13
На наклейке значилось просто: «Шестеро пропавших». В самой же папке содержались вырезка из «Лос-Анджелес таймс», несколько датированных разными числами листков, а также имена и номера телефонов – все как обычно. Но еще не прочитав статьи и не разобравшись в записях, я понял, что нашел нечто важное. Дата – вот что с ходу привлекло мое внимание. Маккалеб сделал четыре записи, первая датирована седьмым января, последняя – двадцать восьмым февраля текущего года. Месяц спустя, тридцать первого марта, его не станет. Это самые свежие записи из тех, что я успел просмотреть. Значит, и дело – последнее дело Терри Маккалеба! Последнее расследование… Папок еще немерено, но именно эта пробудила какой-то трепет, и я решил следовать внутреннему голосу.
Статью написала знакомая мне журналистка Кейша Расселл. Она вела криминальную хронику в «Таймс» уже лет десять, и дело свое знала хорошо. Фактам следовала пунктуально, оценивала их беспристрастно. За все годы моей службы она ни разу не нарушила договоренностей, а год назад, когда я вышел в отставку и влип с первым же частным расследованием, оказала мне огромную услугу.
В общем, тому, что она пишет, можно верить. Я принялся за чтение.
НАШ КОРРЕСПОНДЕНТ КЕЙША РАССЕЛЛ
В ПОИСКАХ НЕДОСТАЮЩЕГО ЗВЕНА
Есть ли связь между двумя мужчинами, исчезнувшими в Неваде, и четырьмя остальными?
Загадочное исчезновение шестерых мужчин (двое приехали из Лос-Анджелеса), которых видели в игорных домах Невады, заставило следствие заняться поисками недостающего звена.
Сотрудники городской полиции Лас-Вегаса считают: хотя все шестеро, в возрасте от 29 до 61 года, не были знакомы и приехали в город из разных мест, некая связь между ними, возможно, существует. Она-то и может стать ключом к разгадке.
Заявления об исчезновении этих людей поступили за последние три года от их родственников. Четверых видели в Лас-Вегасе, полиция которого возглавляет расследование, остальных – по пути в Логлин и Примм. Ни в гостинице, ни дома, ни в машинах не обнаружено никаких указаний, куда они направлялись и что с ними произошло.
«В настоящее время мы теряемся в догадках, – заявил следователь лас-вегасской полиции Тодд Риц. – Люди исчезают постоянно, здесь ли, в другом ли месте. Но затем они находятся, живыми или мертвыми. И все рано или поздно получает свое объяснение. Но с этими ребятами совсем другое дело. Будто не люди, а призраки».
Тем не менее Риц и другие следователи убеждены, что разгадка существует, и они обращаются к гражданам за содействием. На прошлой неделе следователи из Лас-Вегаса, Логлина и Примма провели совещание в штаб-квартире городской полиции. Они сочли целесообразным придать этому делу широкую огласку, в надежде на то, что публикация фотографий и сведений о пропавших позволит нащупать новые нити. Но неделю спустя Риц признал, что никакой существенной информации в полицию не поступило.
«И все же должен быть человек, который что-то знает, или видел, или слышал, – сказал он в телефонном интервью. – Не бывает так, чтобы люди исчезали как по мановению ока и без всяких следов. Значит, надо искать свидетелей».
По словам Рица, люди исчезают довольно часто. Но особенность этого случая в том, что они приехали в Неваду – кто по делу, кто отдохнуть, – но так и не вернулись домой.
Дело попало в фокус общественного внимания в момент, когда Лас-Вегас меняет облик. Давно в прошлом рекламная стратегия, выставляющая неоновый город семейным раем. Сюда вернулся порок. За последние три года получило лицензии множество стриптиз-клубов, а казино, расположенные на знаменитом пятачке, устраивают представления исключительно для взрослых. Появились афишные тумбы с фотографиями голых красоток, что шокирует членов общественных организаций. Словом, город заявил: «Добро пожаловать, совершеннолетние!»
Поговаривают, что перемены по душе далеко не всем, многие даже намекают, что исчезновение шестерых мужчин связано с возвратом к атмосфере вседозволенности.
