Босх двинулся за мной, но когда на бульваре Санта-Моника я притормозил у платной стоянки перед рестораном, он не сбавил скорость. Его машина проехала мимо и свернула направо.

В ресторан я вошел один, и Крэйг пристроил меня за одним из дальних столиков. В зале было полно народу, но главная волна уже схлынула. Я увидел актера Джеймса Вудса, который заканчивал ужин с кинопродюсером Мэйсом Ньюфилдом. Я знал их как местных завсегдатаев и обменялся с Мэйсом кивком. Однажды он пытался экранизировать один из моих процессов, но ничего не получилось. За другим столиком расположился Корбин Бернсен — на мой взгляд, лучший исполнитель роли адвоката в телесериалах. А неподалеку сидел сам хозяин заведения, Дэн Тана, и ужинал со своей женой. Я отвел взгляд от посетителей. Хватит рассматривать публику. Надо собраться с мыслями перед разговором с Босхом. Пока мы ехали, я напряженно думал о том, что случилось в офисе, и собирался основательно насесть на детектива. А это примерно то же самое, что допрашивать враждебно настроенного свидетеля.

Минут через десять в дверях появился Босх, и Крэйг провел его ко мне.

— Заблудились? — произнес я, когда он сел за столик.

— Нет, искал, где припарковаться.

— Что, не хватает денег на платную стоянку?

— Нет, просто не имею права ставить там автомобиль.

Я кивнул. Наверное, он держал в багажнике служебное оружие.

Прежде чем начать игру с Босхом, я решил сделать заказ. Спросил, не хочет ли он посмотреть меню, но детектив ответил, что уже сделал выбор. Когда подошел официант, мы оба попросили принести стейк «Элен» со спагетти и красным соусом. Из напитков Босх выбрал пиво, а я предпочел минеральную воду.

— Чем сегодня занимался ваш напарник? — спросил я.

— Он расследует другие аспекты преступления.

— Приятно слышать, что есть еще какие-то аспекты.

Босх смерил меня жестким взглядом.

— Это ирония?

— Просто замечание. Мне почему-то кажется, что следствие топчется на месте.

— Видимо, потому, что ваш источник мало что знает.

— Мой источник? У меня нет источников.

— Больше нет. Я вычислил, кто сливает информацию. Надеюсь, вы ему щедро заплатили, потому что теперь у него будут крупные проблемы с отделом внутренних расследований.

— Вы мне не поверите, но я понятия не имею, о ком вы говорите. Всю информацию я получаю от своего детектива. Не мое дело, где он ее достает.

Босх кивнул.

— Так гораздо удобнее, верно? Сидишь себе в сторонке и ждешь. А то, что капитан полиции потерял работу и пенсию, не ваше дело.

Я не предполагал, что источник Циско занимал такой высокий пост.

Официант принес напитки и корзинку с хлебом. Я отхлебнул минералки и обдумал свою следующую фразу. Отставив бокал, взглянул на Босха. Тот настороженно поднял брови.

— Как вы узнали, во сколько я уйду с работы?

Босх сделал удивленное лицо.

— В каком смысле?

— Похоже, следили за светом в окне. Сидели на Бродвее и, как только я выключил свет, послали в гараж своего парня.

— Не понимаю, о чем вы.

— Прекрасно понимаете. Снимок того парня с пистолетом — фальшивка. Вы ее состряпали, чтобы вычислить «утечку» у себя в полиции. А потом стали вешать мне на уши лапшу.

Детектив покачал головой и огляделся по сторонам, словно интересуясь, не может ли кто-нибудь объяснить ему мои слова. Но играл он плохо.

— Вы смастерили подделку и показали ее мне, зная, что с ее помощью выйдете на мой источник. Тот, кто спросит вас о фото, и есть информатор.

— Я не намерен обсуждать с вами детали следствия.

— А затем решили меня напугать. Чтобы выяснить, не скрываю ли я какую-либо информацию, и выбить ее из меня.

— Говорю вам, я не собираюсь…

— Не надо ничего говорить. Я уверен, что это сделали вы. Где вы просчитались? Прежде всего вы не вернулись в офис с фотографией, как обещали. Будь этот снимок настоящим, вы бы обязательно показали его секретарше Винсента, поскольку она знала его клиентов гораздо лучше меня. Вторая ошибка — пистолет, торчавший за ремнем у вашего головореза. Винсента застрелили из оружия двадцать пятого калибра, но оно слишком маленькое, чтобы носить его за поясом. Я об этом не подумал, когда вы показывали мне фото, а вскоре вспомнил.

Босх смотрел в сторону барной стойки. По телевизору передавали спортивные новости. Я перегнулся через стол.

— Кто тот парень на снимке? Ваш напарник с наклеенными усами? Или какой-нибудь приятель-клоун? Вам что, нечем больше заняться, как играть со мной в кошки-мышки?

Детектив спокойно откинулся на стуле, продолжая оглядывать помещение и не обращая на меня внимания. Он что-то обдумывал, и я решил его не торопить. Через минуту он повернулся ко мне:

— Ладно, вы меня раскусили. Я вас надул. Вы довольно смышленый адвокат, Холлер. Такой же, как ваш старик. Не понимаю только, почему защищаете всякие отбросы. Могли бы набирать клиентов из приличных докторов или табачных магнатов.

Я усмехнулся.

