Глава восьмая
Дом

Утром в субботу я сидел в своем номере отеля «Киото» и читал напечатанный на первой странице репортаж Лэрри Бернарда об освобождении из заключения Алонзо Уинслоу, когда мне позвонила одна из детективов Голливудского отделения. Ее звали Байнам. Она поставила меня в известность, что мой дом отныне не рассматривается как место преступления и вновь передается в мое полное распоряжение.

— Значит, я могу туда вернуться?

— Совершенно верно.

— Означает ли это, что расследование закончилось? Не считая поимки и ареста того парня, разумеется.

— Нет, некоторые аспекты дела по-прежнему изучаются, так как не получили пока удовлетворительного объяснения.

— Какие аспекты?

— Я не имею права обсуждать с вами это дело.

— Но задать вам вопрос об Анджеле я могу?

— А что бы вам хотелось узнать о ней?

— Я хотел спросить… подвергалась ли она перед смертью пыткам или… насилию…

В трубке воцарилось молчание. По-видимому, детектив решала, что можно сообщить, а что нельзя.

— К сожалению, да, подвергалась. Имеются свидетельства того, что ее изнасиловали инородным предметом. Кроме того, ее убили посредством медленного удушения пластиковым пакетом, то есть в той же манере, что и других женщин. На шее отмечены многочисленные следы лигатуры. Он душил ее, пока она не теряла сознание, потом приводил в чувство, и процесс повторялся снова. Пока не установлено, делал ли он это для того, чтобы выведать у нее детали репортажа или некую информацию о вашей особе, или просто следовал своему привычному «модус операнди». Полагаю, ответ на этот вопрос может дать только он сам, когда мы поймаем его и станем допрашивать.

Я хранил молчание, думая о тех ужасах, через которые пришлось пройти бедняжке Анджеле.

— Что-нибудь еще, Джек? Сегодня суббота. Я надеялась уйти с работы пораньше, чтобы погулять с дочерью…

— Нет, спасибо. Извините, что задержал…

— Ну а вы теперь можете отправляться к себе. Желаю вам хорошей субботы.

Байнам повесила трубку, я же некоторое время сидел в прежней позе, размышляя над ее словами. Называть свое жилище домом у меня как-то не поворачивался язык. Более того, я вовсе не был уверен, что мне хочется возвращаться туда. Как я буду там спать, если даже в отеле мне ночью пару раз являлся образ Анджелы Кук с пластиковым пакетом на голове и кричал что-то задушенным голосом, который столь мастерски изобразил убийца, желая поселить ее предсмертный стон в моем сознании? Впрочем, в моих снах все происходило под водой. Руки у Анджелы не были связаны, и она, опускаясь на дно, протягивала их ко мне. Под конец она издавала приглушенный крик о помощи, очень похожий на тот, что воспроизвел «несуб», и я просыпался в холодном поту.

Обдумав все это, я пришел к выводу, что жить, а тем более спать у себя дома не смогу. Поднявшись, я раздернул шторы и выглянул из единственного окна своего небольшого номера. Так как отель находился в самом центре, передо мной открывался вид на большое красивое здание городской ратуши. Рядом с ним расположилось здание городского суда — на мой взгляд, ничуть не менее уродливое, нежели тюрьмы, куда из суда отправляли осужденных. Прилегающие улицы и обрамленные зеленью бульвары были пустынны. В субботу и воскресенье мало найдется желающих тащиться в центр. Я задернул шторы.

Еще немного подумав, я решил оставить номер в «Киото» за собой и жить в нем, пока газета будет за него платить. К себе домой я, конечно, заеду, но только для того, чтобы взять некоторые предметы гардероба и другие необходимые вещи. Во второй половине дня позвоню риелтору и попробую договориться о продаже дома. А что? Пусть установит рядом с ним табличку с надписью «Продается» — и дело с концом. Все остальное — вопрос времени. Тут я подумал, что на табличке, помимо слова «Продается», можно написать, что в этом находящемся в отличном состоянии бунгало серийный убийца прикончил свою очередную жертву. Интересно, это будет способствовать увеличению числа потенциальных покупателей?

