Предполагалось, что в своей первой кампании против Шотландии в 1327 году Эдуард III использовал артиллерию. Это предположение основано на значении слова crakys в стихах Джона Барбоура (1320–1395, шотландский поэт) Metrical Life of King Robert Bruce («Метрическая история жизни короля Роберта Брюса»):

Слово crakys однокоренное с crak — «раскат грома» и cracken — «греметь как гром». Crakys или crakkis of wer были переведены как cannon (пушка). Если это правдивая констатация факта, а не вымысел, то первое упоминание об английской артиллерии в действии относится к 1327 году, через год после даты (1326), указанной в манускрипте Вальтера де Миллеме. Это вполне оправданное предположение, несмотря на то что полковник Кливленд в «Заметках касательно артиллерии» (Notes on Artillery) цитирует хроники Графтона, в которых первое использование пушек относится к боям во время правления Генриха III (1216–1272), что можно отнести к небылицам, поскольку никаких иных документальных свидетельств этому нет.

Самое раннее упоминание о пушках в Англии встречается в городских архивах Лондона. Запись, в числе прочего, гласит: «В хранилищах ратуши находится шесть орудий latone, называемых обычно пушками, и пять roleres того же типа. А также свинцовые шары для этих орудий, весящие каждый по 4,5 cwt, и 32 фунта (14,5 кг) пороха для них же».

Эти орудия несомненно gunnae, упоминаемые в записях Чемберлена, относящихся к 1339 году. Из этих записей мы узнали, что эти пушки были изготовлены из latten (твердый желтый металл, напоминающий латунь), стреляли свинцовыми шариками и перемещались на катках. Использование выражения «называемые обычно…» означает, что к 1339 году пушки были уже довольно хорошо известны. В частности, эти gonnes, вместе с катапультами и арбалетами, были поставлены городу в ожидании нападения французов. Из записей долговой тюрьмы Флит (с 25 января 1333 г. по 31 июля 1334 г.) мы знаем, что порох и его ингредиенты использовались в это время в Англии в военных целях, но нет данных о том, как они использовались. Городские хроники, приведенные выше, предлагают ответ на этот вопрос. Отчет распорядителя королевского гардероба Роберта Милденхолла (17 октября 1344 г. – 29 октября 1351 г.) также проливает некоторый свет на положение артиллерии в этой стране. 1 февраля 1345 г. Эдуард III приказывает своему распорядителю отремонтировать и выслать ему все имеющиеся пушки и снаряды для предполагаемой экспедиции. Из самой экспедиции ничего не получилось, но подготовка, несомненно, оказалась полезной ввиду следующей кампании, закончившейся битвой при Креси, поскольку 1 октября того же года Милденхоллу было приказано построить 100 ribalds для похода короля в Нормандию. Эти орудия представляли собой сборку малых бомбард, которые способны стрелять одновременно залпом или в быстрой последовательности. Малые стволы, собранные на одном портативном основании, устанавливаемом на двух обитых железом колесах, что-то вроде подметально-уборочных повозок, выстреливали стрелы типа арбалетных – железные дротики с латунным оперением. Дополнительную информацию по этому заказу находим в «Ведомости на оплату Казначейства 1345–1347 гг.», в которой указывается, что между 10 октября и 13 марта 1346 года Милденхоллу было выдано 124 фунта стерлингов, 18 шиллингов и 4 пенса из фондов казначейства для оплаты этих орудий восемью траншами различных сумм. Предполагая, что этот счет оставался открытым, пока товар не был поставлен, резонно предположить, что эти ribalds были поставлены до начала кампании, закончившейся Креси. Дополнительные сведения из этих ведомостей указывают на то, что работы проводились в лондонском Тауэре королевскими мастерами. Работы по железу проводились под руководством королевского кузнеца Вальтера, а столярными работами руководил королевский столяр Ричард из церкви Св. Олбана.

