Людям во все времена приходилось защищать себя и свою собственность от посягательств соседей, и поэтому искусство фортификации, то есть строительства укреплений, является весьма древним. В Европе и Азии можно повсеместно видеть крепости, построенные в древности и в Средние века, а также в Новое и даже Новейшее время. Может показаться, что замок – это просто одно из всех прочих укреплений, но в действительности он сильно отличается от укреплений и крепостей, которые строились в предшествующие и последующие времена. Большие, возведенные на холмах Ирландии и Шотландии кельтские «дуны» железного века и «кампусы» древних римлян были укреплениями, за стенами которых в случае войны укрывались население и армии со всем своим имуществом и скотом. «Бурги» саксонской Англии и тевтонских стран континентальной Европы служили для той же цели. Этельфреда, дочь короля Альфреда Великого, построила бург Уорчестер для «убежища всего народа». Современные английские слова «боро» и «бург» происходят от этого древнего саксонского слова «burn» (Питтсбург, Вильямсбург, Эдинбург), так же как названия Рочестер, Манчестер, Ланкастер происходят от латинского слова «castra», которое означает «укрепленный лагерь». Эти крепости ни в коем случае нельзя уподоблять замку; замок был частной крепостью и жилищем лорда и его семьи. В европейском обществе в период позднего Средневековья (1000—1500 годы), в период, который можно с полным правом назвать эпохой замков или эпохой рыцарства, правителями страны были лорды. Естественно, слово «лорд» употребляется только в Англии, и происходит оно от англосаксонского слова hlaford. Hlaf – это «хлеб», а все слово означат «раздающий хлеб». То есть этим словом называли доброго отца-заступника, а не солдафона с железными кулаками. Во Франции такого лорда называли seigneur, в Испании senor, в Италии signor, причем все эти названия произведены от латинского слова senior, которое означает в переводе «старший», в Германии и тевтонских странах лорда называли Herr, Heer или Her.

Английский язык всегда отличался большой оригинальностью в словообразовании, в чем мы уже успели убедиться на примере слова knight. Толкование владетельного сеньора как господина, раздающего хлеб, было в целом верно для саксонской Англии. Должно быть, саксам было трудно и горько называть этим именем новых могущественных норманнских сеньоров, которые стали править Англией начиная с 1066 года. Именно эти лорды построили в Англии первые большие замки, и до XIV века лорды и их рыцарская свита говорили исключительно на нормано-французском языке. До XIII века они считали себя французами; большинство их владели землями и замками в Нормандии и Бретани, да и сами имена новых властителей происходили от названий французских городов и сел. Например, Балиоль – от Бэльё, Сашеврель – от Сот-де-Шеврей, так же как имена Бошамп, Бомонт, Бюр, Лэси, Клер и др.

Замки, которые так хорошо знакомы нам сегодня, мало похожи на замки, которые строили для себя норманнские бароны – как в своей стране, так и в Англии, так как обычно их сооружали из дерева, а не из камня. Существует несколько ранних каменных замков (большая башня лондонского Тауэра представляет собой один из уцелевших и дошедших до наших дней в почти неизменном виде образцов такой архитектуры), построенных в конце XI века, но великая эпоха строительства каменных замков началась только около 1150 года. Оборонительные сооружения ранних замков представляли собой земляные валы, вид которых мало изменился за двести лет, прошедших после начала строительства таких укреплений на континенте. Первые в мире замки были построены во Франкском королевстве для защиты от набегов викингов. Замки этого типа представляли собой земляные сооружения – продолговатый или округлый ров и земляной вал, окружавшие сравнительно небольшую площадку, в центре или на краю которой располагался высокий насыпной холм. Сверху земляной вал венчался деревянным частоколом. Такой же частокол ставили и на вершине холма. Внутри ограды строили деревянный дом. Если не считать насыпного холма, то такие постройки очень напоминают дома пионеров американского Дикого Запада.

Поначалу господствовал такой тип замков. Основное строение, вознесенное на искусственный холм, стали позже обводить рвом и земляным валом с частоколом. Внутри площади, ограниченной валом, находился двор замка. Основное здание, или цитадель, стояло на вершине искусственного, достаточно высокого холма на четырех мощных угловых столбах, за счет чего было приподнято над землей. Ниже следует описание одного из таких замков, приведенное в биографии епископа Иоанна Теруэнского, написанной около ИЗО года: «Епископ Иоанн, объезжая свой приход, часто останавливался в Мэрчеме. Возле церкви находилось укрепление, которое с полным основанием можно назвать замком. Он был построен по обычаю страны бывшим лордом этой местности много лет назад. Здесь, где благородные люди большую часть жизни проводят в войнах, приходится защищать свое жилище. Для этого насыпают холм земли такой высокий, насколько это удается, и окружают его рвом, широким и глубоким, насколько это возможно. Вершину холма окружают очень крепкой стеной из отесанных бревен, располагая по окружности изгороди маленькие башенки – столько, сколько позволяют средства. Внутри изгороди ставят дом или большое здание, откуда можно наблюдать, что происходит окрест. Войти в крепость можно только по мосту, который начинается от контрэскарпа рва, поддерживаемый двумя, а то и тремя опорами. Мост этот поднимается до вершины холма». Далее биограф повествует о том, как однажды, когда епископ и его слуги поднимались по мосту, он обвалился, и люди с высоты тридцати пяти футов (11 метров) упали в глубокий ров.