«Надо глядеть правде в глаза, – пишет обозреватель „Лас-Вегас сан“ Эрни Джелсон. – Мы поиграли в семейные ценности, и успеха это не принесло. Теперь город возвращается к другим играм – сексуальным. К тому, что приносит деньги. Может, это и есть недостающее звено в истории с исчезновением шестерых? Не знаю. Не исключено, никто никогда и не узнает».
Тем не менее Джелсон не связывает исчезновение людей с меняющимся обликом Лас-Вегаса.
«Прежде всего, – пишет он, – не все они пропали в Лас-Вегасе. У нас пока нет фактов, чтобы выдвинуть правдоподобную версию. На мой взгляд, надо успокоиться, не поднимать чрезмерного шума. Подождем, пока тайна сама не раскроется».
Вот имена исчезнувших:
Гордон Стэнсли, сорока одного года, жил в Лос-Анджелесе, числится пропавшим с 17 мая 2001 года. Зарегистрировался в лас-вегасской гостинице «Мандалей-Бэй ризорт», но постель осталась нетронутой, а чемодан нераспакованным. Женат, имеет двоих детей.
Джон Эдвард Данн, тридцати девяти лет, живет в Оттаве. Находясь в отпуске, направлялся из Канады в сторону Лос-Анджелеса. Но этот город не был конечным пунктом его путешествия, брат Данна живет в Гранада-Хиллз. Большой фургон Дана обнаружили 29 декабря 2001 года на автомобильной стоянке в Логлине, то есть через двадцать дней после его предполагаемого прибытия в Гранада-Хиллз.
Ллойд Рокленд, шестидесяти одного года, пропал в Лас-Вегасе 17 июня 2002 года. Самолет, которым он прибыл из Атланты, приземлился в международном аэропорте Маккарен в одиннадцать утра. Там Рокленд арендовал машину, но в своей гостинице «МГМ гранд» так и не появился. Машину вернули в прокатный центр аэропорта на следующий день, в два часа пополудни, но никто не может сказать с уверенностью, сдавал ли ее сам Рокленд – отец четверых детей и дед троих внуков.
Фентон Уикс, двадцати девяти лет, жил в Далласе, штат Техас. Исчез 25 января 2003 года, не вернувшись из деловой поездки в Лас-Вегас. Полиция утверждает, что он зарегистрировался в центральной гостинице «Голден наггет», затем посетил открытие выставки электронного оборудования, но ни на второй, ни на третий день ее работы там не появлялся. О его исчезновении заявила жена. Бездетный.
Джозеф О'Лири, пятидесяти пяти лет, жил в Бервине, штат Пенсильвания, исчез 15 мая прошлого года в Белладжио, где отдыхал с женой. Эллис О'Лирй рассталась с мужем в казино, где он играл в блэкджек, и отправилась на воды. Вечером муж в гостиничный люкс не вернулся. На следующий день биржевой маклер О'Лири был объявлен в розыск.
Роджерс Эберле, сорока лет, жил в Лос-Анджелесе. Исчез 1 ноября, взяв отгул на студии Диснея в Бербанке, где работал графиком-дизайнером. Его машина была обнаружена на автостоянке у казино «Буффало Билл» в Примме, штат Невада, близ границы с Калифорнией.
По утверждению полиции, установлены факты, позволяющие вести расследование в нескольких направлениях. Наиболее верной зацепкой считается арендованный Роклендом автомобиль. Машину вернули через 27 часов. Судя по показаниям спидометра и отметкам в журнале аренды, за это время на нем проехали триста двадцать восемь миль. Водитель не стал дожидаться квитанции и даже словом не перекинулся со служащим прокатного центра.
«Этот тип просто подъехал, вышел из машины и удалился, – говорит Риц. – Никто ничего не помнит. Центр обслуживает по тысяче клиентов в день. Камер слежения нет, и единственный источник информации – книга записей».
По словам Рица, его коллеги как раз и ломают себе голову, что бы могли означать эти триста двадцать восемь миль.