4 марта 1346 года Эдуард III приказал отремонтировать и доставить несколько орудий, хранящихся в Тауэре, в распоряжение клерка Роллестона. Этот клерк, подручный Милденхолла, очевидно, держал часть артиллерии для экспедиции 1346 года. В марте 1346 года «порошок для машин», изготовляемый для военных нужд (в королевский гардероб), в соответствии с предписанием от 10 мая того года, был поставлен Роллестону с 912 фунтами (413,7 кг) селитры и 886 фунтами (402 кг) «быстрой» серы «по заказу короля для использования пушек». Дальнейшие указания были выпущены еще через три дня. Очевидно, изготовитель работал быстро, поскольку в период между 12 мая 1346 года и сентябрем 1347 года из королевского гардероба на нужды Роллестона и его команды для пороха было выдано не менее 3638 фунтов (1650 кг) селитры и 1662 фунтов (754 кг) «быстрой» серы. Эти материалы были приобретены через Уильяма Стейнса, лондонского горожанина, торговца специями, которого описывали в 1344–1345 годах как apothecarius regis. Приблизительно в это же время Роллестон получил деньги из казны на военные нужды. Эти и другие записи указывают на то, что все усилия были направлены на поставку артиллерии для осады Кале – 11-месячной осады, закончившейся падением города в 1347 году. Роль бомбард в заключительной части осады описана Фруассаром в его «Хрониках» (Chronicles).

12 июля 1346 года Эдуард III высадился у мыса Аг в Нормандии и, разорив селения, двинулся на всоток, затем на север и 26 августа дал битву у Креси.

В течение многих лет велись споры о том, использовал ли король бомбарды в этом бою или нет. Аргументы за и против такой возможности суммировал в своей замечательной работе Cannons at Crécy («Пушки при Креси») подполковник А. Х. Берн.

Вначале было принято, что Эдуард использовал пушки в этой битве. Свидетельством тому послужил ужас, наведенный новым и ужасным оружием, а также навыками и доблестью лучников, позволившими англичанам в этот день праздновать победу. Позже зародились сомнения об использовании пушек в столь ранний период. В данном исследовании нам важно получить однозначный ответ на этот дебатируемый вопрос, поскольку если артиллерия реально использовалась при Креси, то это будет равносильно утверждению, что «полевая артиллерия» возникла именно в это столь раннее время. Это стало бы фактически первым достоверным свидетельством такого применения артиллерии. До настоящего времени единственным свидетельством роли артиллерии в бою было их использование при осаде и защите городов и замков.

Вообще говоря, те, кто отрицает применение пушек при Креси, основываются на отсутствии упоминания об этом в первом издании «Хроник» Фруассара, и вообще каких-либо письменных свидетельств английских историков тех времен о применении пушек. Они утверждают, что если бы такие свидетельства были, то столь внимательный хроникер, как Фруассар, не пропустил бы этот факт. По их мнению, это ставит точку в этом вопросе. Однако, как мы покажем далее, Фруассар был не единственным историком того времени, интересовавшимся боем при Креси. Между прочим, в последующем издании его работы, Amiens Edition, вышедшем в свет в 1839 году, он говорит: «И англичане не трогались с места и выстрелили из нескольких бомбард, которые они привезли с собой, чтобы побеспокоить генуэзцев [арбалетчиков у французов]».

И наконец, позже, в конце своей жизни, он составил укороченную версию своих хроник, известную как Chroniques Abrégées. В этой хронике он написал: «Англичане имели с собой две бомбарды, и они выстрелили из них два или три раза по генуэзцам, которые пришли в смятение при звуках их грохота».

Есть несколько возможных объяснений, почему эти заметки не были упомянуты в первом издании хроник Фруассара Valencinnes Edition, но они не имеют отношения к обсуждаемому вопросу.

Знаменитый флорентийский историк Джованни Виллани, известный своей честностью и скрупулезностью описания деталей, подтверждает, что Эдуард III в ходе боя при Креси поставил между своими лучниками «bombs, которые с помощью огня выбрасывали маленькие чугунные шары с целью запугивания и уничтожения лошадей; эти орудия создавали шум и грохот как молнии с неба, приводили к большим потерям среди воинов и опрокидывали лошадей». Еще он писал: «Английские орудия выбрасывали металлические шары с помощью огня… Они производили грохот как молнии и наносили большой урон воинам и лошадям… Генуэзцы подвергались обстрелу лучниками и пушкарями. В конце боя все поле было усеяно телами воинов, сраженных стрелами и ядрами из пушек».