Высота насыпного холма обычно составляла от 30 до 40 футов (9—12 метров), хотя были и исключения – например, высота холма, на котором был поставлен один из замков Норфолка близ Тетфорда, достигала сотни футов (около 30 метров). Вершину холма делали плоской и верхним палисадом окружали двор площадью 50—60 квадратных ярдов. Обширность двора варьировала от полутора до 3 акров (менее 2 гектаров), но редко бывала очень большой. Форма территории замка бывала различной – некоторые имели продолговатую форму, некоторые – квадратную, встречались дворы в виде восьмерки. Вариации были самыми разнообразными в зависимости от величины состояния хозяина и конфигурации участка. После того как участок под строительство был выбран, его первым делом окапывали рвом. Вынутую землю набрасывали на внутренний берег рва, в результате чего получался вал, насыпь, называвшаяся скарпом. Противоположный берег рва назывался, соответственно, контрэскарпом. Если это было возможно, то ров выкапывали вокруг естественного холма или иного возвышения. Но как правило, холм приходилось насыпать, что требовало огромного объема земляных работ.

Такими были замки, повсеместно возводимые в Англии после 1066 года. На одном из гобеленов, вытканных немного позже изображенного на нем события, показано, как люди герцога Вильгельма – или, что более вероятно, собранные в округе саксонские невольники – строят насыпь замка в Гастингсе. Англосаксонская хроника за 1067 год рассказывает, как «норманны возводят по всей стране свои замки и угнетают бедный народ». В Книге Судного дня есть запись о домах, которые приходилось сносить, чтобы построить замки, – например, 116 домов было снесено в Линкольне и 113 в Норвиче. Именно такие легко возводимые укрепления были нужны в то время норманнам, чтобы упрочить победу и подчинить враждебно настроенных англичан, которые могли быстро собраться с силами и восстать. Интересно отметить тот факт, что, когда сто лет спустя англо-норманны под водительством Генриха II пытались завоевать Ирландию, они строили на захваченных землях точно такие же замки, хотя в самой Англии и на континенте большие каменные замки уже заменили старые деревоземляные укрепления с насыпными холмами и палисадами.

Некоторые из этих каменных замков были совершенно новыми и построенными на новых местах, другие же являлись перестроенными старыми замками. Иногда главную башню заменяли каменной, оставляя в неприкосновенности деревянный частокол, окружавший двор замка, в иных случаях вокруг замкового двора строили каменную стену, оставляя нетронутой деревянную башню на вершине насыпного холма. Например, в Йорке старая деревянная башня простояла двести лет после того, как вокруг двора возвели каменную стену, и только Генрих III между 1245 и 1272 годами заменил деревянную главную башню каменной, которая сохранилась и по сей день. В некоторых случаях новые каменные главные башни строились на вершинах старых холмов, но такое бывало только тогда, когда старый замок был построен на естественном возвышении. Искусственный холм, насыпанный всего сотню лет назад, мог не выдержать большого веса каменного здания. В отдельных случаях, когда рукотворный холм недостаточно осел к моменту строительства, башню возводили вокруг холма, включая его в больший фундамент, как, например, в Кенилуорте. В других случаях на вершине холма не строили новую башню, но зато заменяли старый палисад каменными стенами. Внутри этих стен возводили жилые здания, хозяйственные постройки и т. д. Такие строения в наше время называют ограждениями (shell keeps) – типичный пример являет собой Круглая башня Виндзорского замка. Такие же неплохо сохранились и в Рестормеле, Тэмуорте, Кардиффе, Арунделе и Карисбруке. Наружные стены двора поддерживали склоны холма, препятствуя их оползанию, и соединялись со всех сторон со стенами верхнего ограждения.

Для Англии более характерны главные строения замков в виде башен. В Средние века это здание, эту главную часть цитадели называли донжоном или просто башней. Первое слово в английском языке изменило свое значение, ибо в наше время, слыша слово «донжон» (dungeon), представляешь себе не главную башню замковой цитадели, а мрачную тюрьму. И естественно, лондонский замок Тауэр сохранил свое прежнее историческое название.