«Расстояние немалое, – признает напарник Рица следователь Питер Ичерд. – Куда только не заедешь! Возьмите карту, циркуль, очертите круг радиусом сто шестьдесят четыре мили – и сами удивитесь, сколько там всяких городков и местечек».
Вот их-то как раз и прочесывает полиция, в надежде сузить круг, что, в свою очередь, приведет к разгадке тайны: куда исчезли шестеро семейных мужчин.
«Дело тяжелое, – признается Риц. – У этих ребят остались семьи, и мы делаем все, чтобы облегчить их положение. Но пока у нас куча вопросов и никаких ответов».
Статья четко выдержана в фирменном стиле «Таймс», когда контекст приобретает большее значение, нежели само событие. В данном случае это рассуждения о том, что исчезновение людей связано с превращением Лас-Вегаса в город для взрослых. Тут я вспомнил, как некогда расследовал одно дело: владелец гаража перерезал гидравлические провода лифта, и четырехтонный «кадиллак» рухнул на партнера, с которым они проработали долгие годы. Со мной связался репортер «Таймс» и, выяснив подробности, спросил, не считаю ли я, что убийство связано с ухудшением экономического положения. Нет, ответил я, причина здесь в том, что одному парню не нравится, когда его жену трахает другой.
Ладно, оставим в стороне глубокомысленные теории. Публикация – это наживка. Тут сомневаться не приходится. Когда-то я сам проделывал подобный фокус. Рицу нужна информация, и, поскольку пропавшие либо из самого Лос-Анджелеса, либо направлялись туда, отчего бы не позвонить в «Таймс», не напеть что-то корреспонденту криминальной хроники, а потом посмотреть: может, кто и клюнет?
Один-то клюнул точно – Терри Маккалеб. Он наверняка читал статью – первые его заметки помечены седьмым января. Сами записи лаконичны и загадочны. На верхней части внутреннего кармана папки имя Рица и номер телефона, начинающегося с цифры 702 – код штата Невада. И ниже:
7.1
44 – ср.
41-39-40
найти точки пересечения
искривление круга – не одно
машина – 328
теория треугольника?
Трое из одного
ЯМ – пустыня, проверить
9.1
отзвонить – пнг
2.2
Хинтон – 702 259-4050
Статья
28.2
XXYXZ – неужели? Как?
мили
На левом обрезе папки – еще два номера с тем же кодом, и рядом имя – Уильям Бинг.
Я перечитал пометки Терри, а следом и статью. Мне впервые бросилось в глаза, что Маккалеб подчеркнул два места – то, где говорилось о милях на спидометре арендованной машины, и слово «круг» в комментарии Ичерда. Что это означает, непонятно, но вообще-то большинство фраз поддаются расшифровке. Я возился с папками Маккалеба часов семь, просматривал запись за записью. Следователь в отставке пользовался стенографией собственного изобретения, но ключ к шифру подобрать было нетрудно.
Я сразу понял, что значит аббревиатура ЯМ. «Явно мертв» – привычная запись в большинстве папок. Ясно и значение букв ПНГ – персона нон фата. Это значит, что предложение услуг было либо воспринято кисло, либо вовсе отклонено.
Очевидно также, что в глазах Маккалеба значение имел возраст людей. Он высчитал средний показатель, записал его и отдельно – возраст трех жертв, близкий к среднему. Похоже, составлял психологический портрет личности? Но если так, то дальше Маккалеб не продвинулся – никаких записей на этот счет.
«Найти точки пересечения» – похоже на памятку к будущему портрету. Маккалеб имеет в виду то ли пространственные, то ли поведенческие точки пересечения в жизни шестерых пропавших без вести мужчин. Вслед за полицейским, которого цитирует «Таймс», Маккалеб исходит из того, что между жертвами есть связь. Пусть все они из разных мест, даже столь отдаленных друг от друга, как Оттава и Лос-Анджелес, но должна существовать точка, в которой они так или иначе сходятся.
«Искривление круга – не одно». Здесь, на мой взгляд, имеются в виду временные разрывы между исчезновениями. Если некто, как считал Маккалеб, похищает, а затем убивает людей, то важна какая-то закономерность во времени. Именно так обычно действуют серийные убийцы, обнаруживая сильнейшее психологическое и сексуальное возбуждение перед убийством и спад после него. Маккалеб явно высчитал цикл, но обнаружил в нем дыры – значит, пропавших должно быть больше чем шесть.
