаёт, нанося щитом встречный удар в голову и грудь врага, её оружие беспрепятственно поражает открытый живот грека. Сражённый воин по инерции собственного удара копьём скользит по щиту воительницы и отлетает от неё влево. Позиция сама по себе непростая, поэтому мы рассмотрим ещё пару вариантов контратаки и постараемся доказать их нерациональность.

Здесь заманчивая перспектива подсечь опорную ногу грека своей, как это делают в карате-до, однако тогда тело врага упадет на воительницу, произойдёт заминка, которая в бою может стоить жизни.

Другой вариант – разворот через правое плечо, прикрываясь щитом от удара копья. Это удобно, только тогда амазонка повернётся спиной к противнику, потеряет его на некоторое время из вида, что очень опасно в сложившейся ситуации.

Оба рассмотренных варианта можно спокойно отвергнуть, как неперспективные.

Последняя пара внизу. Воительница в глубоком седее, воин совсем раскрылся в горячке боя, и его нетрудно поймать. Амазонка перемещается с одной ноги на другую, прикрываясь щитом, и оказывается справа от противника у открытого живота или подрезает ему жилы с внутренней стороны правого бедра.

Следует указать на ещё одну особенность женского стиля, показанную на рисунке с вазы. Во всех трёх случаях вооруженная рука воительницы скрыта от противника: в первом варианте за головой, в последующих двух за бедром. Это визуальный эффект, который в рукопашном бою играет немалую роль. Женщинам свойственно прятать ударную руку, что нападающий мужчина принимает за испуг, податливость и, продолжая атаку, нарывается на встречный удар.

Таким образом, картина явного превосходства греков оборачивается их гибелью. Надо непременно заметить, что в данных оборонительных стойках боец находится доли секунды при переходе из одного атакующего движения к другому и воздать должное мастерству художника, запечатлевшего это мгновенное положение. Лукавый грек убил двух зайцев: показал триумф своих воинов и не соврал, показав приёмы боя амазонок. А возможно художник был талантливым рабом из союзного амазонкам племени и знал, что рисует [10].

Попробуем представить себе, как жил социум амазонок, временно откочевавший от родных семейных территорий, с учётом утверждений античных источников о том, что одно из целеполаганий жизни каждой воительницы – приобрести право продолжить славный род своей праматери через победы в бою, по некоторым сведениям, над тремя врагами, надо полагать, мужчинами, причём не из-за угла, не спящих, не детей, не стариков, а воинов. Для этого ей самой нужно быть совершенным воином.

Что такое совершенный воин? Это физическая подготовка с детства, формирующая характерную для воина структуру мышечного волокна и скелета; это рефлексы и инстинкты, позволяющие видеть и слышать невидимое и не слышимое для обычного человека; это знание воинских приёмов и безупречное владение оружием, закалённость воинского духа в реальных боях.

Можно допустить на основе знания закономерностей развития человеческого организма, что наставники амазонок начинали обучать девочек непосредственно воинскому искусству не ранее одиннадцати лет, а до этого будущей амазонке «ставились мозги» через сказки, легенды, заповеди и молитвы. С четырнадцати лет после полового созревания юная амазонка начинала участвовать в реальных боях, но ещё без права вступать в единоличные схватки, к восемнадцати – двадцати годам она становилась совершенным воином, одерживала победы более чем над тремя врагами и приобретала право выбрав себе мужчину уйти к нему или вернуться в свою (линиджную) семью с ребёнком и уйти от ратных дел.

Как обеспечивался такой образ жизни практически всем членам социума амазонок?

Логично допустить, что амазонки жили в небольших, строго структурированных, военизированных поселениях в виде засечных острогов, небольших крепостей, локализованных на границах родственных родоплеменных территорий, основной задачей которых было воспитание женщин-воительниц, в нужный момент объединяемых в необходимые по численности воинские подразделения.

 

Рис. 18. Башенный комплекс Эрзи.

 

Амазонки занимались, работами для поддержания конного поголовья, содержанием ремесленных мастерских, выкармливанием приусадебной скотины и птицы, огородным земледелием, охотой – как универсальной необходимостью и обучающей дисциплиной. Типичными были: взаимовыгодное сосуществование с родственными и соседними племенами (говоря современным языком) – охрана территорий, сопровождение торговых караванов, участие в качестве наёмных воинских подразделений в цивилизационных военных конфликтах. Достаточно вспомнить, что до сих пор нет убедительных версий причин участия амазонок в конфликте на стороне Трои.

Справедливым может быть допущение, что у амазонок все, кроме оружия, доспехов и личных вещей, было общим, с культивацией иерархической ротации назначения каждого члена военизированной общины. Отголоски структуры управления военизированным обществом сохранялись до начала XVII в. у волжских казаков – черемисов, сарматов (чувашей) – многоуровневый конгломерат военизированных общин с главами на каждом уровне – вунпӳ (десятник), çĕрпӳ (сотник), пинпӳ (тысячник), эмпӳ (десятитысячник).

