Вернувшись в штаб-квартиру полицейского управления, Босх не застал Чу на месте. Он посмотрел на настенные часы. Только три пополудни. Если его партнер решил уехать домой пораньше, чтобы компенсировать переработку последних дней, и не проверил серийные номера по базе министерства юстиции, Босха это разозлило бы всерьез. Он подошел к столу Чу и нажал клавишу пробела на его компьютере. Монитор засветился, но для работы требовалось ввести пароль. Босх перебрал бумаги на столе напарника в поисках распечатки сведений с базы данных, но ничего не нашел. Кабинка Рика Джексона располагалась по другую сторону четырехфутовой разделительной перегородки.

– Чу не видел? – спросил его Босх.

Джексон распрямился в кресле, вытянул шею и осмотрел рабочий зал так, словно мог разглядеть Чу там, где его не замечал Босх.

– Нет. Хотя… Он ведь все время был здесь. Вероятно, его вызвали к начальнику или еще куда-то?

Босх бросил взгляд на кабинет лейтенанта, чтобы проверить, не шепчется ли с ним Чу. Но его там не было. О’Тул в одиночестве склонился над столом и что-то писал.

Босх подошел к своему столу. Но и там не увидел оставленной Чу распечатки, зато ему сразу бросилась в глаза визитная карточка Нэнси Менденхолл, детектива III ранга из бюро профессиональных стандартов.

– Значит, вот до чего дошло, Гарри? – приглушенно сказал Джексон. – Я слышал, Инструмент накатал на тебя «телегу».

– Да.

– Высосал из пальца?

– Точно.

Джексон покачал головой.

– Я так и подумал. Вот козел!

Джексон работал в отделе дольше остальных сотрудников, за исключением самого Босха. И он тоже понимал, что игра, в которую ввязался О’Тул, в итоге больше повредит ему самому, чем Босху. Теперь он лишится среди детективов остатков доверия. Никто больше не станет сообщать ему необходимого минимума информации. Некоторые руководители личным примером вдохновляли подчиненных вкладывать душу в свою работу. Сыщики отдела нераскрытых преступлений будут и дальше трудиться не покладая рук, но отныне вопреки усилиям, приложенным их командиром.

Босх выдвинул кресло и сел. Посмотрев еще раз на карточку Менденхолл, он задумался, не позвонить ли ей не откладывая, чтобы сразу опровергнуть лживую кляузу. Потом выдвинул средний ящик письменного стола и достал старую телефонную книжку в кожаном переплете, которой пользовался, должно быть, лет тридцать. Он быстро нашел забытый номер и связался с Лигой защиты прав. Назвал свое имя, звание и должность в структуре управления, попросив соединить его с одним из работников лиги. Дежурный ответил, что сейчас, как нарочно, все заняты, но звонок от кого-то из них не заставит себя ждать. Босха так и подмывало заметить, что его уже заставляют ждать, но он сдержался, поблагодарил дежурного за помощь и повесил трубку.

И в тот же момент над его столом нависла чья-то тень. Босх поднял взгляд и увидел О’Тула. Тот был в пиджаке от костюма, и это подсказало Босху, что начальник направится потом на десятый этаж.

– Где вы были, детектив?

– У экспертов по оружию. Проверял пистолет.

О’Тул сделал паузу, вскинув голову так, словно стремился занести его слова в один из отсеков памяти, чтобы потом убедиться в их достоверности.

– Я был у Пита Сарджента, – счел нужным добавить Босх. – Позвоните ему, если угодно. Мы еще вместе с ним пообедали. Надеюсь, это не идет вразрез с вашими правилами?

О’Тул сделал вид, что не почувствовал иронии, а лишь наклонился и постучал пальцем по карточке Менденхолл.

– Позвоните ей. Она хочет назначить время для беседы.

– Разумеется. Как только дойдут руки.

Босх заметил, как со стороны вестибюля в помещение вошел Чу. Увидев рядом с их кабинкой О’Тула, он сделал вид, будто что-то забыл, резко развернулся и вновь скрылся за дверью.

О’Тул ничего не заметил.

– Не моя вина, что возникла подобная ситуация, – сказал он. – Я с самого начала стремился установить с детективами моего отдела прочные и доверительные отношения.