Зазвонил сотовый телефон, вернув меня к реальности. Это был мой старый привычный телефон, который днем раньше мне удалось снова подключить к сети. На идентификационном дисплее высветилась надпись: «Частный номер», — а я не так давно пришел к выводу, что такими звонками пренебрегать ни в коем случае не стоит.

Звонила Рейчел.

— Привет, — сказал я.

— У тебя печальный голос. Что-нибудь случилось?

Действительно, она большой мастер по части профилирования. Расшифровала мое состояние по одному только слову. Я решил не говорить ей, что сообщила мне детектив Байнам об Анджеле.

— Ничего особенного. Просто я… Ладно, оставим это. Скажи лучше, что происходит с тобой. Неужели все еще сидишь на работе?

— Да, я работаю.

— Не хочешь сделать небольшой перерыв и выпить со мной чашку кофе или прогуляться? Я в центре.

— Не могу.

Я не видел ее с того времени, когда мы сообщили об обнаружении тела Анджелы и детективы, разлучив нас, увезли меня на допрос. И хотя с тех пор прошло только сорок восемь часов, я чувствовал себя одиноко. Это не считая всего прочего. Ибо разнообразных чувств и мыслей во мне накопилось много и все они были нерадостными. Поднявшись со стула, я стал нервно расхаживать по комнате.

— Но когда же я смогу наконец увидеть тебя? — спросил я.

— Не знаю, Джек. Тебе надо проявлять терпение на мой счет. Я тут нахожусь под прицелом.

Я смутился и решил сменить тему.

— К вопросу о нахождении под прицелом. Я был бы не прочь воспользоваться вооруженным эскортом.

— Зачем это?

— Представительница управления только что заявила мне, что я могу вернуться домой. Однако я сомневаюсь, что смогу там жить. Тем не менее мне нужно забрать оттуда кое-какие вещи, но мысль о том, что мне придется шарить у себя в спальне по шкафам в одиночестве, вызывает у меня холодный озноб.

— Извини, Джек, я не смогу сопровождать тебя. Однако если тебя действительно беспокоит вопрос собственной безопасности, мне не составит труда позвонить в соответствующий отдел.

Постепенно картина стала проясняться. Такое уже происходило у нас с ней прежде. Мне следовало свыкнуться с фактом, что Рейчел — дикая, неприрученная кошка, которая гуляет сама по себе. Она могла проявлять интерес к человеку и даже испытывать к нему нежность, но как только вопрос касался хотя бы подобия близких отношений, выгибала спину, шипела и отпрыгивала. И чем больше ты старался подтащить ее к себе, тем сильнее она шипела и выпускала когти.

— Ладно, Рейчел, не обращай внимания. Просто мне хотелось выманить тебя из стен твоего учреждения.

— Мне очень жаль, Джек, но я действительно не могу оставить работу.

— А зачем тогда позвонила?

— Чтобы узнать, в порядке ли ты, и сообщить кое-какие новости. Если, конечно, тебе это интересно.

— Ты имеешь в виду новости по делу? Что ж, рассказывай.

— Вчера пришло подтверждение, что сайт «Труп в багажнике точка ком» действительно являлся ловушкой, в которую Анджела и попалась. Но это уже обрубленный конец.

— Обрубленный? А я-то думал, что в Интернете можно проследить все, что угодно.

— Физически сайт располагается на хостинге, имеющем пункт технического обеспечения в городе Мезе, штат Аризона. Обеспечивающая фирма называется «Вестерн дата консультантс». Наши агенты отправились туда с ордером и получили возможность выяснить все детали относительно устройства этой ловушки. Сайт был зарегистрирован через компанию в Сиэтле, именующуюся «Си Джейн Ран», которая регистрирует, конструирует и поддерживает многочисленные сайты при посредстве «Вестерн дата». Это типичный пример сотрудничества между такого рода компаниями, поскольку первая не имеет помещений для серверов и прочего оборудования, а «Вестерн дата», наоборот, обладает хорошими техническими возможностями. Таким образом, «Си Джейн Ран» поддерживает сайты для клиентов, занимается дизайном и организационной работой и платит компании вроде «Вестерн дата» за услуги хостинга. Короче, предприятие-посредник смешанного типа.