— Забавный маневр. Я поймал вас за руку на жульничестве, а вы хотите обвинить в жульничестве меня?

Босх рассмеялся и отвернулся, немного покраснев. Знакомый жест и упоминание об отце помогло мне его вспомнить. Однажды вечером отец так же неловко рассмеялся и отвернулся в сторону, когда мы сидели за обеденным столом. Моя мать в чем-то обвиняла его, но я был маленький и не понимал, что происходит.

Босх положил руки на стол и наклонился ко мне.

— Вы, наверное, слышали про первые двое суток?

— Про что?

— Про сорок восемь часов. Шансы раскрыть убийство каждый день уменьшаются наполовину, если вы не нашли преступника в первые сорок восемь часов. — Он взглянул на часы. — Прошло уже семьдесят два часа, а у меня ничего нет — ни подозреваемых, ни серьезных зацепок. Я надеялся, что хоть сегодня вечером выбью из вас что-нибудь полезное. То, что сориентирует меня в нужном направлении.

Я сидел и смотрел на него, на мгновение потеряв дар речи.

— Вы хотите сказать, что я знаю, кто убил Джерри, и молчу?

— Я не должен исключать подобной возможности.

— Пошли вы к черту, Босх!

Официант принес стейки и спагетти. Пока он расставлял тарелки, детектив смотрел на меня с иронической улыбкой. Официант поинтересовался, нужно ли нам что-нибудь еще, но я махнул рукой.

— Как вам не стыдно! — воскликнул я. — Сидите тут и с улыбочкой обвиняете меня в том, что я покрываю убийцу. Преступника, который прикончил моего товарища.

Босх пододвинул свой стейк и начал управляться с ним вилкой и ножом. Я заметил, что он левша. Отправив кусочек мяса в рот, он уставился на меня, пережевывая пищу. Его кулаки сжимали вилку и нож, и он держал их по обе стороны от тарелки, словно защищая еду от нападения. Так же вели себя многие мои клиенты, сидевшие в тюрьме.

— Не кипятитесь, адвокат, — произнес он. — Поймите, я не привык играть в одной команде с адвокатами. В суде они обычно стараются сделать из меня тупицу, взяточника, садиста — все, что угодно. Сегодня я попытался обвести вас вокруг пальца, надеясь, что это поможет мне раскрыть убийство. Теперь приношу свои извинения. Если желаете, могу попросить завернуть мне стейк и удалиться.

Я покачал головой. Босх как-то ухитрялся пробуждать во мне вину за его собственные прегрешения.

— По-моему, вы кипятитесь, а не я. Я просто хотел сказать, что с самого начала вел с вами честную игру. Мне даже пришлось пренебречь кое-какими профессиональными нормами. Если я мог что-то сообщить, то говорил. Я не заслужил этой клоунады вечером. Скажите спасибо, что я не всадил пулю вашему парню, когда тот маячил перед дверью. Он был отличной мишенью.

— Я был уверен, что у вас нет оружия. Мы все проверили.

Босх взялся за еду, опустив голову и кромсая стейк. После нескольких кусков он перешел к блюду со спагетти, но не стал накручивать их на вилку, а подцепил на зубцы небольшую порцию и отправил в рот. Тщательно прожевав, он опять заговорил:

— Ладно, а теперь, когда мы все выяснили, вы согласитесь мне помочь?

Я с трудом удержался от смеха.

— Шутите? Вы что, не слышали моих слов?

— Слышал. Но я не шучу. Что бы мы ни делали, на руках у меня по-прежнему остается мертвый адвокат — кстати, ваш коллега, — а вы по-прежнему не желаете мне помочь.

Я промолчал и начал резать стейк. Я ждал, пока Босх наестся, теперь пусть ждет и он.

Многие считали, что здесь готовят лучшие стейки в городе. В том числе и я. Еда не разочаровала меня и на сей раз. Не спеша я взял первый кусок, с удовольствием просмаковал и отложил вилку.

— Помочь чем?

— Выманить убийцу.

— Прекрасно. Это опасно?

— Зависит от многих причин. Впрочем, не хочу вам лгать. Опасно. Я хочу, чтобы вы слегка взбаламутили воду, дали понять, будто у вас есть кое-какая информация и вы можете представлять угрозу. А там посмотрим, что получится.

— Но вы будете рядом? Прикроете меня?

— Естественно.

— А как взбаламутить воду?

— Например, через газету. Вас наверняка донимают репортеры. Мы выберем одного, дадим эксклюзивное интервью и вставим что-нибудь такое, что заставит убийцу призадуматься.

Я вспомнил замечание Лорны насчет того, как опасно ссориться с прессой.

— Есть один парень в «Таймс», — сказал я. — Чтобы отвязаться от него, я заключил с ним нечто вроде сделки. Пообещал, что если захочу общаться с прессой, то сделаю это через него.

— Как раз то, что нужно. Используем его.

Я молчал.

— Так вы согласны?

Взяв вилку и нож, я стал неторопливо резать стейк. На тарелку потекла кровь. Мне вдруг вспомнилось, как дочь задала мне вопрос, который часто задавала ее мать и на который я никогда не мог ответить: «Почему ты всегда работаешь на плохих парней?» Разумеется, можно было многое возразить, но я никак не мог забыть ее слова и ту боль, какую они мне причинили.

Я отложил нож и вилку в сторону. У меня вдруг пропал аппетит.

— Да, — ответил я. — Согласен.