Не глядя больше на О’Тула, Босх заметил:

– Что ж, вашего стремления хватило ненадолго, верно? И потом – это не ваш отдел, лейтенант. Это просто отдел. Он существовал до вашего появления и благополучно переживет ваш уход. И, не желая понимать этого, вы свою разлуку с нами только ускорите.

Он произнес это достаточно громко, чтобы его могли слышать коллеги в рабочем зале.

– Знаете, меня могли бы оскорбить эти слова, если бы их произнес не человек, личное дело которого распухло от жалоб руководства и материалов внутренних расследований.

Босх откинулся на спинку кресла и посмотрел О’Тулу в глаза.

– Вы кстати упомянули об этих жалобах, лейтенант. Как видите, я по-прежнему занимаюсь своей работой. И продолжу заниматься ею, когда разберутся и с вашей кляузой.

– Это мы еще посмотрим.

О’Тул уже собрался уйти, но все же не смог сдержаться. Опершись ладонью о край стола Босха, он произнес тихим, полным яда голосом:

– Вы представляете собой наихудший тип офицера полиции, Босх. Вы – высокомерный выскочка и грубиян, считающий, что законы и правила не для него писаны. Я знаю, что не первый пытаюсь вышвырнуть вас из управления. Но именно я поставлю точку в этом деле.

Закончив свою тираду, О’Тул распрямился во весь рост и оправил пиджак, резко дернув его вниз за полы.

– Вы кое о чем забыли, лейтенант, – сказал Босх.

– О чем же?

– О том, что это я раскрываю дела. Не для галочки и статистики, которую вы отправляете на десятый этаж, чтобы выслужиться. А ради справедливости для жертв убийств и членов их семей. И вот это то, чего вам никогда не постичь, поскольку вы занимаетесь совсем другой работой, нежели все мы.

Босх жестом обвел зал. Джексон прекрасно слышал их разговор, и его пристальный взгляд многое мог бы сказать О’Тулу.

– Мы работаем, ловим преступников, а вы катаетесь на лифте наверх, чтобы вас потрепали по плечу.

Босх поднялся, встав с О’Тулом лицом к лицу.

– Вот почему я не желаю тратить время на вас и ваши дерьмовые кляузы.

И он направился к двери, в проеме которой мелькнул Чу, а О’Тул взял курс на нишу, где располагались лифты.

Босх вышел в коридор. Одна из его стен была стеклянной, позволяя видеть площадь перед зданием и почти весь простиравшийся дальше административный центр. Чу разглядывал знакомые очертания шпиля городского совета.

– Эй, Чу, что происходит?

Тот вздрогнул от его внезапного появления.

– А, Гарри, привет. Извини, я кое-что забыл, а потом… Одним словом…

– Что ты забыл? Подтереть задницу в сортире? Я же жду! Что у тебя с проверкой через минюст?

– Прости Гарри, но я ничего не нашел.

– Ничего? А ты проверил все десять вариантов?

– Да, но в Калифорнии нет данных. Ясно, что пистолет был продан не на территории штата. Кто-то привез его сюда и нигде не зарегистрировал.

Босх оперся на металлическое ограждение и прижался лбом к стеклу. Он видел отражение мэрии в стеклянной стене такого же длинного коридора, протянувшегося перпендикулярно тому, где они стояли. Значит, удача окончательно изменила ему. Хуже быть просто не могло.

– У тебя есть связи в АТО? – спросил он.

– Серьезных нет, – ответил Чу. – А у тебя?

– Есть, но тоже не из тех, что могли бы ускорить проверку. Мне пришлось ждать четыре месяца, пока они прогнали через компьютер ту гильзу.

Босх предпочел не упоминать, что история его взаимоотношений с другими подразделениями федеральных правоохранительных органов складывалась, мягко говоря, сложно. Он не мог рассчитывать на особую поддержку ни в АТО, ни в иных агентствах. А если пойти официальным путем и заполнить все положенные бланки, на ответ можно рассчитывать недель через шесть, не раньше.

Впрочем, оставался еще один вариант. Он оттолкнулся от стекла и пошел обратно в отдел.

– Куда ты, Гарри? – спросил Чу.

– Надо возвращаться к работе.

Чу устремился вслед за ним.

– Хотел обсудить с тобой один из моих случаев. Нужно отправляться за клиентом в Миннесоту.