— Ваши ребята, значит, отправились потом в Сиэтл?

— В Сиэтле этим делом занимается местное отделение ФБР.

— И?..

— Его сотрудники установили, что сайт «Труп в багажнике точка ком» создан и оплачен через Интернет. В фирме «Си Джейн Ран» никто владельца этого сайта не видел. Адрес же, который он дал два года назад, когда создавал и регистрировал сайты, представляет собой координаты почтового ящика около поселка Си-Так, давно уже заброшенного и забытого. Можно было, конечно, и туда съездить, да что толку? Наверняка это мертвый конец. Что и говорить, этот парень умен, очень умен.

— Ты сказала «сайты». Значит, у нашего парня были и другие?

— Заметил, молодец. Действительно, на него записаны два сайта. Первый уже известный тебе «Труп в багажнике точка ком», а второй — «Денслоу дата». Кстати, под этим именем — Билл Денслоу — он оба этих сайта и зарегистрировал. За оба сайта уплачено авансом на пять лет вперед. При этом использовался денежный перевод, который также невозможно проследить, за исключением места отправки. Еще один мертвый конец.

Я пододвинул к себе блокнот и кое-что записал.

— О'кей, — сказал я. — Значит, Денслоу — «несуб»?

— Фигурант под фамилией Денслоу действительно «несуб», но, я уверена, он не настолько глуп, чтобы использовать при регистрации сайтов свое настоящее имя.

— Что в таком случае может означать вымышленное? Д-Е-Н-слоу… Такое впечатление, что это часть акронима или что-то в этом роде.

— Все может быть. Мы сейчас работаем над этим, но пока далеко не продвинулись. Мы работаем и с возможным акронимом, и с именем Билл, даже прогнали эти имя и фамилию через наш компьютер, но ничего инкриминирующего на Билла Денслоу или субъекта с похожим по звучанию именем или фамилией не обнаружили.

— А вдруг так звали парня, которого «несуб» ненавидел с детства? Может, это был его сосед или школьный учитель?

— Вероятно.

— Интересно, зачем ему два веб-сайта?

— Один использовался как ловушка, а второй — как НП.

— НП?

— Наблюдательный пост.

— Что-то я уже совсем ничего не понимаю…

— Попробую объяснить доходчиво. Итак, «Труп в багажнике точка ком» использовался для получения ИП — идентификационного пункта, или, если угодно, компьютерного адреса субъекта, заинтересовавшегося этим сайтом. Короче, любого, кто зашел на него. Именно это произошло с Анджелой. Это хоть тебе понятно?

— Абсолютно. Она осуществляла поиск по конкретной теме и наткнулась на этот сайт.

— Правильно. Этот сайт собирал ИП посетителей и автоматически транслировал их на другой сайт, а именно: «Денслоу дата». Вообще-то это стандартная практика. Когда ты входишь на сайт, твой компьютерный адрес фиксируется и используется затем в Интернете для разного рода акций, чаще всего рекламных. Это, если хочешь, основа спама.

— О'кей. Положим, компьютерный адрес Анджелы Кук оказался на сайте «Денслоу дата». Что дальше?

— Ничего. Он остался на этом сайте.

— Тогда каким образом…

— Тут используется особый трюк. «Денслоу дата» создавался в целях, прямо противоположных целям сайта «Труп в багажнике точка ком». Он не фиксирует данные визитеров. Понимаешь, к чему я клоню?

— Ни черта.

— Ладно. Давай посмотрим на это дело с точки зрения «несуба». Он создал сайт «Труп в багажнике точка ком» для захвата ИП каждого, кто ищет его или пытается на него выйти. Проблема заключается в том, что если он решит узнать, какая набралась в ловушке добыча, сайт зафиксирует и его собственный ИП. Конечно, он может проверить свой сайт с другого компьютера, но адрес этого компьютера тоже останется на сайте и будет способствовать его обнаружению. Иначе говоря, по следу от подставного компьютера можно выйти и на его собственный.

