7
Через час я, Лорна Тейлор и Деннис Войцеховский сидели за столом Джерри Винсента. Мы ели сандвичи и просматривали материалы и бумаги, найденные в офисе. Сандвичи оказались хороши, но настроение они нам не улучшили.
Я отпустил Рен Уильямс домой. Она все время плакала и возмущалась тем, что я пытаюсь забрать дела ее шефа. Я решил, что от нее проще избавиться, чем вести с ней вечную войну. Когда я провожал Рен до двери, она спросила, не намерен ли я ее уволить. Я ответил, что решение присяжных еще не принято и завтра утром она должна, как всегда, явиться на работу.
Без Рен Уильямс и Джерри Винсента мы блуждали впотьмах, пока Лорна не сообразила, как отсортированы материалы, и не выделила из них текущие дела. По деловым заметкам, найденным в папках, она составила ежедневник, или рабочий календарь, — самую важную вещь в профессиональной жизни любого адвоката. После этого дышать стало легче, и мы решили прерваться на обед, взявшись за коробки с сандвичами, которые Лорна привезла из «Дасти».
Календарь оказался не особо перегружен. Предстояло несколько слушаний в суде, но, в общем, было ясно, что Винсент старался расчистить место для грядущего процесса по делу Уолтера Эллиота, который начинался через девять дней.
— Итак, приступим, — произнес я, дожевывая последний кусок. — Если верить составленному нами календарю, через сорок пять минут я должен находиться на объявлении приговора. Поэтому давайте быстро все обсудим, и я отправлюсь в суд. Затем, после моего возвращения, еще раз посмотрим дела, и мы с Циско поедем по клиентам.
Все дружно закивали. На усах Циско остался клюквенный соус.
Лорна выглядела так же красиво и эффектно, как всегда. Она обладала потрясающей внешностью и умела смотреть на людей так, что они начинали чувствовать себя центром Вселенной. Я платил ей жалованье весь год, пока сидел без дел. Благодаря страховому полису это было не особенно накладно, и я не хотел, чтобы к моменту моего возвращения в бизнес она оказалась у другого адвоката.
— Начнем, пожалуй, с денег, — предложил я.
Лорна кивнула. Разобравшись с текущими делами и передав мне папки с документами, она взялась за банковские документы — вещи не менее важные, чем рабочий календарь. С их помощью мы могли выяснить, какими средствами располагает фирма Винсента и насколько успешно он вел свои дела.
— По поводу денег две новости: плохая и хорошая, — сообщила Лорна. — У него тридцать восемь тысяч на операционном счету и сто двадцать девять тысяч — на трастовом.
Я присвистнул. Кругленькая сумма. На трастовый счет кладутся деньги от клиентов. Как только начинается судебное разбирательство, деньги соответствующего клиента переходят на операционный счет. Я всегда предпочитал иметь больше денег на операционном счету, чем на трастовом, поскольку все, что переводится на операционный счет, автоматически становится моим.
— Разница не случайна, — объяснила Лорна, заметив мое удивление. — Буквально накануне Винсент получил сто тысяч долларов от Уолтера Эллиота. Депозит сделали в пятницу.
Кивнув, я постучал пальцем по импровизированному календарю, разложенному на столе. Он был наспех набросан на блокноте с линованной бумагой. От Лорны требовалось перенести его в нормальный ежедневник. Кроме того, она должна была закачать на мой компьютер график судебных заседаний и электронную версию календаря, а затем сбросить копию на какой-нибудь внешний носитель информации, что в свое время следовало бы сделать Винсенту.
— Процесс Эллиота начнется в четверг на следующей неделе, — пробормотал я. — Вот почему он положил сотню.
Порой надо произносить очевидное вслух, чтобы осенила новая идея.
— Как только закончим, позвони в банк, — обратился я к Лорне. — Проверь, был ли сделан клиринг чека. Если нет, попробуй его протолкнуть. Вероятно, услышав о смерти Винсента, Эллиот захочет аннулировать перевод.