Босх замер у двери. Чу говорил о необходимости совершить поездку в другой штат, чтобы произвести арест подозреваемого в связи со старым и до сих пор не раскрытым преступлением. Обычно к этому приводили новые данные, полученные после анализа ДНК или отпечатков пальцев. На одной из стен отдела висела большая карта страны, на которой кнопки с цветными головками отмечали места, где сотрудники отдела производили аресты за все десять лет его существования. И она была буквально испещрена такими отметинами.

– По какому делу?

– По Стилвеллу. Мне удалось наконец отследить его в Миннеаполисе. Когда ты сможешь вылететь туда со мной?

– Вот уж воистину «холодный» случай. Мы же там все себе отморозим к чертям собачьим!

– Знаю. Ну так как? Нужно успеть подать заявку на командировку.

– Я должен сначала посмотреть, куда в ближайшие пару дней меня заведет расследование убийства Йесперсен. Да еще эта разборка с бюро профессиональных стандартов. Меня могут вообще временно отстранить.

Чу кивнул вроде бы с пониманием, но Босх догадывался, что напарник ждал от него большей готовности помочь с арестом Стилвелла. И ему требовалась определенность, когда они смогут за ним отправиться. Ни одному сыщику не нравилось тратить попусту время, когда подозреваемый опознан, а его местонахождение установлено.

– Пойми, О’Тул наверняка на какое-то время запретит мои командировки. Так что тебе, вероятно, лучше сразу подыскать себе другого спутника. Подкатись, например, к Конфетке Триш. Тогда сможешь ночевать в отдельном номере. Большой плюс.

Бухгалтерия уже давно разослала по всем отделам циркуляр, в котором в любых поездках детективам в целях экономии средств предлагалось брать один номер на двоих. Это сильно осложняло жизнь в командировках, поскольку никому не нравилось делить с напарником ванную, да еще, в большинстве случаев, один из двоих обязательно громко храпел во сне. Тим Марсия даже записал как-то на диктофон храп своего партнера, от которого буквально дребезжали стекла в окнах, чтобы в следующий раз ему разрешили поселиться отдельно. Зато никаких вопросов не возникало, если напарники были разнополыми. А потому Триш Оллманд пользовалась на случай поездок в другие штаты повышенным спросом. Мало того, что она обладала весьма привлекательной наружностью (почему и получила свое прозвище) и была опытным следователем, в путешествии с ней заключалось еще одно преимущество – партнер мог заранее рассчитывать на отдельный номер в отеле.

– Но это же наше с тобой дело, Гарри, – попытался протестовать Чу.

– Хорошо, но тогда тебе придется подождать. Прости, я ничего не могу с этим поделать.

Босх открыл дверь и направился в свою кабинку. Ему требовались сотовый телефон и блокнот. Обдумывая звонок, который предстояло сделать, он решил не пользоваться ни своим городским, ни мобильным телефонами.

Поэтому он оглядел огромный зал, где располагались все подразделения, связанные с расследованиями ограблений и убийств. Отдел нераскрытых преступлений занимал всего лишь южный угол необъятного помещения размером с футбольное поле. А поскольку в управлении все еще действовал запрет на прием новых сотрудников, в зале было полно вакантных кабинок. Босх сел за один из пустующих столов и снял телефонную трубку. Высветив нужный номер на дисплее своего мобильника, Босх набрал его. Ответили ему мгновенно.

– Тактический отдел, я вас слушаю.

Голос показался знакомым, хотя времени минуло достаточно много, чтобы быть полностью уверенным.

– Рэйчел?

Последовала пауза.

– Здравствуй, Гарри. Как поживаешь?

– Неплохо. А ты?

– Грех жаловаться. Это твой новый номер?

– Нет, я звоню с чужого рабочего места. Как там Джек?

Он стремился по возможности избежать объяснений, почему воспользовался чужим аппаратом, поскольку сделал это из опасения, что, увидев на определителе его номер, она может, чего доброго, и не ответить на звонок. С агентом ФБР Рэйчел Уоллинг его связывали в прошлом долгие отношения, далеко не всегда вызывавшие приятные воспоминания и ассоциации.

– Джек есть Джек. С ним все всегда в порядке. Но вряд ли ты решился позвонить мне с чужого телефона, чтобы справиться о Джеке.

Босх невольно кивнул, хотя прекрасно понимал, что видеть этого она не может.

– Ты, как всегда, права. Мне нужна помощь.

– Какого рода?