При полукочевом, кочевом (когда часть родоплеменного образования участвует в дальнем набеге) образе жизни монополые коллективы, составлявшие дуально-родовую организацию, могли оказаться на значительном расстоянии друг от друга. Поэтому неизбежным было, с одной стороны, временное пространственное разъединение мужских и женских групп, принадлежавших к одному роду, с другой – столь же временное соединение мужских и женских групп, принадлежавших к разным родам и разным видам специализированной деятельности.

Возникавшие коллизии при вступлении в контакт представителей народов, практиковавших различные социально-бытовые и общественно-сексуальные уклады жизни, были следствием непонимания между ними истинных целей, так как указанные представители по-разному понимали суть происходящего. Достаточно вспомнить, как аргонавты даже при острой необходимости пополнить запасы не решились сойти на берег амазонок, так как те проявляли, на первый взгляд, воинственные намерения, хотя за их демонстрацией воинственности, возможно, скрывалось традиционное желание помериться силами с потенциальными половыми партнёрами.

Также следует понимать начало трагической истории девятого подвига Геракла, который стал поводом для нашествия амазонок на Аттику.

При первой встрече Геракла и Ипполиты у ворот Фемискиры видно, что царица амазонок была не против отдать свой пояс, но с одним условием: «Только в бою, только победителю отдам я свой пояс. Бейтесь с нами, и, если вы победите, пояс будет ваш!»

Её фраза не предполагала смертельной сватки.

Оба отряда разошлись – готовиться к бою. Амазонки умчались в город, а спутники Геракла расположились на ночлег в своем лагере у реки.

Далее Тезея всю ночь не было в лагере. Утром он явился торжествующий и отдал Гераклу волшебный пояс.

– Как? Ты добыл его без боя? – удивился Геракл.

– Антиопа похитила его у царицы и отдала мне, – сказал Тезей.

Геракл не захотел воспользоваться добычей, полученной обманом, и бой начался. Так гласит легенда.

Здесь любой нормальный мужчина скажет: «Не захотел воспользоваться добычей, полученной обманом, на время боя, отдай пояс хозяйке».

Судя по ходу битвы, Геракл наоборот воспользовался поясом Ипполиты. Возможно, свойства пояса не зависели от пола владельца.

Герой решил не испытывать судьбу в честном бою (при условии, что пояс у Ипполиты) и, уверенный в своей безнаказанности, стал убивать.

«На диком коне, быстром, как ветер, помчалась на Геракла Аэла, самая стремительная из амазонок. Геракл на всем скаку выбил из ее рук топор. Она хотела спастись бегством, и конь помчал ее прочь, но стрела Геракла догнала ее и поразила насмерть», гласит легенда.

Обратите внимание: Аэла была вооружена топором (в описанном случае – оружие ближнего боя), который был выбит у неё из рук. Признав поражение, Аэла пыталась спастись бегством, но была насмерть поражена стрелой Геракла (оружием дальнего боя). И другая амазонка, Протоя, семь раз победительница в поединках, была убита Гераклом. «Тогда вышли вперед три девушки, три великолепные охотницы, которых сама богиня Артемида брала с собой на охоту, так как не было им равных в метании копья. Сразу все вместе стремительно метнули они свои копья, но промахнулись. А копье Геракла, просвистев, перебило руки всем трем».

Интересно, в каких позициях находились противники, если копьё Геракла с одного броска перебило руки сразу трём девушкам? Греки были пешими, прибыли водным путём, а значит без коней и не могли быть до такой степени подвижными.

«Страх напал на амазонок при виде поражения их лучших воительниц.

– Горе нам! Горе нам! Где же твой пояс, Ипполита? – кричали они.

Тоска сжала сердце Антиопы, предавшей своих подруг, но в толпе эллинов она увидела Тезея, и любовь победила в ней все другие чувства.

Грозная с виду, с отчаянием в душе выехала вперед Ипполита. Только она и Антиопа знали о том, что волшебный пояс – в руках врага. Воинственная царица не хотела выдать подругу свирепым амазонкам и решила лучше умереть в бою. Отважно бросалась она в самые опасные места битвы, сама искала смерти и вдруг упала, смертельно раненная стрелой».

Увидев гибель своей царицы, амазонки смутились и обратились в бегство. Некоторые из них были взяты в плен. Пленницу Антиопу Геракл отдал Тезею, и Тезей сделал ее своей женой [17].

 

Рис. 19. Геракл и амазонка, Античная керамика.

