38

Внимательный просмотр видеозаписей занял три часа. Таферо на видеозаписи почтового зала не появлялся. Гарри Босх, кстати говоря, тоже. Оставались только сорок восемь минут записи, стертых до того, как Маккалеб и Уинстон получили кассету. Если бы они сначала пошли на почту, а уже потом в голливудский участок, убийца остался бы на пленке. Эти сорок восемь минут могли коренным образом изменить все дело, могли обелить Босха или осудить его.

Маккалеб размышлял о сценариях «что было бы, если бы», когда подошел к «чероки» и обнаружил под дворником штрафной талон. Он выругался и вытащил бумажку. Он был настолько поглощен просмотром видеозаписей, что совсем забыл, что припарковался в пятнадцатиминутной зоне перед почтой. Неприятно: штраф на сорок долларов. Поскольку зимой выездов на рыбалку немного, семья жила в основном на небольшую зарплату Грасиелы и его ежемесячную пенсию от Бюро. Учитывая расходы на двух детей, в запасе оставались гроши.

Маккалеб сунул талон обратно под дворник и пошел дальше по тротуару. Он решил зайти в «Залоги Валентино», хотя и знал, что Руди Таферо скорее всего будет в суде в Ван-Нуйсе. Это согласовывалось с его обычаем наблюдать за объектом в привычной обстановке. Возможно, объекта на месте не окажется, но останется обстановка, в которой тот чувствует себя в безопасности.

На ходу Маккалеб позвонил Джей Уинстон, однако нарвался на автоответчик. Отключился, не оставив сообщения, и отправил сообщение на пейджер. Она перезвонила через четыре квартала, когда Маккалеб уже подходил к «Залогам Валентино».

– У меня ничего, – доложил он.

– Ничего?

– Ни Таферо, ни Босха.

– Черт!

– Это могло быть на отсутствующих сорока восьми минутах.

– Нам следовало бы…

– Сначала пойти на почту. Знаю. Моя вина. Единственным результатом стал штраф за неправильную парковку.

– Прости, Терри.

– Это по крайней мере дало мне идею. Дело было прямо перед Рождеством, тут толпа. Если он был в пятнадцатиминутной зоне, то, возможно, просрочил, пока ждал в очереди. Головорезы из парковочной полиции как нацисты. Поджидают в тени. Есть шанс, что его оштрафовали. Надо бы проверить.

– Сын Сэма?

– Именно.

Она говорила о серийном убийце из Нью-Йорка, который в семидесятые годы погорел как раз на штрафе за парковку в неположенном месте.

– Я попробую. Посмотрим, что получится. Что собираешься делать?

– Хочу проверить «Залоги Валентино».

– Он там?

– Он, наверное, в суде. Я собираюсь туда. Может, сумею поговорить с Босхом.

– Осторожнее там. Твои друзья из Бюро сказали, что встретятся с ним за ленчем. Они могут еще быть поблизости, когда ты придешь.

– А что, они ожидают, что Босх тут же признается, ошарашенный их костюмами?

– Не знаю. Наверное. Они собирались прижать его. Записать какую-нибудь ерунду на диктофон, а потом отыскать противоречия. Ну, знаешь, обычнейшая словесная ловушка.

– Гарри Босх – не обычный объект. Они зря тратят время.

– Я сказала им. Но ведь агенту ФБР бесполезно что-либо говорить.

Маккалеб улыбнулся.

– Эй, если дело выгорит и мы собьем Таферо, я хочу, чтобы мой штраф оплатил шериф.

– Ты больше не работаешь на меня. Ты работаешь на Босха, помнишь? Пусть он и оплачивает штраф. Шериф заплатит только за оладьи.

– Хорошо. Мне надо идти.

– Звони.

Маккалеб сунул телефон в карман ветровки и открыл стеклянную дверь «Залогов Валентино».