– Я расследую одно дело. Эта женщина из Дании по имени Аннеке… Она была поразительно отважной. Работала военным корреспондентом и побывала в самых горячих…

– Гарри, тебе не нужно рекламировать достоинства жертвы преступления, чтобы получить от меня то, что тебе необходимо. Просто скажи прямо, чего ты хочешь.

Он снова кивнул. Рэйчел Уоллинг обладала поразительной способностью заставлять его нервничать. В свое время они были любовниками, но их связь оборвалась при не самых удачных обстоятельствах. Да, это было давно, но и теперь, когда ему случалось разговаривать с ней, Босха преследовало ощущение, что он тогда утратил нечто очень важное.

– Хорошо, вот в чем суть. У меня есть бо2льшая часть серийного номера «беретты» девяносто второй модели, из которой ту женщину убили двадцать лет назад во время беспорядков в городе. Мы только что нашли оружие и сумели восстановить номер. В нем не читается одна цифра, что сужает область поиска всего до десяти вариантов. Мы проверили его через систему министерства юстиции в Калифорнии, но там пистолет не числится. И потому мне нужен кто-нибудь в…

– В АТО. Это их юрисдикция.

– Верно. Но у меня нет там никаких связей, а если я пойду обычным путем, то получу ответ через два или три месяца. Ждать так долго совершенно невозможно, понимаешь, Рэйчел?

– А ты не меняешься. Все тот же торопыга Гарри. Значит, тебя интересует, есть ли у меня кто-то в АТО, кого я использую, чтобы ускорить рассмотрение своих запросов?

– Да, ты все поняла правильно.

На этот раз молчание длилось дольше. Босх не знал, с чем оно связано. Быть может, Рэйчел как раз в этот момент отвлекли, или же она колебалась в раздумьях, стоит ли ему помогать. Чтобы заполнить паузу, он вновь пустился в уговоры:

– Обещаю непременно отметить в рапорте их вклад в раскрытие дела, как только мы арестуем преступника. Думаю, им сейчас это не помешает. К тому же они, собственно, дали мне в руки первую ниточку. Обнаружили по гильзе с места преступления, что тот же пистолет использовался еще в двух убийствах. Для разнообразия они получат хоть какое-то позитивное паблисити.

В последнее время бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию на все лады склоняли в новостях после провала затеянной им секретной операции, которая закончилась настоящей катастрофой, и сотни единиц оружия попали в руки наркоторговцев и террористов. Возмущение общественности достигло такого накала, что это оглушительное фиаско стало одним из острейших вопросов, обсуждавшихся кандидатами в президенты во время избирательной кампании.

– Понимаю, о чем ты, – ответила Уоллинг. – Что ж, у меня там действительно есть хорошая подруга, с которой я могла бы поговорить. На мой взгляд, будет лучше, если ты продиктуешь серийный номер мне, а я передам его ей сама. Если просто дать тебе номер ее мобильника, то может ничего не получиться.

– Не проблема, я согласен, – поспешно сказал Босх. – Важен лишь результат. Ей, наверное, и десяти минут не потребуется, чтобы установить происхождение и перемещения ствола.

– Не все так просто, как ты себе воображаешь. Каждый такой поиск регистрируется, и ему присваивается особый номер. Так что ей все равно придется сначала получить разрешение начальника.

– Дьявол! Жаль, они не соблюдали свои бюрократические процедуры так же тщательно, когда позволили в прошлом году целому арсеналу просочиться через границу.

– Смешная шутка, Гарри. Я ей непременно расскажу, какой ты у нас остроумный.

– Боже упаси! Лучше не надо.

Уоллинг попросила продиктовать ей номер «беретты», что он и сделал, обратив ее внимание на отсутствие восьмого знака. Она обещала связаться с ним, если только ее подруга, агент Сьюзан Уинго, не изъявит желания сделать это лично. В конце разговора Рэйчел не смогла удержаться от личного вопроса.

– Ну и как долго ты еще будешь этим заниматься, Гарри?

– Чем именно? – спросил он, хотя прекрасно понял, что она имеет в виду.

– Играми в сыщиков и воров. Я-то ожидала, что к этому возрасту ты уже подашь в отставку. Добровольно или нет, но уйдешь.

Он улыбнулся.

– Буду тянуть лямку, пока они мне позволят, Рэйчел. По условиям моего нынешнего контракта это еще года четыре.