 

В легенде не сказано, что отряд Геракла захватил город амазонок, возможно, амазонки выставили свой отряд, количественно равный отряду гостей, и не ожидали, что события будут развиваться по кровавому сценарию. Вероятно, Ипполита предполагала родить девочку от Геракла, а «герой» повёл себя как маньяк—убийца.

Если бы амазонки собирались уничтожить отряд незваных гостей, надо полагать, это им удалось бы. Хватило же им и сил, и боевого духа практически захватить город Афины, а отряд Геракла состоял из небольшого количества тех же знатных воинов Греции.

 

Рис. 20. Амазонки, Густав Доре (Неистовый Роланд)

 

В битвах не на жизнь, а насмерть амазонки традиционно сначала врага расстреливали из луков, забрасывали дротиками и только потом добивали его в ближнем бою, что подтверждают практически все источники. Добрый конь, дротики, лук и стрелы – главное оружие амазонок.

«Это отразилось в сказаниях, описывающих войны славян с киммерийцами в „змеиной земле“, где главным героем была Баба-Яга (Йоха – Яга – её боевой клич), символизирующая Царь-девицу, – повелительницу амазонок, а в последующих сказаниях превратившаяся в трёхглавого Змея Горыныча, которые несколькими вытянутыми в виде змей лавами рассекали на несколько частей кагорты противника, а затем постоянно кружа вокруг разделённых скоплений врагов расстреливали их из луков и прицельно забрасывали их дротиками» [18].

«В былинах степных народов, пересказанных русскими сказителями, девушки-богатырши всегда упоминаются с восхищением. «Они ничем не уступали мужчинам и даже превосходили в мощи и смелости. Характерно, что этот яркий героический образ проник в том же виде в русские былины, буквально насыщенные исторически известными степными персонажами, с которыми жестоко воюют знаменитые русские богатыри. Былинная богатырша из русского фольклора обычно встречается с русскими богатырями в степях – «в чистом поле», и только там она с успехом противостоит их силе.

Особенно выразительно и подробно освещен образ поляницы в былине «Добрыня и Настасья».

Богатырь неожиданно столкнулся с ней в степи:

Затем трижды наехал на богатыршу, пытаясь свалить ее ударами по голове. Наконец, только с третьего раза она все-таки оглянулась и, весьма презрительно заметив:

ухватила Добрыню за «желты кудри» и посадила в седельный кожаный мешок. Впрочем Настасья заинтересовалась богатырем и быстро выпустила его из обидного плена, представилась ему, сообщив, что:

Добрыня, конечно, согласился жениться, привез девушку в Киев и

Сообщение о крещении Настасьи особенно важно, поскольку, как представляется, это дополнительно подтверждает связь «поляницы» с языческим «полем» – степью.

Таким образом, в этом живом и юмористичном изложении событий четко видны «отсветы» степных обычаев, а именно:

1. Обязанность девушки до брака участвовать в боевых стычках с воинами соседних государств.

2. Предсвадебное единоборство этой девушки с суженым.

3. Потеря боевой (воинской) силы после совершения бракосочетания.

Последнее с еще большей силой отражено в другой русской былине, повествующей о женитьбе богатыря Дуная на Настасье-королевичне. Эта девушка в былине названа «татарином», т. е. уж явно была из степи. Она рыком и посвистом сшибла Дуная с коня, но потом богатырю удалось победить «татарина», который, к его изумлению, оказался дочерью хорошо знакомого ему крупного феодала. Дунай женился на ней, привез в Киев и там на пиру в похвальбе поспорил с ней о том, кто лучше владеет луком и стрелами. Настасья осмелилась утверждать, что она стреляет лучше. Дунай предложил поехать в «чисто поле» и «стрелять стрелочки каленые»:

Достичь такого совершенства Дунай не смог – три раза промахнулся, после чего обозлился и направил стрелу «во Настасьины белы груди». Жена была беременна и поэтому просила не убивать ее до рождения ребенка. Однако

В этой былине нашли отражение, как и в первой, все три обычая: воинская обязанность до замужества, единоборство с женихом и утрата воинской силы. Правда, силу и искусность женщины обычно просто старались не демонстрировать перед главой семьи, но Настасья в азарте забыла об этом вечном женском «законе» и поплатилась жизнью. Дунай выглядит в былине крайне неприятно: он завистливый, хвастливый и слабый (упал с коня от свиста!) человек, бесконечно жестокий и в жестокости даже сильный – сильный несправедливостью.

Таков образ степной женщины-воительницы в русских былинах, «перекочевавший» прямо из степного эпоса. Например, в песне о Бамси-Бейреке дается подробное описание предсвадебной борьбы героя с невестой. В нем присутствуют и испытание меткостью в стрельбе, и скачки, и рукопашная схватка, проходившая отнюдь не условно-ритуально: девушка была довольно сильно побита» [9].