Я кивнул, начиная постепенно осознавать механизм этой игры.

— Понятно. Итак, он переправляет захваченные адреса на другой сайт, где отсутствует механизм захвата и где он может безбоязненно проверять свою добычу, не опасаясь оставить там следы, по которым его можно вычислить.

— Совершенно верно.

— Значит, после того как Анджела посетила «Труп в багажнике точка ком», «несуб» наведался на «Денслоу дата», взял оттуда ее адрес и проследил ее до сайта «Таймс», после чего сделал вывод, что, возможно, не одно только праздное любопытство заставило ее напечатать в поисковике «Гугл» фразу «труп в багажнике». Тогда он взламывает сайт «Таймс» и выходит не только на Анджелу, но и на меня, а также получает возможность просмотреть наши статьи. Он, кроме того, читает мои электронные послания, адресованные ей и моему редактору, и понимает, что мы напали на его след. Вернее, что я напал на его след и еду в этой связи в Лас-Вегас.

— Все так и было. Узнав об этом, он начинает строить планы, как ликвидировать вас обоих, что ему отчасти и удалось. Я имею в виду в отношении Анджелы.

Я некоторое время хранил молчание, снова прокручивая информацию в голове. Все сходилось, хотя результат, прямо скажем, вызывал у меня отторжение.

— Он убил ее из-за моего электронного послания.

— Нет, Джек. Ты в этом не виноват. Ее судьба, если так можно выразиться, свершилась, когда она зашла на сайт «Труп в багажнике точка ком». Ты не можешь винить себя за письмо, которое отправил своему редактору.

Я не ответил ей. В данный момент я пытался изгнать из своего сознания чувство вины, чтобы сосредоточиться на «несубе».

— Джек, ты еще здесь?

— Здесь. Просто задумался. Значит, у нас нет никакой возможности проследить «несуба»?

— В нынешнем нашем положении — нет. Но как только мы его схватим и наложим лапу на его компьютер, то обязательно найдем в нем следы, которые ведут к сайту «Денслоу дата». Это будет железное свидетельство против него.

— Ты хочешь сказать, в том случае, если он использует свой компьютер.

— Точно так.

— Что-то я в этом сомневаюсь, учитывая его квалификацию и осмотрительность.

— На мой взгляд, все зависит от того, как часто он проверяет свои ловушки. Он захватил Анджелу всего через двадцать четыре часа после того, как она посетила «Труп в багажнике точка ком». А из этого следует, что он проверяет свои ловушки ежедневно — это для него своего рода рутина. Очень может быть, что для такого рода регулярных проверок он использует собственный компьютер. Или в крайнем случае тот, что находится у него под рукой.

Обдумывая ее слова, я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. То новое, что я узнал о мире, вызывало депрессию.

— Я хотела сообщить тебе еще одну вещь, — сказала Рейчел.

— Какую?

— Мы выяснили, как ему удалось заманить Анджелу в твой дом.

— Как?

— Ты сам это сделал.

— О чем это ты толкуешь? В это время я…

— Да знаю я, знаю… Просто хотела поставить тебя в известность, как это выглядело со стороны. У нее на квартире мы нашли лэптоп. В его почтовом ящике обнаружилось электронное послание, отправленное тобой во вторник вечером. В послании говорилось, что ты обнаружил кое-какую интересную информацию по делу Уинслоу. Далее ты, то есть «несуб», писал, что документы очень важные, и приглашал ее к себе, чтобы она могла лично оценить их значение.

— О Господи!

— Она отправила тебе ответное послание, где написала, что немедленно выезжает. Короче говоря, когда она приехала к тебе, он уже ее поджидал. Это произошло после того, как ты уехал в Вегас.

— Должно быть, он следил за моим домом и видел, как я уходил.

— Когда ты ушел, он пробрался в твой дом и воспользовался твоим домашним компьютером, чтобы отослать это письмо. Потом стал ждать ее появления, а покончив с ней, отправился за тобой в Лас-Вегас, чтобы завершить разработанный им план. То есть прикончить тебя, представив твою смерть как самоубийство.