Основная башня составляла ядро, самую укрепленную часть цитадели замка. На первом этаже находились складские помещения для большей части съестных припасов, а также арсенал, где хранили оружие и военное снаряжение. Выше были помещения стражи, кухни и жилые помещения для солдат замкового гарнизона, а на верхнем этаже жили сам лорд, его семья и свита. Военная роль замка была чисто оборонительной, так как в этом неприступном гнезде, за невероятно прочными и толстыми стенами, даже небольшой гарнизон мог продержаться столько времени, сколько позволяли запасы провианта и воды. Как мы увидим дальше, бывали моменты, когда главные башни цитадели подвергались неприятельскому штурму или повреждались так, что становились непригодными для обороны, но такое случалось крайне редко; обычно замки захватывали либо в результате измены, или гарнизон сдавался, не выдержав голода. Проблемы с водоснабжением возникали редко, так как в замке всегда находился источник воды – один такой источник можно и сегодня увидеть в лондонском Тауэре.

Ограждения были весьма распространены, вероятно, потому, что это был самый простой способ перестроить существовавший замок с двором и насыпным холмом, но все же самой типичной чертой средневекового, и в особенности английского, замка является большая четырехугольная башня. Это было самое массивное сооружение, входившее в состав строений замка. Стены отличались исполинской толщиной и устанавливались на мощном основании, способном выдержать удары кирок, сверл и стенобитных орудий осаждавших. Высота стен от основания до зубчатого верха равнялась в среднем 70—80 футам (20—25 метров). Плоские контрфорсы, называвшиеся пилястрами, поддерживали стены на всем их протяжении и по углам, на каждом углу такая пилястра венчалась сверху башенкой. Вход всегда располагали во втором этаже, высоко над землей. Ко входу вела внешняя лестница, расположенная под прямым углом к двери и прикрытая предмостной башней, установленной снаружи непосредственно у стены. По понятным причинам окна были очень малы. На первом этаже их не было вообще, на втором они были крошечными и только на следующих этажах становились немного больше. Эти отличительные признаки – предмостную башню, наружную лестницу и маленькие окна – можно отчетливо видеть в замке Рочестера и в замке Хедингем в Эссексе.

Стены складывали из грубых камней или щебня, облицованных тесаным камнем изнутри и снаружи. Эти камни были неплохо обработаны, хотя в более редких случаях внешняя облицовка тоже выполнялась из неотесанных камней, например в белом лондонском Тауэре. В Дувре, замке, построенном Генрихом II в 1170 году, стены имеют толщину в 21—24 фута (6—7 метров), в Рочестере их толщина достигает 12 футов (3,7 метра) у основания, постепенно уменьшаясь к крыше до 10 футов (3 метра). Верхние, не подвергавшиеся опасности части стен были обычно несколько тоньше – их толщина уменьшалась на каждом следующем этаже, позволяя немного выиграть в пространстве, уменьшить вес здания и сэкономить строительный материал. В башнях таких больших замков, как Лондонский, Рочестерский, Колчестерский, Хедингемский и Дуврский, внутренний объем здания делили пополам толстой поперечной стеной, шедшей через все строение сверху донизу. Верхние части этой стены облегчались многочисленными арками. Такие поперечные стены увеличивали прочность здания и облегчали настилку полов и наведение крыш, так как уменьшали пролеты, которые приходилось перекрывать. Кроме того, поперечные стены были выгодны и в чисто военном отношении. Например, в Рочестере в 1215 году, когда король Иоанн осаждал замок, его саперы подвели подкоп под северо-западный угол главной башни, и он рухнул, но защитники замка перешли в другую половину, отделенную поперечной стеной, и продержались еще некоторое время.

Более массивные и высокие главные башни делились на цоколь и три верхних этажа; в замках меньших размеров на цоколе возводили два этажа, хотя есть, конечно, и исключения. Например, в замке Корф – очень высоком – было всего два верхних этажа, так же как в Гилдфорде, а вот в Норхемском замке верхних этажей было четыре. В некоторых замках, например в Кенилуорте, Райзинге и Миддлхеме – все они выглядели в плане вытянутыми в длину и не особенно высокими, – был только цоколь и один верхний этаж.

Каждый этаж представлял собой одно большое помещение, разделенное надвое, если в замке была поперечная стена. Цокольный этаж использовали под кладовые: там хранили провиант для гарнизона и фураж для лошадей, продовольствие для слуг, а также оружие и разнообразное военное снаряжение, помимо всего прочего, необходимого для обеспечения жизнедеятельности замка в мирное и военное время, – камни и древесину для ремонта, краски, смазочные материалы, кожи, веревки, тюки с тканями и полотнами и, вероятно, запасы негашеной извести и горючего масла, которые лили на головы осаждавших. Часто самый верхний этаж делили деревянными стенами на меньшие помещения, а в некоторых замках, таких как Дуврский или Хедингемский, главное помещение – зал второго этажа – делали двухсветным; у зала получался очень высокий свод, а вдоль стен шли галереи. (Главная башня замка в Норвиче, где теперь находится музей, устроена именно таким образом и позволяет понять, как это выглядело в реальной жизни.) В более крупных главных башнях на верхних этажах устанавливали камины, многие из ранних образцов которых сохранились и по сей день.