— Ясно.
— Что там еще с деньгами? Если Эллиот положил сотню, чьи остальные?
Лорна открыла бухгалтерскую книгу. Каждый доллар в трастовом фонде можно отследить на принадлежность тому или другому клиенту. Адвокат в любой момент должен знать, сколько денег из аванса переведено на операционный счет и может быть пущено в дело, а сколько осталось в запасе. Сто тысяч на трастовом счете было записано на Уолтера Эллиота. Значит, на все остальные дела приходилось двадцать девять тысяч. Не так уж много, если вспомнить, сколько папок мы нашли в его картотеке.
— Есть сведения по деньгам? — спросил я.
Лорна покачала головой.
— Пока нет. Когда ты уедешь, я позвоню в банк и начну с этим работать. Хочешь, чтобы мы оба имели право подписи?
— Да, как и по моим счетам.
Я не думал, что с переходом денег Винсента в мои руки возникнут какие-то проблемы. Для этого мне и нужна была Лорна. В финансовых вопросах она понимала больше меня. Она разбиралась в них так хорошо, что иногда я жалел о том, что мы поженились, и о том, что развелись.
— Надо выяснить, может ли Рен Уильямс подписывать чеки, — произнес я. — Если да, следует вычеркнуть ее из списка. Сейчас распоряжаться счетами должны лишь ты и я.
— Хорошо. Очевидно, тебе придется обратиться к судье Холдер за ордером для банка.
— Без проблем.
Мне нужно было уходить минут через десять. Я повернулся к Войцеховскому:
— Удалось что-нибудь раскопать?
Раньше я попросил его задействовать свои связи и как можно больше разузнать об убийстве Винсента. Меня интересовало, какие шаги намерена предпринять полиция в связи с тем, что, как говорил Босх, следствие связывало это преступление с унаследованными мной делами.
— Не много, — ответил Циско. — Детективы еще не вернулись в Паркер-центр. Я позвонил одному парню из судмедэкспертизы, пока они обрабатывают результаты. Он скупо говорил о том, что у них есть, зато много рассказал о том, чего нет. По мнению полиции, в Винсента стреляли не менее двух раз. Гильзы до сих пор не найдены. Преступник сработал чисто.
Значит, злоумышленник либо стрелял из револьвера, либо настолько хорошо владел собой, что мог хладнокровно собрать гильзы после убийства.
Циско продолжил:
— Я позвонил одной женщине из отдела коммуникаций, и она сообщила, что первый звонок в полицию поступил без четверти час. Это поможет точнее определить момент смерти.
— Они выяснили, что там произошло?
— Похоже, в понедельник Винсент задержался в офисе. По понедельникам он вообще работал допоздна, готовя материалы на всю неделю. Потом Винсент собрал портфель, запер дверь и вышел. Спустившись в гараж, он сел в машину и получил пулю в окно со стороны водителя. Когда его нашли, в салоне работал мотор. Стекло было опущено. Ночью в гараже прохладно. Он мог опустить стекло, чтобы подышать свежим воздухом или поговорить с подошедшим к автомобилю человеком.
— С человеком, которого он знал.
— Вероятно.
Я вспомнил слова Босха.
— В гараже никого не было?
— Нет, дежурный ушел в шесть вечера. После шести все просто бросают в аппарат монетку или прикладывают карточку с месячным абонементом. У Винсента была карточка.
— Как насчет камер?
— Камеры висят на въезде-выезде. Они нацелены на номера автомобилей, чтобы в случае чего можно было выяснить, заезжала машина или нет. Но парень из судмедэкспертизы говорит, что на пленке не осталось ничего интересного. Убийца появился в гараже не на автомобиле. Он пришел туда пешком из здания или через уличный вход.
— Кто обнаружил Джерри?
— Охранник. У них один человек охраняет и здание, и гараж. Ночью он пару раз заглянул вниз и заметил машину Винсента. Фары были включены, мотор работал. Сначала он решил, что Винсент заснул, а потом увидел кровь.