Аналогичных примеров в тюркском эпосе множество, однако «существование женщин-воительниц в степях в разные периоды эпохи Средневековья подтверждается и археологически, в частности, это доказано на материалах известного в археологической литературе Дмитриевского могильника. «Могильник принадлежал оседлому и полуоседлому алано-болгарскому населению, относящемуся к кругу так называемой салтово-маяцкой культуры – культуры Хазарского каганата (расположен он в лесостепи, в верховьях реки Северский Донец). Подсчёты показали, что около 30% женских захоронений всех возрастов сопровождались оружием, преимущественно топориками. Удалось проследить, что в захоронениях юных женщин (18—25 лет) и женщин в возрасте (50—60-лет) оружие помещалось много чаще (около 70% всех находок), чем в захоронениях женщин среднего возраста. К тому же захоронения юных женщин-воительниц сопровождались полным набором оружия: топориками, луками со стрелами, ножами-кинжалами и даже саблями.

 

Рис. 21. Погребальная камера Дмитриевского могильника

 

Основная масса погребений Дмитриевского могильника датируется IX в. К XII в. можно отнести другое археологическое доказательство о существовании в евразийских степях института женщин-воительниц – это хранящаяся в краеведческом музее города Николаева половецкая каменная статуя женщины-богатырши. Она очень большая – примерно в 1,5—2 раза больше общераспространенных половецких изваяний мужчин и женщин, высота ее превышает 2,8 м (причем высокая тулья (тухья), «шляпа» отбита), изображена поляница в воинском вооружении: с саблей, колчаном, кинжалом. Грудь у нее подтянута (нагрудным панцирем шӳлкеме) в отличие от распущеных грудей обычных женских статуй и защищена специальными круглыми бляхами, типичными для воинского костюма мужчин. На рукавах кафтана изображены нашивки – клавы, свидетельствующие о высоком положении этой амазонки в половецком обществе. В былине о Добрыне подчеркнуто, что богатырша сидела на коне в женском костюме. Во всяком случае Добрыня по платью сразу и верно определил ее пол. На статуе знатной поляницы вместо сфероконического шлема, покрывавшего обыкновенно статуи мужчин, «надета» шляпа с полями и тульей, тщательно сбитые остатки которой хорошо видны на верхней поверхности шляпы. Кроме того, лицо статуи было обрамлено рифлеными «рогами», характерными украшениями половецких женщин, а у ушей заметны следы больших колец-серег, возможно с биконическими серебряными нанизками, изображения которых на статуе можно предполагать, так как крупные кольца обычно служили основой таких часто украшенных сканью нанизок. Вот такие, видимые издали, головные уборы и отличали костюм женщин-воительниц от мужских. Вероятно, по нему Добрыня понял, что перед ним женщина и, отметив, что голова у нее не защищена шлемом, начал бить именно по этой части тела. Допустимо предположить, что во время боя женщины все же меняли шляпы на шлемы, поскольку сложное шляпное сооружение могло легко разрушиться не только от ударов любым оружием, но и от резких движений и стремительной скачки» [10].

Опираясь на вышеизложенное, можно утверждать, что мы знаем благодаря каким процессам формировались сообщества амазонок.

Амазонки – амаçĕнсем – [амасщенсэм] – amazones – социум юных дев, направленных агамными родоплеменными образованиями, на временную воинскую службу в специальные лагеря в период физиологического взросления для приобретения навыков совершенного воина. В их составе обязательно присутствовали опытные наставницы и жрицы. Приобретённые навыки сохранялись всю жизнь. По мере необходимости использовались.

Эдуард Якубовский, опираясь на то, что в греческой литературе аргонавты – современники Геракла, произвёл интересные вычисления.

«Археологам удалось датировать те слои холма Гиссарлык, которые, по их мнению, являются остатками приамовской Трои – 1194—1184 г. г. до н. э. Вот и подсчитаем. Исходя из того, что к концу осады Приаму было лет 80, а выкуплен он был сестрой у Геракла как самый юный член царской семьи, значит, событие это произошло примерно лет 70 назад. Тогда Геракл брал Трою где-то в 1260 г. до н. э. Но между девятым подвигом и нападением на город прошло какое-то (и немалое) время. Надо было совершить другие подвиги, побывать в рабстве у Омфалы – на это требовались годы.

Таким образом, первая временная привязка к сведениям об амазонках – это 1280—1270 г. г. до н. э. Взяв за основу исторически достоверную дату, вошедшую в учебники истории, мы можем с достаточной точностью отталкиваться от нее, реконструировать временные границы девятого подвига, а следовательно, дату первого упоминания в мифах женщин-воительниц с берегов Эвксинского Понта» [14].

