Судья окинула взором присутствующих в зале.

– Мы готовы начать? – спросила она.

– Ваша честь, – поднялся я, – пока мы не позвали присяжных, я бы хотел обратить внимание на пару только что возникших моментов.

– В чем дело, мистер Холлер? – В ее голосе явно слышалось недовольство.

– Понимаете, в зале присутствует агент Марко, по-видимому, чтобы дать показания как свидетель, вызванный стороной защиты. Я хочу попросить, чтобы мне разрешили считать его свидетелем противной стороны. Еще я хотел бы попросить, чтобы суд предписал агенту Марко сдать оружие, которое он так открыто носит на поясе.

– Так, давайте-ка все по порядку, мистер Холлер. Вы вызвали агента Марко как свидетеля защиты, и пока он не ответил ни на один вопрос. На каком основании вам надо позволить обращаться с собственным свидетелем как со свидетелем противной стороны?

Если удалось бы классифицировать Марко как свидетеля противной стороны, я получил бы большую свободу действий. И смог бы задавать наводящие вопросы, предполагающие лишь односложный ответ «да» или «нет».

– Ваша честь, агент Марко предпринимал попытки избежать дачи показаний. Сегодня здесь даже присутствует его адвокат. К тому же в тот единственный раз, когда я встречался с агентом Марко лично, он мне угрожал. Все это, на мой взгляд, позволяет его считать… э-э… противником.

Тут же поднялся для протеста Форсайт, аналогично отреагировал и адвокат Марко, но судья махнула им «отбой».

– Ваша просьба отклоняется. Начнем заслушивать показания, а там посмотрим. Теперь следующее. Почему вас так смущает личное оружие агента Марко?

Я спросил, может ли она попросить агента Марко встать со своего места, чтобы полюбоваться его пистолетом. Она согласилась и приказала тому встать.

– Ваша честь, – начал я, – на мой взгляд, агент умышленно выставляет напоказ свое оружие. Это выглядит угрожающе и ведет к предвзятости.

– Ваш свидетель – сотрудник правоохранительных органов, – напомнила Лего. – Что, я подозреваю, мы скоро и установим, как только он начнет давать показания.

– Да, ваша честь, но по дороге к свидетельской трибуне этот ковбой будет проходить мимо присяжных. Мы все-таки в зале суда, ваша честь, а не на Диком Западе.

Судья на секунду задумалась, потом отрицательно покачала головой:

– Вы меня не убедили, мистер Холлер.

Я надеялся, что судья прочитает между строк и поймет, чего я добивался. А пытался я вытолкнуть Марко из зоны комфорта и в зависимости от того, как пойдут дела, возможно, даже обвинить его в убийстве. Кто знает, какой реакции в таком случае ждать от человека, даже от сотрудника правоохранительных органов. Я бы чувствовал себя намного спокойнее, будь Марко безоружен.

– Что-нибудь еще, мистер Холлер? Нас ждут присяжные, они и так были чересчур терпеливы.

– Конечно, ваша честь, еще один момент. Сегодня утром вслед за агентом Марко я вызову следователя Лэнкфорда. Я бы попросил вас отдать мистеру Лэнкфорду приказ не покидать зал суда, чтобы он гарантированно дал показания.

– Предполагается, что следователь Лэнкфорд будет там, где ему и положено быть. А до этого я не стану ограничивать его перемещения. Теперь давайте позовем присяжных.

После того как судья вынесла решение, я обернулся на Лэнкфорда и увидел, что он не сводит с меня ледяного взгляда.

Когда наконец присяжные заняли свои места, судья за пять минут объяснила им, что обвиняемый, вероятно, не будет присутствовать на оставшихся заседаниях. Она сказала, что причиной стала госпитализация, которая не имеет отношения ни к суду, ни к рассматриваемому делу. Она напомнила, что отсутствие подозреваемого никоим образом не должно повлиять на их рассуждения или выводы.

Затем вышел я и вызвал на свидетельскую трибуну агента Джеймса Марко. Федеральный агент встал и, излучая уверенность, легкой непринужденной походкой вышел на авансцену.

После предварительных вопросов, в ходе которых было установлено, что свидетель является агентом УБН и членом группы по борьбе с картелями, я начал следовать сценарию, родившемуся в моей голове вчерашней бессонной ночью.

– Агент Марко, пожалуйста, расскажите присяжным, как вы познакомились с жертвой по этому делу, Глорией Дейтон.

– Я не был с ней знаком.

– Нам предоставили свидетельские показания, что она была вашим информантом. Это не так?

– Это не так.

– Она звонила вам шестого ноября, чтобы сообщить, что ей вручили повестку по делу о ходатайстве «хабеас корпус» в отношении Гектора Арранде Мойа?

– Нет, не звонила.

– А Гектор Арранде Мойа вам знаком?

– Да, знаком.

– Откуда?

– Это наркоторговец. Примерно восемь лет назад его арестовала полиция Лос-Анджелеса. Дело в итоге забрали федеральные обвинители, и оно попало мне в руки. Федеральный суд признал Мойю виновным в различных преступлениях и приговорил к пожизненному заключению.