Виллани умер во время эпидемии во Флоренции в 1348 году, поэтому его описание – это описание современника боя при Креси, не затуманенное памятью прошедших лет. История или Хроники были опубликованы Муратори под названием Historie Pistolesi dall’anno MCCC al MCCXLVIII. В предисловии к этой работе Муратори пишет: «Автор этой работы хорошо известен нам. Он описывает то, что случилось, особенно в Тоскане, с 1300 по 1348 год. Нет никаких сомнений, что он жил в это время и, вероятно, та же эпидемия, что унесла жизнь Виллани в 1348 году, жертвами которой здесь пали 80 000 людей, разрушила жизнь автора этих хроник. Его описания даже более подробны, чем описания Виллани». Несомненно, Муратори питал большое уважение к точности Historie Pistolesi. В частности, там есть такое предложение: «Английские рыцари, взяв с собой принца Уэльского и множество бомбард, двинулись на французов».

Рапин говорит, что англичане впервые использовали орудия при Креси, ссылаясь на Мезерея. Франсуа де Мезерей писал: «Также необходимо отметить, что в этот памятный день англичане имели четыре или пять артиллерийских орудий. Таким образом, без сомнений, это был первый случай использования этого ужасающего оружия на наших полях сражений».

Цитата из Les Grandes Chroniques de Saint-Denis: «Итак, король собрал всех своих людей и выступил навстречу англичанам, тогда англичане выстрелили из трех пушек, по вергнув этим генуэзских арбалетчиков, стоявших в первых рядах войск, в ужас, и они бежали с поля боя».

Все это свидетельства правдивости написанного.

В разные времена, за последние сто лет на месте поля сражения были найдены небольшие чугунные и каменные ядра весом порядка 1,5 фунта (0,7 кг). Эти находки, не являясь сами по себе доказательством, являются дополнительным подтверждением всего сказанного выше, окончательно переводя вероятность в несомненный факт, что Эдуард III использовал артиллерию и ее огнем, сконцентрированным на несчастных генуэзских арбалетчиках, посеял панику в их рядах.

Вероятно, около полудюжины орудий малого калибра использовалось для стрельбы прямой наводкой, а не как отдельное оружие боя. В общем-то понятно и то, что эффект их применения был скорее психологическим, чем физическим, поскольку в начале XIV века страх перед неизвестным и неожиданным был все еще значительным моральным фактором на поле боя. Результатом было поражение французов, а вначале было бегство генуэзских наемников-арбалетчиков, которые были крайне напуганы.

Возвращаясь к вопросу о поставках, мы представим сведения из отчетов различных дворцовых гардеробов о поставках амуниции для нормандской кампании Эдуарда II за период 1345–1347 годов. Их слишком много, чтобы цитировать каждое, приведем лишь отдельные выдержки:

 

 

 

Из этих данных можно понять, что первые три заказа были сделаны заранее для похода на Францию и перед отплытием, которое состоялось в июле. Таким образом, прежде чем Эдуард III покинул Фрешуотер, он отправил в Нормандию десять орудий с десятью большими свинцовыми ядрами и полбочонком пороха для каждой пушки, а также шесть отливок свинца для изготовления дополнительных ядер. Позже, в мае, были закуплены дополнительные объемы исходных ингредиентов для приготовления пороха. Несколько малых пушек, должно быть, использовались при Креси. В этот поход Эдуард III взял с собой очень мало техников – шесть инженеров, шесть мастеров-пушечников и шесть канониров, каждый из которых получал зарплату – 6 пенсов в день. Это также предполагает использование легких, портативных пушек.

В музее Ротонда в Вулвиче (Вулидже) хранится кованая бомбарда. Считается, что она была найдена в крепостном рве замка Бодиам, Суссекс, изначально бывшей резиденции Эдуарда Даллингриджа, рыцаря, хранителя и ичетора Лондона времен Эдуарда III. Эта железная бомбарда, или мортира-камнемет, датируется второй половиной XIV века. Ее калибр – 15 дюймов (38,1 см); она стреляла каменными ядрами весом 160 фунтов (72,6 кг); внутренний диаметр каморы 3,7 дюйма (9,4 см), длина каморы 14 дюймов (35,6 см), вместимость – порядка 3,5 фунта (1,6 кг); длина дульной части – порядка 34 дюймов (86,4 см); вес 6 cwt (300 кг). Ходят слухи, что эта бомбарда участвовала в бою при Креси в 1346 г., но молва, как это часто бывает, может выдавать желаемое за действительное. В этом же музее есть еще одно кованое орудие приблизительно того же времени. Оно было выкопано из песков острова Уолни в заливе Маркам (на северо-западе Англии); калибр – 2 дюйма (5,1 см), длина – 24 дюйма (61 см). У нее нет никаких опор или винграда, но она оснащена кольцами для транспортировки или установки на подставку.