Итак, XIII век до н. э. – время начала начал «амазоний» и описанный в античной литературе век наличия у амазонок стального оружия и стальных доспехов. Вспомним ещё один отрывок из текстов, описывающих путешествие аргонавтов: «Затем «Арго» миновал страну амазонок и страну железокузнецов халибов, которые не обрабатывают земли и не пасут стада, а живут лишь кузнечным ремеслом.

«Также Лисий, живший в одно время с Гипократом, подтверждает факт. «Амазонки на реке Фермодонт были единственным народом, который имел железное оружие». Деталь многозначительная – ведь, по мнению многих историков, необычность доспехов Ахилла (как и пояса Ипполиты – вставка автора) объяснялась тем, что их выковали не из бронзы, а из железа. И до сих пор не выяснена причина, по которой хоть и считается, что прах Ахилла погребен у мыса при входе в Геллеспонт, со стороны Эгейского моря, но душа его, по мнению древних, находится на острове Левка. Но это устье Дуная – запад Северного Причерноморья. Там имелся храм Ахилла. Такие же храмы-жертвенники были и в Ольвии, и у Керченского пролива – именно там, где античные историки поселили амазонок. Нет ли общего источника происхождения оружия Ахилла и амазонок, учитывая, что район Керченского пролива богат рудами железа и сейчас их разрабатывает Камыш – Бурунский железорудный комбинат?

Ещё одним классическим местом локализации амазонок в античной литературе являлась река Термодонт (современная Терме-Чай) в Малой Азии, во время Троянской войны амазонки территориально жили в зоне досягаемости троянцев и, судя по всему, имели общего покровителя. Контакты были разными. Сам Приам вспоминал, что даже сражался с амазонками на берегу реки Сангарий. Но перед лицом угрозы троянцам со стороны греческих пришельцев амазонки решили прийти на помощь соседям, еще раз подтвердив мнение о себе как о бесстрашных воительницах.

А где находилась река Сангарий? Давайте возьмем карту Турции – ее северная часть ограничена южным берегом Черного моря, Эвксинского Понта. Так вот, река (ныне она зовется Сакарья) впадает в Черное море с юга, отгораживая северо-западную часть Анатолийского плоскогорья, где расположена Троя, от Понтийских гор. А за этими горами лежит Кавказ. Тот самый Кавказ, вблизи которого греческие историки более позднего периода помещали царство амазонок..» [14].

Здесь уместно вспомнить, что грузинская народность хервсуры с помощью чувашского языка читается как – хер/вăрç/çар – хер — девичья/ вăрç — воюющая/ çар — орда, а понятие грузин – хĕр/çĕн дева-воин. В свою очередь соседний народ армяне переводятся как – ар/мăн, где ар – мужчина, мăн – главный.

Надо полагать, что юноши родственных агамных образований тоже создавали свои кочующие военизированные социумы. Ар/çĕн, где – ар – мужское начало, çĕн – [сщен] – побеждающий (воин), под предводительством арийского сардар – «сар/тар» — çар/тара означает полководец, где çар — (царь) глава войска, тара – наёмный.

Например территорию верхнего междуречья Волги и Дона издревле занимал народ мордва. Состоит из двух суперэтносов эрзя и мокша, где эр/зя – предположительно трансформированные ар/çĕн, мо/к/ша – трансформированное ма/ки/çĕн, где ки – приставка единственного числа, ма – разновидность ама, то есть та же ама/çĕн [2]. Оба суперэтноса относятся к коренному населению Центральной России, около трети проживают в Мордовии, а остальные в соседних областях – Нижегородской, Пензенской, Тамбовской, Рязанской, Самарской, Московской.

Территория верхних и луговых черемисов заселяли сарматы состоящие из народов Мари и Буртасы, где мари состоит из ама/арии, Буртасы состоит из пӳрт/ар/çын – пӳрт/а/ç где пӳрт – дом, арçын – мужчина, то есть домашние мужчины.

Более того, на карте мира камалдолитского монаха Фра Мауро (1459 г.) маждуречье Оки и Волги названо Амазонией.

 

Рис.22. Карта Фра Мауро (1459 г.)

 

Мужские и женские военизированные кочующие социумы могли временно объединяться, создавая впечатление у непосвящённых, что кочует народ (племя), на самом деле это были временные союзы мужских и женских воинских подразделений, которых можно было нанять. Иногда такие союзы под предводительством вышедшего из своей среды опытного атамана (ате/мăн где ате – отец, мăн – [мэн] – основной, главный) [2] позволяли себе совершать разбойничьи набеги на богатые (цивилизованные) города. Часто использовались цивилизованными городами (государствами) в цивилизационных войнах как наёмные воинские силы под предводительством военачальника от нанимателя.