Перед ним была маленькая белая комната с кушеткой для посетителей и конторкой. Маккалебу она напомнила кабинет в мотеле. На стене висел календарь с изображением пляжа в Пуэрта-Вайярта. Какой-то парень за конторкой, склонив голову, решал кроссворд. Позади него была закрытая дверь, вероятно, в другой кабинет.

Маккалеб приклеил налицо улыбку и целеустремленно двинулся в обход конторки:

– Руди? Руди, вылазь оттуда!

Парень оторвался от кроссворда, когда незваный гость уже миновал его и открыл дверь. Маккалеб шагнул в кабинет, превосходящий приемную более чем вдвое.

– Руди?

Человек из-за конторки вошел следом.

– Эй, ты что делаешь?

Маккалеб повернулся, оглядывая комнату:

– Ищу Руди. Где он?

– Его нет. А теперь, если ты сделаешь еще шаг…

– Он сказал, что будет здесь, что в суд ему надо будет позже.

Осматривая кабинет, Маккалеб заметил, что задняя стена увешана фотографиями в рамках. Он шагнул ближе. В основном это были моментальные снимки Таферо со знаменитостями, которых он либо брал на поруки, либо консультировал по вопросам безопасности. Часть фотографий явно относилась ко времени работы в участке на соседней улице.

– Ты, собственно, кто такой?

Маккалеб бросил на парня такой взгляд, словно тот оскорбил его. Судя по виду, это мог быть младший брат Таферо. Те же темные глаза и волосы, та же грубоватая красота.

– Его приятель, Терри. Мы в свое время вместе работали – через улицу.

Маккалеб указал на групповой снимок на стене. Несколько мужчин в костюмах и несколько женщин стояли перед кирпичным фасадом голливудского участка. Команда детективов. В заднем ряду Маккалеб увидел и Гарри Босха, и Руди Таферо. Босх стоял, слегка отвернувшись от камеры. Во рту сигарета, и поднимающийся от нее дым частично скрывал его лицо.

Парень повернулся и уставился на фотографию.

Маккалеб еще раз обежал кабинет взглядом. Очень милая обстановка: слева письменный стол, справа – два кресла и восточный ковер. Он шагнул к столу, чтобы посмотреть на толстую папку с документами, лежащую в центре на книге для записей, но на обложке ничего не было написано.

– Какого черта, тебя там нет!

– Есть-есть! – воскликнул Маккалеб. – Я курил. Моего лица не видно.

Справа от книги для записей была стойка, заставленная папками. Маккалеб наклонил голову, чтобы видеть ярлыки. Масса имен, некоторые из них принадлежали звездам эстрады или актерам, но ни одно из них не связано с его расследованием.

– Не заливай, приятель, это не ты. Это Гарри Босх.

– Да ну? Ты знаешь Гарри?

Парень не ответил. Маккалеб обернулся. И встретил сердитый, подозрительный взгляд. Только теперь Маккалеб заметил, что в руке у парня старая полицейская дубинка.

– Дай-ка мне взглянуть.

Маккалеб подошел и посмотрел на фотографию в рамке:

– А знаешь, ты прав, это Гарри. Я, наверное, был на снимке, сделанном годом раньше. Когда делали этот снимок, я работал под прикрытием.

Маккалеб невозмутимо шагнул к двери. Внутренне он готовился прорываться.

– Просто скажи ему, что Терри заходил, лады?

Он направился к двери, и тут его взгляд привлекла еще одна фотография. На ней бок о бок стояли Таферо и другой мужчина, вместе держа в руках полированную деревянную тарелку. Снимок был старый, Таферо выглядел лет на десять моложе. Глаза блестели ярче, улыбка казалась искренней. Сама тарелка висела на стене рядом с фотографией. Маккалеб наклонился ближе и прочитал надпись на медной пластинке, закрепленной на дне.

Маккалеб бросил еще один взгляд на фотографию и вышел в приемную.

– Терри – а дальше? – сказал ему вслед парень.

– Просто Терри.