Лестницы, ведшие на все этажи главного здания, устраивали в его углах, они вели с цокольного этажа к башенкам и выходили на крышу. Лестницы были винтовыми, закрученными по часовой стрелке. Такое направление было выбрано не случайно, так как защитникам замка приходилось сражаться на лестницах, если противник врывался в замок. В этом случае защитники имели преимущество: естественно, они старались столкнуть врага вниз, при этом левая рука с щитом упиралась в центральный столб лестницы, а для правой руки, которая действовала оружием, оставалось достаточно пространства даже на узкой лестнице. Атакующие же были вынуждены, преодолевая сопротивление, прокладывать себе путь наверх, при этом их оружие постоянно наталкивалось на центральный столб. Постарайтесь вообразить себе эту ситуацию, оказавшись на винтовой лестнице, и вы поймете, что я имею в виду.

В верхних этажах главного здания множество маленьких помещений устраивали непосредственно в стене. Это были частные помещения, комнаты, в которых спали лорд замка, его семья и гости; уборные тоже располагались в толще стен. Туалеты устроены очень искусно; средневековые представления о санитарии и гигиене не так примитивны, как мы склонны думать. Уборные средневековых замков более комфортны, чем нужники, которые до сих пор встречаются в сельских местностях, и к тому же их было легче содержать в чистоте. Туалеты представляли собой маленькие комнатки, выступавшие за наружную стену. Стульчаки делали из дерева, находились они над отверстием, открывавшимся наружу. Все, так сказать, отходы, как в поездах, выливались непосредственно на улицу. Уборные в те времена уклончиво называли гардеробами (в переводе с французского «гардероб» буквально означает «береги платье»). В елизаветинские времена эвфемизмом слова уборная было слово «джейк», так же как мы в Америке называем уборную «джоном», а англичане с той же целью пользуются словом «лу».

Источник или родник был чрезвычайно важен для выживания жителей и защитников замка. Иногда, как это было в Тауэре, источник находился в цокольном этаже, но чаще его подводили к жилым помещениям – это было надежнее и удобнее. Еще одной деталью замка, которая в то время считалась абсолютно необходимой, была домовая церковь или капелла, которую располагали в башне на тот случай, если защитники оказывались отрезанными от двора, если тот был захвачен противником. Превосходный образец часовни находится в главной башне белого лондонского Тауэра, но все же чаще часовни располагались в верхней части крыльца, прикрывавшего входную дверь.

В конце XII века в архитектуре главной башни замка намечаются важные изменения. Прямоугольные в плане башни, несмотря на то что были очень массивны, имели один существенный недостаток – острые углы. Противник, оставаясь практически невидимым и недосягаемым (стрелять можно было только из расположенной на вершине угла башенки), мог методично извлекать из стены камни, разрушая замок. Для того чтобы покончить с этим неудобством и снизить риск, стали строить круглые башни, как, например, главная башня Пемброкского замка, построенного в 1200 году Уильямом Маршалом. Некоторые башни имели промежуточный, переходный вид, так сказать, компромисс между старой прямоугольной конструкцией и новой цилиндрической. Такими были многоугольные башни со скошенными тупыми углами. В качестве примеров можно упомянуть башни замков Орфорд в Суффолке и Конисборо в Йоркшире, первый был построен королем Генрихом II между 1165 и 1173 годами, а второй – графом Гамлином де Уэйренне в 90-х годах XII века.

Каменные стены, сменившие старые частоколы вокруг замковых дворов, строились, исходя из тех же военно-инженерных соображений, что и главные башни. Стены строили как можно более высокими и как можно более толстыми. Нижняя часть обычно была шире верхней, чтобы обеспечить прочность наиболее уязвимому участку стены, а также сделать поверхность стены покатой, чтобы камни и другие метательные орудия, сбрасываемые сверху, отскакивали от нижней части, рикошетировали и сильнее поражали осаждающего неприятеля. Стена была зубчатой, то есть венчалась конструктивными элементами, которые мы сейчас называем бойницами, расположенными между зубцами. Такая стена с бойницами была устроена следующим образом: по вершине стены тянулся довольно широкий проход или платформа, который на латинском языке называли alatorium, от которого произошло английское слово allure – балюстрада стены. С наружной стороны балюстрада была защищена дополнительной стеной высотой от 7 до 8 футов (около 2,5 метpa), прерываемой на равных расстояниях поперечными щелевидными отверстиями, проемами. Эти проемы назывались амбразурами, а участки парапета между ними – мерлонами, или зубцами. Проемы позволяли защитникам замка стрелять по нападавшим или сбрасывать на них различные метательные снаряды. Правда, защитникам для этого приходилось на какое-то время показываться на глаза неприятелю, прежде чем снова спрятаться за зубцом. Чтобы снизить риск поражения, в зубцах часто делали узкие щели, сквозь которые защитники могли стрелять из луков, находясь при этом в укрытии. Эти щели располагались вертикально в стене или в зубце, имели в ширину не более 2—3 дюймов (5—8 сантиметров) с наружной стороны, а с внутренней стороны были более широкими, чтобы стрелку было удобнее манипулировать оружием. Такие стрелковые щели имели высоту до 6 футов (2 метра) и были снабжены дополнительной поперечной щелью чуть выше половины высоты щели. Эти поперечные щели предназначались для того, чтобы стрелок мог метать стрелы в боковых направлениях под углом до сорока пяти градусов к стене. Существовало множество конструкций таких щелей, но по сути все они были одинаковыми. Можно себе представить, как трудно было лучнику или арбалетчику попасть стрелой в столь узкую щель; но если вы посетите какой-нибудь замок и встанете у стрелковой щели, то убедитесь, как хорошо видно поле боя, какой великолепный обзор был у защитников и как им было удобно стрелять сквозь эти щели из лука или арбалета.