– А в ходе работы по тому делу вы не слышали имени Глории Дейтон?

– Нет, не слышал.

Я сделал паузу и сверился со своими пометками. До сих пор Марко подчеркнуто любезно отвечал на вопросы и выглядел ничуть не обеспокоенным тем, что его принудили давать показания. То, что он все отрицал, было ожидаемо. Но мне требовалось каким-то образом проделать в этом фасаде брешь.

– В настоящий момент вы вовлечены в федеральное расследование, касающееся Гектора Мойи?

– Детали мне не известны, так как делом занимаются адвокаты.

– Мистер Мойа предъявил федеральному правительству иск, утверждая, что во время полицейской облавы восемь лет назад вы его подставили.

– Мистер Мойа сидит в тюрьме. Он в отчаянии. Можно подать иск на кого угодно и за что угодно, однако факты таковы: я не присутствовал при его задержании, и дело на тот момент вел не я. Оно попало ко мне позже, и больше обо всем этом мне ничего не известно.

Я кивнул, словно остался доволен ответом:

– Хорошо, давайте пойдем дальше. А другие действующие лица в этом деле? Вы кого-то из них знаете? Или, может, с кем-то пересекались раньше?

– Действующие лица? Не совсем понимаю, о ком идет речь.

– Например, мистер Форсайт, обвинитель, вы с ним знакомы? – развернувшись, я указал на Форсайта.

– Нет, мы с ним не знакомы, – ответил Марко.

– А главный следователь по делу, детектив Уиттен? – спросил я. – Не припоминаете?

Форсайт выдвинул протест, поинтересовавшись, куда я клоню таким извилистым допросом. Я попросил у судьи снисхождения и пообещал вскоре подойти к сути дела. Лего позволила мне продолжить.

– Нет, с детективом Уиттеном мы также не знакомы, – ответил Марко.

– А со следователем окружного прокурора, мистером Лэнкфордом?

И я показал на Лэнкфорда, который сидел, вперив взгляд в затылок Форсайта.

– Мы с ним начинали лет десять назад, – сказал Марко. – Тогда и познакомились.

– В связи с какими событиями?

– Было одно дело, где наши пути пересеклись. Тогда он работал в полиции Глендейла.

– Что это было за дело?

– Двойное убийство, жертвами стали наркодилеры. Лэнкфорд, проводивший расследование, несколько раз со мной советовался.

– Почему с вами?

– Полагаю, потому, что я работаю в УБН. Убитые торговали наркотиками. И в доме, где их убили, обнаружили наркотики.

– Что хотел узнать детектив Лэнкфорд? Знали ли вы что-то о жертвах или подозревали, кто мог их убить?

– Да. Примерно так и было.

– Вы смогли помочь?

– Не совсем…

Форсайт снова вынес протест, сказав, что это не имеет отношения к делу.

– Мы здесь рассматриваем убийство, которое произошло семь месяцев назад, – начал он. – И мистер Холлер не продемонстрировал, какое отношение к этому имеет дело десятилетней давности.

– Скоро все прояснится, ваша честь, – ответил я. – И мистер Форсайт об этом знает.

– Поторопитесь, мистер Холлер, – отреагировала судья.

Я благодарно кивнул.

– Агент Марко, я правильно вас понял – вы не смогли помочь детективу Лэнкфорду?

– Да, по-моему, не смог. Насколько мне известно, обвинение выдвинуто так и не было.

– Вы знали жертв?

– Я знал, кем они были. Мы к ним присматривались, но расследования в их отношении не проводились.

– А по этому делу, агент Марко? По делу Глории Дейтон следователь Лэнкфорд с вами советовался?

– Нет, не советовался.

– А вы ему что-либо советовали?

– Нет.

– То есть вы никак не общались?

– Никак.

А вот и брешь. Я попал.

– Скажите, убийство десятилетней давности, о котором вы упомянули, произошло на Салем-стрит в Глендейле?

– Д-да… полагаю, что да.

– Вам что-нибудь говорит имя Страттон Стергос?

Форсайт запротестовал и попросил разрешения подойти к судье. Лего сделала нам знак рукой, а потом, как и следовало ожидать, со стороны обвинения посыпались жалобы на то, что я пытаюсь провернуть хитроумный ход и привлечь Стергоса для дачи показаний, хотя судья уже вычеркнула его из списка свидетелей.

Я покачал головой:

– Ваша честь, это совсем не то, что я пытаюсь сейчас сделать. Я готов публично заявить, что не стану вызывать доктора Стергоса в качестве свидетеля. Его даже нет в Лос-Анджелесе. Я лишь пытаюсь выяснить, знал ли агент Марко, что я включил Стергоса в список свидетелей. По его словам, он ни с кем по этому делу не общался. Но я представлю доказательства обратного.

Форсайт покачал головой, словно мои нелепые выходки его утомили.

– Да нет никаких доказательств, ваша честь! Это просто отвлекающий маневр. Защита пытается увести нас от сути, гоняясь за призраками.