Что меня занимало более всего в записях Терри и чего я пока не мог понять, так это «теория треугольника» и «трое из одного». Ничего похожего в других папках не было, и, стало быть, не на что опереться в догадках. Между этими загадочными письменами – триста двадцать восемь миль на спидометре машины. Однако чем усерднее я пытался связать три строчки, тем сильнее запутывался. Это какой-то шифр, ключа к которому у меня нет. Печально, но ничего не поделаешь!
Запись от девятого числа скорее всего относилась к Рицу. Наверное, Маккалеб позвонил ему, не застал на месте и оставил сообщение на автоответчике. Тот перезвонил, выслушал и послал. Ничего удивительного. Работники на местах редко жалуют ФБР. Соревнование амбиций между федералами и местными – традиция, и не важно, что ты в отставке, отношение не меняется. Терри Маккалеб – персона нон грата.
Так оно, наверное, все и было, но потом наступило второе февраля. Имя и номер телефона. Я извлек мобильник и, не считаясь со временем – то ли слишком поздно, то ли слишком рано, как посмотреть, – набрал этот самый номер. На том конце послышался женский голос, записанный на автоответчик:
– Вы позвонили Синди Хинтон в «Лас-Вегас сан». К сожалению, сейчас меня нет на месте. Оставьте, пожалуйста, свой номер телефона, и я при первой же возможности перезвоню. Спасибо.
Послышался сигнал. Поколебавшись – честно говоря, уверенности в необходимости этого разговора у меня не было, – я все же заговорил:
– Здравствуйте, меня зовут Гарри Босх, я следователь из Лос-Анджелеса, мне хотелось бы поговорить с вами о Терри Маккалебе.
Я продиктовал свой номер и отключился. Может, все это и ни к чему, но если уж оставлять сообщение, то именно такое – краткое и туманное. Тогда тебе точно перезвонят.
Самой интригующей была последняя запись – XXYXZ. Явно речь идет о дороге с этим странным названием. Прорыв! Крупный прорыв. Маккалеб получил фотографии, сделанные тем, кто следил за его женой и детьми. Этот мистер Икс снимал и дорогу XXYXZ близ границы Калифорнии и Невады. Маккалеб усмотрел некую связь и задался кратко сформулированным вопросом: «Неужели? Как?» Быть может, к такой догадке он пришел, предложив полиции Лас-Вегаса помощь в поисках пропавших без вести? Потому что сам по себе такой прорыв невозможен. Но тогда получается, что-то я упустил? Не заметил какого-то мостика, какой-то зацепки, которая и позволила поставить вопрос? Маккалеб что-то знал – то, что не отмечено ни в одной из записей, но позволяет связать совершенно разрозненные события.
Последнее, с чем оставалось разобраться, – два телефонных номера в Лас-Вегасе и имя Уильям Бинг, записанные на внутреннем кармане папки. Я снова взялся за мобильник. Первым делом откликнулся автоответчик, сообщивший, что я позвонил в «Мандалей-Бэй ризорт». Я отключился, не дожидаясь, пока мне перечислят все преимущества этой гостиницы.
Рядом со вторым номером было записано имя, и я уже приготовился разбудить мистера Уильяма Бинга вопросом, что связывало его с Терри Маккалебом. Но ответил мне женский голос:
– Медицинский центр Лас-Вегаса. С кем вас соединить?
Этого я не ожидал и, чтобы выиграть время, попросил адрес больницы. Пока мне его диктовали – Блу-Даймонд-роуд и так далее, – я придумал более или менее осмысленный вопрос:
– У вас в штате работает доктор Уильям Бинг?
После недолгой паузы послышался отрицательный ответ.
– Может быть, такой есть среди обслуживающего персонала?
– Нет, сэр.
– А среди пациентов?
Снова пауза, моя собеседница явно сверялась с компьютером.
– В настоящее время нет.
– А раньше?
– Такой информацией я не располагаю, сэр.
