Они сработали как дружная команда. Мэдди оформила через Интернет заказ, а Босх тормознул у ресторана «Бердз» на Франклин-авеню, чтобы забрать готовую еду. Они поочередно вскрывали коробки и обменивались через стол, если по ошибке брали не свое блюдо. Оба предпочли фирменного цыпленка-гриль, но у Босха к нему прилагался гарнир из овощного салата под майонезом и отдельная чашка с соусом барбекю, в то время как дочь заказала себе двойные макароны с сыром, а в качестве приправы предпочла остро-сладкий малазийский соус. Хлеб заменяли лепешки, обернутые в фольгу, а в самом последнем контейнере обнаружились жаренные в кляре маринованные овощи, порцию которых было решено разделить пополам.

И ужин выдался на славу. Быть может, не совсем то же самое, как поесть за столиком в «Бердз», но почти так же чертовски вкусно. Они ели, сидя напротив друг друга, но почти не разговаривали. Босх погрузился в размышления над делом, обдумывая, как лучше поступить с добытым сегодня оружием. А его дочка читала, причем Босх и не пытался возражать, поскольку уже знал – чтение за едой далеко не так вредно, как отправка текстовых сообщений по телефону или общение в Интернете, чем она порой занималась во время ужина.

Для сыщика Босх был человеком крайне нетерпеливым. Он постоянно ощущал необходимость продвигаться вперед в своих расследованиях, а потому сейчас привычно обдумывал варианты, как сохранить взятый темп и избежать проволочек, способных его замедлить. Он знал, что может просто передать пистолет в лабораторный отдел огнестрельного оружия для проверки и попытки восстановить серийный номер. Но в этом случае результаты получит только через несколько недель, если не месяцев. Ему требовалось обойти препоны в виде бюрократических формальностей и возражений, связанных с перегруженностью отдела другой работой. И через какое-то время он, кажется, придумал, как это сделать.

Со своей порцией Босх покончил быстро и, посмотрев через стол, отметил, что ему, возможно, достанутся остатки макарон с сыром. Если повезет.

– Хочешь еще маринованных овощей? – спросил он.

– Нет, можешь доедать, – ответила Мэдди.

С последними кусочками овощей в кляре он расправился мгновенно и взглянул на обложку книги, которую читала дочь. Он знал, что это домашнее задание по литературе. Как прикинул Босх, ей осталась всего лишь пара глав.

– Никогда не видел, чтобы ты так жадно читала, – сказал он. – Закончишь книгу сегодня?

– Нас попросили не читать последнюю главу, но я просто не в силах остановиться. Это так грустно.

– Главный герой умирает?

– Нет… Хотя я этого еще не знаю. Но не думаю. А грустно мне оттого, что книжка скоро кончится.

Босх кивнул. Сам он никогда не был большим книгочеем, но понимал, что она имеет в виду. Он испытал похожее чувство, добравшись до конца «Правильной жизни» – последней книги, прочитанной им от корки до корки.

Дочь прервала чтение, чтобы закончить с ужином. И Гарри понял, что может не рассчитывать на остатки макарон.

– А знаешь, ты мне немного напоминаешь его, – сказала Мэдди.

– В самом деле? Этого подростка из твоей книжки?

– Мистер Молл объяснял, что это о невинности. Он хочет успеть поймать маленьких детишек, прежде чем они упадут в пропасть. Это нужно воспринимать как метафору потери невинности. Ему уже знакомы грубые реалии мира взрослых, и он стремится не дать невинным детям столкнуться с ними лицом к лицу.

Мистер Молл был ее учителем. Мэдди рассказывала, что когда они писали контрольные работы в классе, он забирался на свой стол и сверху следил за учениками, чтобы никто не посмел списывать. А потому в школе его прозвали «Ловец на лжи».

Босх не знал, как реагировать на ее слова, поскольку сам не читал книги. Он вырос в сиротских приютах и временных семьях, а потому руки до нее так и не дошли. Впрочем, даже под чьим-то нажимом он едва ли взялся бы за чтение. Прилежным учеником он никогда не был.

– Есть одно существенное различие, – наконец сказал он. – Я начинаю их ловить, когда они уже давно переступили через край пропасти. Тебе так не кажется? Я ведь расследую убийства.

– Верно, но я говорю о том, почему ты этим занимаешься, – возразила она. – Тебя в каком-то смысле ограбили в детстве и, как я думаю, именно поэтому ты захотел стать полицейским.

Босх приумолк. Его дочь порой оказывалась на удивление проницательной, и каждый раз, когда в разговоре о нем она попадала точно в «яблочко», он терялся, смущенный, и в то же время испытывал восхищение. А что касается украденного детства, то здесь их жизненные истории оказались во многом похожи. И он не удивился, когда Мэдди заявила, что хочет пойти по стопам отца. Босх был польщен и испуган одновременно. И по-прежнему в тайне лелеял надежду, что подвернется новое увлечение – лошади, мальчики, музыка или нечто другое – и заставит ее изменить свои нынешние намерения.

Но пока ничего подобного не случилось. И потому отец делал все возможное, чтобы подготовить дочь к ожидавшей ее миссии.

Мэдди очистила свой разделенный на три части контейнер из ресторана, в одной из которых остались только обглоданные куриные косточки. Она была девушкой энергичной, и давно миновали те дни, когда Босху приходилось доедать за ней. Он собрал мусор и отнес на кухню, чтобы выбросить. Потом открыл холодильник и достал бутылку пива, оставшуюся со дня рождения.

Когда он вернулся в гостиную, Мэдди пристроилась с книгой на диване.

– Послушай, мне завтра придется уехать ни свет ни заря, – сказал он. – Встанешь пораньше, чтобы приготовить себе обед для школы и сделать все остальное?

– Конечно.

– Что ты с собой возьмешь?

– Как всегда. «Рамен» и по дороге куплю в автомате йогурт.

Лапша-полуфабрикат и ферментированное с помощью бактерий молоко… Босх не понимал, как можно обедать подобным образом.

– Что у тебя с деньгами?

– До конца недели хватит.

– А что с тем парнем, который дразнил тебя, потому что ты пока не пользуешься косметикой?

– Я просто избегаю его. Не велика проблема, папа. И слово «пока» здесь неуместно. Я не стану краситься никогда.

– Прости, я это и имел в виду.

Он ждал, что она расскажет ему что-нибудь еще, но для нее тема была исчерпана. Босх опасался, что, преуменьшая значение проблемы, его дочь на самом деле пыталась ему объяснить нечто совершенно противоположное. Ему хотелось, чтобы она оторвалась от книги, когда разговаривает с ним, но Мэдди как раз приступила к последней главе. И он оставил ее в покое.

Взяв бутылку пива, он вышел на заднюю террасу дома, чтобы взглянуть на город. Воздух был холодным и бодрящим. Сквозь него огни в каньоне и вдоль шоссе казались ближе и ярче. В прохладные вечера на Босха неизменно накатывало чувство одиночества. Холодок пробирал до костей и словно прокрадывался в память, заставляя его вспоминать все то, что он с годами успел потерять.

Босх обернулся и посмотрел сквозь стекло двери на сидевшую в гостиной дочь. Вот Мэдди дочитала книгу. И когда перевернула последнюю страницу, он увидел, что она плачет.