Из вышесказанного можно сделать вывод, что на просторах Северной Евразии кочующими элементами были социумы амаçĕнсем и арçĕнсем, которые в скифо-сарматскую эпоху в зависимости от приобретённого на конкретный момент социального статуса назывались казаками или татарами. На чувашском касак – [касак] – бродяга; касǎк – [каск] – обрезок, кусок, ломоть; татары (тартар/ы) – тар – убегать, сбегать, уходить (в значении ушедший на волю) тара – труд по найму – [тартара] – вольный (свободный) наёмникик [2].

«Казак на джагатайском, крымском и казанском наречиях значит: вольный, независимый человек, бродяга» [19].

Здесь также уместно вспомнить, что слово готы произошедшее от геты, хеты созвучны сарматскому слову кĕт – [хэт] в значении пасти (пастух) [2]. Готы – германские военизированные образования, состоящие из лишних отпрысков (касак) сарматских пастушечьих племён, возглавляемые предположительно военачальниками скандинавского происхождения с II по VIII век н. э., играли значительную роль в истории Европы. В IV в. епископ Ульфила разработал готское письмо, после чего было принято считать, что готы говорят на восточно-германском готском языке. В сарматском языке есть слова созвучные понятию «германские племена», это словосочетание хĕр/мăн, где хĕр [хер] – дева, мăн – основной, главный; манжуры – мăн/çар – главная (основная) орда (войско) и слово племя – пĕлĕ/мă, происходит от пĕлĕш/мăн, где пĕлĕ/ш – родственник, знакомый, мăн – основной, главный [2].

В середине первого тысячелетия с евразийских просторов в Европу вторглись гунны под предводительством Аттилы.

Аттила (406—453гг.) (Адиль-Хан) (Итиль-Хан) – Волжский Хан – вождь гуннов (hunnis), (чувашское хун – хуна – ростки, побеги, разрастаться, размножаться, плодиться, прибавляться [2]) – с 434 по 453 г., один из величайших правителей евразийских племён, когда-либо вторгавшихся в Римскую империю. Затем, в начале второго тысячелетия, пришли татары под предводительством монгольских военачальников (монгол – мăн/халăх, где мăн – [мэн] основной, главный; халăх – народ; второй вариант перевода ман/ халăх – ман – [ман] забытый, халăх – народ – сокращённо манхал – монгол [2]), практически без всякого принуждения черпали неограниченные воинские ресурсы в виде касаксем из Азиатской Сарматии.

Касǎк/сем (казаки) – людской ресурс, являющийся результатом демографических взрывов I и начала II тысячелетия на просторах Евразии, и так называемое великое переселение народов, видимо, надо рассматривать с таких позиций, когда большое количество разнополых касǎков, собираясь в военизированные социумы попадали под власть этих военачальников.

О степени воинской подготовки таких военизированных наёмных социумов повествует следующая цитата из «Хроники» Захария Ритора, датированная 540 г.: «Суникс муж, бывший военачальником гунн, крестившийся у ромеев, и Симо, рамейский хилиарх, взяв свое оружие, с 20 мужами отгоняли несколько раз от города все персидское войско. Они с силой проходили войско из конца в конец, рубя направо и налево. Они были весьма опытны в копье и мече; их голоса были суровыми и устрашающими, и они показали, что перед ними персы – трусы. Они поразили двух из их начальников, с немалым войском всадников. Многих „фигай“, которые являются пехотой персов, они уничтожили и прогнали с востока города Герулы с бутемсом. Огорчившись, персы, когда увидели, что много мертвых… погрузили тела своих убитых воинов на повозки, запряженные мулами, и ушли от города Дары» [20].

Здесь можно добавить, что загадочный боевой клич евразийских воинов – ур/ааааа переводится с сарматского языка как беситься, неиствовать, бушевать [2].

Понятия амазонес и тартара появились в греческой мифологии примерно в одно время, из Тартара (находившегося на северо-востоке от Греции) на самом деле мало было шансов вернуться живым человеку с недобрыми намерениями, ведь пределы Тартара охранялись и контролировались постоянно сменяемыми ордами амазонок – ама/çĕн/сем, чеченов – çын/çĕн [сшин/сщен], где çын – человек, çĕн — побеждающий воин и тар/тара/сем – вольные наёмники.

В сарматскую эпоху, видимо, было ещё и понятие ар/çĕн – мужчина-воин, но по утверждению известного историка В. Д. Димитриева «…после активного участия чувашей и других народов Среднего Поволжья в крестьянской войне в период после смутного времени царское правительство на рубеже XVII в. запретило нерусским народам края заниматься кузнечным и серебряным делом, чтобы они не могли производить оружие для использования его в народных восстаниях. Запрет чувашам, марийцам и удмуртам заниматься кузнечным и серебряным делом подтверждался наказами из Приказа Казанского дворца воеводам средневолжских уездов. Он был отменён лишь на рубеже XVIII – XIX вв» [21].