Конечно, у ровной окружающей замок стены масса недостатков, так как в случае если атакующие добирались до ее подножия, то становились недосягаемыми для защитников. Тот, кто рискнет высунуться из амбразуры, будет немедленно застрелен, тот же, кто остался бы под защитой зубцов, не смог бы причинить нападавшим никакого вреда. Поэтому наилучшим выходом стало расчленение стены и строительство по ее периметру через равные интервалы сторожевых башен или бастионов, которые выдавались вперед, за плоскость стены в поле, и сквозь стрелковые щели в их стенах защитники получали возможность стрелять из бойниц во всех направлениях, то есть простреливая противника в продольном направлении, по анфиладе, как выражались в те времена. Вначале такие башни были прямоугольными, но затем их стали возводить в виде полуцилиндров, выступающих с наружной стороны стен, внутренняя же сторона бастиона была плоской и не выступала за плоскость стены замкового двора. Бастионы приподнимались над верхним краем стены, разделяя пешеходный парапет на сектора. Дорожка продолжалась и через башню, но в случае необходимости ее можно было блокировать массивной деревянной дверью. Поэтому если какому-то отряду нападавших удавалось проникнуть на стену, то его можно было отрезать на ограниченном участке стены и уничтожить.

Замки, которые можно видеть сегодня в Англии, обычно имеют плоскую вершину и не покрыты кровлей. Верхний край стен тоже плоский, если не считать зубцов, но в те времена, когда замки использовались по своему прямому назначению, главные башни и бастионы часто имели крутую кровлю, какие и в наши дни можно видеть в замках континентальной Европы. Мы склонны забывать, глядя на такие полуразрушенные замки, как Уск в Дувре или Конисборо, не устоявшие под натиском неумолимого времени, какими они были покрыты деревянными кровлями. Очень часто верхняя часть – парапеты и пешеходные дорожки – стен, бастионов и даже главных башен венчалась длинными деревянными крытыми галереями, которые назывались ограждениями, или по-английски hoarding (от латинского слова hurdicia), или парусом. Эти галереи выступали за наружный край стены приблизительно на 6 футов (около 2 метров), в полу галерей были проделаны отверстия, позволявшие стрелять сквозь них в нападавших у подножия стены, бросать в атакующих камни и лить на их головы кипящее масло или кипяток. Недостатком таких деревянных галерей была их хрупкость – эти сооружения можно было разрушить с помощью осадных машин или поджечь.

Самой уязвимой частью стены, окружавшей двор замка, были ворота, и сначала обороне ворот уделяли пристальное внимание. Самым ранним способом защиты ворот было их расположение между двумя прямоугольными башнями. Хорошим образцом данного типа защиты является устройство ворот в сохранившемся до наших дней Эксетерском замке XI века. В XIII веке квадратные надвратные башни уступают место главной надвратной башне, которая представляет собой слияние двух прежних с надстроенными над ними дополнительными этажами. Таковы надвратные башни в замках Ричмонд и Ладлоу. В XII веке более распространенным способом защиты ворот было строительство двух башен с обеих сторон от въезда в замок, и только в XIII веке появляются надвратные башни в их законченном виде. Две фланкирующие башни теперь соединяются в одну над створом ворот, становясь массивным и мощным фортификационным сооружением и одной из самых главных частей замка. Ворота и въезд превращаются отныне в длинный и узкий проход, блокированный с каждого конца портикулами. Это были вертикально скользившие вдоль вырубленных в камне желобов створки, выполненные в виде больших решеток из толстого бруса, нижние концы вертикальных брусьев были заострены и окованы железом, таким образом, нижняя кромка портикулы представляла собой ряд заостренных железных кольев. Такие решетчатые ворота открывали и закрывали с помощью толстых канатов и лебедки, расположенной в специальной камере в стене над проходом. В «кровавой башне» лондонского Тауэра и сегодня можно видеть портикулу с действующим подъемным механизмом. Позднее вход стали защищать с помощью «мертьер», смертоносных отверстий, просверленных в сводчатом потолке прохода. Через эти отверстия на всякого, кто пытался силой прорваться к воротам, сыпались и лились обычные в такой ситуации предметы и вещества – стрелы, камни, кипяток и горячее масло. Однако более правдоподобным представляется другое объяснение – через отверстия лили воду в случае, если противник пытался поджечь деревянные ворота, так как самым лучшим способом проникнуть в замок было набить проход соломой, поленьями, хорошенько пропитать смесь горючим маслом и поджечь; убивали сразу двух зайцев – сжигали решетчатые ворота и поджаривали защитников замка в надвратных помещениях. В стенах прохода находились маленькие помещения, оборудованные стрелковыми щелями, сквозь которые защитники замка могли из луков поражать с близкого расстояния плотную массу нападавших, стремившихся ворваться в замок.

