18
Четверг, 25 февраля, 11:00.
Рэйчел Уоллинг назначила встречу в одной из стеклянных башен в центре. Босх приехал по названному адресу и поднялся на лифте на тридцать четвертый этаж. Дверь в адвокатскую контору «Франко, Бечерра и Райан» была заперта, он постучал, и Рэйчел тут же впустила его. В роскошном офисе из нескольких помещений было пусто. На широком овальном столе в зале заседаний стояла коробка с материалами, которую Босх привез неделю назад.
Он подошел к окну. Широкое, во всю стену, окно открывало вид на деловую часть города. Босх уже и не помнил, когда в последний раз смотрел на нее с такой высоты. Вот стадион «Доджерс», вот муниципальный центр, здание «Лос-Анджелес таймс», рядом стеклянная стена городского полицейского управления. В той стороне — Эхо-Парк, где он провел день с Рэйчел. Тогда их связывали не только дела, но это было так давно…
— Что это за контора? — спросил он, не оборачиваясь. — Где народ?
— Здесь нет никого, подставная фирма, — объяснила Рэйчел. — Мы тут как бы деньги отмывали, когда охотились кое за кем. Вообще половина здания пустует из-за экономического спада. Когда-то и в самом деле была юридическая контора, но разорилась, вот мы офис и позаимствовали — на государственные деньги, так что хозяева были счастливы.
— И кто ваши клиенты — наркобароны или торговцы оружием?
— Ну как я тебе скажу, Гарри? Ты же понимаешь… Через несколько месяцев сам прочтешь в новостях, догадаешься.
Босх улыбнулся, вспомнив название на двери: Франко, Бечерра, Райан — ФБР. Забавно.
— А будущим нанимателям скажут, что этот офис использовало Бюро, чтобы заманивать плохих парней? Как бы друзья тех плохих парней сюда не нагрянули.
Вместо ответа Рэйчел пригласила его к столу. Босх уселся, украдкой разглядывая ее. Волосы, спадающие на плечи, — непривычно. Ему приходилось видеть Рэйчел такой, но не на работе. Черные локоны обрамляли лицо, привлекая внимание к темным глазам.
— Я бы предложила выпить, но в холодильнике, увы, пусто.
— Ничего, обойдусь.
Она открыла коробку и стала доставать папки.
— Рэйчел, спасибо большое, — сказал он. — Надеюсь, это не очень выбило тебя из колеи?
— Работа — не слишком, даже интересно… а вот само твое появление — пожалуй.
Он растерялся:
— В каком смысле?
— Я теперь не одна, ты же знаешь. Он знает о тебе и о версии одной пули, обо всем. В общем, он был недоволен, когда я проводила вечера за работой для тебя.
Босх молчал, не зная, что ответить. Рэйчел Уоллинг никогда ничего не говорила просто так. Не было ли и здесь скрытого смысла?
— Извини, — произнес он наконец. — Ты говорила ему, что это просто работа, что меня интересовало лишь твое мнение как профессионала? Ты лучшая в своем деле, вот я к тебе и обратился…
— Он знает, что я лучшая, но это ничего не меняет. — Рэйчел открыла папку. — Ладно, займемся делом.
— Ты знаешь, моя бывшая жена умерла, — вдруг сказал он, сам не зная зачем, — ее убили в Гонконге в прошлом году.
Рэйчел вздрогнула. Он понял, что она не знала.
— О Боже! Мне очень жаль…
Он лишь молча кивнул, решив не делиться подробностями.
— А дочка? — спросила она.
— Живет со мной. С ней все в порядке, но сначала было трудновато. Всего четыре месяца прошло.
На глаза ее навернулись слезы.
— А тебе-то как трудно пришлось…
Босх снова не знал, что сказать. Конечно, Мэдди теперь была с ним, но какой ценой она ему досталась! Он уже жалел, что заговорил об этом.
— Знаешь, как-то странно, — начал он смущенно. — Сам не знаю, почему вдруг рассказал. Ты упомянула про пулю, а я вспомнил тот разговор… Давай про это в другой раз, а? То есть если хочешь, конечно… Вернемся к нашему делу.
— Да, конечно. Но твоя дочка… Потерять мать, потом лететь через океан в незнакомый город. Нет, с тобой ей хорошо, я знаю, но все равно — столько всего сразу…
Он пожал плечами:
— Ну, вообще-то говорят, дети быстро приспосабливаются, так уж они устроены. У Мэдди уже куча друзей, и отметки в школе хорошие. Думаю, в конце концов у нее все наладится.
— А у тебя?
Он посмотрел ей в глаза:
— У меня уже все хорошо. Она со мной, и лучше, чем она, у меня ничего в жизни нет.