После осады Кале наступил период неопределенности в ожидании перевооружения, и в 1353 году государство закупило лишь четыре пушки de cupro, изготовленных Уильямом Олдгейтским, литейщиком бронзы. Следующий хранитель гардероба, Генри Снэйт (с 30 июня 1360 по 10 января 1365 г.) мало что сделал для пополнения численности пушек. Все его закупки свелись к пяти пушкам Джона Корнуолла, artiller, и миниатюрному образцу, приобретенному 1 августа 1361 года у Джона, литейщика бронзы из Корнхилла, за 6 шиллингов и 8 пенсов. Эту миниатюру Эдуард III подарил Лионелю из Антверпена перед отъездом в Ирландию. Эта миниатюра-подарок осталась, пожалуй, единственным историческим наследием Снэйта. После ухода Генри Снэйта и передачи управления гардеробом (и арсеналом) к Джону Слифорду (20 января 1365 г. – 19 июля 1378 г.) на горизонте вновь возникла угроза продолжения войны, и использование артиллерии вновь начало неуклонно расширяться. Замки укреплялись фортификационными сооружениями, оснащаемыми орудиями. 12 июня 1365 года 2 больших и 9 малых бронзовых орудий были доставлены Джону Фокслу, констеблю замка Куинсборо в Шеппи. Поступления сопровождались и дополнительными расходами. Джон Салмон, торговец, поставил от лица короля 30 пушек и 5 бочек пороха. 4 марта 1371 года Слифорду было приказано доставить 6 пушек, бочку селитры и бочку серы в замок Дувр. К этому времени Кале уже приобрел 19 артиллерийских орудий, включая 3 большие бронзовые пушки и 1 железную.

Данные отчетов различных хранителей гардеробов с годами становились все более убедительными доказательствами того, что пушки реально стали вытеснять старые боевые машины, сколь бы длительным этот процесс ни был. К 1370 году орудия окончательно классифицировались как отдельный вид оружия, поскольку в этот год на сцену выступает служащий Джон Дерби, прозванный «клерком королевских пушек» со своим отчетом за период с 1 марта 1370 по 30 марта 1374 года. Он был простым клерком, не механиком и не солдатом, но его работа под руководством управляющего гардеробом показала, что отчетность по пушкам выросла настолько, что ее необходимо выделить в отдельную статью. Были назначены специальные клерки, отвечающие за новое оружие, включая и другие крепости, помимо лондонского Тауэра. В 1375 году Уильям Ньюлин был назначен старшим по пушкам, мастером пушкарей (master of the guns) в Кале, а Джон Арбластер получил титул Yeoman of Artillery – хранитель артиллерии в Куинсборо. Крепости по всей стране обеспечивали свои потребности в артиллерии не только за счет королевских мастерских в Тауэре. Констебли и военачальники, при необходимости, закупали пушки и у торговцев. Для расчета по этим счетам они получали деньги от казначейства, без обращения к королевским хранителям гардеробов. При необходимости они сами даже нанимали пушки с полной командой обслуги. Примером тому может служить приобретение орудия для Саутгемптона (Southampton) за 5 шиллингов и 8 пенсов и выплата казначейства в размере 26 фунтов стерлингов 5 шиллингов хранителю Карисбрукского замка (Carisbrooke) в качестве компенсации расходов на наем орудий с командами обслуги и покупку пороха. Ко времени, когда Ричард II поднялся на трон (1377), артиллерия составляла более значимую часть его гардероба, чем во времена Эдуарда III, что доказывает тот факт, что, несмотря на некоторое снижение денежного оборота Тауэра в течение нескольких лет, наиболее архаичные виды вооружения отступили на задний план.