В верхних этажах надвратной башни находились помещения для солдат и часто даже жилые помещения. В особых камерах находились ворота, с помощью которых на цепях опускали и поднимали разводной мост. Поскольку ворота были местом, которое чаще всего подвергалось нападению осаждающего замок противника, их снабжали подчас еще одним средством дополнительной защиты – так называемыми барбаканами, которые начинались на некотором расстоянии от ворот. Обычно барбакан представлял собой две высоких толстых стены, идущих параллельно наружу от ворот, заставляя противника, таким образом, втискиваться в узкий проход между стенами, подставляясь под стрелы лучников надвратной башни и спрятанной за зубцами верхней площадки барбакана. Иногда, чтобы сделать доступ к воротам еще более опасным, барбакан устанавливали под углом к ним, что заставляло нападавших идти к воротам справа, и не прикрытые щитами части тела оказывались мишенью для лучников. Вход и выход барбакана обычно весьма причудливо украшали. В замке Гудрич близ Герфордшира, например, вход выполнен в виде полукруглого свода, а два барбакана, прикрывающие ворота замка Конвей, внешне напоминали маленькие замковые дворы.

Надвратная сторожевая башня, построенная в середине XIV века Томасом Бошампом, графом Уорвикским (дедом графа Ричарда), являет собой хороший образчик компактной сторожевой башни и барбакана, соединенных в великолепно спроектированный ансамбль. Надвратная башня выстроена в традиционном плане в виде двух башен, соединяющихся сверху над узким проходом, она имеет три дополнительных этажа с высокими зубчатыми башенками на каждом углу, возвышающимися над зубцами стен. Впереди, снаружи замка, две зубчатые стены образуют еще один узкий проход, ведущий к замку; на дальнем конце этих стен барбакана, за их пределом, стоят еще две башни – уменьшенные копии надвратной башни. Перед ними находится подъемный мост через заполненный водой ров. Значит, атакующим, для того чтобы пробиться к воротам, надо было сначала огнем или мечом проложить себе дорогу через поднятый разводной мост, преграждавший путь к первым воротам и расположенным за ними портикулам. Потом им пришлось бы с боем прорваться по узкому проходу барбакана. После этого, оказавшись наконец перед собственно воротами, нападающие были бы вынуждены форсировать второй ров, прорваться через следующий поднятый мост и портикулы. Совершив эти подвиги, неприятель оказывался в узком коридоре, осыпаемый стрелами и окатываемый кипятком и горячим маслом из многочисленных мертьер и стрелковых щелей в боковых стенах, а в конце пути врага ждали следующие портикулы. Но самым интересным в устройстве этой надвратной башни был тот поистине научный способ, каким прикрывали друг друга расположенные ступенями зубчатые стены. Сначала шли стены и башенки барбакана, за ними и над ними возвышались стены и крыша надвратной башни, над которыми господствовали угловые турели надвратной башни, первая пара располагалась ниже второй, с каждой следующей стрелковой площадки можно было прикрыть расположенную впереди нижележащую. Башенки надвратного укрепления соединялись переходными висячими арочными каменными мостиками, поэтому защитникам не приходилось спускаться на крышу, чтобы перейти с одной башенки на другую.

Сегодня, когда вы входите в ворота, ведущие ко двору и главной башне такого замка, как Уорвик, Дувр, Кенилуорт или Корф, вы пересекаете большое пространство скошенной травы на дворе. Но все здесь было по-другому в те времена, когда замок использовали по его прямому назначению! Все пространство двора было заполнено постройками – в большинстве деревянными, но были среди них и каменные дома. У стен двора располагались многочисленные крытые помещения – некоторые стояли рядом со стеной, некоторые были устроены непосредственно в ее толще; здесь были конюшни, псарни, коровники, всевозможные мастерские – каменщиков, плотников, оружейников, кузнецов (не следует путать оружейника с кузнецом – первый был высококлассным специалистом), навесы для хранения соломы и сена, жилища целой армии слуг и приживальщиков, открытые кухни, столовые, каменные помещения для ловчих соколов, часовня и большой зал – более обширный и вместительный, чем в главной башне замка. Этим залом, расположенным во дворе, пользовались в дни мира. Вместо травы была плотно утрамбованная земля или площадки, вымощенные булыжником или даже брусчаткой, или, в очень немногочисленных замках, двор был покрыт месивом непролазной грязи. Вместо туристов, праздно отдыхающих в тени руин, здесь постоянно ходили люди, занятые своим повседневным трудом. Готовка пищи происходила практически непрерывно, все время кормили, поили и дрессировали лошадей, крупный рогатый скот загоняли во двор для дойки и выгоняли из замка на пастбище, оружейники и кузнецы чинили доспехи для хозяина и солдат гарнизона, подковывали лошадей, ковали железные предметы для нужд замка, ремонтировали повозки и телеги – стоял неумолчный шум непрерывной работы.