— Рада за тебя, Гарри.
— Спасибо.
Рэйчел отвела взгляд и стала перебирать бумаги. Он поразился мгновенной перемене в ее облике. Серьезная, собранная — эксперт ФБР, готовый излагать свои соображения по уголовному делу. Босх достал из кармана служебный блокнот с полицейской эмблемой, вытисненной на кожаной обложке, и приготовился записывать.
— Я начну с фотографий, — сказала Рэйчел.
— О'кей.
Она разложила на столе четыре снимка тела Мелиссы Лэнди, найденного в мусорном баке, затем добавила к ним еще два — с картиной вскрытия. Босху всегда было трудно смотреть на фотографии убитых детей, но эти производили особенно сильное впечатление. Ощущая комок в горле, он долго смотрел, прежде чем понял почему. То, что от тела избавились вот так, выглядело дополнительным оскорблением в адрес погибшей и всех, кто ее любил.
— Мусорный бак, — сказал он. — Как ты думаешь, он хотел этим что-то сказать?
Рэйчел задумчиво пожевала губами, словно этот вопрос впервые пришел ей в голову.
— Едва ли. Скорее, случайный выбор, а не часть плана. Тело нужно было оставить там, где его не сразу найдут. Он знал об этом баке позади театра и поехал туда, вот и все.
Босх кивнул и сделал отметку в блокноте, чтобы не забыть спросить Клинтона, знал ли тот о мусорном баке. Театр «Эль-Рей» находился вблизи бульвара Уилшир, где работали эвакуаторы из «Аардварка».
— Извини, я не хотел тебя сбивать, — сказал он.
— Ничего. Я начинаю со снимков потому, что, на мой взгляд, это преступление с самого начала рассматривалось неправильно.
— Вот даже как?
— Следователь решил, что все так и было задумано: увезти, задушить, избавиться от тела. Это видно из отчета, представленного в отдел юстиции штата и в ФБР для сравнения с другими преступлениями. — Она открыла папку и достала несколько пожелтевших документов, составленных двадцать четыре года назад. — Детектив Клостер искал похожие дела, чтобы проверить причастность к ним Джессапа, не нашел и на этом остановился.
Босх был в курсе, он несколько дней изучал материалы дела, но слушал, не перебивая. Похоже, Рэйчел раскопала что-то новое, в этом ей и в самом деле не было равных, хотя ФБР явно не использовало ее таланты должным образом. В отличие от Босха.
— Таким образом, — продолжала она, — сам профиль дела был составлен неверно, а кроме того, базы данных на тот момент были куда беднее, чем сейчас. Неудивительно, что расследование зашло в тупик.
Босх снова кивнул, записывая.
— Ты составила профиль заново? — спросил он.
— Насколько могла. И начала как раз со снимков. Обрати внимание на повреждения.
Он склонился над фотографиями. Бак был почти заполнен. За театром шло строительство или ремонт, и мусор в основном состоял из опилок, обломков дерева и пластика, пустых банок от краски. Мелисса Лэнди лежала в углу лицом кверху. Ни пятен крови, ни телесных повреждений Босх не заметил.
— Я ничего не вижу, — признался он.
Рэйчел приподнялась со стула и указала концом авторучки на темные пятнышки на шее жертвы.
— Вот здесь и здесь. Четыре на левой стороне, и одно пятно побольше справа. Значит, Мелисса Лэнди была задушена одной рукой. Спрашивается почему?
Она снова села. Босх поднял взгляд от фотографий. Об этом он тоже знал, читал в отчете Клостера, но продолжал молча слушать.
— Двадцать четыре года назад следствие предположило, что Джессап душил девочку правой рукой, а левой мастурбировал. Подтверждением служил единственный факт — следы спермы, обнаруженные на платье жертвы. Группа крови совпала, и дальше уже никто не сомневался. Ты слушаешь?
— Да-да, продолжай.
— Теперь известно, что сперма Джессапу не принадлежала, а значит, версия восемьдесят шестого года ложна — особенно если учесть, что Джессап правша. Согласно последним исследованиям, мастурбация почти всегда совершается доминирующей рукой.
— Они и это исследуют? — поразился Босх.
— Представь себе. Я сама удивилась, когда нашла в Интернете.
Босх фыркнул:
— У меня этот Интернет всегда вызывал подозрения.
Рэйчел рассмеялась. Ее, казалось, совсем не смущал предмет разговора. Работа есть работа.
— Исследования есть обо всем, даже какой рукой подтирают задницу. Очень любопытно, кстати… Итак, мы пришли к тому, что следствие с самого начала ошибалось и убийство не сопровождалось сексуальными действиями. Теперь посмотрим другие фотографии.
