22

В аэропорту Бербанка я оставил машину на долгосрочной стоянке и трамвайчиком добрался до терминала. В кассе юго-западного направления я купил обратный билет в Лас-Вегас, оставив открытой дату возвращения, потом как простой обыватель встал в очередь к досмотру службой безопасности. Часы, ключи от машины и карта памяти из камеры были сложены в целлофановом пакете, так что рама металлоискателя пропустила меня без звука. Проходя проверку «на металл», я сообразил, что оставил свой сотовый телефон в «мерседесе». Что ж, тем лучше. Они будут знать мое местонахождение.

До отлета оставалось менее часа. За десять долларов я купил телефонную карточку и дважды перечитал инструкцию для пользователя – не потому, что в руках у меня была какая-то хитрая штука, а просто колебался: звонить или нет. Наконец снял трубку и заказал междугородний разговор с абонентом, номер которого знал на память, но не звонил ему почти год.

Она взяла трубку после второго звонка, хотя я понимал, что разбудил ее.

– Элеонор, это я, Гарри. Я тебя разбудил?

– Ничего страшного. Как ты?

– Нормально, спасибо. Засиделась за картами?

– До пяти утра играла, потом мы пошли завтракать. Конечно, разбита, будто только что прилегла. А сколько времени?

– Одиннадцать, – ответил я.

Она застонала.

Я чувствовал, как пропадает у меня уверенность. Вдобавок разбирало любопытство – кто это «мы». Но я не стал уточнять. Это пройденный этап.

– Гарри, что с тобой? – произнесла Элеонор. – У тебя действительно все в порядке?

– Да. Я тоже не спал почти до утра.

Я заметил, что на мой рейс началась посадка.

– Ты за тем и позвонил, чтобы сообщить, что не выспался?

– Нет, понимаешь, мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? Имеешь в виду в каком-то деле? Ты ведь ушел с работы.

– И да и нет. Есть ряд обстоятельств… Короче, могла бы ты через час встретить меня в аэропорту?

Повисло тяжелое молчание. Элеонор соображала: что бы это все значило? В груди у меня закололо. Вспомнилась теория одной пули.

– Хорошо, встречу. Где я тебя найду?

Я перевел дыхание. Я знал, что она ответит. Но ожидание и исполнение желаний – разные вещи. Ее слова подтвердили мои надежды и чувства, которые я все еще испытывал к ней. Я попытался представить: она в постели, волосы растрепаны – это возбуждало меня, хотелось полежать с ней подольше…

Что я тяну? У нее же мобильный телефон. Городского вообще нет, а если есть, номер мне неизвестен. Снова закралась мыслишка о том, кто это «мы». С кем она сейчас в постели?

– Гарри, ты что молчишь?

– Я не молчу, а думаю… Давай у пункта проката автомобилей, кажется, «Авис» называется. Говорят, хорошая фирма.

– Гарри, из аэропорта каждые пять минут в город отправляется автобус. Зачем я тебе нужна?

– Это не телефонный разговор. Потом объясню. Так встретишь? На мой рейс началась посадка.

– Да, – промолвила она неохотно-уступчивым тоном, таким знакомым и близким.

– Ты все еще на своем «форд-таурусе» ездишь?

– Нет, сменила его на серебристый «лексус». Я зажгу фары. Если увижу тебя первой, помигаю ими.

– Спасибо, Элеонор, до встречи.

Я повесил трубку и зашагал на летное поле. «Лексус»… Я приценивался к этой марке до того, как купил подержанный «мерседес». Отличная машина, ничего не скажешь, но дороговато.

Когда я вошел в салон самолета, все крайние кресла были уже заняты, а полки для ручной клади забиты. Я втиснулся между мужчиной в гавайской рубашке и с крупной золотой цепочкой на груди и женщиной, такой бледной, что казалось, она упадет в обморок, как только окажется под палящим солнцем Невады. Я прижал руки к бокам, забылся и дремал весь короткий перелет, несмотря на то что мужчина в гавайской рубашке вертелся всю дорогу. Мне надо было подумать и набраться сил: когда вернусь в Лос-Анджелес, будет не до отдыха.

Меньше чем через час я выходил из дверей аэропорта Маккарран. Меня обдало жаром, как из сушильной печи, однако я не упал в обморок. Мой взгляд скользил по нескончаемым рядам машин, пока не остановился на серебристом автомобиле с зажженными фарами. Из открытого окна мне помахали рукой. Элеонор. Я тоже помахал ей и зашагал к машине. Открыв дверцу, я бросил сумку на заднее сиденье, а сам сел рядом с Элеонор.

– Привет! – сказал я.