Бросив взгляд в зал суда, я случайно заметил, как по центральному проходу Лэнкфорд пробирается к задней двери.

– А куда это собрался ваш следователь? – спросил я у Форсайта. – Через несколько минут я его вызову на свидетельскую трибуну.

Вопрос, адресованный Форсайту, насторожил судью. Она подняла голову и бросила взгляд за наши спины.

– Мистер Лэнкфорд, – позвала она.

Лэнкфорд обернулся. До двери оставалось пару метров.

– Куда вы идете? – спросила судья. – Вас скоро вызовут в качестве свидетеля.

Лэнкфорд развел руками, словно не знал, что ответить.

– Э-э… мне просто нужно в уборную.

– Не задерживайтесь, пожалуйста. Вы вскоре понадобитесь, а мы и так потеряли утром много времени. Больше никаких проволочек.

Лэнкфорд понимающе кивнул и вышел из зала.

– Прошу прощения, джентльмены, я на секундочку, – произнесла Лего.

Она развернулась на стуле влево и нагнулась, чтобы поговорить со своим секретарем. Я услышал, как она попросила ее, чтобы кто-нибудь из судебных приставов удостоверился, что Лэнкфорд вернется прямиком в зал суда.

Затем Лего предупредила меня, что ее терпение практически на исходе и что мне нужно начать вытягивать из воды сеть, которую она разрешила мне закинуть.

– Конечно, ваша честь, – сказал я и вернулся на свое место.

– Агент Марко, на этой неделе вам кто-нибудь сообщал, что имя Страттона Стергоса появилось в измененном списке свидетелей?

Марко выказал первые признаки беспокойства.

– Нет. Я никогда не слышал об этом человеке, пока вы не назвали его имя.

Я кивнул и сделал пометку в блокноте. Я написал: «Попался, ублюдок».

– Можете сказать присяжным, где вы были ночью одиннадцатого ноября прошлого года?

– Ваша честь! – подскочил Форсайт.

– Сядьте, мистер Форсайт.

– Я не могу вспомнить точно, что я делал, – покачал головой Марко. – Это было давно.

– В воскресенье.

Он пожал плечами:

– Тогда скорее всего я смотрел по телевизору футбол. Точно не знаю. Разве это делает из меня виновного?

Я ждал, но больше ничего не услышал.

– Обычно, опрашивая свидетеля, задаю вопросы я, – заметил я.

– Конечно, – сказал он. – Задавайте. Любые вопросы.

– А две ночи назад, в понедельник? Вы не припомните, где были той ночью?

Ответа мне пришлось ждать довольно долго. Похоже, он понял, что оказался в самом центре минного поля. В воцарившейся тишине я услышал, как открылась задняя дверь и, обернувшись, увидел возвращающегося Лэнкфорда, а позади судебного пристава.

– Я вел наблюдение, – наконец сказал Марко.

– Наблюдение за кем? – спросил я, снова развернувшись к свидетельской трибуне.

– Мы разрабатываем одно дело. Я не могу обсуждать его на открытом суде.

– Наблюдение велось на Салем-стрит в Глендейле?

И снова он покачал головой:

– Я не могу обсуждать проводимые расследования в суде.

Пытаясь понять, насколько сильно надо спровоцировать Марко, я довольно долго сверлил его взглядом. Но в конце концов решил подождать и поднял глаза на судью.

– Ваша честь, на данный момент вопросов больше нет, однако я прошу суд задержать агента Марко как свидетеля, чтобы я мог повторно вызвать его немного позже.

– Что мешает вам закончить сейчас, мистер Холлер? – нахмурилась Лего.

– Мне нужно получить свидетельские показания другого свидетеля, на основании которых я задам последние вопросы, что у меня имеются к агенту Марко. Я глубоко признателен суду за проявляемое терпение к подобной подаче доказательств.

Лего поинтересовалась у Форсайта, есть ли у того возражения к такому плану.

– Ваша честь, обвинению надоело следить за полетом фантазии адвоката защиты, но мы готовы еще разок им насладиться. Уверен, это будет очередной провал, и, уж простите, мне очень хотелось бы на него взглянуть.

Судья спросила, намерен ли Форсайт провести перекрестный допрос Марко, пока тот еще на свидетельской трибуне. В дополнение к той возможности, которую он получил бы после того, как я снова вызову агента УБН на свидетельскую трибуну после полудня.

Особо не раздумывая, Форсайт предпочел подождать и провести один перекрестный допрос, не прерываясь. И на всякий случай оставил за собой право вызвать Марко снова на свидетельскую трибуну, даже если мне он больше не понадобится.

Судья отпустила Марко со свидетельской трибуны, но приказала вернуться в зал суда к часу дня. А мне велела вызывать следующего свидетеля.

– Защита вызывает Ли Лэнкфорда.

Развернувшись, я посмотрел на Лэнкфорда, который стал неторопливо подниматься со своего места.

– Ваша честь, нам понадобится пульт для демонстрации видеозаписи.

Я специально запросил пульт до того, как Марко с адвокатом вышли из зала суда. Хотел, чтобы они поломали голову над тем, какую запись я собираюсь поставить.