Она сдвинула снимки в сторону и выложила три новых. На них была кабина тягача. Машина имела собственное имя, написанное на приборной доске. В день убийства Джессап работал на Матильде.
Босх вгляделся. Кабина выглядела уютно и аккуратно. Стопка бумажных карт на приборной доске — электронных навигаторов тогда еще не знали. На ветровом стекле — фигурка животного, по-видимому, того самого африканского муравьеда, чье местное название досталось популярной модели «носатого» тягача, а также фирме, где работал Джессап. В держателе на центральной консоли стояла бутылка газировки, а наклейка на бардачке гласила: «Перепих или косяк — не везем за так».
Снова взяв авторучку, Рэйчел обвела кружком деталь на снимке. Это был полицейский радиосканер, установленный под приборной доской.
— Это кто-нибудь заметил?
Босх пожал плечами:
— Не знаю. А что?
— Дело в том, что подозреваемый работал на «Аардварк-эвакуацию», у которой была лицензия муниципалитета, но не у нее одной. Между ними шло соперничество. Водители перехватывали полицейские сообщения об авариях и незаконных парковках, чтобы опередить конкурентов.
— Ну да, и что это меняет?
— Давай сначала рассмотрим похищение. Из показаний свидетелей и всего остального ясно, что оно заранее не планировалось, преступник действовал импульсивно. О мотивах поговорим чуть позже, но, так или иначе, что-то заставило Джессапа это сделать…
— У меня есть соображения по этому поводу, — вставил Босх.
— Отлично, с удовольствием послушаю, но пока двинемся дальше. Итак, он схватил девочку, затащил в грузовик и поехал, не подозревая, что ее сестра пряталась в кустах и все видела. Едет и через несколько минут вдруг слышит по радио переговоры полиции — о том, что девочку ищут. Он не ожидал ничего подобного. Что делать? Конечно же, уничтожать следы и ложиться на дно. Отсюда убийство, отсюда и мусорный бак.
Босх кивнул. Он наконец понял, к чему она клонит.
— Значит, у него все пошло не как задумано.
— Вот именно! Ему пришлось отказаться от плана.
— И в результате Клостер искал для сравнения совсем не то.
— Конечно.
— А был ли план вообще? Джессап действовал импульсивно, ты сама сказала. Увидел — и схватил. Откуда какой-то план?
Рэйчел покачала головой:
— То, что план был, более чем вероятно, причем сложный и тщательно разработанный. Убийца, склонный к половым извращениям, обычно прорабатывает свои фантазии во всех подробностях, подолгу, они становятся частью его жизни. Потом наступает момент, когда он уже не может сдерживаться. Само похищение жертвы может произойти в случайный момент, под влиянием внешних обстоятельств, но остальные насильственные действия, включая пытки и убийство, — совсем другое дело. Здесь уже все продумано заранее.
Босх вспомнил про блокнот и понял, что давно уже не записывает.
— Значит, в нашем случае до этого просто не дошло, — кивнул он. — Преступник отказался от первоначального плана — услышал сообщение по радио и испугался. Задушил девочку и избавился от тела, чтобы замести следы.
— Совершенно верно. Поэтому, когда следователи пытались сопоставить детали этого убийства с другими, они сравнивали, так сказать, красное с соленым. Ничего похожего не нашли и решили, что это случайное преступление, совершенное под влиянием минуты. Я придерживаюсь другого мнения.
Босх поднял глаза от снимков.
— Ты полагаешь, что он делал это и прежде?
— Такая мысль напрашивается. Не удивлюсь, если он виновен и в других похищениях.
— Двадцать четыре года прошло, — напомнил он.
— Я понимаю… К нераскрытым убийствам Джессапа привязать не удалось, так что речь может идти только о пропавших детях или убежавших из дому, то есть о случаях, когда уголовное дело даже не возбуждалось, поскольку не были найдены тела.
Босх вздрогнул. Он вспомнил о странных ночных поездках Джессапа… о свече, горевшей в корнях дерева… И тут в голове мелькнула мысль еще более страшная.
— А сейчас? Что, если он еще что-то задумал?
— Все может быть. В тюрьме остается много времени для фантазий.
Босх похолодел. В нем росла уверенность, что Рэйчел права. Джессап — маньяк-убийца, который двадцать четыре года лелеял в душе свои кровавые планы, и теперь… Теперь он на свободе, и кто знает, в какой момент внутреннее напряжение, копившееся столько лет, вырвется наружу?
Ясно одно: когда это произойдет, надо быть рядом. Быть рядом, чтобы остановить. Уничтожить.
Он поднял голову. Рэйчел Уоллинг смотрела на него как-то странно.
— Извини, Рэйчел, — сказал он. — Мне нужно идти.