— А как насчет моей пушки? Уж если он проник в дом, то найти ее ему не составило никакого труда. После этого он мог приехать с ней в Вегас на машине. Но это не объясняет, как она могла оказаться у меня в Вегасе. Я ведь летел на самолете, а в аэропорту чемоданы и ручная кладь проходят через металлодетектор. Пробел в плане, не так ли? И не маленький.

— Полагаю, нам удалось заполнить этот пробел.

Я снова прикрыл глаза.

— Расскажи мне об этом.

— Вызвав Анджелу, он на твоем компьютере напечатал бланк перевозчика грузов «ГО!»

— Го? Я никогда не слышал ни о каком Го.

— Это фирма, конкурирующая с «Федерал экспресс» и другими. В ее названии обе буквы — заглавные, а на конце восклицательный знак. «ГО!» Расшифровывается как «Гарантированная доставка в течение одной ночи!» Для доставки грузов они используют авиацию. Между прочим, расширяющийся бизнес, учитывая, какие ограничения аэропорты накладывают на багаж и ручную кладь пассажиров и какие деньги берут за превышение веса. А бланк на транспортировку товара можно заполнить в Интернете, что «несуб» и сделал, воспользовавшись твоим компьютером. Собственно, товар представлял собой небольшую посылку, которую ты, так сказать, послал сам себе из международного аэропорта Лос-Анджелеса в аэропорт Лас-Вегаса. По прилете подходишь к соответствующему терминалу и забираешь ее. Подписи не требуется, показываешь лишь копию бланка компании-перевозчика. Ты вполне мог успеть оставить посылку перевозчику, когда прибыл в международный аэропорт Лос-Анджелеса в одиннадцать вечера.

Мне оставалось только сокрушенно покачать головой.

— Вот как, с моей точки зрения, все это происходило, — сказала Рейчел. — Он вызывает к тебе Анджелу, после чего на твоем же компьютере оформляет бланк. Потом появляется Анджела, и он некоторое время занимается ею. После этого, оставив ее — мертвой или еще живой, мы пока точно не знаем, — он едет в аэропорт и передает пакет с револьвером перевозчику. В фирме «ГО!» местные небольшие грузы не досматриваются и рентгеном не просвечиваются. Затем он едет в Вегас на автомобиле или летит на самолете — возможно, на том же, что и ты. Так или иначе, добравшись до Вегаса, он идет в отдел фирмы при аэропорте и забирает пакет. Готово! Пистолет у него. Далее он следует за тобой в Элай, чтобы завершить свой план.

— Тут все рассчитано буквально по минутам. Ты уверена, что он мог все это провернуть?

— Действительно, расписание плотное, но успеть можно.

— А как поживает Шифино?

— Мы проинформировали его о возможной опасности, но он полагает, что сейчас ему уже ничто не угрожает, даже если опасность и существовала. То есть от охраны он отказался. Но мы все равно держим его под наблюдением.

Я задумался о том, осознавал ли адвокат из Лас-Вегаса, как близко находилась от него смерть. Рейчел между тем продолжала говорить:

— Я полагаю, что если бы «несуб» снова вышел с тобой на связь, ты бы перезвонил мне, не так ли?

— Нет, больше он мне не звонил. Кроме того, я отдал тебе тот телефон. Попыток контакта по нему не было?

— Нет.

— А вам удалось проследить его звонок?

— Нам удалось установить, что его звонок передавался через транслятор в Маккарране, где терминал компании «Юс-эйруэйз». В течение двух часов после звонка с этого терминала отправились в путь рейсы в двадцать четыре американских города. Он мог находиться на любом из них.

— А в Сиэтл он мог направиться?

— Прямого рейса из Маккаррана не было, но он мог сделать пересадку в аэропорту, где есть такая линия, и добраться до него. Мы выбили сегодня у прокуратуры ордер, который даст нам возможность получить списки пассажиров со всех этих рейсов, после чего прогоним их через компьютер. Посмотрим, что из этого выйдет. Это первая ошибка, допущенная нашим приятелем, и я очень надеюсь, что ему придется заплатить за нее.