А. Открытый подъемный мост, как, например, мост барбакана в замке Арк. Мост прикреплен цепью к двум мощным горизонтальным брусьям, каждый из которых шарнирами соединен с верхушками вертикально врытых в землю столбов. Цепи, прикрепленные к краям моста, другими своими концами крепились к наружным концам горизонтальных брусьев, к противоположным же их концам были прикреплены грузы, уравновешивавшие тяжесть моста. Эти задние концы отягощенных горизонтальных брусьев цепями соединялись с лебедками. Поскольку отягощения уравновешивали вес моста, поднять его легко могли два человека. Б. На этом рисунке показан подъемный мост, расположенный перед собственно воротами замка. Принцип его работы тот же. Внутренние, отягощенные концы горизонтальных брусьев находятся за стенами замка, сами брусья пропущены через отверстия в стене непосредственно над входом. Наружные же концы выступают за пределы стен. Когда мост поднимали, горизонтальные брусья ложились в специальные щели в стене и утапливались заподлицо со стеной; точно так же и полотно моста ложилось в специальное углубление в стене, и плоскость его в поднятом состоянии сливалась с наружной поверхностью стены. Некоторые подъемные мосты были устроены проще – их поднимали на цепях, прикрепленных к наружному краю полотна моста, пропущенных через отверстия в стене и намотанных на ворот лебедки. Правда, подъем такого моста требовал больших физических усилий в связи с отсутствием противовеса.

Все время заняты были также егеря и конюхи, так как в замке находилась целая армия животных – собаки, соколы, ястребы и лошади, за которыми надо было ухаживать и которых надо было дрессировать и тренировать, готовя к охоте. Каждый день из замка отправлялись партии охотников на оленей или мелкую дичь – зайцев и кроликов, а иногда снаряжались и экспедиции охотников на дикого кабана. Были также любители поохотиться с соколом на птиц. Охота, загонная или соколиная, бывшая, по-видимому, главной составляющей досуга высшего общества того времени, представляла собой куда более важную часть обыденной жизни, чем мы склонны думать. При такой прорве едоков, проживавших в замке, в котел шла вся добытая на охоте дичь.

Несмотря на то что тип замка с двором и главной башней был основным в континентальной Европе и в Англии на протяжении всех Средних веков, не следует думать, что этот тип был единственным. Разнообразие проистекало из того, что в течение XIII века замки начали подвергаться перестройкам и улучшениям, чтобы не отстать от прогресса в осадном искусстве и нововведений в способах обороны крепостей. Например, Ричард Львиное Сердце был превосходным военным инженером; именно он ввел в практику множество новых идей, перестроив такие ранее возведенные замки, как лондонский Тауэр, и воплотив все новшества в большом замке Лез-Андели в Нормандии, в своем знаменитом замке Шато-Гайяр. Король хвастался, что смог бы удержать этот замок, даже если бы его стены были сложены из масла. На самом деле этот замок пал всего лишь несколько лет спустя после его постройки, не выдержав натиска французского короля, но, как и в большинстве подобных случаев, ворота победителю открыли изменники внутри замка.

В том столетии были расширены и достроены многие старые замки; возводились новые башни, надвратные строения, бастионы и барбаканы; появились и совершенно новые элементы. Старые деревянные ограждения на стенах постепенно заменялись каменными навесными бойницами. Эти бойницы по сути в камне воспроизводили форму старых деревянных ограждений – открытых галерей. Такие навесные бойницы являются характерной чертой замков XIII столетия.

Но в конце этого столетия в Англии появляются замки совершенно нового типа, несколько их было построено в Уэльсе. После того как власть дважды – в 1278 и 1282 году – захватывал Эдуард I, этот король, чтобы удержать завоеванное, стал строить новые замки, точно так же, как с такой же целью начинал на два века раньше строить король Вильгельм I. Но сооружения Эдуарда разительно отличались от предшественников – замков, строившихся на насыпных холмах, окруженных деревянными частоколами и земляными валами. Коротко говоря, в плане архитектуры нового типа отсутствовала главная башня, но зато были значительно усилены стены и башни внутреннего двора. В замках Конвей и Карнарвон наружные стены достигали почти такой же высоты, как прежние главные башни, а фланговые башни стали просто непомерно громадными. Внутри стен помещались еще два открытых двора, но они были меньше, чем дворы старых, более обширных и открытых замков. Конвей и Карнарвон были построены не по правильному плану, их архитектура адаптирована к особенностям рельефа местности, на которой их возводили, но зато замки Харлек и Бомари возводили по однотипному плану – это были четырехугольные крепости с очень высокими прочными стенами и большими цилиндрическими (барабанными) угловыми башнями. Во дворе замка располагалась еще одна концентрическая стена с бастионами. Здесь нет места для того, чтобы в деталях описать замковую архитектуру этого типа, но, по крайней мере, вам теперь ясна ее основная идея.