Я поблагодарил ее, отложил телефон и погрузился в долгое раздумье.
Что бы могли значить эти номера? В конце концов я пришел к очевидному выводу. У Терри Маккалеба было донорское сердце. Уезжая в другой город, он выяснял, где можно остановиться и куда при срочной необходимости обращаться. Наверное, оба эти номера он узнал в справочной, потом зарезервировал себе номер в гостинице и на всякий случай связался с местной больницей. Из того, что среди врачей Медицинского центра в Лас-Вегасе нет Уильяма Бинга, еще не следует, что кардиолог с таким именем не принимает пациентов.
Я снова взялся за телефон. На экране дисплея высветились цифры – давно уже ночь! – но я все-таки набрал номер Грасиэлы. Ответила она сразу, и голос бодрый, хотя, не сомневаюсь, я ее разбудил.
– Извините за столь поздний звонок, но у меня срочные вопросы.
– А я не могу на них ответить завтра?
– Да это минутное дело. Вы мне просто скажите, ездил ли Терри в Лас-Вегас примерно за месяц до смерти?
– В Лас-Вегас? Понятия не имею. А почему вас это интересует?
– Как это не имеете понятия? Ведь речь идет о вашем муже.
– Я же говорила вам, мы… жили порознь. Терри ночевал на яхте. Несколько раз Терри ходил на материк, но заезжал ли он в Вегас, я могла узнать только от него, а он на этот счет и словом не обмолвился.
– А как там со счетами, кредитными картами, распечатками телефонных разговоров, квитанциями банкоматов и всем в этом роде?
– Я все оплачивала, но гостиничных счетов не припомню.
– А у вас сохранились эти бумаги?
– Конечно, где-то здесь, дома.
– Отыщите их, пожалуйста, а утром я заеду.
– Я уже в постели.
– Ну так займитесь этим с утра. Первым делом. Поверьте, это важно.
– Ладно, договорились. Да, кстати, может, вам это пригодится. Обычно Терри ходил на материк на яхте, чтобы было где ночевать. Но если ему надо было не в Лос-Анджелес или если он собирался на несколько дней в «Кедры», где ему делали анализы, то переправлялся паромом: топливо и стоянка слишком дороги.
– Ясно.
– Месяц назад у него как раз была такая поездка. По-моему, его три дня не было. Точно, три дня и две ночи. Сел на паром, а это значит, что либо отправился дальше Лос-Анджелеса, либо лег в больницу. Но это сомнительно. Полагаю, тогда бы он мне сообщил, и к тому же в кардиологическом отделении «Кедров» я всех знаю. Будь он там, мне бы точно сказали.
– Ну что ж, прекрасно. Мне действительно важно это знать. А не припомните, когда это было?
– Точно не скажу, но где-то в конце февраля. Может, в самых первых числах марта. Как раз подошло время оплачивать счета. Я позвонила ему по мобильнику насчет денег, а он сказал, что находится на материке. Где именно, не уточнил, просто пообещал вернуться через пару дней. Уверена, что во время разговора он был в машине. И точно знаю, что отправился он не на яхте: именно в этот момент смотрела с балкона, как она покачивается на воде.
– Зачем вы ему звонили, не помните?
– Говорю же, надо было февральские счета оплачивать, а я не знала, вдруг он прихватил какие-нибудь на яхту. У Терри была дурная привычка засовывать в бумажник чеки или наличность от клиентов. После его смерти я нашла там три чека на девятьсот долларов, недели две пролежали. Бизнесменом он был не из лучших.
Сказала она это небрежно, словно речь шла о милой особенности характера, но не сомневаюсь, что при жизни Терри эти качества ее не забавляли.
– Еще пара вопросов, – сказал я. – Не знаете, он обычно сообщал о своем приезде в местные больницы? Иными словами, если бы он поехал в Лас-Вегас, то договорился бы предварительно, чтобы его при необходимости приняли тамошние врачи?
Грасиэла помолчала.
– Да нет, это вроде на него не похоже. А что, на этот раз обращался куда-то?