Он вышел и не оглядываясь зашагал по улице.

Маккалеб сидел в машине перед почтой. Ему было не по себе, как всегда, когда он знал, что ответ близок. Чутье подсказывало: он на правильном пути. Таферо, частный детектив, скрывающий высококлассную голливудскую клиентуру за поручительским закутком, был ключом. Маккалеб просто не мог пока найти дверь.

Он понял, что очень голоден. Завел машину и задумался, где бы поесть. До «Массо» несколько кварталов, но он недавно там был. На мгновение мелькнула мысль проверить, подают ли еду «У Ната», но Маккалеб решил, что если и подают, то скорее всего опасную для желудка. В результате он подъехал к фаст-фуду на бульваре Сансет и сделал заказ у окошка для автомобилистов.

Когда, сидя в «чероки», он ел гамбургер, зазвенел телефон. Маккалеб положил бутерброд в коробку, вытер руки салфеткой и открыл телефон.

– Ты гений.

Это была Джей Уинстон.

– Что?

– Таферо оштрафовали. Черный «мерседес» стоял в пятнадцатиминутной зоне прямо перед почтой. Штраф выписан в восемь девятнадцать утра двадцать второго. Еще не оплачен. Заплатить нужно сегодня до пяти – иначе будет просрочено.

Маккалеб молчал, обдумывая новость. Он чувствовал, как нервные импульсы бегут вверх по позвоночнику. Штрафной талон – всего лишь шанс. Он абсолютно ничего не доказывал. Кроме одного – Маккалеб на верном пути. А иногда знать, что ты на верном пути, лучше, чем иметь доказательство.

Его мысли переключились на визит в контору Таферо и фотографиям на стене.

– Послушай, Джей, ты улучила минуту отыскать что-нибудь по делу лейтенанта Босха?

– Искать не пришлось. Сегодня Твилли и Фридман принесли готовую папку. Лейтенант Харви Паундс. Кто-то забил его насмерть недели через четыре после ссоры с Босхом из-за Ганна. Из-за плохих отношений Босх стал подозреваемым. Но очевидно, с него сняли все подозрения… по крайней мере полиция Лос-Анджелеса. Дело не закрыто. В Бюро вроде как наблюдали издали и теперь подняли старую папку. Твилли сегодня сказал мне, что в полиции Лос-Анджелеса есть люди, которые считают, будто подозрения с Босха сняли уж чересчур быстро.

– Держу пари, Твилли очень доволен.

– Ага. Он уже вешает это на Босха. Он считает, что в случае с Гарри Ганн – только верхушка айсберга.

Маккалеб покачал головой, однако сразу же напомнил себе, что не может задерживаться на фобиях и мотивациях других людей. Надо было еще многое обдумать и спланировать в расследовании.

– Кстати говоря, у тебя есть копия штрафного талона?

– Нет еще. Все разговоры были по телефону. Но его послали по факсу. Беда в другом: мы с тобой знаем, что это означает, но это еще ничего не доказывает.

– Зато окажется хорошей опорой, когда настанет время.

– Какое настанет время?

– Действовать. Мы используем Таферо, чтобы добраться до Стори. Ты же знаешь, что туда-то все и ведет.

– Мы? Ты уже все спланировал, да, Терри?

– Еще не до конца.

Маккалебу не хотелось вступать с ней в спор по поводу своей роли в расследовании.

– Послушай, у меня тут ленч стынет, – сказал он.

– А, прости. Давай ешь.

– Перезвони мне позже. Я хочу повидать Босха. Слышно что-либо от Твилли и Фридмана на эту тему?

– Думаю, они еще с ним.

– Хорошо. Поговорим позже.

Маккалеб закрыл телефон, вышел из машины и отнес коробку с гамбургером в мусорную урну. Потом заскочил обратно и завел двигатель. Возвращаясь к почте на Уилкокс, он открыл все окна, чтобы выветрить запах жирной пищи.