17
Ночью ему опять приснился койот. Вокруг не было ни домов, ни машин, ни людей. Койот мчался сквозь тьму по горной тропе, словно стремясь от кого-то убежать, избегнуть опасности. Тропинка и местность вокруг были ему хорошо знакомы, и он не сомневался, что сумеет ускользнуть от преследования. Но не знал, кто его преследовал и зачем. А опасность существовала. Шла за ним по пятам, дышала в затылок и таилась в ночной тьме у него за спиной. И все инстинкты властно гнали его прочь.
Босха разбудил телефонный звонок, ворвавшийся в сновидения, словно острый нож, проткнувший бумагу. Он сбросил с головы подушку, перекатился на правый бок и зажмурился от заполнившего комнату солнечного света. Оказывается, вчера он забыл задернуть шторы. Опустив руку, он нащупал стоявший на полу телефон, снял трубку и пробурчал:
— Секундочку.
Босх поставил телефон рядом с собой на постель, потер ладонями лицо и бросил взгляд на будильник. Было семь часов десять минут. Кашлянув, прочищая горло, он снова поднес трубку к уху:
— Слушаю вас.
— Детектив Босх?
— Он самый.
— Это Брэд Хирш. Извините за ранний звонок.
Босх задумался. Брэд Хирш? Черт знает, кто это такой…
— Ничего страшного, — сказал он, отчаянно пытаясь вспомнить, где и при каких обстоятельствах мог познакомиться с этим человеком.
В трубке на мгновение повисло молчание, потом мужской голос послышался снова:
— Я техник из лаборатории отпечатков. Помните, вы пришли туда, чтобы…
— Хирш из лаборатории отпечатков? Конечно, я вас помню. Что случилось, Хирш?
— Я хотел вам сообщить, что прокрутил вашу карточку с отпечатками через компьютер системы АФИС. Сегодня я пришел на работу очень рано и запустил вашу карточку в систему вместе с отпечатками, предоставленными отделом убийств из Девоншира. Думаю, что начальство об этом не узнает.
Босх спустил ноги с постели, выдвинул ящик стоявшей у кровати тумбочки и вынул из него блокнот и ручку. Этот блокнот он купил в киоске отеля «Серф энд Сэнд» в Лагуна-Бич, где они с Сильвией провели несколько дней в прошлом году.
— Значит, вы все-таки прогнали эти отпечатки через компьютер? И каковы результаты?
— В том-то все и дело, что никаких. Компьютер совпадений не обнаружил.
Босх швырнул блокнот в ящик и снова улегся на постель.
— Как, ни одного?
— Ну… компьютер выдал двух возможных кандидатов. Я произвел визуальное сличение отпечатков, но они не совпали. Вы уж извините. Я знаю, что это дело для вас много зна… — Он замолчал, оборвав себя на полуслове.
— Вы использовали все базы данных?
— Все, к каким только подсоединена система АФИС.
— Позвольте задать вам один вопрос. Эти базы данных включают аппарат окружного прокурора и персонал ПУЛА?
В трубке снова повисло молчание. Должно быть, Хирш думал, что может означать этот вопрос.
— Вы еще здесь, Хирш?
— Да. Я хочу сказать, что наши базы данных включают и упомянутые вами учреждения.
— Меня интересуют временные рамки. С какого года можно проследить отпечатки пальцев в этих базах данных?
— Это зависит от учреждения. У ПУЛА, например, очень значительная база данных. Там хранятся отпечатки сотрудников полиции со времен Второй мировой войны.
«Это по крайней мере обеляет Ирвинга и всех остальных наших копов», — подумал Босх. Признаться, открытие его не слишком взволновало, поскольку с некоторых пор он смотрел совсем в другую сторону.
— А что вы можете сказать об офисе окружного прокурора?
— Ситуация с этим учреждением иная, — произнес Хирш. — По-моему, они начали снимать отпечатки пальцев у своих сотрудников только с середины шестидесятых годов.
Босх знал, что в это время Конклина уже избрали окружным прокурором. Сомнительно, чтобы он сдал свои отпечатки в общую базу данных. Ведь в деле существовала карточка отпечатков с места преступления, которые можно было сравнить с его «пальчиками».
Потом Босх подумал о Миттеле. Он уже не работал в офисе к тому времени, когда у сотрудников начали регулярно снимать отпечатки пальцев.
— Давайте обсудим федеральную базу данных, — предложил Босх. — Если, к примеру, какой-нибудь тип работает на президента и хочет получить доступ в Белый дом, его отпечатки окажутся в этой базе?
— Обязательно. Причем дважды. Их можно найти в базе данных федеральных служащих и в базе данных ФБР. Фэбээровцы хранят информацию на тех, чью подноготную они когда-либо проверяли. Но это вовсе не означает, что отпечатки пальцев снимают поголовно у всех людей, которые посещают Белый дом.
«Что ж, — подумал Босх, — если Миттель после тысяча девятьсот шестьдесят первого года официально на правительство не работал, есть шанс, что серьезную проверку со стороны ФБР он не проходил».
— Выходит, как бы ни были полны и совершенны базы данных, имеющиеся в вашем распоряжении, сведений о человеке, отпечатки которого находятся на карточке, там нет? — спросил он. — Хотя бы потому, что после тысяча девятьсот шестьдесят первого года отпечатки пальцев у него не снимали?
— Выходит, так, — подтвердил Хирш. — Кроме того, система АФИС не имеет привязки абсолютно ко всем официальным базам данных. Мы в состоянии сверить вашу карточку с отпечатками примерно каждого пятидесятого взрослого жителя этой страны. Я использовал базы данных, к которым имеет доступ система АФИС, но ничего не получилось. Вы уж извините.