Джон Хатфилд (20 июля 1378 г. – 23 сентября 1381 г.), первый хранитель королевского гардероба при короле Ричарде II, принял от предшественника арсенал в 22 пушки. К сентябрю 1381 года это число сократилось до 11. Некоторые из них, безусловно, были отправлены в другие места, 2 орудия были проданы, и 2 украдены, когда толпа ворвалась в Тауэр и разорила его склады. Следующий хранитель, Джон Херместорп (24 сентября 1381 г. – 8 мая 1382 г.), за время своего пребывания на посту не сделал ничего, кроме покупки небольшого количества пороха. Когда он передавал пост своему преемнику Ранулфу Хаттону (9 мая 1382 г. – 16 января 1396 г.), состояние королевского гардероба (арсенала) было самым бедственным. Однако новая метла метет по-новому, и за первые шесть лет на этом посту Хаттон проявил себя энергичным управляющим. Во время своего управления он истратил 1800 фунтов стерлингов – по тем временам огромная сумма – на изготовление и приобретение оружия и приспособлений к нему. По его распоряжению Уильям Вудворд, лондонский литейщик, изготовил за пять лет 73 орудия, а Уильям Бейкер отлил 43 заготовки весом 380 фунтов (172 кг). За время своего пребывания на этом посту Хаттон увеличил запасы пороха Тауэра почти на 4000 фунтов (1814 кг) и на 500 фунтов (227 кг) селитры. Он ввел отливку орудий большого калибра и в целом проявил незаурядные способности администратора и технические знания. Хотя он и не был воином, его можно считать хорошим артиллеристом. В последние четыре года правления Ричарда II, когда Джон Лоуик (17 января 1396 г. – 1 ноября 1399 г.) управлял королевским гардеробом, его последний отчет показал, что на складах было 39 бронзовых и чугунных пушек с комплектами каменных ядер, свинцовой дроби, пороха и селитры.

Из вышесказанного следует, что изначально орудия XIV века стреляли дротиками с оперением или стрелами арбалета. Впоследствии их заменили каменными ядрами для больших орудий (бомбард) и свинцовыми для малых орудий. Железные ядра использовались незначительно. Однако круглая дробь не сразу заменила дротики, поскольку их запасы сохранились вплоть до времен Елизаветы I (р. 1533, правила в 1558–1603 гг.).

Возможно, будет полезно напомнить, что канонир, или пушкарь (gunner), в XIV веке был не воином, а штатским мастером, изготавливавшим орудие и обслуживавшим его в бою. Обычный пехотинец того периода часто не мог усвоить простейшие технические приемы, и мистика искусства артиллериста была выше его понимания.

К концу XIV века были сделаны первые шаги к стандартизации, и, хотя орудия продолжали делать по случайным замыслам индивидуальных мастеров, определенные тенденции уже просматривались. Одна из них – делать большие орудия, малые образцы делались под заказ. Эта тенденция была прямым результатом тогдашней военной мысли. Необходимо помнить, что в рассматриваемое нами время основной задачей армии был захват городов, а полевые сражения случались лишь время от времени. Это был век классических осад, в ходе которых наука об осадах считалась главным инструментом в руках командующих, все помыслы которых были заняты такими осадами. Таким образом, осада была основой любой кампании, и надежды воюющих сторон были сконцентрированы на этом. Сам дух военной машины все еще затмевал концепции артиллерии, ограничивал возможности и тормозил ее развитие как третьего направления в искусстве ведения войны.

Именно это наследие прошлого, естественно, определило основные усилия в развитии артиллерии на раннем этапе. Когда случались полевые сражения, орудия играли в них незначительную роль, основной их задачей было забрасывание врага любыми снарядами, по примеру метательных машин прошлого. Возможности артиллерии в тактическом плане не приходили в голову командующим. На практике орудия всегда оказывались в тени действий лучников, а бой оставался уделом пехоты и конницы. Мобильность, как необходимое свойство артиллерии, была еще концепцией будущего, орудия, участвовавшие в боевых действиях, были громоздки и трудно перемещаемы – двойная беспомощность, препятствующая развитию возможностей артиллерии. Причиной, сдерживающей попытки изменить это положение, было отсутствие средств транспортировки орудий. Пока не было адекватных средств транспортировки, артиллерия не могла раскрыть свои возможности в полной мере.

Таким образом, становится понятным, почему весь опыт и мастерство в производстве орудий были направлены в основном на увеличение массы как осаждающих, так и защищающих орудий. Как хорошие бизнесмены, мастера адаптировали свои таланты для удовлетворения потребностей клиента.