«Потребности чувашского населения в металлоизделиях удовлетворялись переселённым в первой половине XVII в. русским ремесленным людом, входившим в состав коллективных русских переселенцев принадлежавших архирейским властям Нижнего Новгорода, царским приближенным дворянам из Суздаля Владимира, Твери и т. д.» [22].

В это же время были разрушены местные структуры управления военизированным обществом черемисов (чувашей) – многоуровневый конгломерат военизированных общин с главами на каждом уровне – вунпӳ (десятник), çěрпӳ (сотник), пинпӳ (тысячник), эмпӳ (десятитысячник), на их место пришли представители царских воевод – урядники, началось активное строительство православных храмов и новых русских поселений, соответственно понятие арçĕн потеряло свою актуальность.

Но первый непоправимый урон культуре и воинским традициям народов Поволжья был нанесён в период военных походов, связанных с взятием Казани в середине XVI в.: «донележе исчезе вся Черемиса за беззаконіе свое, яко же и владелницы ихъ, уланове и князи и мурзы, остріемъ меча вси поразишася. И сосчиташе же сами себе изоставшися Казанцы и Черемиса воехъ побитыхъ своихъ во взятіе Казанское, и преже взятія и по взятіи, Татаръ, Черемисы, во граде и въ острозехъ, и въ полонъ сведенныхъ, и отъ глада умершихъ, и мразомъ измершихъ, и всяческихъ везде погибшихъ, ведомыхъ ихъ писаныхъ, кроме, неведомыхъ и неписаныхъ – 757270. Мало живыхъ осташа во всеи земли Казанскои, разве простыхъ живыхъ людеи и худыхъ и немошныхъ и убозехъ земледелецъ» [23].

Допустимо полагать, что на евразийских просторах в скифо-сарматскую эпоху одновременно существовали орды, состоявшие не только из юношей и девушек «призывного возраста», но и из более великовозрастных воинов состоящих из касǎк/ки, где ки – признак единственного числа, который был старшим ребёнком в семье и не наследовали имущество родителей. В случае поступления на службу к какому-либо работодателю такие люди становились тартарами или дружин/никами тар/çĕн/сем – свободными воинами, а не нашедшие себе нанимателя становились ушкǎн/сем – ушкуйниками, где ушкǎн – толпа, стая, ватага (разбойники) [2].

Согласно известной былине, Илья Муромец [24] после 33 лет отправился служить князю киевскому. Тридцать три года – возраст, когда подрастают для помощи родителям несколько младших братьев и сестёр, и старший ребёнок – касǎкки — по сарматской традиции должен был уйти из дома. Возможности вернуться в отчий дом, кроме как на побывку, с добытыми подарками, чаще всего у него уже не было. Только при условии, что все его братья и сёстры по какой-то причине выбыли из «наследственной очереди», старший ребёнок – касǎкки мог претендовать на наследование. «В пещерах Киево-Печерской лавры покоятся мощи святого, Ильи Муромца. Известно, что в преклонном возрасте он пришел в монастырь и стал монахом, что он был велик ростом и что рука его пробита копьем. По преданию, святой Илья Муромец – это тот самый богатырь, старый казак илья муромец о котором сложено столько былин». [25]

Евразийские народы, опиравшиеся на равенство мужчин и женщин, культивировшие гармоничное сосуществование с природой, не строили городов, но были вынуждены создавать систему форпостной пограничной защиты своих земель силами временных укреплённых стоянок: отдельно женских – амазонки, отдельно мужских – арщены. Раздельность обитания диктовалась некоторыми интимными различиями функционирования мужского и женского организмов, что было важно в условиях длительного сосуществования не брачующихся мужчин и женщин. Традиции военизированных стоянок сохранялись в традициях казачьей сечи (понятие, трансформированное от касǎк/çар). Через некоторое время появились поселения (прагорода), образованные казаками разного пола, такие поселения назывались çĕр/кас – черкассы, где çĕркас – выселок, квартал; более обширные территории, заселённые казаками разного пола объединённые в семьи, назывались касǎк/халăх – сокращенно до казахи, где халăх в значении народ [2].

Если земельный ресурс позволял, родоплеменное образование могло разрастаться по свободным территориям путём их освоения. «Геродот приводит интересную легенду о происхождении савроматов. По его словам, легендарные амазонки, потерпев поражение в битвах с греками у р. Термодонта (река в Каппадокии – местности, не по своей воле приплыли на кораблях к побережью Меотиды (Азовского моря), на котором жили скифы. Некоторое время спустя они вступили в связь со скифскими юношами. Это произошло на северном побережье Меотиды, у местечка Кремны, недалеко от р. Танаис. После заключения браков, не желая оставаться в скифских пределах, молодые семьи прародителей савроматов удалились из Скифии. Далее Геродот сообщает: «Переправившись через Танаис, они шли к востоку три дня спустя от Танаиса и три же от озера Меотиды к северу. Пришедши в местность, которую занимают и теперь, они поселились там.