— Все нормально, Хирш. Вы по крайней мере пытались.
— Рад, что вы не в претензии. В таком случае я, пожалуй, вернусь к работе. Скажите только, что мне делать с вашей карточкой?
Босх задумался, нельзя ли использовать эту карточку как-нибудь еще. Так и не приняв никакого решения, он сказал:
— Пусть пока полежит у вас, ладно? Я зайду к вам в лабораторию и возьму ее, как только смогу. Возможно, даже сегодня днем.
— Договорились. Если я уйду раньше, то оставлю ее в конверте на ваше имя. До свидания.
— Хирш?
— Слушаю вас.
— Это доставило вам удовольствие?
— Что именно?
— Праведное деяние. Хотя вам и не удалось добиться положительного результата, доброе дело вы все-таки сделали, верно?
— Возможно…
Парень смутился и сделал вид, что не совсем понимает Босха. Но он, конечно же, все отлично понял.
— Подумайте об этом, Хирш. Ну, до встречи.
Повесив трубку, Босх присел на кровать, прикурил сигарету и прикинул, что делать дальше. Полученные от Хирша сведения огорчали, но повода для полного разочарования не давали. И уж конечно, не обеляли Арно Конклина. Да и Гордон Миттель не до конца освобождался от подозрений. Босх не был на все сто уверен, что закулисная деятельность Миттеля по организации президентской и сенаторских избирательных кампаний требовала от него обязательной сдачи отпечатков пальцев. Поэтому он решил расследование продолжать и своих планов не менять.
Потом Босх вспомнил вчерашний вечер и выпавший ему шанс потревожить спокойствие Миттеля и улыбнулся. Интересно, как отреагировала бы на подобные действия с его стороны доктор Хинойос? Скорее всего решила бы, что это очередной симптом посттравматического стресса. Сомнительно, чтобы она стала рассматривать его вторжение на территорию противника как тактический прием, направленный на то, чтобы выманить птичку из куста.
Босх поднялся с постели, поставил на плиту кофейник, принял душ и побрился. Потом отнес горячий кофейник и обнаруженную в холодильнике початую коробку с кукурузными хлопьями на веранду. Дверь на кухню он оставил полуоткрытой, чтобы слышать по радио новостные программы.
На улице было довольно холодно, а с океана дул прохладный бриз. И все же день обещал быть теплым и погожим. Босх видел снявшихся с гнезд голубых соек, летавших с криками над каньоном внизу, и черных пчел размером с мизинец, трудолюбиво жужжавших над желтыми цветами жасмина.
По радио передавали сообщение о строительном подрядчике, заработавшем бонус в 14 миллионов долларов за досрочное окончание работ по восстановлению дороги № 10. Чиновники, собравшиеся на вручение премии, всего три месяца назад объявили эту дорогу безнадежно разрушенной. Но город ее восстановил. Как выяснилось, город продолжал созидать и даже добиваться на этом пути впечатляющих свершений. Босх подумал, что из этого источника можно еще черпать силы и даже вдохновение.
Напившись кофе и пожевав кукурузных хлопьев, Босх вернулся на кухню и, положив перед собой справочник «Желтые страницы», засел за телефон. Сначала он обзвонил все крупные авиалинии, узнал цены и зарезервировал в одной из авиакомпаний билет до Флориды. Поскольку лететь предстояло срочно, ему, как он ни старался, не удалось купить билета дешевле семисот долларов. Для Босха это была неподъемная сумма. Он продиктовал оператору номер своей кредитной карточки в тайной надежде, что будущие поступления на его банковский счет покроют этот расход. Кроме того, он договорился по телефону об аренде машины, которая должна была ожидать его в международном аэропорту Тампы.
Покончив с этими двумя делами, он вернулся на веранду и задумался над осуществлением следующего проекта.
Нужно было раздобыть полицейский значок.
Босх довольно долго сидел в шезлонге на веранде, размышляя, требуется ли ему значок лишь для того, чтобы вновь испытать чувство уверенности и защищенности, или же это необходимое условие для осуществления его миссии. Он помнил, каким слабым и беззащитным чувствовал себя всю последнюю неделю без своих значка и пистолета — этих двух совершенно незаменимых вещей, сопровождавших его более двадцати лет. Пока он не поддавался искушению взять запасную пушку, хранившуюся в стенном шкафу рядом с входной дверью. Но при желании Босх всегда мог это сделать. Другое дело — значок. Он в еще большей степени, нежели пушка, является символом того места, которое он, Гарри Босх, занимал в этой жизни. Значок лучше любого ключа открывал перед ним все двери и давал больше прав, чем любой документ, любое оружие. И Босх решил, что значок ему совершенно необходим. Уж если он отправляется во Флориду, чтобы не совсем законным способом выведать нужную ему информацию у Маккитрика, то внешне все должно выглядеть абсолютно достоверно. То есть без значка ему не обойтись.
Он почти не сомневался, что его значок хранится в одном из ящиков письменного стола в офисе заместителя начальника департамента Ирвина С. Ирвинга. Проникнуть туда без риска быть обнаруженным не представляло возможности. Но Босх знал, где хранится другой значок, который мог сослужить ему службу ничуть не хуже его собственного.
Он посмотрел на часы. Стрелки показывали девять пятнадцать. До начала ежедневного совещания руководства дивизионного подразделения «Голливуд» оставалось сорок пять минут. Времени в его распоряжении было достаточно.