— Ошибка? Какая? Что-то я ничего не заметил.

— Ему ни в коем случае не следовало звонить тебе и пытаться установить с тобой контакт. Теперь мы имеем кое-какую информацию о нем, а также сведения о его маршрутах и дислокации.

— Но ты сама сказала, что он обязательно позвонит мне — или попытается каким-либо иным способом связаться со мной. Что же ты так удивляешься? Ты ведь ожидала этого.

— Верно, ожидала. Но до того как узнала то, что знаю теперь. На основании этих сведений я составила новый профиль «несуба» и пришла к выводу, что подобные эскапады для него совершенно нехарактерны.

Я несколько секунд обдумывал ее слова, потом задал следующий вопрос:

— Чем еще занимаются в Бюро в связи с этим делом?

— В настоящий момент профилируем Бэббит и Оглеви. Мы знаем, что они вписываются в его программу, и теперь пытаемся определить, где и как их пути могли пересечься. Кроме того, мы все еще пытаемся отыскать его подпись.

Я взял блокнот, написал слово «подпись» и дважды подчеркнул его.

— Мне почему-то представляется, что его подпись отличается от программы.

— Да, Джек. Программа — это то, что он делает с жертвами. Подпись же — нечто такое, что он оставляет на трупе, помечая свою работу. Существует отличие между картиной и подписью художника. Полотна Ван-Гога узнаёшь и выделяешь из прочих, бросив на них один только взгляд. Но он при этом всегда подписывал свои работы. Подпись серийного убийцы не столь очевидна. И мы обычно замечаем ее постфактум, когда убийца пойман и у нас на руках все материалы дела.

— Тебя этим, что ли, заставили заниматься? Ты сейчас исследуешь этот аспект?

— Да.

Прежде чем ответить, она заколебалась, и я заметил это.

— Используешь свои заметки, сделанные на основании моих материалов?

— Совершенно верно.

Теперь уже заколебался я, но это продолжалось очень недолго.

— Это ложь, Рейчел. Что вообще с тобой происходит?

— Не понимаю, о чем ты говоришь…

— Я говорю о том, что твои записи находятся у меня, Рейчел. Когда в четверг меня наконец отпустили, я потребовал, чтобы мне вернули все мои файлы. И полицейские отдали твои заметки, думая, что они принадлежат мне. Так что твой служебный блокнот хранится теперь у меня вместе с другими документами по этому делу. Скажи, Рейчел, почему ты солгала мне?

— Я не лгала тебе, Джек. Неужели ты думаешь, что, если мои записи оказались у тебя, я не в состоянии…

— Где ты сейчас находишься? Мне почему-то кажется, что не в Лос-Анджелесе… Тогда где? Ответь мне, Рейчел. Только не лги, хорошо?

С минуту поколебавшись, она наконец выдохнула:

— Я в Вашингтоне…

— Вот черт! Ты наверняка продолжаешь изыскания по поводу фирмы «Си Джейн Ран», так? Немедленно к тебе вылетаю.

— Я не в том Вашингтоне, Джек.

Ее слова совершенно меня озадачили, но мой внутренний компьютер очень быстро выдал новый сценарий возможного развития событий. Я подумал, что за выдающиеся успехи в деле разоблачения «несуба» Рейчел позволили вернуться к прежней работе, что меня, надо сказать, очень даже устраивало.

— Тебе перевели в поведенческую секцию?

— Я бы очень этого хотела. Но в настоящее время нахожусь в штаб-квартире ОПО и жду разбирательства, которое назначено на утро понедельника.

Я знал, что ОПО — это отдел профессиональной ответственности, иначе говоря, служба внутренней безопасности Бюро.

— Ты что — рассказала им о нас? Они тебя за это преследуют?

— Нет, Джек. Я никому ничего не рассказывала. Дело связано с реактивным самолетом, который я затребовала в среду для перелета в Неллис. После того, как ты позвонил мне.

Я вскочил со стула и снова стал расхаживать по комнате.