– Что ж, надеюсь, наши пути успеют снова пересечься до того, как твое время истечет.

– Я тоже надеюсь на это.

– Береги себя.

– Спасибо за помощь.

– Подожди. Поблагодаришь, когда получишь желаемое.

Босх положил трубку. Но стоило ему подняться, чтобы вернуться в свою кабинку, как зазвонил его сотовый. Номер абонента не определился, но он ответил на тот случай, если Рэйчел понадобилось что-то добавить к сказанному.

Однако звонила детектив Менденхолл из БПС.

– Детектив Босх? Нам необходимо назначить время для разговора. Когда вы сможете встретиться со мной?

Босх посмотрел в тот угол, где располагался его отдел. В голосе Менденхолл не слышалось угрозы. Она говорила спокойным, даже несколько небрежным тоном. Быть может, она уже поняла, что рапорт О’Тула высосан из пальца и не стоит серьезного внимания.

– Послушайте, Менденхолл! Это абсолютно беспочвенная жалоба, и мне хотелось бы разобраться с ней как можно быстрее. Почему бы нам не встретиться с вами завтра? С утра пораньше?

– У меня есть «окно» в восемь. Вас это устроит?

– Конечно. В вашей конторе или в моей?

– Я бы предпочла, чтобы вы подъехали к нам, если это не проблема.

Она имела в виду здание, называвшееся «Брэдбери», где по большей части и находились офисы БПС.

– Никаких проблем, Менденхолл. Я буду у вас со своим представителем.

– Очень хорошо. А потом мы посмотрим, как быть дальше. Но у меня к вам одна просьба, детектив Босх.

– Какая?

– Обращаясь ко мне, называйте меня, пожалуйста, детективом или детективом Менденхолл, если угодно. Обращаться ко мне просто по фамилии – проявление неуважения. А мне хотелось бы, чтобы между нами с самого начала установились профессиональные и уважительные взаимоотношения.

Как раз в этот момент Босх дошел до своей кабинки и увидел Чу на рабочем месте. И вдруг подумал, что никогда прежде не обращался к напарнику по имени, а тем более по званию. Стало быть, все это время относился к нему неуважительно?

– Я вас понял, детектив, – сказал он в трубку. – Встретимся завтра в восемь.

Он отключил телефон, но прежде, чем сесть за стол, перегнулся через перегородку в сторону Рика Джексона.

– Завтра в восемь утра меня ждут на беседу в «Брэдбери». Это ненадолго. Из Лиги защиты мне до сих пор не перезвонили. Не хочешь стать моим представителем?

Лига была основной общественной организацией, предоставлявшей сотрудникам полиции адвокатов при разборе их дел в БПС, хотя в роли защитника мог выступить любой другой офицер при условии, что сам не вовлечен в то же расследование.

Босх остановил свой выбор на Джексоне по двум причинам. Во-первых, он был ветераном отдела, а во-вторых, обладал серьезнейшей физиономией, как бы говорившей: «Уж меня-то на мякине не проведешь». Само его присутствие при допросе способно было озадачить любого подозреваемого. Босх время от времени просил его просто молча посидеть в комнате, и выразительный взгляд Джексона заставлял преступников нервничать. Вот и сейчас Босх подумал, что присутствие Джексона при беседе с детективом Менденхолл пойдет ему только на пользу.

– Конечно, я поддержу тебя, – сказал Джексон. – Что нужно сделать?

– Давай встретимся в семь в «Дайнинг каре». Позавтракаем и успеем все обсудить.

– Договорились.

Усевшись за стол, Босх сообразил, что мог обидеть Чу, не предложив ему стать своим представителем. Он повернулся вместе с креслом и обратился к напарнику:

– Послушай… Э-э, Дэвид!

Чу тоже развернулся.

– Я не могу использовать тебя в качестве своего представителя, потому что Менденхолл наверняка захочет побеседовать и с тобой тоже. То есть ты пройдешь как бы свидетелем по моему делу.

Чу кивнул.

– Ты меня понимаешь?

– Конечно, Гарри, я все понимаю.

– И то, что я все время обращаюсь к тебе по фамилии вовсе не значит, что я тебя не уважаю. Просто я привык так ко всем обращаться.

Чу совершенно сбили с толку эти непрошеные оправдания.

– Разумеется, Гарри, я все понимаю, – повторил он.

– Значит, друзья?

– Друзья.

– Вот и отлично!