– Не знаю. В его бумагах я нашел номер телефона Медицинского центра в Вегасе. И имя. Пытаюсь узнать, не звонил ли он туда.
– В этом центре занимаются трансплантацией внутренних органов, насколько мне известно. Но звонил ли туда Терри, понятия не имею.
– А имя Уильям Бинг вам о чем-нибудь говорит? Это не может быть врач, которого рекомендовали Терри?
– Не знаю, право. Впрочем, погодите… Звучит знакомо, только не соображу, где я слышала это имя. Действительно, наверное, доктор. Потому и всплывает что-то.
Я замер, в надежде, что Грасиэла скажет что-нибудь определенное, но она молчала.
– Ладно, последний вопрос. Где сейчас машина Терри?
– Должна быть в районе пристани. Это старенький джип «Чероки». Ключ – в вашей связке. У Бадди есть дубликат, он иногда пользуется машиной. И следит за ней по нашей просьбе. То есть теперь по моей.
– Ладно, с утра мне надо кое-что проверить, так ключи понадобятся. А когда первый паром уходит, не знаете?
– Кажется, в девять пятнадцать.
– Тогда как насчет того, чтобы встретиться у вас дома в половине восьмого или в восемь? Я захвачу всю эту бухгалтерию и кое-что покажу. Много времени это не отнимет, так что на паром успею.
– Лучше бы в восемь. К этому времени я уже вернусь. Обычно я отвожу Рэймонда в школу, а потом Чи-Чи в детский сад. И все на своих двоих.
– Идет, в восемь так восемь.
Мы попрощались, и я сразу же набрал номер Бадди Локриджа, вновь нарушив его сон.
– Бадди, это снова я.
Он застонал.
– Терри ездил в Лас-Вегас примерно за месяц до смерти? Где-то первого марта?
– О Господи, да откуда же мне знать? – Голос у него был усталый и раздраженный. – Я не помню, что яделал первого марта.
– Подумайте, Бадди. В те дни он ездил на машине. Куда он отправился? Не говорил вам?
– Ни слова. Но теперь припоминаю, Террор действительно куда-то ездил, потому что джип был весь в грязи. Соль присохла, еще какое-то дерьмо. А мыть-то мне!
– И вы не спросили, где это он так испачкался?
– А как же, спросил: «Ты где болтался, по проселку, что ли?» А он хмыкнул: «Ну да, что-то в этом роде».
– И все?
– Все. Да я больше и не спрашивал, за машину принялся.
– Внутри тоже было грязно? Салон чистили?
– Нет, только снаружи. Я отвез машину в Педро, там как следует обдал ее шампунем. Вот и все.
Ладно, от Бадди Локриджа мне больше ничего не нужно. По крайней мере пока.
– Завтра будете здесь?
– В ближайшие дни я все время здесь. Никаких дел.
– Ну и отлично. Увидимся.
Закончив разговор, я набрал еще один номер. Тот, что Терри накарябал под именем Рица – следователя, на которого ссылалась «Таймс».
Автоответчик сообщил, что отдел городской полиции Лас-Вегаса, занимающийся поиском пропавших без вести, работает с восьми утра до четырех вечера с понедельника по пятницу. В случае срочной необходимости рекомендовалось повесить трубку и набрать 911.
Я отключился. Уже поздно, завтра с самого утра полно работы, но я по долгому опыту знал: мне не заснуть. У меня внутри словно моторчик завели, и просто так его не остановишь.
Я был один на яхте, освещаемой двумя карманными фонарями, а ведь работа еще не закончена! Я открыл блокнот и принялся составлять хронологию событий, предшествовавших смерти Терри Маккалеба, – месяцы, недели, дни и часы. Я записывал все: важное и не важное, то, что явно имеет отношение к делу, и то, что связано с ним лишь предположительно. Опыт, который подсказывал, что сейчас мне не заснуть, тот опыт, что научил меня долго обходиться без сна, напоминал, что детали чрезвычайно важны. Ответ всегда прячется в них. То, что кажется ерундой сейчас, завтра станет главным. То, что сейчас выглядит непонятным и бессвязным, превратится в увеличительное стекло, сквозь которое четко проступит общая картина.