Отсюда савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни: они ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду» [11].

Основываясь на следующем источнике, можно примерно определить, куда будущие савроматы пришли:

«…путь свой они считают днями. Так, земля заволжских татар, от реки Волги до Каспийского моря, простирается приблизительно на 30 дней самой быстрой верховой езды. Верхом они проезжают в день 20 больших германских миль» [20], то есть почти 150 километров.

Не исключено, что в легенде о происхождении савроматов нашли отражение реальные события, связанные с формированием нового союза племен скифов, живших на территории Подонья-Приазовья и переднеазиатских амазонок.

В самой легенде ничего противоречащего здравому смыслу нет, поэтому её можно принять как отправное событие появления савроматов на исторической арене.

Простой алгебраический расчёт показывает, что даже 25 здоровых пар первых савроматов, ушедших от родителей мужей (скифов), в благоприятных условиях могут дать через 250 лет трёхмиллионное население при условии, что каждая пара в каждом следующем поколении оставляет после себя шесть вошедших в репродуктивный оборот взрослых детей. Савроматы вначале ведут кочевой образ жизни, при этом каждый из них, включая и женщин – «машины для убийства», скифы были неплохими воинами, а переднеазиатские амазонки вообще готовились как совершенные воины.

Решающее значение имело то, что первое время они продвигались по землям родственников по мужской линии, специализирующихся на скотоводстве (кĕтӳç – пастух, чабан (хеты)), а савроматы благодаря переднеазиатской женской составляющей владели навыками интенсивного земледелия, что помогало им органично встраиваться в существующие скотоводческие хозяйственно-экономические структуры виде земледельцев – аллаанов, где алла – сеять просеивать; ана – участок, полоса земли в поле [2]. Вопрос – «Являлись ли савроматы предшественниками сарматов?» подробно рассматривается саратовскими учёными и вот на что они обратили внимание: «Гипотеза о миграции в степи Волго-Уралья кочевников со вполне сложившейся культурой либо оставляет вопрос о родине мигрантов открытым, либо исходная территория определяется чисто гипотетически. Предполагается, что истоки культуры приуральских кочевников следует искать на востоке и юге поволжских и донских степей – на Кавказе и в протоскифском мире. Однако памятников, идентичных по характеру погребальной обрядности и облику предметов материальной культуры большинству савроматских комплексов Волго-Уралья, в указанных регионах нет.

Выше уже было отмечено, что античные писатели достаточно прочно связывали появление савроматов как отдельного народа с ранней историей скифов. Интерес представляет гипотеза о формировании савроматского этноса в результате проникновения в поволжские степи скифских воинов, вернувшихся из переднеазиатских походов и вступивших в контакты с местным населением. Впоследствии началось культурное обособление этого региона, которое завершилось во второй половине VI в. до н. э.» [26].

На наш взгляд, утверждение о преобразующем культурном влиянии вернувшихся в поволжские степи из переднеазиатских походов скифских воинов – дань религиозно-патриархальной традиции, не осмысленная критически. На самом деле вносить изменения в сложившиеся культурные традиции способна только женщина. «Это заметил ещё Иван Яковлевич Яковлев – чувашский просветитель. Он первым осознал бесплодность попыток дать родному чувашскому народу образование без создания условий для получения грамотности чувашскими женщинами на их родном языке. Он правильно полагал, что только грамотная женщина сможет привить стремление к образованности своим детям» [27], так как: «В армии имелись специальные школы для солдат, и те крестьянские парни, которых „отдавали под барабан“ неграмотными, получали первоначальное образование в частях. Возвращаясь после службы, солдаты были в своей деревне чуть ли не единственными „грамотеями“. Даже детей им поручали обучать, писарями сельскими и волостными иные нанимались» [28]. То есть мужчины возвращались с многолетней службы в царской армии поголовно грамотными, рассказывали про дальние военные походы, про свои подвиги, но ни какого воздействия на повышение грамотности своих соплеменников не оказывали, так как обучены были русской грамоте.

Поэтому более правдоподобной выглядит гипотеза, подтверждающая рассказ Геродота о формировании савроматского этноса в результате проникновения сначала в Придонье, а затем и в Поволжье переднеазиатских амазонок, знакомых с технологиями интенсивного земледелия, вследствие чего началось культурное обособление этого региона, которое завершилось во второй половине IV н. э. с трансформацией названия савроматы в сарматы. Видимо следует считать правомерной главную отличительную черту сармат от савромат – наличие в сарматском обществе развитого земледелия в виде большой доли аллаанов в составе общества.