— Ты что — шутки со мной шутишь? Что они вменяют тебе в вину?

— Пока не знаю.

— Неужели для них не играет никакой роли, что ты спасла по крайней мере одну человеческую жизнь — я имею в виду свою скромную особу — и в процессе этого привлекла внимание сил правопорядка к убийце, которому до этих пор удавалось оставаться в тени? Ваше начальство отдает себе отчет в том, что благодаря тебе вчера из тюрьмы выпустили шестнадцатилетнего подростка, ложно обвиненного в убийстве? А оно в курсе, что при твоем посредстве скоро должны освободить человека, несправедливо обвиненного и отсидевшего в невадской тюрьме больше года? Да они медаль должны тебе дать, а не разбирательства по твоему поводу устраивать!

Рейчел некоторое время хранила молчание, потом заговорила снова:

— А тебя, Джек, должны повысить в должности, а не увольнять. Послушай, я очень ценю то, что ты сказал по моему поводу, но реальность сурова. Если разобраться, я действительно нарушила ряд правил, совершая упомянутые тобой действия, а мое начальство больше волнуют именно эти нарушения, а также связанные с ними дополнительные расходы. Вот так ставится вопрос.

— О Господи! Я тебе, Рейчел, на это вот что скажу — если с твоей головы упадет хотя бы волос, информация об этом судилище появится на первой странице газеты. Я сделаю все, чтобы…

— Послушай, Джек. Я вполне в состоянии позаботиться о себе. Так что будет лучше для всех, если ты в данный момент сосредоточишься на собственных делах. Договорились?

— Нет, не договорились. В какое время в понедельник у тебя начнутся слушания?

— В девять утра.

Я собирался привлечь к этому делу свою бывшую жену Кейшу. Я знал, что в зал для слушаний ее не пустят, ибо это внутриведомственная разборка, но если парни из ОПО узнают, что рядом с дверью зала прогуливается репортер «Таймс», то они, возможно, дважды подумают, прежде чем вынести непопулярное решение.

— Джек! Я знаю, о чем ты думаешь. Но я очень прошу тебя не предпринимать никаких действий и позволить мне урегулировать эту ситуацию самостоятельно. В конце концов, это моя работа и разбираться будет мое дело. О'кей?

— Прямо не знаю, что и сказать. Я не могу просто сидеть и смотреть в окно, зная, что в этот момент издеваются над человеком, которого я… к которому я, скажем так, неравнодушен.

— Спасибо за теплые слова, Джек, но если ты действительно неравнодушен ко мне, то должен сделать так, как я прошу. Я позвоню тебе и сообщу, как все прошло, когда слушания закончатся.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Я снова раздернул шторы, и в комнату хлынул теплый солнечный свет.

— Ладно.

— Благодарю. Ты поедешь домой? Если тебе по какой-то причине не хочется появляться там в одиночестве, я найду человека, который встретит тебя у двери.

— Не стоит. Со мной все будет в порядке. Просто я разыграл перед тобой маленькую сценку. Потому что хотел тебя увидеть. Но если тебя нет в городе… Кстати, когда ты успела добраться до Вашингтона?

— Сегодня утром с красными от недосыпа глазами. Все хотела оттянуть эту поездку насколько возможно, чтобы продолжать заниматься этим делом, но в Бюро свои взгляды на такие вещи.

— Понятно…

— Итак, я уже здесь, и в скором времени у меня состоится встреча с представителем защиты. Если честно, он должен прийти с минуты на минуту, а мне еще надо просмотреть кое-какие бумаги…

— Отлично. Действуй. Защищай свои позиции. Кстати, ты где там остановилась?

— В отеле «Монако» на Эф-стрит.

На этом наш разговор закончился. Я стоял у окна и смотрел на улицу, но не видел ничего из того, что там происходило. Я думал о Рейчел и о том, что на разбирательстве ей предстоит основательно побороться за свою работу. А еще я думал о том, что помимо работы существует кое-что другое, связывающее ее с этим миром.

Неожиданно мне пришло на ум, что мы с ней не слишком отличаемся друг от друга.