Тот же принцип лег в основу строительства последнего настоящего замка в Англии – мощные высокие стены, соединяющие угловые башни. В конце XIV века были построены замки нового типа – такие как Бодиам в Суссексе, Нунни в Сомерсете, Болтон и Шериф-Хаттон в Йоркшире, Ламлей в Дургаме и Квинборо на острове Шеппи. Последний замок в плане был не четырехугольным, а круглым, с внутренней концентрической стеной. Этот замок был сровнен с землей по распоряжению парламента во время Гражданской войны в Англии, и от него не осталось даже следов. О его внешнем виде мы знаем только по старинным рисункам. Для внутреннего устройства этих замков не характерны строения, разбросанные по двору или прилепившиеся к стенам, все помещения были встроены в стены, их превратили в более упорядоченные и удобные места для работы и проживания.

Позже конца XIV века архитектура классического английского замка приходит в упадок – место замка занимает укрепленный господский дом, для которого домашний уют и удобства гораздо важнее, чем обороноспособность. Многие замки, построенные в XV веке, были четырехугольными в плане, а большинство окружал ров с водой; единственным оборонительным сооружением осталась сдвоенная башня, прикрывавшая вход. В конце этого века строительство таких сооружений окончательно прекратилось, и замок англичанина превратился в его обычный дом. С XVI века началась великая эпоха строительства английских усадеб.

Это замечание, естественно, не относится к континентальным замкам; на континенте общественно-политические условия были совершенно иными. Особенно это касается Германии, где междоусобные войны продолжались до конца XVI века, и замки по-прежнему пользовались большим спросом. В Англии же необходимость в таких укрепленных постройках сохранялась только в Валлийских Альпах и на шотландской границе. В Валлийских Альпах старые замки использовались по своему прямому назначению еще и в XV веке; действительно, совершенно новый замок был в это время построен близ Раглана в Монмутшире. Он был очень похож на замки времен Эдуарда I, а построен был около 1400 года сэром Уильямом из Томаса, известным под прозвищем Синий Гвентский Рыцарь, и его сыном сэром Уильямом Гербертом, позже ставшим графом Пемброком. Одна черта разительно отличала этот замок от замков времен Эдуарда – отдельно стоящая на возвышении шестиугольная в плане башня, окруженная собственным рвом и валом с бастионами. Это отдельный замок, стоящий впереди главного замка. Эта постройка вошла в историю под названием «желтая башня Гвента». Это поздний пример нового строительства в регионе, где можно было ожидать военных столкновений, на северных границах войны велись практически постоянно и без перерывов. Не прекращались набеги шотландцев, угонявших скот, и ответные карательные набеги англичан. В таких условиях приходилось каждую усадьбу, каждую деревенскую ферму превращать в укрепленный замок. В результате по всей стране строили так называемые пилы, небольшие четырехугольные крепостцы. Обычно такая крепость представляла собой прочную, унылую, простую, но крепкую башню с маленьким двором, который был скорее обычным деревенским, а отнюдь не замковым двором, обнесенным высокой плоской, лишенной зубцов стеной. Большинство этих пилов и в самом деле были обычными фермами, и, когда вдалеке показывались грабители, хозяин, его семья и работники запирались в башне, а скотину загоняли во двор. Если шотландцы брали на себя труд осадить крепость и ворваться во двор, то люди находили убежище в башне – скот загоняли в подвал, а сами поднимались на верхний этаж. Но шотландцы редко занимались осадами. Они всегда спешили налететь, захватить все, что плохо лежало, и отправиться восвояси.

Великая эпоха строительства замков почти полностью совпадает по времени с эпохой рыцарства – с XI до XV столетия. Войны, даже междоусобные и частные, стали отличаться большим коварством и меньшей куртуазностью, по сравнению с войнами прежних дней, став уделом наемных профессионалов. Появление пушек сделало уязвимыми даже самые прочные и мощные замки. Любопытно, однако, что через двести лет после того, как в Англии был построен последний замок, и многие из них были покинуты и разрушены во время Гражданской войны 1642—1649 годов, замки снова начали использоваться по своему назначению. Некоторые из них выдержали длительные осады, обстреливаемые из пушек, которые стали намного мощнее тех, какие применяли в XV веке, и ни один из этих замков так и не был взят штурмом.