Я кивнул, стараясь представить, как это произошло. Либо убийца невероятно беспечен, либо знал, что камеры в гараже работают только при въезде-выезде. И в понедельник вечером он сможет застать Винсента в практически пустом помещении.
— Хорошо, копай дальше. Как там Гарри Поттер?
— Кто?
— Детектив. То есть не Гарри Поттер. Я хотел сказать…
— Босх. Гарри Босх. Я навел о нем справки. Кажется, он один из лучших. Несколько лет назад ушел в отставку, но вскоре шеф полиции лично попросил его вернуться. По крайней мере так мне говорили.
Циско заглянул в блокнот.
— Полное имя Иероним Босх. Рабочий стаж тридцать три года, а ты сам понимаешь, что это значит.
— И что это значит?
— В полиции Лос-Анджелеса полную пенсию получают после тридцати лет службы, а потом можешь трудиться сколько угодно — размер пенсии уже не увеличивается. Так что нет смысла работать дальше.
— Если ты не фанат своего дела.
Циско кивнул.
— Вот именно. Те, кто остается после тридцати лет стажа, делают это не ради денег и не ради службы. Для них это больше, чем служба…
— Подожди, ты сказал, его зовут Иероним Босх? Как художника?
Мой помощник сдвинул брови.
— Насчет художника не знаю. Но так его зовут. Мне объяснили, что рифмуется со словом «аноним». Странное имя, по-моему.
— Войцеховский — тоже странное.
Циско собирался возразить, но его перебила Лорна:
— Ты вроде говорил, что не знаком с ним, Микки.
Я покосился на нее и покачал головой.
— Никогда с ним раньше не встречался, но вот имя… Оно мне знакомо.
— По картинам?
Мне не хотелось углубляться в далекое прошлое.
— Не важно, — произнес я и встал. — Мне пора идти. Циско, продолжай следить за расследованием убийства и выясни все о Босхе. Я хочу знать, насколько ему можно доверять.
— Надеюсь, ты не позволишь ему заглянуть в досье? — поинтересовалась Лорна.
— Это было не случайное убийство. Преступник знал, как добраться до Джерри Винсента. И я буду чувствовать себя намного лучше, если наш доблестный детектив прижмет этого парня к ногтю. — Я вышел из-за стола и направился к двери. — Мне надо быть у судьи Чэмпейн. Возьму несколько папок, чтобы просмотреть по дороге.
— Пойдем вместе, — предложила Лорна.
Я заметил, что она знаком попросила Циско остаться. Мы вышли из приемной. Я догадывался, что у Лорны на уме, но решил послушать ее.
— Микки, ты уверен, что готов к этому?
— Абсолютно.
— План был другой. Ты собирался вернуться постепенно, помнишь? Взять пару дел и двигаться дальше. А теперь у тебя целая практика.
— Я не практикую.
— Ладно, не шути.
— Я серьезно. Я готов. Разве ты не видишь, что все выходит намного лучше? С делом Эллиота у нас появится не только куча денег. Это все равно что повесить на площади рекламный щит с огромной надписью: «Я ВЕРНУЛСЯ!»
— Да, замечательно. Не говоря о том, что тебя ждет такая нагрузка…
Она не договорила, но я понимал, что она имеет в виду.
— Лорна, все в прошлом. Я готов. Честно говоря, думал, ты обрадуешься. У нас впервые за год появились деньги.
— На это мне плевать. Я хочу знать, что у тебя все в порядке.
— Не просто в порядке, а гораздо лучше. Я взволнован. У меня такое чувство, словно ко мне вернулась молодость. Не надо меня останавливать, ладно?
Она смотрела на меня, а я на нее. Наконец ее хмурое лицо смягчилось.
— Ну ладно, — улыбнулась Лорна. — Тогда за дело.
— Не волнуйся. Я справлюсь.