Секундное колебание, и вот мы уже прижались друг к другу и поцеловались. Поцелуй был короткий, но сладкий. Я долго не видел Элеонор. Меня вдруг пронзила мысль, как быстро летит время. Хотя мы каждый год беседовали по телефону, поздравляя друг друга с днем рождения и Рождеством, миновало почти три года с тех пор, как я видел ее, прикасался к ней, был с ней. Это возбуждало и угнетало одновременно. Я же скоро уеду.

– У тебя новая прическа, – заметил я. – Красивая.

Волосы у Элеонор были подстрижены короче, чем обычно, и приоткрывали лебединый изгиб ее шеи. Она вообще выглядела великолепно. Впрочем, она для меня всегда великолепна – с волосами до пят или с короткой стрижкой.

Элеонор опустила солнцезащитный верх, и мы выехали из аэропорта.

– Спасибо за комплимент. А ты почти не изменился и хорошо выглядишь.

Я тоже поблагодарил ее и, стараясь не улыбаться, достал бумажник.

– Что это за великая тайна, о которой нельзя говорить по телефону?

– Никакой особой тайны. Мне просто нужно, чтобы кое-кто думал, будто я в Лас-Вегасе.

– Но ты в самом деле в Лас-Вегасе.

– Я здесь ненадолго. Вот возьму машину напрокат и двину обратно.

Элеонор кивнула, будто поняв мою затею. Я вынул из бумажника кредитные карточки «Эй-ти-эм» и «Американ экспресс». Себе я на всякий случай оставил «Визу».

– Я тебя вот о чем попрошу, – произнес я. – Возьми эти карточки и две недели пользуйся ими. Код «Эй-ти-эм» – сто тридцать один. Легко запомнить.

Тринадцатого января мы поженились.

– Кстати, в будущем году тринадцатое января приходится на пятницу. Плохая примета, Гарри.

Что бы это значило, подумал я. Зачем ей смотреть, на какой день выпадает очередная годовщина распавшегося брака?

– Ближайшие дни постарайся почаще пользоваться моими карточками. Закажи первоклассный обед или купи себе подарок. На «Американ экспресс» пропечатано мое имя. Никаких проблем не будет.

Мало кто знает, мужское имя Иеронимус или женское. В свое время Элеонор часто пользовалась моими карточками. Проблемы могут возникнуть, если при покупке попросят предъявить удостоверение личности. Это случается крайне редко, еще реже – в Лас-Вегасе, где сначала берут ваши денежки, а потом уж задают вопросы.

Я протянул Элеонор карточки, но она покачала головой.

– Зачем это, Гарри? Что происходит?

– Я же сказал, мне важно, чтобы некоторые люди думали, будто я в Лас-Вегасе.

– Они могут проследить использование кредитных карточек?

– Если захотят. Правда, я не знаю, захотят ли. Но на всякий случай…

– Значит, это полиция или ФБР. Кто именно?

Я усмехнулся:

– Не исключено, что и те и другие. Особенно интересуется мной ФБР.

– О Господи… – протянула она. – Опять…

Я хотел объяснить, что дело касается и Марты Гесслер, но промолчал. Незачем втягивать ее в опасные игры.

– Нет, не подумай, что это нечто особенное. Я намерен довести до конца одно старое нераскрытое дельце, а это почему-то не понравилось ФБР. Там уверены, что запугали меня, и я не стану рисковать… Ну пожалуйста, Элеонор, всего несколько дней.

Я снова протянул ей карточки. После секундного колебания она взяла их.

Сразу за аэропортом находились пункты аренды автомобилей. Мне хотелось сказать Элеонор о нас обоих, о том, как я мечтаю снова приехать сюда, когда прекратится весь этот кошмар, в котором я пребывал последние дни.

Элеонор въехала на площадку «Ависа». Мне надо было выходить, но я сидел и смотрел на нее, пока она не повернулась ко мне.

– Спасибо тебе, Элеонор.

– Не стоит благодарности. Я пришлю счет.

Я улыбнулся.

– Ты не собираешься приехать в Лос-Анджелес? Игральные столы есть и там.

Она покачала головой:

– Во всяком случае, не скоро. Мне надоели перелеты.

Больше говорить было не о чем.

Я наклонился к ней и поцеловал в щеку.

– Я позвоню завтра или послезавтра, хорошо?

– Звони. И будь осторожен, Гарри. Пока.

Я стоял и смотрел ей вслед. Если бы я мог побыть с ней подольше! Интересно, позволила бы она это?

Я постарался выбросить лирику из головы, вошел в контору, предъявил права, кредитную карточку и получил ключи от «форда-тауруса». Придется снова привыкать к низкой посадке.

У поворота на шоссе стоял указатель со стрелой, показывающей путь к Пэрадайз-роуд. Хорошо, если бы у каждого имелся такой указатель…